Освободитель часть 2 глава 5

След
Пока возились с обнаруженным подкопом для мины под Малой Садовой улицей полковник Дворжицкий не заметил, как наступило обеденное время. Только он подумал, что надо бы поесть, в сырную лавку зашёл запыхавшийся капитан Карл Кох.
- Слава, Богу! - обрадовался он при виде Андриана Ивановича. - Я вас нашёл.
- Как вы здесь оказались? - удивился следователь.
- Приехал к вам домой, - пояснил Карл, - слуга Прохор сообщил, что вы утром ушли на этот адрес.
- Вот болтун! - выругался он. - Выболтал тайну следствия…
- Зато я смог найти! Нам надо поговорить.
Полковник посмотрел на полицейских, которые продолжали процессуальные действия в лавке и сказал:
- Здесь мне делать больше нечего! Птички улетели вчера, допрашивать некого…
- Я помогу с этим вопросом! - многозначительно пообещал Кох.
- Тогда пойдём в ближайший трактир, - предложил он. - Поедим и заодно поговорим.
Они вышли на Невский проспект и зашли в едальню. Заказали суточные щи и говяжью отбивную. Пока ждали подачи Дворжицкий вкратце рассказал о результатах расследования и спросил:
- Каковы ваши успехи в установлении личности второго бомбиста?
- Мои предположения подтвердились… - с жаром сообщил капитан. - Я нашёл доходный дом мадам Петуховой, в котором похожий студент снимал комнату.
- Нужно опросить квартирную хозяйку… - уточнил полицмейстер, помешивая ложкой принесённые лакеем щи.
- Уже поговорил!
- И какие результаты?
- Я описал ей умершего бомбиста, - сообщил он. - Словесный портрет она подтвердила, мало того назвала имя студента, с которым Игнатий жил в этой комнате.
- Тогда надо срочно его допросить! - оживился следователь. - Как его фамилия?
- Печкин. Сейчас он на занятиях в университете. Я специально приехал сюда, чтобы сообщить вам и вернусь обратно. Буду ждать в комнате Печкина и сразу привезу его, куда скажите…
- Вези его в Петропавловскую крепость, - предложил он. - Я буду там ждать. Он испугается и станет сговорчивей, даже если он не принадлежит к тайной организации. А если принадлежит, останется там надолго…
Карл быстро доел обед и уехал выполнять поручение. Всю дорогу он вспоминал, как много лет назад познакомился с семейством Гриневицких. 

Шамиль
В начале 1856 года российский император Александр II собрал военный совет и задал один вопрос:
- Что нам делать с Шамилем?
Мнения присутствующих разделились. Одни предлагали заключить с ним мир, другие усилить военное давление на непокорных горцев.
- Эту войну начал мой отец, - сказал император, выслушав мнения военных, - но мне придётся её закончить! 
- На Кавказе царь жаждет взять некоторый реванш за крымское поражение... - догадались умные придворные.
Вопрос о мире больше не звучал, началось обсуждение, как вести более масштабные военные действия, чтобы положение армии горцев стало катастрофическим.
- Почему Шамиль смог так долго сопротивляется нашей армии? - спросил царь. - Ведь у него нет технического преимущества в вооружении, как у Европы…
- С помощью ислама он объединил религиозных фанатиков! - заверил брата великий князь Константин. - Но теперь всё изменилось.
- Почему?
- Если прежде ислам был его главным помощником, то теперь религия начинает стремительно ослаблять его армию. Главная идея священная борьба с неверными начала отступать под натиском нового религиозного течения.
- В чём его суть? - поинтересовался император.
- Это учение, названное «зикризмом» призывает воинов-мюридов перенести газават священную войну внутрь себя! Сражаться не с русскими, а с пороками собственной души... Оно призывает к смирению, но ставит границы смирения: «Если ваших женщин будут насиловать или заставлять вас забыть язык и обычаи, подымайтесь и бейтесь до смерти…»
- Значит, после победы мы должны учитывать эти правила! - согласился император.
Воевавшие на Кавказе генералы добавили, что новое учение стремительно подрывает дисциплину горцев, ослабляет их армию.
- Шамиль жестоко наказывает сторонников учения, - уточнил князь Александр Барятинский, - но в имамате появился обеспеченный класс чиновников. Они не желают приносить приобретённое богатство в жертву явно проигранному делу. Многие переходят на нашу сторону!
Вскоре после совещания русские войска перешли в наступление. Контролируемая Шамилем территория катастрофически сужалась. Он безвозвратно потерял Чечню и почти весь Дагестан. Силы мюридов таяли на глазах. В конце июля, когда Шамиль занял круговую оборону высоко в ауле Гуниб, с ним оставалось всего четыре сотни воинов.
- Всё, что сохранилось от огромной армии… - радовались русские.
К середине августа они поднялись в горы, и окружили аул. Но их главнокомандующий, князь Александр Барятинский отлично понимал, какова будет цена штурма, сколько солдат погибнет, под самыми небесами. Князь предложил Шамилю добровольно сложить оружие.
- Взамен гарантирую безопасность! - генерал обещал свободу его семейству и мюридам. - Даже отъезд в Мекку, если имам пожелает.
Но горец не верил в прощение, никогда не прощал врагов. Он решил сражаться до конца, но вскоре понял, что в бой вести некого. Ни его сыновья, ни мюриды, ни жители аула не хотели погибать. Плач женщин, умолявших не погубить их, дал ему возможность сохранить честь и достоинство, объявив соратникам:
- Я сдамся ради них… 
Шамиль вышел к князю Барятинскому и сказал коротко:
- Признаю власть Белого Царя и готов, верно, служить ему.
Вместе с гаремом пленного имама повезли в Петербург. Когда их везли России, он был потрясён размерами империи и признался родным:
- Только теперь я понял, с кем воевал…
Свежая четвёрка в полной упряжи всегда ожидала его в очередной деревне на долгом пути. Пока меняли лошадей, он вошёл в дом, впервые переступив порог русского крестьянского жилища. Горец очутился в обширных деревянных сенях, занимающих большую часть дома.
- Доски под ногами, над головой, доски со всех сторон... - несмотря на сквозняк, его охватил запах лука, кислой капусты и дублёной кожи.
К сеням примыкала низкая и довольно тесная комната. Стены, потолок, пол, стол, скамьи представляли собой набор брёвен и досок различной длины и формы, весьма грубо обделанных. К запаху капусты присоединялся ядрёный аромат благоухания смолы.
- Словно попал в деревянную бочку, - изумился Шамиль. 
В лишённом света и воздуха помещении старуха разливала чай четырём бородатым крестьянам в овчинных тулупах. На столе горел медью самовар. 
- Тулупам нельзя отказать в живописности, - скривился он, - но пахнут они прескверно. Поэтому русские распространяют вокруг себя довольно неприятный запах, дающий о себе знать на расстоянии. От светских людей пахнет уксусом, от простонародья кислой капустой, луком и дублёной кожей. 
Ему подали отличный чай, как всегда, умело приготовленный. Имам пил его и смотрел по сторонам:
- Народ русский достаточно красив. Мужчины славянской расы, привезённые сюда своими господами для услужения из центра России, отличаются светлым цветом волос и яркой краской лиц, в особенности же совершенством своего профиля, напоминающего греческие статуи.
Миндалевидные глаза посетителей трактира имели азиатскую форму с северной голубоватой окраской и смотрели на знаменитого пленника с выражение мягкости, грации и природного лукавства.
- Рот, украшенный шелковистой, золотисто-рыжей бородой, в правильном разрезе открывает ряд белоснежных зубов, - в ответ Шамиль открыто рассматривал бывших врагов, - имеющих остроконечную форму зубов тигра или зубьев пилы, но большей частью совершенно ровных.
Платье людей в комнате было оригинально. Оно состояло из подобия туники, перепоясанной цветными кожаными кушаками. На некоторых мужиках была длиннополая персидская одежды с коротким овчинным тулупом, мехом внутрь или наружу соответственно температуре воздуха.
- Лошади готовы! - сообщил имаму сопровождающий офицер.
Снова началась бесконечная дорога. Мелькали придорожные городки и сёла, лица прохожих и домашний скот.
- Женщины редко встречаются на улицах, - замечал Шамиль, - а те, которых встречаешь, малопривлекательны и кажутся слишком огрубевшими. Мужчины одеты чище и наряднее, чем женщины. 
Внешность крестьянок была лишена малейшей грации, и землистый цвет лиц даже у молодых не имел ничего общего с цветущим видом мужчин. Их короткие русские телогрейки, спереди открытые и подбитые мехом, почти всегда был оборванным и висящим клочьями.
- Этот костюм был бы красив, - подумал он, - если бы он не портился часто неправильной талией и отталкивающей неопрятностью.
Национальный головной убор женщин был красив, но он встречался очень редко. Его можно было увидеть лишь у кормилиц. Небольшая остроконечная башенка, склеенная из нескольких слоёв холста, покрытая шёлком, позолоченная и украшенная вышивками и бусами.
- У нас на Кавказе женщины на праздники носят что-то подобное… - при воспоминании о потерянном доме имаму стало грустно.
К счастью они вскоре въехали в столицу и почти терялись в едва намеченных улицах, вдоль которых тянулись постройки казарменного вида.
- Это провиантские магазины, склады фуража, обмундирования и всевозможных воинских припасов, - сказал офицер, заметив его интерес.
- Всё время кажется, что завтра предстоит большой смотр или ярмарка…
- Просто мы всегда готовимся к войне!
Улицы густо поросли травой, потому что они слишком просторны для пользующегося ими населения. Шамиля привезли во дворец. В белоснежной чалме он стоял посреди парадной дворцовой залы.
- Поджарое тело воина, узкое лицо с хищным клювом-носом, - идя ему навстречу, император рассматривал старого врага. - Несмотря на возраст и девятнадцать ран, он кажется куда моложе своих лет…
Волосы у горца были тёмно-русого цвета, лишь слегка схваченные сединой. Лицо с нежной белой кожей обрамлено большой бородой, искусно окрашенной в тёмно-красный цвет.
- Много крови принёс России этот человек, - вздохнул царь.
Русские войска потеряли в битвах с ним больше ста тысяч человек. Несмотря на обещание, Шамиль ожидал, что его отправят в Сибирь, заключат в каменный мешок или публично казнят.
- Вы мои гости! - Александр II был рыцарем и обнял великого воина.
Он приказал одарить его деньгами и шубой из чёрного медведя. Жёны имама и все его дети получили подарки. Шамиль был сражён великодушием царя, который пленил его по-настоящему и какое-то время жил при дворе. 
- Повсюду, где есть придворные, царят расчётливость и интриги, но нигде они так явственно не выступают, как в России... - ему там сразу не нравилось. - Российская империя - это огромный театральный зал, в котором из всех лож следят лишь за тем, что происходит за кулисами. 
Император велел отправить имама в Калугу. Вместе с ним отправились родственники, сыновья, гарем. Среди его жён была горская еврейка ослепительной красоты. Александру II рассказали, что восхищённый красотой девушки Шамиль попросту отнял её у отца. Теперь, по просьбе её отца и брата, государь велел спросить у красавицы:
- Не хочет ли она вернуться в отчий дом?
- Я могла бы оставить повелителя Кавказа, но побеждённого мужа не покину никогда! - гордо ответила она.
Шамиля содержали, как почётного пленника. Он свободно совершал прогулки по городу в открытой коляске, запряженной четвёркой лошадей.
- Тут не из чувства тщеславия разъезжают в каретах, - понял имам. - Ибо поездка с визитом - это целое путешествие. Пара лошадей не может долго мчать тяжёлую коляску по скверным мостовым. Поэтому четвёрка лошадей является предметом первой необходимости для желающего вести светский образ жизни. Однако привилегией пользуются лишь особы известного ранга.
В белой чалме, медвежьей шубе и жёлтых сафьяновых сапогах, он потрясал провинциальную Калугу. Через несколько лет Шамиль попросился в Мекку и написал царю:
- Будучи дряхл и слаб здоровьем, боюсь расстаться с земною жизнью, не выполнив моего святого обета...
Смерть настигла старого тюркского воина по пути в Мекку. В течение пяти лет после его пленения, Северный Кавказ был присоединён к России.
- Это подсластило Крымское поражение! - решил царский двор.
До этого был впечатляющий успех, новый царь сумел отобрать у Китая ценный Уссурийский край.
- Теперь вся территория Тихого океана вдоль границ Сибири - бесценная вековая тайга, высоченные кедры, леса, полные дикого зверя и драгоценной пушнины стала частью России! - радовался государь.
Завоёванный русскими Кавказ лежал в подбрюшье великой империи. В кабинет принесли новую карту России. Необъятная империя лежала на карте.
- У нас никогда не заходит солнце... - выдохнул он.
Но надо было двигаться дальше. Пока у него были связаны руки в Европе, его путь лежал в Среднюю Азию. Завоевать среднеазиатские ханства, продвинуться к самой Индии, к Афганистану и Персии.
- Пусть англичане с ужасом вспомнят, как они посмели победить моего незабвенного отца! - сжал кулаки император. - Покорив Среднюю Азию, нужно собраться с силами и вернуть себе Чёрное море. Далее необходим поход на Турцию, освобождение славян. Тогда станет явью мираж великой славянской державы - мечта отца. Крест, положенный в гроб отца лежит и на моём сердце!

 
 
 
продолжение http://www.proza.ru/2018/05/20/733