Грехи наши тяжки

                - Бабушка, а почему она такая грязная, дяденьку почти совсем не видно? – мне уже давно хочется спросить бабушку про эту картину на доске, которая висит у неё в углу комнаты. – Давай я её помою.
- Да что ты, Милочка! Зачем её мыть. Не картина это, а икона. И не дяденька на ней, а Иисус Христос – Бог это, детонька.
- Бог?   Разве Бог такой? Он старичок в белой рубашке и с бородой, верхом  на облаке. Я в папином «Крокодиле» видела. Сидит и  руки – ноги из глины лепит.  Ты что-то путаешь, бабушка.
- Глупые люди эти картинки рисуют и детям их показывают. А эта икона ещё у моей бабушки висела. Потому тёмная, что старинная, краски от старости потемнели, а не от грязи.
И все-таки трудно мне ей поверить. Встала я на стул, чтобы лучше разглядеть. Смотрит на меня с иконы бабушкин Бог, сердито смотрит.
- А почему он такой сердитый, бабушка?
- Не сердитый он, Милочка, а страдающий. За все грехи наши страдает. Мы грешим, а ему больно.
Что такое грехи я знаю, мне давно другая бабушка Дина объясняла – это нельзя старших обманывать, зубы на ночь не чистить, дули показывать. Ещё нельзя  чужие игрушки домой забирать и по лужам ходить. Так много грехов разных, что все не упомнишь! И получается, что я всё время грешу. То забуду и в лужу залезу, то  у Вовчика велосипед отберу. Ещё Наташку – вредину дурой обзывала, и конфеты ела, когда мама не видела.   А бабушка Мотя говорит, что Бог всё видит. Поэтому он на меня, наверное, так строго и смотрит. Страдает из-за моих грехов. Придётся больше не грешить. Села на стул и платье на коленках расправила.
Бабушка ушла во двор, а я решила, что лучше посижу тихонько. Долго сидела, пока дедушка не пришёл.
                - Ты чего это  руки на коленках сложила? Шла бы побегала, – говорит дед.
- Нет, дедушка, лучше я тут посижу, а то опять согрешу, а Богу больно будет.
- Чего? – спрашивает дед. И глаза у него очень удивленные стали. – Чего ты сделаешь?
- Согрешу, - отвечаю. – На забор залезу, или сети твои опять запутаю. Лучше сидеть буду.
Дедушка на икону посмотрел, и глаза у него стали такие же сердитые, как  у Бога.
- Это тебе бабушка голову заморочила?! Какие у тебя могут быть грехи?..      А сеть это, значит, ты запутала?
- Ну, да, дедушка! Только я не хотела. Когда ты её на солнце сушил, я по квадратикам ходила, а она такая зацеплячная, что я  ногами в ней запуталась. Вот и получился грех…
- Да какой это грех?! Баловство детское. Плохо не то, что запутала, а то, что не созналась! Созналась бы, никакого греха не было.
- Так просто? Сознался и всё? А если накажут, когда сознаешься?
- Ну, так потерпеть придётся. Совершил человек  нехороший поступок – плохо, а скрыл, или на кого другого свалил – ещё хуже. Уже двойной грех получается. Тьфу-ты, совсем  меня с этим «грехом» c толку сбила! В общем, за всё, что дела-ешь, надо нести ответственность: хорошее сделал – получай благодарность, а уж если напакостил – то терпи наказание по справедливости.
А сознаваться, Мила, в нехороших поступках очень непросто, тут надо иметь характер честный. А нет честного характера – так это «дрянь-человек».
Вспомнила я, что вчера недосушенную рыбку с верёвки оторвала и съела, а сказала, что это её Растрёпка утащил, и совсем мне тяжело стало. Ну, что за жизнь такая! Что ни вспомнишь – всё грех получается. Я уже поплакать собралась, но дед меня за руку взял и на улицу увёл.
                На лавочке Вовка сидит, ждёт, когда я гулять выйду. Решила я  про грех ещё у Вовки расспросить.
- Вовка, а ты грешишь, - спрашиваю.
- А то! - говорит Вовка. - Без греха не проживешь.
- И что, ты во всех грехах сознаешься? - очень мне интересно, какой же человек Вовка.
- Да ты чё?! Если бы я во всём сознавался, я бы уже давно сидеть не мог. Знаешь, как батя меня лупит? Всё из-за Жорки! Его не били, и он видишь, что натворил, так они меня теперь ремнём воспитывают.
Жалко мне его стало. Ну, как тут честный характер иметь будешь?!
- Значит,  - вздыхаю, - мы с тобой «дрянь-человеки»…
- Чего это, дрянь?! - не соглашается Вовка. – Чего мы такого делаем? Воруем, что ли, или убиваем кого. Так, мелочь всякая, двойку там переправишь, или соврёшь чего, так что за это убивать что ли?
- А как же Бог? Он же всё видит, и страдает.
- Да сказки всё это! Нет никакого Бога! Вот пойдёшь в школу, тебе всё объяснят. Только старые бабки в Бога верят. А нам это ни к чему.
Совсем сомнения меня замучили. Кому верить? Бабушка говорит, что Бог есть, а дедушка с Вовкой, что нет. Дедушка умный, а Вовке в школе всё объяснили. Наверное, всё-таки Бога нет. Но тут я вспомнила, как строго смотрел на меня Бог с иконы, и что-то внутри меня вздохнуло и согласилось с бабушкой.