Месть

«Прошу тебя, давай поговорим!»
«Я уже всё решила. Нет смысла отговаривать меня.»
«Сядь, мы просто обсудим возникшую ситуацию. Увидишь, это не выход. Ещё есть время передумать.»

Я присаживаюсь на стул и решительно смотрю на своё отражение в зеркале.
— И какой же выход ты видишь? Оставить всё, как есть? Продолжать жить с этой ненавистью и страхом дальше? Простить его, и пусть Бог воздаст ему на небесах? — весело спрашиваю я.
«Ты должна отпустить прошлое. Он изменился, завёл новую семью, растит двоих детей, работает простым служащим в страховой компании. Марк ведь пробил всю информацию. Ни одного заявления со стороны его жены о плохом обращении...»
— Неужели ты до сих пор живёшь в розовом мире? Считаешь, что садиста и насильника возможно изменить?
«Да, я верю в это. Верю, что люди могут ошибиться однажды...»
— Однажды?.. Хм, так ты это называешь. Как мило. — Мне тяжело дышать, гнев накатывает с новой силой. — Мой отец избивал и насиловал мать, сколько я себя помню, а точнее, всю мою сознательную жизнь. И это ты называешь «однажды»?! А как всё прекратилось, не забыла? Шрамы от ножа на моей спине не вызывают больше никаких эмоций в твоей грёбаной душонке?  Не будь идиоткой! Такие монстры не меняются!
«Да, я всё помню. Прости меня. Я просто не хочу, чтобы ты это делала. Месть — не выход. Пойми, лучше не станет...»
— Мне — станет.

Опускаю голову, смотрю на свои руки, лишь бы не видеть её взгляда.
— Помнишь его слова на прощание, когда он сбежал: «Я ещё доберусь до тебя, маленькая шлюшка!».
«Но это ведь не значит, что отец вернулся сюда для того...»
— Не... смей... называть... его... этим... словом!

Нас прерывает звонок мобильного, на экране высвечивается знакомое имя.
— Привет, Марк. Всё готово?
— Да, конечно, ты во мне сомневалась, детка? — смеется он.
— Да завязывай уже с этими дебильными прозвищами!
— Извини, Лив, просто нервы. Ты уверена, что хочешь пойти туда одна? Я мог бы помочь.
— Нет, всё будет в порядке. Встретимся в нашем переулке. И не забудь сумку. Он точно сейчас находится в квартире?
— Точно, точно. Я уже сто раз проверил. Не прошенных гостей нет и не предвидится.
— Отлично. И, Марк, спасибо тебе за всё. Я твой должник.
— Будь осторожна Ливи, мне бы не хотелось потерять такого друга.
Вешаю трубку, не попрощавшись. Мне уже пора выдвигаться.
«Остановись, пожалуйста! Оливия, ты превратишься в такого же монстра, как и он! Не надо...»

Это уже слишком. Бью с размаха левой рукой по своему жалкому отражению. Никто не посмеет мне помешать осуществить задуманное, даже я сама.
Вытаскиваю застрявшие мелкие осколки, наскоро промываю рану и  приклеиваю пару пластырей. Рука разбухла, но кости целы. 
Я уже полностью готова, осталось натянуть кроссовки и в путь. Напоследок оглядываюсь на разбитое зеркало — она молчит.

Встреча с Марком прошла быстро. Я только забрала небольшую сумку со всем необходимым и отправилась по адресу, где находился мой... объект.
Ключ от домофона мне подготовил друг, осталось только сделать один звонок и попытаться проникнуть в квартиру. Надеваю черные перчатки, делаю глубокий вдох и стучу в дверь. Поначалу слышится лишь гробовая тишина, но через несколько секунд доносится звук неторопливых шагов.
— Кто там?

Его мерзкий голос будто режет меня изнутри. Как же страшно. Я храбрая, храбрая... Я сделаю это.

— Доставка пиццы.
Её я купила по дороге сюда. Больше ничего не приходило на ум.
— Но я ничего не заказывал. Вы ошиблись, дамочка.
Он продолжает разговаривать через дверь. Необходимо что-то делать.
— Извините, но здесь точно указан Ваш адрес. Можете сами взглянуть. — Пистолет с глушителем уже за моей спиной. Левая рука, в которой находится коробка с пиццей, дрожит от боли — сказывается удар по зеркалу.
Я слышу, как открывается замок, отхожу немного от двери, оглядывая лестничные пролёты — лишние свидетели мне не нужны.
— Ладно, давайте вашу пиццу, я всё равно собирался поужинать. — Он мельком бросает взгляд в мою сторону и уходит в комнату, оставляя дверь открытой. — Сейчас, только схожу за деньгами.
Трясущимися руками быстро кладу коробку на пол, захлопываю за собой дверь и направляю пистолет в сторону прохода.

— Вот, держите, должно хва... — объект останавливается на середине пути, роняя деньги от неожиданности. — Какого хрена здесь происходит?
Он пристально вглядывается в моё улыбающееся лицо и постепенно в глазах появляется признак узнавания.
— Привет, папочка! Сколько лет, сколько зим, а ты всё тот же. Узнаёшь свою дочурку?
— Не ожидал тебя когда-нибудь встретить. Прошло сколько — десять лет? Одиннадцать?
— Через месяц будет ровно двенадцать. Зачем ты вернулся? Хотя, это уже не важно.
— Опусти пистолет, давай спокойно поговорим, — он поднимает руки, показывая, что безоружен и не хочет причинить мне вреда.
«Лив, послушай его, ты не должна...»
— Да заткнись уже наконец! — кричу я, забывая о том, что кто-то может услышать. — На колени!
Объект послушно встаёт на колени, держа руки в той же примиряющей позиции. Вижу его страх, и это меня радует.
— Ливи, я приехал сюда только для того, чтобы попросить у тебя прощения. Мне известно, что случилось с мамой. Сочувствую твоему горю. Я всегда буду корить себя за ваши искалеченные жизни, но поверь, теперь у меня новая семья, которую я оберегаю всеми силами, искупляя свои старые грехи. Мы все можем измениться к лучшему.

Он в слезах ползет ко мне на коленях. Не могу смотреть на это, глаза застилает пелена. Всё должно было быть иначе. Отворачиваюсь на мгновение, опустив руку с пистолетом, и в этот момент он срывается с места и набрасывается на меня, выбивая единственное оружие.
— Какая же ты слабохарактерная тупая идиотка! — его смех вонзается в самое сердце, потому что это правда. — Ливи, неужели ты всерьёз собиралась убить родного отца? 
Он ударяет меня кулаком в живот так, что на несколько секунд я перестаю дышать, скрючившись от боли.
— И что теперь? Позовешь мамочку на помощь? Ах, не получится, она уже гниёт в могиле. — Этот урод хватает меня за волосы, заставляя смотреть ему прямо в глаза. — Надо было тогда вас обеих грохнуть, чтобы больше не создавали проблем.

Я бессильна перед чудовищем. Он направляет на меня оружие и стреляет. Чувствую резкую боль в районе груди, парализующую всё тело. Моё лицо озаряет улыбка. Отец смотрит в недоумении, пока до его слуха не доносится звук сирен.
— Сучка, ты всё подстроила! Тварь!
Он в спешке начинает хватать документы и одежду, пытаясь снова сбежать, скрыться от ответственности; открывает двери... Последнее, что я вижу — пистолеты полицейских, направленные на моего отца...

«Теперь я свободна.»