Предательство нельзя прощать

Матвей  ехал  в  свой  поселок  с  тревогой  и  тоской.  Вокруг  явственно  тянуло  дымом.  Опять  горели  леса,  которые  со  всех  сторон  окружали  его  городище.  Вот  так  всегда,  как  только  наступает  весна  и  распогодится,  то  находятся  ублюдки,  поджигающие  лес  для  того,  чтобы  в  дальнейшем  получить  работу.  В  МЧС  ведь  работников  для  погашения  пожаров  таких  масштабов  не  хватает,  волонтеры  тоже  лишь  на  бумаге.  Это  он  знает  не  по  наслышке,  сам  работает  спасателем.

Полгода  назад  его  на  работе  здорово  треснуло  балкой,  думал,  что  не  очухается.  И  надолго  приковало  к  постели.  Сначала  жена  посещала  его  с  дочкой,  а  затем  перестала  и  на  его  звонки  по  мобильному  не  отвечала.  На  вопросы  о  жене  товарищи  по  работе  виновато  отводили  глаза  и  уверяли  его,  что  с  его  женой  всё  в  порядке.  Жива,  дескать,  и  здорова.  И  Витька,  его  дружбан,  всё  порывался   что -  то  сказать,  но  не  решался.
Самое  смешное,  что  именно  эта  тревога  за  судьбу  своей  семьи  и  неопределенность  подвигла  Матвея  на  преодоление  нестерпимой  боли,  когда  он  начал  заниматься  гимнастикой.  Шаг  за  шагом,  и  к  удивлению  врачей,  он  начал  быстро  поправляться.  И  наконец,  почувствовал  себя  совершенно  здоровым.

Но  когда  Матвей  приехал  домой …
Его  встретила  жена,  а  в  доме,  который  он  сам  построил,  разместился  со  всем  комфортом  какой -  то  здоровенный  мордоворот.  Дочку  к  нему  не  пустили.
-  Сердцу  не  прикажешь!  Тебя  я  разлюбила,  а  вот  Анатолия  полюбила!  Надеюсь,  ты  оставишь  дом  своей  дочке! -  улыбаясь,  заявила  его  жена  Надежда.
Не  говоря  ни  слова  Матвей  развернулся,  и  ушел,  даже  не  взяв  своих  вещей.  Ну  почему,  женщины  свое  паскудство,  свое  предательство  прикрывают  таким  словом  как  Любовь.

И  вот  теперь  Матвей  вез  жене  по  её  звонку  документы  на  развод  и  отказ  от  своей  собственности  на  дом.  И  наконец -  то  собрался  забрать  свои  личные  вещи.  Сам  то  он  устроился  в  общежитии  МЧС  и  ему  обещали  комнату,  когда  он  разберется  с  личной  жизнью.  Ребята  кипели  от  негодования,  а  начальник,  уже  пожилой  дядька,  утешил «Если  жена  уходит  к  другому,  то  неизвестно  кому  повезло».

И  такая  не просветная  тоска  его  забрала!  Он  невольно  вспоминал,  как  встретился  со  своей  Надеждой,  тогда  еще  совсем  молоденькой  девчонкой,  как  они  любили  друг  друга.  Надя  казалась  такой  искренней,  такой  беззащитной.

Чем  дальше  Матвей  ехал,  тем  больше  его  снедала  тревога!
Выехав  из  леса  он  увидел,  что  его  поселок  горел  и  прибавил  газу.
Около  своего  дома  Матвей  заметил  небольшую  толпу  и  сожителя  жены,  который  как  слон,  толи  от  нерешительности,  толи  от  испуга  топтался  на  месте.  Дом  уже  полыхал  красным  огнём,  как  на  яркой  расписной  картинке. 
Выскочив,  Матвей  подбежал  и  его  за  руку  схватил  женин  хахаль, - Они  там …я  в  магазин  за  куревом  …  а  они  там  остались …наверно  уже  сгорели … вон,  как  горит.
И  в  ту  же  секунду  раздался  пронзительный  детский  крик!
Матвей  вырвал  руку  и  бросился  в  дом.  Свой  дом  он  знал  наизусть,  балки  были  такими  толстыми,  что  не  могли  сразу  сгореть.  Он  быстро  проскочил  на  второй  этаж  и  увидел  свою  дочку,  которая  лежала  ничком  за  шкафом.  Схватив  её  в  охапку,  он  начал  высматривать  жену,  но  её  нигде  не  было  видно.
Тогда  он  бросился  вниз  и  вынес  ребенка  на  улицу,  передав  её  женщине  в  белом  халате,  снова  кинулся  в  дом.
Но  его  крепко  схватили  люди,  а  супружеский  хахаль   кричал  в  истерике  «Дом  сейчас  рухнет,  Надя  уже  погибла,  ты  куда  рвешься,  был  дураком -  дураком  и  помрёшь!!!»
Но  Матвей  извернулся, и  отшвырнув  держащих  его  людей,  вбежал  в  дом,  где  уже  сгорела  дверь.  Там  все  пылало,  стены,  мебель,  …  но  балки  еще  держали.  Жены  нигде  не  было  видно,  он  стал  задыхаться  от  дыма  и  угарного  газа.
Наконец  он  увидел  на  полу  первого  этажа  в  дымовом  просвете  знакомое  платье.  Подхватив  на  руки  Надежду,  шатаясь,  Матвей  вынес  её  наружу  и  упал.

Когда  он  очнулся,  над  ним  склонилась   заплаканная  жена,  и  целовав  его  в  лоб,  губы,  щеки   лихорадочно  шептала, -  Прости  меня  твою  несчастную  дуру!  Я  так  люблю  тебя!!!  Это  была  глупость,  может  быть  мерзость,  но  всегда  любила  одного  тебя!  Я  только  сейчас  это  поняла.
Он  что -  то  прошептал,  и  она  не  расслышала, -  Ты … что  сказал?

- Предавшая  однажды  предаст  снова.  Предательство  нельзя  прощать!  Документы  на  развод  я  тебе  привез … - Матвей,  с  трудом  передвигая  ноги,  подошел  к  дочери  и  убедившись,  что  с  ней  всё  в  порядке,  вынул  из  кабины  машины  документы  на  развод  и  дом  передал  их  Надежде,  смотревшей  на  него  расширенными  глазами  с  недоумением  и  страхом.

Супружеского  сожителя  уже  не  было,  один  поддавший  мужичок  со  смехом  сообщил  «Смотался  от  греха  подальше, не  любит,  когда  ему  морду  мнут.  Привык  на  дармовщинку ...».

Выезжая  на  машине  Матвей  вдруг  почувствовал  странное  облегчение,  как -  будто  в  этом  пожаре  сгорело  его  чувство  к  жене  и  подумал,  что  он  еще  встретит  своё  счастье.  А  дочку … дочку  он  не  оставит.

Предательство  нельзя  прощать!  Оно  выжигает  как  напалм …