Яма. На боевом посту

Мы с Лёхой возникли на их пути внезапно и скосили из автоматов, словно косой, пару дюжин ревностных сынов Аллаха. Боевики кричали, карикатурно вздёргивали руки к небу и валились на землю. А их грешные души скоропостижно отлетали в мусульманский рай.





Одно время нашей роте была поручена защита бригады самоходных гаубиц, находившейся на месте постоянной дислокации. Эти грозные машины предназначались для уничтожения живой силы противника, его артиллерийских и миномётных батарей. С места постоянной дислокации они как правило не перемещались. Учитывая большую дальность их стрельбы, этого не требовалось. Бригада обосновалась в отведённом ей, хорошо обороняемом пункте, на постоянной основе. 

Мы, под руководством нашего предприимчивого лейтенанта, организовали вокруг бригады гаубиц круговую непрерывную оборону. Выкопали в земле траншеи и щели, установили ограждения из колючей проволоки, а на двух, наиболее проблемных участках оборонительной линии, даже смонтировали небольшие ДОТы.

Сами самоходные установки, они же гаубицы, были окопаны, а сверху ограждены сеткой рабицей, для защиты от огня вражеских гранатомётов. Оборона была организована на высшем уровне, лейтенант похвалил нас за службу и обнародовал график боевых дежурств.

Пару раз наши позиции пытались взять приступом пешие отряды боевиков, но мы легко отбились от их стихийных наскоков. Тогда боевики решили сменить тактику и использовать технику. К нашим позициям регулярно подкатывала бронированная машина, на которой был установлен миномёт. Сделав несколько выстрелов и получив достойный огневой отпор, она укатывала восвояси.

Военную технику боевиков как правило обслуживали наёмники, по той причине, что чеченцы никак в ней не разбирались. Наёмники за медный грош жизнью не рисковали, воевали расчётливо и осторожно. Нашей главной задачей было не подпустить этих ушлых выползней близко к расположению гаубиц и не позволить им навредить. Второстепенной - вывести из строя технику боевиков.

В один прекрасный день мы своего добились - подорвали бронемашину, взяв в клещи автоматным огнём и обстреляв из гранатомётов сразу с трёх перекрестных позиций. Оказалось, что бронемашиной управлял наёмник, бывший офицер советской армии в звании капитана. Он же инструктировал боевиков, обучал их правильно обходиться с военной техникой. Его, раненого, мы взяли в плен и передали в руки спецназовцев. Достойная предателя участь, она гораздо страшней тривиальной пули в голову или пошлой петли на шею.

Мы с Лёхой, как правило, выходили в дозор на пару. Располагались в окопах, вырытых недалеко друг от друга, проводили время снаряжая магазины или оглядывая окрестности в оптику, изредка "захаживали друг другу в гости". А при обнаружении боевиков, вступали в бой и держали оборону. В случае, если лейтенант понимал, что наш гарнизон не справляется с задачей по защите гаубиц собственными силами, он вызывал по рации подкрепление с заставы, расположенной недалеко от города.

Но в ту, ставшую памятной для меня, ночь мы обошлись без посторонней помощи, справившись с боевиками самостоятельно, можно сказать "в два ствола". Они приблизились под покровом ночи, будучи уверенными, что не замечены нашими постовыми. Мы с Лёхой выскочили из засады в высокой траве и ослепили их светом мощных прожекторов. Возникли на их пути внезапно и скосили из автоматов, словно косой, пару дюжин ревностных сынов Аллаха.  Боевики кричали, карикатурно вздёргивали руки к небу и валились на землю. А их грешные души скоропостижно отлетали в мусульманский рай. 
 
В какой-то момент мы прекратили огонь на поражение, сочтя недостойным убивать лишь ради убийства. Пощадили несчастных и глупых, фанатично настроенных иноверцев. Посчитали достаточным того урока, что уже преподали им. Дали возможность живым забрать с поля боя раненых и убраться самим, прочь от наших позиций.