Радуга

Тусклое помещение, в котором раскинулись шесть столиков и одна большая барная стойка, похожая на огромный американский тягач 80ых годов. Так выглядел придорожный паб, в котором я сидел со своим троюродным братцем. Из недр цокольного этажа то и дело достают новые кеги и разливают гнусное пиво, оно состоит из порошка, как быстрорастворимый напиток Yupi девяностых, ну, по крайней мере, я так думаю.  Зато дешево.
Мой брат всю свою жизнь прослыл творческим человеком, он делал музыку. Писал музыку. Пел музыку. Слушал и боготворил все звуковые файлы на своём носителе. Но сейчас, он заливал в себя довольно большое количество колючего, слишком газированного пива и жевал снюс, прям как деревенщина в каком-нибудь Далласе.
- Выпей со мной! – всё повторял он, пытаясь заставить меня сделать хоть глоток, - да ладно тебе! Сегодня ведь пятница, ты же знаешь. Я завтра работаю с кучей народу, буду делать песни, а сейчас я отдыхаю! Выпей!
- Я не могу – чётко вымолвил я, взяв снюс из рюкзака.
- Почему?
- Я на таблетках, мне довольно паршиво в последние дни, - ответил я, правда, мне они помогают, они как собака-поводырь для слепых. А проблески в моей голове, очень часто заполнялись не тем, чем нужно, поэтому я решил опять начать принимать депры, чтобы хоть как-то провести радугу исключительности с левого полушария до правого.
- Ты просто далбоёб – бросил он мне и допил стакан светлой баварии.
Время шло довольно беспорядочно, то и дело в это заведение заходили всё новые и новые люди, мы осматривали каждого, оценивали, сопоставляли с собой и с другими человекоподобными существами. Мне это нравилось. Если хочешь прекрасно провести время, сядь в каком-нибудь торговом центре около фуд-корта и рассматривай людей, обсуждай их внешность, смотри, как они пожирают свои необходимые калории. Весело.
Ближе к полуночи, бар полностью забился людьми. Пятница. Пришли и наши друзья. Но, моё время пришло, мне нужно было идти к ней. Она в час ночи приезжает с работы. Мы с ней договорились встретиться.
Я брёл по жадной до света фонарей улице, слушая Антона Черняка, думал, что же я буду делать десять дней без неё – она уезжает на юг, по своим личным делам. Хотя, если так подумать десять дней – это пустяк. Влюблённые люди, часто гиперболизируют: время, расстояние, слова об отношениях, проведённые часы. И это здорово. Кому понравится сухое общение двух близких людей, без романтизма и преувеличений? Никому.
Дойдя до её двора, я сел в беседку и начал ждать. Чтобы как-то скрасить время, я достал карандаш и тетрадь. Смешно. Я никогда не умел нормально рисовать, но зато всегда любил живопись, краски. Она идёт. Я заметил её краем глаза, когда оборачивался на вопли посреди улицы, каких-то пьяных свиней.
- Привет! – она поздоровалась со мной и прильнула губами к моим губам. Мне сразу стало тепло, хоть я и был в тоненькой рубашке.
- Рассказывай! Как прошёл день? – спросил я с улыбкой на мокрых губах от поцелуя.
Она начала свой рассказ о мальчишке, который был брошен своей матерью и ещё кучу других историй. Я слушал, я вникал, я смотрел на неё, я желал её, я бы хотел видеть её каждый день, но отдых в отношениях – неотъемлемая часть пути.
Сейчас мы собираемся в то место, где всё началось – в её берлогу. Правда, это помещение идеальное – в нём есть кровать и туалет. Всё! Что ещё нужно влюбленным людям? Нихуя.
- Я сейчас приду, - сказала она и встала, – мне нужно взять ключи от квартиры, а ты возьми это.
Она дала мне запакованный предмет (я знал, что это книга Эрнеста Хемингуэя) со стикером “Делать то, что доставляет удовольствие – значит быть свободным. Вольтер”. Да. Вольтер знал, о чём говорил. Я был рад, это очень приятно.
Мы направились прямиком в логово бесконечных поцелуев и сладких мечтаний, мечтаний о дальнейшей судьбе двух маленьких людей в огромном городе. По пути мы шутили, держались за руку и просто были духовно обогащены, мы апатично “плыли по реке Стикс”, я Харон, я перевезу её в Аид. Она нашла покой, в моей могиле.
Придя в квартиру, мы сразу же увалились на, уже до боли родной, диван. Стачивая губы. Мы прониклись друг другом, она что-то говорила о чувствах, говорила о любви, приводила примеры того, что человеку несвойственно разлюбить человека. Я всё понимал, она хотела вымолвить три слова, но это всегда сложно. Мне это даётся с трудом. Она думала, что ещё рано, она так думала, но чувства иногда берут верх над временем. Я редко кому говорил эти слова, а если говорил, то всегда забирал эти слова с собой в пропасть алкогольной прострации.
Потихоньку дело набирало обороты, обнажённые мы начали целовать друг друга, гладить ласкать, заигрывать. Я заведён. Я хочу её. В моей голове сидит недосып, она и тонна возбуждённости вперемешку со страстью. Её рука коснулась моего члена, она начала работать, поцелуи становились всё жарче, а движение её руки всё интенсивнее – я взорвался. Мы пошли в ванную.