Это же чья-то мама...

«Это же чья-то мама...»
Сказала Евгения Павловна, прощаясь с Валентиной.

«Ой, да ёлочки же моталочки!» - почти с безнадёжным отчаянием ребёнка, которому дождливый день сорвал долгожданную поездку в зоопарк, тихо воскликнула Евгения Павловна. Сквозь идеально прозрачную стеклянную стену своей секции дорогих и очень дорогих подарков она вполне отчётливо увидела неумолимо надвигающуюся опасность. Евгения Павловна, с некоторым на сей раз усилием сохранив на лице, в общем-то, естественную для неё приветливость, отложила в сторону сумочку, хотя уже было собралась сложить в неё все свои накопившиеся в столе вещицы: сменщица, что выходила на работу завтра, молодая высокомерная девица, требовала, чтобы от неё не оставалось даже какой-нибудь бумажки или заколки. До закрытия секции оставалось минут пятнадцать, и трудно было поверить, что кто-то ещё заглянет сюда, но...

А мыслями Евгения Павловна была уже дома, куда от торгового центра ходу всего ничего. Именно сегодня ей предстояло впервые увидеть первую внучку Вероничку. Правда, по скайпу, однако и за это низкий, как говорится, поклон высоким технологиям. Жаль, что новоиспечённый дедушка, Владимир Иванович, не мог разделить их общую радость, две недели назад уехав в долгую командировку на другой конец страны. Ну да всё впереди. Сын их Аркаша женился только с третьей попытки. Не везло парню. А тут и девушка хорошая-красивая, и любовь прямо, как в кино, только вот невеста не омичка, приезжала в гости, и остаться в Сибири желания у неё не возникло. Взяла Аркашу в охапку и увезла в тёплые края. Конечно, Евгения Павловна тревожилась - слишком скоропалительно всё произошло, но сын счастливо улыбался с монитора и настойчиво приглашал побывать у них летом. А уж теперь тем более. Если Володе удастся выбить отпуск, то полетят, кто бы сомневался. Евгения Павловна за день извелась от нетерпения глянуть на крохотулечку и даже хотела сбежать пораньше, но не решилась. И тут такое...

Величавая полная дама в нежно-сиреневом пальто и широкополой шляпе из той же ткани не вошла, а вплыла в секцию. На шее был повязан замысловатым узлом платок. С ухоженного явно мастерицей салона красоты лица на Евгению Павловну швырнули пронзительно-неприятный взгляд маленькие серые глазки. Да, ей уже, скорее всего, за семьдесят. За спиной дамы с пакетами в руках стоял с устало-безразличным видом мужчина в кожанке, не то телохранитель, не то шофёр. Или всё вместе.

- У моего сына - юбилей, - сурово и пренебрежительно, как своей прислуге, сказала дама. - Мне нужен лучший подарок из тех, что здесь есть.

- Пожалуйста, выбирайте, - вежливо ответила Евгения Павловна.

Сердце у неё упало: это надолго. Так и получилось. Дама чуть ли не с отвращением вертела в руках поданные ей дорогие часы, браслеты, трубки, портсигары и прочее, на что нацеливала палец с наманикюренным ногтем. И ведь так и ушла, ничего не выбрав и даже презрительно фыркнув. Пропустив её вперёд, мужчина хвостиком двинулся следом…

Так, почти сорок минут как не бывало. Но если поспешить, ещё можно успеть к оговорённому с Аркашей началу «сеанса». На улице уже порядком стемнело, а в большом дворе, который предстояло пересечь наискосок по раздолбанной дорожке, и вовсе мало что по сторонам разглядишь. Фонарей здесь отродясь не водилось, а тусклый свет от подъездов домов не спасал. Евгения Павловна доверилась внутреннему чутью и торопливо, чуть не бегом, устремилась к своей пятиэтажке. И вдруг услышала из густых колючих кустов метрах в трёх от дорожки какое-то странное шараханье и жалобное похныкивание. Она невольно приостановилась. Может, пьяный сбился с пути и теперь не может выпутаться? Ну, вот ему и урок, чтоб знал меру. Только ведь холодновато - замёрзнет. Пусть и алкаш, а всё равно человек. Евгения Павловна решительно свернула к кустам и обнаружила вовсе не перепившего дядьку. Видимо, явно не в силах одолеть заросли, там скрючилась фигурка маленькой и худенькой старушки в бесформенной вязаной шапочке с надписью «Спорт». Испуганная, она дёрнулась назад и чуть не упала, но Евгения Павловна, хоть и неловко, сумела подхватить почти невесомое тельце.

- Давайте-ка выберемся отсюда, - сказала мягко и в то же время деловито. - Как вас в эти дебри занесло?

- А ноги, доча, плохо ходят, вот и заворотили, - старушка заметно успокоилась, хоть и всё ещё тряслась.

- Понятно. До дома сами доберётесь? Вы где живёте?

- Да тута где-то, - она растерянно оглядела дома, окружавшие двор и высившиеся за ними.

- То есть как? - удивилась Евгения Павловна. - Не помните свой адрес?

- Не, доча, прямо из головы вылетело. Ничего не помню.

Ну и дела! Что дальше-то?

- Вас как зовут? Фамилия?

Бабулька только рукой махнула. И вытерла набежавшие слёзы. Её, скорее всего, колотило не только от страха, но и от холода: курточка была явно не по сезону.

- Может, ко мне зайдём? Хоть согреетесь. Я вас чаем горячим напою.

- Не, мне бы домой... - старушка плаксиво скривила сухонькое личико.

Домой-то домой, но где он, тот дом? Наверное, разумно было бы вызвать полицию - и пусть разбирается. Так ведь этот

божий одуванчик, не дай бог, у них в «застенках» и ночевать будет. Или в больницу спровадят за здорово живёшь. Оно ей надо? Евгения Павловна с минуту потопталась возле своей странной находки, потом нашарила в сумочке мобильник, нашла нужный номер.

- Костя? Здравствуй. Узнал? Извини, что так поздно беспокою. Без тебя не обойтись никак. У тебя машина на ходу? Подъезжай в большой двор. Расскажу на месте. Спасибо. Жду.

Костя Гребнев - лучший друг и одноклассник Аркаши, сейчас уже семейный человек и папа двух мальчишек. Кто же ещё мог помочь, кроме него?

- Доча, куда ты меня повезёшь? - забеспокоилась старушка. - Я не сяду в машину.

- Не волнуйтесь, бабуленька, - уже веселее сказала Евгения Павловна. - Всё будет хорошо.

Костя понял всё с полуслова, покачал курчавой головой:

- Ну и ну. Давайте попробуем. Я медленно поеду.

Евгения Павловна бережно усадила бабушку рядом с собой, сказала:

- Смотрите очень внимательно. Может быть, узнаете свой подъезд. А там уж у соседей номер квартиры спросим.

Домов в округе было семь, машина двигалась вдоль них как улитка, но без толку. После четвёртой попытки Костя затормозил и обернулся к пассажиркам.

- Бабулечка, надо сосредоточиться. У вашего подъезда... ну, скажем... стоит синяя скамейка. Разбита клумба в форме круга. Растёт тополь до небес или - наоборот - молоденькая ёлочка. Или...

- Пень! - вдруг крикнула старушка.

- Я пень? - засмеялся Костя. - Ну да, наговорил ерунды...

- У подъезда толстый такой пень, высокий, - она почти прилипла к стеклу, будто высматривала столь заметную примету.

- Где-то я его видел, - Гребнев задумался. - Направо или налево? Кажется, у сто сорок пятого стоит этот обрубок.

Он не ошибся. Аккуратно достал бабулю из автомобиля, поставил на асфальт и вопросительно глянул на Евгению Павловну.

- Ещё раз спасибо, Костик. Без тебя мы бы не справились А дальше сами.

Ключи, слава богу, лежали в кармане куртки. В подъезде было полутемно, но квартиру свою на втором этаже старушка признала сразу. Пока она возилась с замком, сзади открылась дверь и громкий женский голос грозно спросил:

- Что здесь происходит? Михална, ты где шаришься по ночам? А вы, собственно, кто будете?

- Да ничего страшного не происходит, - миролюбиво ответила Евгения Павловна. - Вот проводила...Михалну до дома. И всё.

- Что-то я вас раньше ни разу рядом с ней не замечала, - пожилая женщина с короткой седой стрижкой продолжала смотреть подозрительно.

- Ну, мне пора.

- Нет уж, вы задержитесь на минуточку.

- Валюша, да я за хлебом пошла и... это... потерялась. А она нашла меня и привезла. На машине!

- За каким, к чёрту, хлебом? У тебя всё есть. Я утром ещё принесла из магазина. Одурела, что ли?

- Что ж вы так грубо? Ну, мало ли... - легонько укорила Евгения Павловна.

- Да я тебя, Михална, и поколочу, чтоб без меня больше на улицу не совалась.

- А и поколоти, поколоти, - частила старушка, радуясь, что всё так хорошо закончилось.

Уже прощаясь с Евгенией Павловной, Валентина сказала:

- Видно, хороший вы человек, простите меня, что подумала всякое. Теперь из-за жилья и убить могут. А вы вот мимо старой бабки не прошли.

- Это же чья-то мама...

На улице она хлопнула себя по лбу, выхватила из сумки мобильник.

- Сынок, извини, не получилось сегодня. Тут такое было! Потом расскажу...