1. 12. Сталинская пауза

Почти восемьдесят лет назад Красная армия вступила на территорию Польши. 
До сих пор этот факт является предметом яростных споров.
Наши недруги на Западе, а теперь и либералы в России неустанно твердят: в 1939-м состоялся
«аморальный сговор» Гитлера и Сталина, за которым последовал «четвертый раздел» соседнего государства.

В монографии Я.С. Павлова, изданной в середине 90-х в Минске, перечислены, по выражению автора,
«господствовавшие и наиболее расхожие» оценки  советско-германских договоров.
Во-первых,  «они были суровой необходимостью, поскольку  альтернативы Советский Союз не имел».
Во-вторых, «правительство СССР пошло на эти вынужденные шаги лишь после того, как полностью выяснилось
нежелание Англии и Франции заключить совместное соглашение с советским государством о борьбе
против гитлеровской агрессии».
В третьих, удалось накануне войны не допустить создание единого антисоветского фронта.
И, в конце концов, сроки нападения Германии на Польшу, были определены Гитлером еще в апреле 1939-го,
задолго до сближения  СССР и Германии.
{См: 14.157, с.9–10}

Тональность рассуждений автора такова, что все это вроде бы ставится под сомнение. 
Однако мой шестнадцатилетний отец, как и большинство советских людей, эти доводы, несомненно, поддерживал.
 
Была ли альтернатива тогдашним действиям СССР?
Вариантов, кажется, два.

Один из них – выступить на стороне Польши.
Но, во-первых, она категорически отвергала помощь Советского Союза.
Широко известны слова польского маршала Рыдз-Смиглы:
«С немцами мы рискуем потерять нашу свободу, с русскими мы потеряли бы душу».
И во-вторых, судя по ходу «странной войны», французы с англичанами с удовольствием позволили бы СССР
присоединиться к Польше, «жертвовать собой ради процветания цивилизованного Запада».

Другой вариант – оставаться на месте, пока Германия захватывает сначала Польшу, а затем и Прибалтику.
Достаточно вспомнить «Директиву о единой подготовке Вооружённых сил к войне на 1939-1940 гг.»,
утверждённую Гитлером в апреле 1939 года.
В ней «предусматривалось, что после разгрома Польши Германия должна взять под свой контроль Латвию и Литву».
{14.81, с.135} 
Между тем, как напоминает академик Самсонов,  «в то время западная граница Советского Союза проходила в окрестностях Минска».
{14.155, с.58}

И тот и другой подход никак не отвечал интересам нашей страны.
Как напишет позже де Голль, «в позиции, которую занял Сталин, неожиданно выступив заодно с Гитлером,
отчетливо проявилось его убеждение, что Франция не сдвинется с места и у Германии, таким образом,
руки будут свободными, и лучше уж разделить вместе с ней добычу, чем оказаться ее жертвой».
{14.156, с. 50}

Господи, о какой такой «добыче» он вел речь?
«В 1920 году, воспользовавшись идущей в нашей стране Гражданской войной, – напоминает публицист И. Пыхалов, –
Польша оккупировала обширные территории, населённые украинцами и белорусами.
В 1939-м Советский Союз забрал своё обратно». 
{14.81, с.136}

С первых дней агрессии германское руководство «неоднократно напоминало и даже требовало от Советского Союза
решительных действий, заявляя, что Польшу немецкие войска займут за неделю и окажутся на территории,
которая определена как зона влияния СССР.

Тем не менее Москва отвечала, что время пока не пришло и чрезмерная поспешность может принести вред
и приведет к объединению противников.
10 сентября В. Молотов заявил немецкому послу, что советское правительство должно убедиться,
что Польша распалась и советское правительство должно прийти на помощь белорусам и украинцам.
Таким образом, Германии дали понять, что для СССР главное – не военные действия, а возвращение своей территории».
{13.156}

7 сентября в СССР началась скрытая мобилизация военнообязанных под кодовым названием БУС («большие учебные сборы»).
«Масштаб проводимой мобилизации объяснялся неуверенностью советского руководства в том, что гитлеровцы
в случае успешного для них развития событий остановятся на линии рек Писса, Нарев, Висла и Сан,
установленной секретным протоколом.
Эти опасения, судя по немецким документам, имели под собой основания».
{14.157, с.62}

К 12 сентября, если не раньше, оперативное управление польскими войсками было фактически потеряно.
Так что 14-го нарком обороны СССР Ворошилов поставил перед войсками задачу – к исходу 16-го скрытно сосредоточиться
и быть готовыми к переходу польской границы.

Почему Советский Союз держал паузу полмесяца?
Во-первых, чтобы дать полякам шанс противостоять гитлеровской агрессии.
Во-вторых, теплились надежды на то, что польские союзники все-таки очнутся и начнут активные действия.
{См.: 14.161}
Но, увы, англо-французская совесть беспробудно спала.
 
Наконец, было еще одно обстоятельство: столкновение на Дальнем Востоке с Японией.
«Лишь 15 сентября в Москве было подписано соглашение между СССР, МНР и Японией о ликвидации конфликта
на Халхин-Голе, согласно которому с 14 часов 16 сентября всякие военные действия полностью прекращались».
{14.157, с.66–67}
 
Решение о вводе в Польшу советских частей было окончательно принято, лишь когда «германские войска,
быстро продвигаясь на восток, вышли за пределы согласованной договором зоны…»
{14.159, с.25}

К тому же в Москве стало известно: командование вермахта среди прочих вариантов рассматривает
создание независимого государства в Галиции и Польской Украине.
Гитлеровцы вполне могли пойти навстречу настоятельным просьбам об этом Андрея Мельника,
«вождя» ОУН (Организации украинских националистов), активно сотрудничавшего с германской разведкой,
прежде всего  абвером.   
{См.: 13.4.51}

С интересом отец ознакомился с передовицей «Правды» за 14 сентября.
Называлась она «О внутренних причинах военного поражения Польши».

По мнению автора, польское государство «при первых же военных неудачах стало рассыпаться».
Произошло так прежде всего из за политики национального угнетения и бесправия» в отношении 8 миллионов украинцев
и почти 3 миллионов белорусов.
{«Правда», № 255 (7940), 14.09.1939}

Не знал, да и не мог знать шестнадцатилетний подросток о том, что текст статьи написал секретарь ЦК ВКП(б) Жданов,
а в редактировании ее участвовал Сталин.

Любопытно, к какому выводу пришел в 1940 году советский  военный теоретик Иссерсон,
изучая по горячим следам уроки той войны: 
«Быстрое поражение Польши нельзя, конечно, объяснить одним лишь превосходством военной организации
и военной техники Германии.
Мы видим, как такое же превосходство на первых порах Японии не дало ей таких результатов в Китае,
где широкие народные массы объединились для защиты своей страны и организовали эффективное сопротивление».
{14.141, с. 26}

Шел семнадцатый день германо-польской войны.
Польское правительство с 6 сентября петляло, как заяц, по стране: из Варшавы в Люблин, из Люблина в Кременец,
оттуда 13-го в Залещики, городок у самой румынской границы.
{14.152, с.40}
А 17-го и вовсе, бросив на произвол судьбы героически сражавшиеся войска, бежало в Румынию.
{«Правда», № 260 (7945) за 19.09.1939. С.5.}

В 5 часов утра 17 сентября части специально сформированных Украинского и Белорусского фронтов
пересекли советско-польскую границу.

Каким был тот день на Арабатской стрелке?
Заглядываю в архив погоды по городам СНГ, нахожу Геническ. 
Согласно хранящейся на сайте информации, тогда в тех местах стояла сухая солнечная осень,
с 6-го не выпало ни капли осадков.

Лишь в конце следующей недели здесь пройдут проливные дожди.
А пока над Счастлицевом сияло безоблачное небо.
Ночью веяло прохладой.
С утра из Азовского моря выплыло солнце и, поднявшись повыше, обласкало землю.
К полудню воздух прогрелся почти до 22 градусов. 
{См.: 13.126}

Было воскресенье, однако на селе ранней осенью не до выходных.
В народе говорят: осень – припасиха, зима – забериха.
Так что скорей всего лишь вечером, после работы, узнал отец о том, что советские войска
вступили на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии.

В интернете нашелся текст обращения Молотова, которое, возможно, слушал в тот день по радио мой отец.
Председатель Совнаркома СССР сообщал о приказе нашим войскам «перейти границу и взять под свою защиту
жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии».

Он убеждал:
«От Советского правительства нельзя… требовать безразличного отношения к судьбе единокровных украинцев и белоруссов*,
проживающих в Польше и раньше находившихся на положении бесправных наций, а теперь и вовсе
брошенных на волю случая».

Заодно Молотов коснулся темы, волновавшей тогда семью отца, как, впрочем, их односельчан,
да и многих людей за пределами Счастливцева.

Глава правительства опроверг упорно ходившие слухи относительно введения карточной системы.
Он также заявил, что «от чрезмерных закупок продовольствия и товаров пострадают лишь те,
кто будет этим заниматься и накоплять ненужные запасы, подвергая их опасности порчи».

Итак, «в 5.00 17 сентября передовые и штурмовые отряды советских армий и пограничных войск перешли границу…»
{14.148, с.298}

________________
* Так в тексте. По-видимому, орфографическая норма того времени.