Благословенное время

- С тридцатитрёхлетием тебя! – сказала мне, широко улыбаясь, инокиня Матрона, сестра средних лет, гостящая у нас в монастыре.
     - Ой, что это? Шерстяные чёточки-сотница с голубыми бусинками? Я о таких 11 лет мечтала, с самого прихода в монастырь, - радостно воскликнула я, - спаси Господи, чудесный подарок!
        Через неделю я выехала на время в мир. Мама, поздравляя меня с Днём Рождения и грядущей Пасхой, сказала:
        - Я тебе купила такую хорошую книжку инока Всеволода, называется «Святогорец», она про молитву Иисусову. Я её только сама дочитаю, а потом тебе подарю.
        Дочитав, мама сказала:
       - Да, хорошая книжка, только про бомжей инок Всеволод неправильно написал. Все бомжи – воры, пьяницы и придурки.
      - А я люблю бомжей, - сказала я.
       - Ты в них очень ошибаешься, – сказала мама немного резко, и уголки её губ опустились вниз.
      Я начала читать Святогорца в Пасхальную ночь после службы. Читать и молиться молитвой Иисусовой. Молитва пошла… будто ключ чистой родниковой воды забился в моей душе. Я стала учить молитве моих и маминых знакомых, и на них это сильно действовало, они надолго запоминали мои слова.
       У меня заболела кошка, смертельно заболела. Ей проводили неприятные процедуры, ставили капельницы, а я её держала, мама не могла. Дома я делала кошке уколы. Впрыскивала в рот лекарства. У мамы это не получалось. Кошка выворачивалась у неё из рук, убегала и пряталась. Ради этого я надолго задержалась в миру.
Но это было благословенное время – время, когда я так легко молилась, молитва шла безо всякого усилия. Иногда даже молитва продолжалась во сне. Пальцы постоянно перебирали чётки: тугие, шерстяные, надёжные. С каждым узелком чёток, с каждым словом Иисусовой молитвы – всё ближе ко спасению, к обОжению, ко Христу. Моя душа день ото дня оживала в молитве, дышала молитвой. Это была призывающая Благодать.
      Однажды позвонила матушка Игумения и печально спросила:
     - Людмила, когда же ты вернёшься в монастырь? Если не вернёшься, то придётся тебе, наверно, распрощаешься навсегда с рясой и апостольником.
     - Но, матушка, если я вернусь, моя кошка погибнет, мама не справляется с лечением.
    - Выбирай: или монастырь, или кошка.
    - Хорошо, я выбираю жизнь кошки. Простите.
    Я повесила трубку и расплакалась.
    Тут мама стала меня уговаривать выбрать монастырь, сказала, что с лечением кошки как-нибудь справится. Я пережила сильные душевные страдания, и вернулась в монастырь. Там призывающая Благодать кончилась, и ручеёк молитвы заглох.
     Три года прошло, теперь я инокиня София. Я снова делаю в молитве первые шаги. Снова в руках те же чётки с голубыми бусинками, но теперь уже две из них отвалились. Да и чётки чаще находятся на шее, чем в руках. Но всё-таки решимость молиться есть, а это – самое главное. Так сказал автор «Святогорца», бывший инок Всеволод, а теперь монах Салафиил, Афонский отшельник.
        Зимняя вечерняя Москва, мамин дом. Горит ночник. Давно вылеченная, заласканная толстая кошка улеглась на мамины колени, покрытые цветастой юбкой.
   - Ну что, начнём молиться? – спросила я, взяв в руки чётки.
   -  Сейчас, только сяду. Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешную. Господи…  - начала мама.
  - Стой, у меня чётки упали! – сказала я.
  - Ну, какая ты молитвенница, даже чётки в руках удержать не можешь, тебе бы только бомжей кормить, - поддразнила меня мама.
 - А почему бы и бомжей не покормить, им тоже кушать хочется, - ответила я.  - Ну ладно, что мы болтаем, давай молиться, молитва ведь, всё-таки, самое главное.
                Декабрь 2017.