Так много

Я дозревал как переспелый гранат на серых ветвях, спрятанных в горах. С огромными трещинами вдоль моральных мозолей, надрывно истекающий собственным соком, мучительно застывший в ожидании кровопотери.
Так каждая капля дождя уже разом шла через край.
Так, встречая тебя, мне уже одного воздуха рядом бывало много.
Так язык пил и пил сладкоржавую слюну как пёс измученный жаждой с полуденной жары, едва задумавшись о поцелуе.
Так припадал к губам столь близко, что ощущал их сухое тепло пульса и холодными же своими пальцами разнимал наши слишком сблизившиеся поезда лиц, чтобы кровь не рванула сквозь их тонкие трещины.
Так. Мне больно. Мне страшно. Мне неосознанно это всё наизнанку вывернуто, милая. Я лежу на растяжках системы и слышу, как склеиваются кости бытия, с каждым ударом сердца, теряющее свой смысл в этом безапелляционном одиночестве в моей же собственноручно созданной вселенной.