Освободитель часть 2 глава 5

Шамиль
Летом 1859 года на территории Свято-Сергиевской пустоши случилось странное событие. Один из послушников Сергиевской пустыни вдруг сошёл с ума. Об этом доложили архимандриту Игнатию, настоятелю обители.
- Как не вовремя! - воскликнул он. - Мы должны молиться о даровании победы русскому оружию на Кавказе и проклинать богопротивного Шамиля!
- Что делать с помешавшимся братом? - спросил принесший весть монах.
- Отправить в дом скорби! - распорядился архимандрит.
За его спиной висел парадный портрет нового императора Александр II в натуральную величину.
- Писаный с натуры профессором Лавровым! - похвастался он.
- Состоит из двух половин… - присмотрелся посетитель.
Кроме прекрасного художественного исполнения портрет обращал на себя внимание одной особенностью. Холст портрета был составной, нижняя часть картины начиналась чуть ниже колен царя.
- Портрет это никак не портит, - уточнил Игнатий.
- Государь на нём выглядит как живой! - согласился монах.
Он отвёз сошедшего с ума товарища в скорбный дом. Вдали от монастыря ему стало легче, и по ходатайству смотрителя учреждения умалишённых он был принят обратно в обитель.
- Монах совершенно выздоровел! - архимандрит Игнатий неохотно принял больного послушника, уступил только просьбе настоятеля, который дал о нём хорошие отзывы.
Послушник стал вести себя хорошо, усердно выполнял все послушания.
- Но только избегает монастырского общества, - сообщали настоятелю.
Однажды послушник пришёл в хлебопекарню, где схватил кочергу, раскалил её докрасна и с необыкновенной решительностью и криком прибежал в покои Архимандрита к портрету императора:
- Спасайте божьего помазанника!
Он бросился к портрету и раскалённой кочергой выжег ноги императора до коленей. 
- У царя кровь течёт! - неистово орал помешавшийся послушник. - Скорей прижечь надо, а то царь кровью изойдёт!
Он выбежал во двор монастыря и, рухнув на колени, сказал спокойно:
- Теперь со мной можете делать всё что угодно...
Послушника пришлось окончательно перевести в сумасшедший дом, портрет отправили на реставрацию, благо нужно было менять только нижнюю часть.
- Это событие является зловещим знаком для Александр II... - шептались монахи, но затем успокоились.
О происшедшем инциденте с его портретом доложили императору. Он долго слушать не стал, а, отпустив архимандрита, быстро удалился в покои. Там царь тяжко вздохнул и посмотрел на свои ноги:
- Неужели давнее пророчество сбудется?!
С той ночи детства, когда ему приснилась жуткая дама в серебряной одежде, у него под коленками часто болело и выступали красные полосы, а когда император нервничал, начинал тупо ныть живот, там выступал красный круг.
- Отметины дамы смерти, - усилием воли он заставил себя размышлять о другом. - К чему бы это?
Подумать ему было о чём. Неудачно закончив Крымскую войну, император Александр II возобновил кровавую войну на Кавказе.
- Здесь он жаждет взять некоторый реванш за крымское поражение... - обсуждали догадливые придворные.
Русские войска оперативно развернули масштабные военные действия, и положение армии горцев быстро стало катастрофическим. Одна из причин ослабевания Шамиля была парадоксальна.
- Если прежде ислам был его главным помощником, - понял государь, - теперь религия начинает стремительно ослаблять его армию.
Главная идея священная борьба с неверными начала отступать под натиском нового религиозного течения.
- Это учение, названное «зикризмом» призывает воинов-мюридов перенести газават священную войну внутрь себя! - доложили императору. - Сражаться не с русскими, а с пороками собственной души...
Оно призывало к смирению и самосовершенствованию, но ставило границы смирения:
- Если ваших женщин будут насиловать или заставлять вас забыть язык и обычаи, подымайтесь и бейтесь до смерти...
Измученные десятилетиями кровавой войны, гибелью множества мужчин, тоскливым ощущением тщетности борьбы с гигантской империей, горцы всё больше прислушивались к странным призывам:
- Хватит воевать!
Новое учение стремительно подрывало дисциплину, ослабляло их армию. Шамиль жестоко наказывал сторонников учения, но вскоре понял, что горцы уже не с ним. За годы борьбы в имамате появился обеспеченный класс чиновников. Они не желали приносить приобретённое богатство в жертву явно проигранному делу.
- Шамиль, обогативший элиту, - знал царь, - мешает сохранить нажитое.
Русские войска перешли в наступление. Контролируемая Шамилем территория катастрофически сужалась. Он безвозвратно потерял Чечню и почти весь Дагестан. Силы мюридов таяли на глазах. В конце июля, когда Шамиль занял круговую оборону высоко в ауле Гуниб, с ним оставалось всего четыре сотни воинов.
- Всё, что сохранилось от огромной армии… - радовались русские.
К середине августа они поднялись в горы, и окружили аул. Но их главнокомандующий, князь Александр Барятинский отлично понимал, какова будет цена штурма, сколько солдат погибнет, под самыми небесами. Князь предложил Шамилю добровольно сложить оружие.
- Взамен гарантирую безопасность! - генерал обещал свободу его семейству и мюридам. - Даже отъезд в Мекку, если имам пожелает.
Но горец не верил в прощение, никогда не прощал врагов. Он решил сражаться до конца, но вскоре понял, что в бой вести некого. Ни его сыновья, ни мюриды, ни жители аула не хотели погибать. Плач женщин, умолявших не погубить их, дал ему возможность сохранить честь и достоинство, объявив соратникам:
- Я сдамся ради них… 
Побеседовав с Аллахом, имам Шамиль вышел к князю Барятинскому и сказал коротко:
- Признаю власть Белого Царя и готов, верно, служить ему.
Вместе с гаремом пленного имама повезли в Петербург. Когда их везли России, он был потрясён размерами империи и признался родным:
- Только теперь я понял, с кем воевал…
Свежая четвёрка в полной упряжи всегда ожидала его в очередной деревне на долгом пути. Пока меняли лошадей, он вошёл в дом, впервые переступив порог русского крестьянского жилища. Горец очутился в обширных деревянных сенях, занимающих большую часть дома.
- Доски под ногами, над головой, доски со всех сторон... - несмотря на сквозняк, его охватил запах лука, кислой капусты и дублёной кожи.
К сеням примыкала низкая и довольно тесная комната. Стены, потолок, пол, стол, скамьи представляли собой набор брёвен и досок различной длины и формы, весьма грубо обделанных. К запаху капусты присоединялся ядрёный аромат благоухания смолы.
- Словно попал в каюту речного судна или в деревянную бочку, - изумился Шамиль. 
В лишённом света и воздуха помещении старуха разливала чай четырём бородатым крестьянам в овчинных тулупах. На столе горел медью самовар. 
- Тулупам нельзя отказать в живописности, - скривился он, - но пахнут они прескверно. Поэтому русские распространяют вокруг себя довольно неприятный запах, дающий о себе знать на расстоянии. От светских людей пахнет уксусом, от простонародья кислой капустой, луком и дублёной кожей. 
Ему подали отличный чай, как всегда, умело приготовленный. Имам пил его и смотрел по сторонам:
- Народ русский достаточно красив. Мужчины славянской расы, привезённые сюда своими господами для услужения из центра России, отличаются светлым цветом волос и яркой краской лиц, в особенности же совершенством своего профиля, напоминающего греческие статуи.
Миндалевидные глаза посетителей трактира имели азиатскую форму с северной голубоватой окраской и смотрели на знаменитого пленника с выражение мягкости, грации и природного лукавства.
- Рот, украшенный шелковистой, золотисто-рыжей бородой, в правильном разрезе открывает ряд белоснежных зубов, - в ответ Шамиль открыто рассматривал бывших врагов, - имеющих остроконечную форму зубов тигра или зубьев пилы, но большей частью совершенно ровных.
Платье людей в комнате было оригинально. Оно состояло из подобия туники, перепоясанной цветными кожаными кушаками. На некоторых мужиках была длиннополая персидская одежды с коротким овчинным тулупом, мехом внутрь или наружу соответственно температуре воздуха.
- Лошади готовы! - сообщил имаму сопровождающий офицер.
Снова началась бесконечная дорога. Мелькали придорожные городки и сёла, лица прохожих и домашний скот.
- Женщины редко встречаются на улицах, - замечал Шамиль, - а те, которых встречаешь, малопривлекательны и кажутся слишком огрубевшими. Мужчины одеты чище и наряднее, чем женщины. 
Внешность крестьянок была лишена малейшей грации, и землистый цвет лиц даже у молодых не имел ничего общего с цветущим видом мужчин. Их короткие русские телогрейки, спереди открытые и подбитые мехом, почти всегда был оборванным и висящим клочьями.
- Этот костюм был бы красив, - подумал он, - если бы он не портился часто неправильной талией и отталкивающей неопрятностью.
Национальный головной убор женщин был красив, но он встречался очень редко. Его можно было увидеть лишь у кормилиц. Небольшая остроконечная башенка, склеенная из нескольких слоёв холста, покрытая шёлком, позолоченная и украшенная вышивками и бусами.
- У нас на Кавказе женщины на праздники носят что-то подобное… - при воспоминании о потерянном доме имаму стало грустно.
К счастью они вскоре въехали в столицу и почти терялись в едва намеченных улицах, вдоль которых тянулись постройки казарменного вида.
- Это провиантские магазины, склады фуража, обмундирования и всевозможных воинских припасов, - сказал офицер, заметив его интерес.
- Всё время кажется, что завтра предстоит большой смотр или ярмарка…
- Просто мы всегда готовимся к войне!
Улицы густо поросли травой, потому что они слишком просторны для пользующегося ими населения. Шамиля привезли во дворец. В белоснежной чалме он стоял посреди парадной дворцовой залы.
- Поджарое тело воина, узкое лицо с хищным клювом-носом, - идя ему навстречу, император рассматривал старого врага. - Несмотря на возраст и девятнадцать ран, он кажется куда моложе своих лет…
Волосы у горца были тёмно-русого цвета, лишь слегка схваченные сединой. Лицо с нежной белой кожей обрамлено большой бородой, искусно окрашенной в тёмно-красный цвет.
- Много крови принёс России этот человек, - вздохнул царь.
Русские войска потеряли в битвах с ним больше ста тысяч человек. Несмотря на обещание, Шамиль ожидал, что его отправят в Сибирь, заключат в каменный мешок или публично казнят.
- Вы мои гости! - Александр II был рыцарем и обнял великого воина.
Он приказал одарить его деньгами и шубой из чёрного медведя. Жёны имама и все его дети получили подарки. Шамиль был сражён великодушием царя, который пленил его по-настоящему и какое-то время жил при дворе. 
- Повсюду, где есть придворные, царят расчётливость и интриги, но нигде они так явственно не выступают, как в России... - ему там сразу не нравилось. - Российская империя - это огромный театральный зал, в котором из всех лож следят лишь за тем, что происходит за кулисами. 
Император велел отправить имама в Калугу. Вместе с ним отправились родственники, сыновья, гарем. Среди его жён была горская еврейка ослепительной красоты. Александру II рассказали, что восхищённый красотой девушки Шамиль попросту отнял её у отца. Теперь, по просьбе её отца и брата, государь велел спросить у красавицы:
- Не хочет ли она вернуться в отчий дом?
Она гордо ответила:
- Я могла бы оставить повелителя Кавказа, но побеждённого мужа не покину никогда!
Шамиля содержали, как почётного пленника. Он свободно совершал прогулки по городу в открытой коляске, запряженной четвёркой лошадей.
- Тут не из чувства тщеславия разъезжают в каретах, - понял имам. - Ибо поездка с визитом - это целое путешествие. Пара лошадей не может долго мчать тяжёлую коляску по скверным мостовым. Поэтому четвёрка лошадей является предметом первой необходимости для желающего вести светский образ жизни. Однако привилегией пользуются лишь особы известного ранга.
В белой чалме, медвежьей шубе и жёлтых сафьяновых сапогах, он потрясал провинциальную Калугу. Через несколько лет Шамиль попросился в Мекку и написал царю:
- Будучи дряхл и слаб здоровьем, боюсь расстаться с земною жизнью, не выполнив моего святого обета...
Смерть настигла старого тюркского воина по пути в Мекку. В течение пяти лет после его пленения, Северный Кавказ был присоединён к России.
- Это подсластило Крымское поражение! - решил царский двор.
До этого был впечатляющий успех, новый царь сумел отобрать у Китая ценный Уссурийский край.
- Теперь вся территория Тихого океана вдоль границ Сибири - бесценная вековая тайга, высоченные кедры, леса, полные дикого зверя и драгоценной пушнины стала частью России! - радовался государь.
Завоёванный русскими Кавказ лежал в подбрюшье великой империи. В кабинет принесли новую карту России. Необъятная империя лежала на карте.
- У нас никогда не заходит солнце... - выдохнул он.
Но надо было двигаться дальше. Пока у него были связаны руки в Европе, его путь лежал в Среднюю Азию. Завоевать среднеазиатские ханства, продвинуться к самой Индии, к Афганистану и Персии.
- Пусть англичане с ужасом вспомнят, как они посмели победить моего отца! - сжал кулаки император. - Покорив Среднюю Азию, нужно собраться с силами и вернуть себе Чёрное море. Далее необходим поход на Турцию, освобождение славян. Тогда станет явью мираж великой славянской державы - мечта отца. Крест, положенный в гроб отца лежит и на моём сердце!

 
продолжение http://www.proza.ru/2018/05/20/733