Малиновый закат. Финал

                Финал.
   13:27.
   Центральный парк был громадным. Здесь было и большое озеро, в котором плавали утки, и дети, гуляющие с родителями, могли всегда их угостить кусочком свежей булочки, и множество кафе, совмещающих в себе приятный малый персонал, вкусный кофе и аппетитные сэндвичи со всегда идеально прожаренными котлетами на гриле, и также на террасе заведения умещались удобные белые пластиковые стулья под высоченными зонтами, прикрывающими посетителей от столь обжигающего дневного солнца.
   На улице было +27 градусов тепла и признаюсь: «Давно не было мне так жарко». Пробыв на улице десять минут – с меня уже начал идти пот. Начал идти он у меня с волос, а чёлка была у меня, поверьте, длиннющая, поэтому капли солёного пота кропотливо ползли в голубые глаза. На носу он тоже проступал и разумеется по рукам тоже не мог не ползти. Иногда он мог щекотнуть меня и в непристойном месте, но щекотки я никогда не боялся, так что там внизу всё было отлично. Слава богу, в лицо, хоть изредка, подувал холодный ветерок и мог если что (при обморочном состоянии) привести в чувства. Но, к сожалению, в метро ветерок помочь никак не мог – это удручало.
   В парке сегодня был жуткий ажиотаж. Многочисленное количество семей захотели прогуляться по тамошним цветочным аллеям, увенчанными множественными деревьями цветущей сирени: розовой, фиолетовой, белой. Вы могли быть, и верно были на крупных распродажах, где скидки могли доходить до 70%, так вот – в парке всё было бесплатно. Все дорогие бренды: Gucci, Louis Vuitton и т.д. тоже были бесплатными. Надеюсь вы представили сколько человек умещалось на одном квадратном метре днём. Некоторые родители не жаловали мрачноты в квартирах Москвы и просили своих детишек отрывать, не жалея им веточку сирени с сиреневой аллеи, а после дома вся семья ставила её у себя дома в вазочку с водой и вскоре забывала про то, что она там стоит.
   Оннета шла рядом и восхищалась каждой минутой, приведённой рядом со мной. При входе на зелёную территорию, девчушка купила себе жёлтенькие солнцезащитные очки в небольшом ларьке напротив металлического стенда с просто огроменной картой парка, и постоянно приподнимала их видя поблизости в клумбе красивый цветок, дабы насладиться его настоящим цветом, а не тем, что в чёрных линзах. Она приходила в восторг от тюльпанов и фиалок и каждый раз, видя их в большом количестве вскрикивала «Вау!», и от животрепещущей красоты могла даже подпрыгнуть, - подпрыгнуть так, что синенькая футболка могла запросто задраться к верху до животика, которого у неё не было. Вернее, был - просто он маленький – маленький.
   Мы шли, держась за руку. В правом ухе у меня был беленький наушник Apple, второй же я засунул под футболку дабы не летал из стороны в сторону. В наушниках играла моя любимая песня «I Ran» группы «The Ramones» и она идеально подходила под мой сегодняшний душевный настрой. Белый тоненький проводок от наушника проходил у меня по всему правому боку тела и прятался в кармане шорт вместе с телефоном. Карман джинсовых шорт был с виду большим, но на самом деле места внутри почти не было и было видно сквозь него, как вещица, подобная телефону выпячивается и после должен будет остаться некий молочно-белый след.   
   Прогулку вместе с Оннетой я принимал за свидание. Было понятно, что долго наедине мы не пробудем, что мы пришли сюда встречаться с Ники и его новой подружкой, и после топать вместе в кино. По проведённым мной примерным расчётам у нас оставался час – час тридцать до встречи с другом моей девчушки, и если я хочу получить её к вечеру в роли своей девушки, то план (которого кстати не было) надо воплощать в жизнь, и первой в голову влетела строчка из какого-то поста в интернете про телефон, что на свидании лучше забывать такое людское изобретение – так ты гораздо больше насладишься человеком и сможешь его «прочувствовать». Телефон хоть и давил мне на мышцу и просил уменьшить свой срок, но выпускать на свободу до вечера я его не планировал.
   Сиреневая аллея была широкой, поэтому все людишки спокойно могли гулять и даже не торопясь делать фотографии на память. Вымощенная дорожка напеклась от лучей солнца и умудрялась жечь стопы через подошву кед.
   Сейчас я дивился деревом розовой сирени вместе с Оннетой. «Чтобы ей нравится больше - надо угождать ей во всём» - мысль была правильной и неправильной одновременно, но дерево было и впрямь красивое. Не любоваться им было трудно. Мы стояли по левую сторону от него, а оно по правую руку от нас. Его тоненький ствол выдерживал множество веток с крохотными цветочками. Веточки вились меж собой, путались и превращались в один прекрасный букет.   
   - Сфотографируешь меня? – и стала рыскать у себя в карманах в поисках телефона.
   - Не можешь найти? – порой меня тянуло на вопросы, на которое ответы я давно знал, но не задать их было бы невежеством к сценаристу, имя которого «Будущее».
   - Да - она уже не улыбалась как утром, когда мы обнимались посреди моей комнатушки, но всё же весёлости было не отбавлять. В карманах её джинсов был слышен тихий звон ключей и двухрублёвых монет. – Блин, да где же он?
   - Мне помнится ты сказала, что не взяла его вчера. Ты не берёшь телефон с собой на вписки, боишься, что могут украсть.
   - Точно! Ты гений! Тогда сфотографируй пожалуйста Онет на свой. Это на память.
   Я достал свой серебристый Samsung вместе с беленьким помятым проводком наушников и открыл вкладку фотография на рабочем столе.
   - Тебя как запечатлеть? – передо мной прошла дама с коляской и сынишкой. Мальчик посмотрел на меня и посчитал за Звёздного Лорда из любимого мультфильма «Стражи Галактики».
   - Погоди минутку.
   Розовые цветочки сирени находилось за преградой - не высоким недавно разукрашенным зелёной краской заборчиком. Этот невысокий друг не составил сложности перелезть через него. Девчушка перешагнула правой, затем левой ногой, поправила свои джинсы, рукой подала одобрительный жест – идти прямиком за ней. Охраны никакой в парке не было, но если же ей суждено было задержать нас, то хотелось бы попросить бога, чтобы это произошло не на этой аллее и не в этот час. Лучше пусть этого вовсе не будет.
   - А так можно? – недоверчиво узнал я у нарушительницы порядка.
   - Конечно – засмеялась она, - мы уже перелезли, поздно что-либо терять. Да и подумай: Охране и впрямь не терпится переться к нам через миллиард человек? Да и тем более как они узнают?
   - Верно, Шерлок.
   - То-то же.
   Приближаясь к дереву, её волосы начинали сливаться с цветами. На секунду мне показалось, что у Оннеты не осталось волос – меня это раззадорило. Мне подумалось, что её волосы могли стать цветами и также вкусно пахнуть. Такая идея показалась весьма художественной. Надо будет рассказать одному другу художнику, вдруг она ему понравится. 
   - Ха, смешно.
   - Что смешного?
   - Твои волосы. Они пропадают. – И я издал тихонький смешок. Такой, чтобы она не посчитала его за грубость.
   - Ах да! Точно – мы вместе посмеялись, - мои волосы стали цветами. Так и напишу под фотографией.
   Подойдя ближе к дереву, оно казалось ещё более ярким, а ствол более выразительным. Подруга встала у ствола дерева. В одну руку вяла ветку розовых цветков, словно кисточку, а другой стала прикрывать свой рот и немного нос большим пальцем – она хотела оставить только свои глаза. «В соц. сетях такой стиль фотографии был широко распространён», - находчиво подметил я.
   Девчонка прижалась поплотнее к коре уже нашего деревца, аккуратно поднесла ветку к своим розовым волосам, и они секундой за секундой всё больше и больше становились не зримыми для моих глаз. Теперь волосы стали цветами. 
   - Давай – я готова.
   Смартфон был у меня в руке, камера была наготове, и я приступил к работе.
   Прохожие шли своей дорогой параллельно зелёному заборчику и не обращали на нас никакого внимания. Шли и шли, все такие разные. У кого лицо круглое, у кого овальное, а у кого такое выразительное, что ему(ей) надо сниматься в голливудских блокбастерах. Дети развлекались как могли. Родители довольствовались друг другом и им нравилось какие у них умные симпатичные детки растут. Подростки катались на велосипедах, самокатах и скейтах, стараясь «не превышать скорость». Все люди были сегодня счастливы и ничто не могло содрать улыбку с их лиц.
   16:43.
   Я никого и ничего не видел. Дым лез в глаза, казалось, что я попал в сказку где ничего не видно и все тамошние герои ходят в тумане. Все люди, находившиеся в здании, бежали к выходу. Они ломали стёкла в окнах, а после выпрыгивали не задумываясь, боясь, что пожар за их спинами дойдёт до них. Огонь шёл на невероятной скорости. Дым заполнил всё здание. Люди кричали и не знали, что им делать. Было страшно. Мне не повезло – мрак добрался и до второго этажа центра, когда я уже спустился. Все толкались и кричали. Мать с сыном забилась в углу кассы батутного центра. Я бежал изо всех сил толкая других. Работал инстинкт самосохранения и единственное, что крутилось в моей голове - пластинка, та что я слушал у дедушки в Санкт-Петербурге, только сейчас мелодия не играла и слова были одними и теми же – «Надо выжить».
   Из последних сил я добежал до эвакуационной лестницы. Мне хотелось верить, что вот я уже близок к выходу из этого дьявольской сказки и огонь за моей спиной до меня не доберётся. Человек двадцать пришли к этому выходу раньше меня; стоя у дверей прохода к лестнице все надеялись на лучший исход рока.
   Подбежав ближе к сгустку всех грязных и задыхающихся от гари людей, я не понимал, почему они стоят: двери открыты, бегите, скорее бегите, спасайтесь, а они стоят и плачут. «Что чёрт подери ещё?» задавал я вопрос – «Лестница, её нет» - всхлипывая сказала светловолосая девушка – «Она обрушилась». Муж держал её за руку и всеми силами пытался утешить. Её слова убили меня. Сегодня меня уже убили два раза, но главное, что третьего ещё не было близко. Как бы сильно не хотелось верить, что слова девушки – неправда, нельзя было терять времени. Огонь съедал всё на своём пути, а ещё слишком молод, чтобы умирать. Выходов из центра должно быть несколько, но где они? Единственным источником света было окошко. Средних размеров, не выпускающее дым наружу. Пришлось думать об этом (читатель понимает о чём), но выживу я? Слишком много вопросов, на которые ответ знает только Бог. Огонь подбирался ближе и уходить куда-то от него было бессмысленно. Люди бились об стены: звали на помощь, умоляли Господа спасти, но никто не отзывался. В школе на ОБЖ нам говорили: главный ваш спаситель – спокойствие. Спокойствие… точно, к нему надо взывать. За спокойствием можно спрятаться и быстро рассуждать.
   Поздно.
   Огонь жарил пятки людям, а после и всё тело уже горело под стоны людей.
   Пришло время для пафосной фразы, как в кино. Всегда хотел так сделать перед супер-дупер крутой вещью.
   - Окно – ты мой лучший друг и спаситель.
   Я отшагнул на пару шагов назад, наступил правой ногой в огонь. Он придал мне ускорения (надеюсь). Не о чём уже не думая я разбежался до максимальной скорости, удавшейся мне развить и влетел, и разбил стекло. После было только свободное падение. В такие моменты люди обычно жалеют о том, что сделали и о том, что сделать не успели. Чего не сказали, и что сказали своим близким. Мне не хотелось думать о таких вещах и для такого было два аспекта. Первый – я слишком молод, чтобы думать о таком. Второй – я не собираюсь умирать.
   Полёт длился не долго. Лечу я всё же со второго этажа, а не со сто-второго. Я закрыл глаза перед тем как влететь в окно и не осмеливался открыть пока не приземлюсь. Вот вам кажется: второй этаж, это не высоко, но в такой ситуации, когда глаза не способны видеть, страх проглотил тебя, а пламя уже наготове поджарить, то ты не думаешь о том, как правильно приземлиться. Спокойствия добиться мне не удалось. 
    Я упал на асфальт со второго этажа и ударился головой.  Всё лицо было в саже, а локти с коленями ободраны до крови. Ужасно слезились глаза. Горло ужасно болело – ничего не мог сказать, только прохрипеть. Было чувство, что я всё ещё задыхаюсь от гари. Свежего воздуха было недостаточно. Единственным утешением было чувство приземлённости и солнечного всё ещё жгучего солнца.
   Здание горело на глазах у всех прохожих. Кто снимал это, кто звонил куда-то, кто помогал кому-то подняться; абсолютно все были шокированы происходящим.
   Ко мне подбежали два рослых парня и старались как можно быстрее поднять на ноги и увезти подальше от здания. Они хотели меня спасти. Я не мог разглядеть их, запомнить лицо моих героев - в глазах всё ещё плыло и со лба капала кровь. Огонь облепил всё здание. Было слышно, что что-то внутри быстро рушилось, – скорее всего это был потолок третьего этажа. Вдруг откуда не возьмись:
   БУМ!!!
   Прогремел взрыв. Люди - смотрящие на всё со стороны - вскрикнули, некоторые даже подпрыгнули от страха. Женщины, мужчины и дети – те, кто был близи развлекательного центра – кричали.
   Ребята не успели меня оттащить подальше от того разрушительного потока, облепленного ярким красным пламенем. «Всё-таки добрался, да?»
   Я отлетел в небытие.
   14:00.
   - Тебе купить мороженное?
   Мы присели в небольшой кафешки, за столик, что отлично показывал нам всю красоту голубого озера. У маленького побережья припарковалось немалое количество колясок - штучек тринадцать я точно насчитал, но никто из пассажиров не осмелился зайти в воду. «На этом можно было заработать» – подумал я.
   - Нет, спасибо, Онет. Мне и так всё нравится.
   Большой зелёный зонт, привинченный к огромному куску асфальта закрывал нас от солнца, и я теперь мог не щуриться. Оннета же осталась в очках: ей казалось, что так она больше привлекает меня – мы это выяснили ещё на сиреневой аллее во время фотосета. Она сидела и наматывала локон своих волос на палец. Мне нравилось, как она делает это: двумя пальцами нежно хватает несколько десяток волосинок словно хищная птица полевого мышонка, после наворачивает круги пальцем и волосы примыкают к нему, как она к стволу дерева. Пока девчушка накручивает локон, то наверняка о чём-то думает. У каждого человека есть какой-то «рефлекс», дающий другим понять, что сейчас он находиться в чертогах разума: начинает дёргаться нога, не замечает, как волосы уже у него во рту и он очень аппетитно поедает их, некоторые и вовсе могут есть ногти. Так вот, готов спорить, что Оннета когда очень усердно о чём-то думает или мечтает, наматывает волосы на палец.
   - Точно? Всё нравится? – я принял облик находчивого джентльмена. Каждому своему действию я предавал грациозность, но старался всё-таки сохранять рамки и не перебарщивать. Девушки такие создания, что за ними всегда надо ухаживать. Я мечтал о кошке у нас дома, такой серенькой и с шелковистой шёрсткой, но у мамы была аллергия на животных; мыслить о домашнем питомце довольно опасно дома. Мамочка всегда выскажет своё недоумение, если влезет в голову. Оннета стала для меня любимой кошечкой – в хорошем понимании. Познакомились вчера поздним вечером, утром мы уже обнимались столь нежно, что я не верил в правду, сейчас уже на коротком свидании и мне хочется ухаживать за ней, как за котёнком. Чудеса, да и только начали происходить в жизни у меня, и всё благодаря милой девчушке.
   - Конечно, что мне может не нравится? День прекрасный, настроение чудесное, фотографии крутые – всё супер. Спасибо тебе.
   Так хочется сказать «спасибо», но чувство ненадобности здесь этого слова заставляет промолчать и только улыбнуться ей в ответ. Хоть когда-то «Спасибо» не пригодилось простому человеку. Пусть мы не говорим много друг с другом, но главное, что нам просто приятно быть рядом друг с другом.
   Мы заказали два стандартных бургера по 200 рублей и по чашечке кофе за 120. Не знал есть ли у Оннеты хоть какие-то деньги с собой, поэтому уже готовился ближе к концу нашего обеда платить за обоих. Сегодня нас обслуживала дама - шатенка по имени Анджела. Очень приятная в общении и стремительно быстра в написании заказа. Чёрная пишущая ручка так тряслась у неё в руке и так быстро ездила из стороны в сторону – Ух! Ничего понятного на листке выйти не могло. Но нет же! В какой раз я за сегодня ошибаюсь! Чудеснейший почерк!
   Записав наш заказ, дама отправилась передавать его повару. Мне посчастливилось засмотреться и буквально залипнуть в пейзаже. Озеро, люди, птицы, солнце, - как долго и усердно старалась вселенная, чтобы к этому прийти и чего это ей стоило, если это всё, наверное, очень легко потерять, а если потеряешь, то всё начинать с начала?
   Вот теперь мы сидим за пустым столиком и думаем о чём-то своём, а время всё идёт и идёт, а мы всё ждём, когда на нём что-то да появится вкусное для жизни.
   Вскоре нам принесли заказ и свидание продолжало быть для нас идеальным.
   17:30.
   Меня разбудил шум полицейских патрульных автомобилей. Очнулся я уже в машине скорой помощи, лёжа спиной к верху на старой кушетке и ничего не мог вспомнить. Спина и руки невероятно горели, будто меня вытащили из пожара.
   - Что происходит? – промямлил я.
   - Лежите спокойно. Вам нельзя резко двигаться. Вообще нельзя двигаться. – Я доверился незнакомому голосу. Голос исходил из уст старика, чья кожа уже давно состарилась и покрылась морщинами. Волосы все седые. Что он забыл в скорой помощи? Ему опасно разъезжать в таком возрасте по заданиям. Зато случись что, ему всегда окажут медицинскую помощь, если же он сам не сможет этого себе предоставить.
   По моей спине начали ползти чьи-то холодные руки и боль умножилась в тысячи раз. Я крикнул от боли на весь автомобиль. Случайно задел неизвестный мне предмет, напоминающий формой баночку с жидким лекарством руками от чего его угораздило упасть и разбиться, а содержимое расплыться в лужице. Голос мне ничего не соизволил предъявить, лишь спина твердила о боли. За стенами скорой можно слышать крики мучеников похожих на меня. А также за стенами я слышал любопытные переговоры наперерез со жгучей болью:
   - Много выжило?
   - Не знаю.
   - А погибло?
   - Гораздо больше чем выжило.
   Последний сделал глоток освежающего горячего капучино.
   Тут мне всё вспомнилось. Как мы обнимались, гуляли, встретились с Ники и пошли в кинотеатр.   
   14:35.
   Кафе наполнено было людьми (повторюсь), как и весь парк. На нашем столике уже ничего не осталось. Я первым съел своего аппетитного дружка и стал запивать все составляющие обжигающим кофе. Оннета осторожно дожёвывала свою котлету с булкой глядя на всех людей.
   - Кого ищешь?
   Она проглотила всё, что было упомянуто во рту и ответила:
   - Просто смотрю на других и думаю: кто чем лучше меня - привычное дело.
   Это мой шанс. Надо хватать его за всё, что только можно ухватить.
   - В них нет ничего того, что умещается в тебе. – На Оннету нагрянула теплота. Щёки покрылись румянцем. Она повернулась ко мне и посмотрела в глаза. Голубые в голубые. Она хотела слышать не слова. Она хотела слышать моё сердце, говорит ли оно так же как я.
   Она продолжала пристально смотреть в мою душу в течении минуты, при этом играя своей обаятельной улыбкой: то в один угол сместит её, то в другой, то вытянет во весь рот, то и вовсе уберёт на секунду. Мне казалось, что шла вечность. Хотя вечно смотреть на улыбку такой девочки вы бы не отказались. Но всему хорошему приходит конец. Её уединение, выход в полдень один на один на главную площадь с моим сердцем оборвала официантка.
   - Ваш счёт. – В руку девушка вручила мне кожаную небольшую книжонку, где было записан весь наш обед и сколько надо заплатить. Всё прямо как в настоящем ресторане.
   - Спасибо.
   - Сколько там? – Анджела оборвала девочку, когда та добралась до сердца – я хорошо это почувствовал. Моя подруга расстроилась из-за неё.
   - 320, но я могу заплатить за тебя.
   - Не стоит. У меня хватает – из заднего кармана джинсов девчушка достала три купюры и две золотые монетки. Купюры были немного промокшие от пота, а монетки поблескивали на солнце, - держи.
   Я взял деньги, и она начала пить кофе, который наверняка остыл. Ветерочек стал поддувать. Сахарской жары уже не было – была обычная жара и дышать стало проще. Деньги за свой обед я уже положил в книжку, теперь кладу купюры и монетки Оннеты.
   Она сделала ещё один глоток:
   - Надо идти, Никита с Николь должно быть нас уже ждут.
   - Где мы должны встретиться?
   - Ники писал, что они с Николь будут сидеть на скамейки по правую сторону от озера и их обзор будет выходить на кафе.
   - На кафе, где сидим сейчас мы?
   - Получается так – сделала глоток, – они должны быть там. – Она показала рукой на три дерева, играющие своей зелёной листвой подле озера.
   - На что мы идём в кино?
   - Я хотел сходить на «Зомби по имени Шон», хотя в оригинале он зовётся «Шон живых мертвецов».
   - «Шон живых мертвецов»?
   - Да… - притих я, - просто это такая игра слов в английском языке… - снова притих, - вроде как.
   - Понятненько – невзрачно сказала она и допила свой кофе, чашечку поставила на тарелочку. Если вы спросите где моё кофе, так оно давно у меня в животе и оказалось там до сочного бургера, - ну, что пойдём?
   - Пошли.
   Всё, что осталось от нашего обеда: подносы и т.д. убрала официантка. Также она забрала книжечку с деньгами.
   Когда мы вышли из кафе, то я корил себя, что не заплатил за девчушку.
   Направились в сторону озера. В нём плавало три пёстрые уточки, усыпанные кусочками булок. Теперь им пропитания хватит на всю жизнь.
   Мы спустились с пригорка по деревянным ступенькам, держась за перила. Весь пригорок зарос травой и тот человек, отвечающий за рост травы на лужайках и пригорках в парке (а ведь такой всегда имеется) должен был за этим следить. Я забыл про наушники, что лежали с телефоном в кармане. Скорее всего там до сих пор повторяется «I Ran».
   Перед глазами проплыл вчерашний день. При моём знакомстве с Никитой он показался мне «зажравшимся» сынишкой из богатой семьи. То, что он спонсировал тусовки каждые выходные за счёт родителей было круто и интересно. «Молодёжь поучает то чего хочет», - наверное, считал он и был доволен собой и тем как он круто одевается. Главное, что впечатлило – вежливость. При общении с ним попадаешь во времена модных костюмов, стильных машин, джазовой музыки и ярких обворожительных улыбок.
   Вспомнились и тот голый с татуировкой и три здоровяка в проходе, ждавших меня. До сих пор не понимаю с чего они взяли, что я буду там.
   Оннета ни с чего крепко взяла меня за руку.
   - Что-то не так? – испугался я, - снова, как вчера боишься встречи с Ники?
   - Я же вроде говорила, что всё идеально. – Отпустив руку, она обвила мою шею. После движениями руки взъерошила рыжие немного мокрые короткие волосы, и я стал похож на ежа. Дыхание замедлилось, а сердце забилось сильнее. В Москве девушки перестали чтить существенное и близкое сердцу. Именно это заставило меня не верить в рассказы где молодая девочка делает первый шаг.
   Оннета улыбнулась и пододвинулась ближе ко мне. Руки автоматически взяли её за талию. Неужели она заставит сейчас на глазах у многочисленной публики поверить и в рассказы?
   Три… два… один – бесконечность объяла меня.
   Она меня поцеловала. Сделала это очень аккуратно, даря тепло моему сердцу. Глаза были закрыт; душа просто «улетела» из тела.
   18:00.
   - Сэр, можно задать вам пару вопросов, конечно если вы хорошо себя чувствуете? – Никто и никогда не обращался ко мне «сэр». Как я мог отказать такому человеку?
   - Присаживайтесь, пожалуйста.
   - Благодарю, сэр. – Мне он уже нравится.
   Рядом со мной на скамейку присел парень лет 26. Брюнет, голубоглазый и чистый душой.
   - Как ваша спина?
   - Пофиг на спину. Главное - жив.
   - Верно, – он одарил траву под ногами чистой улыбкой и натянул на голову фуражку, - вас зовут Онет Говерин?
   - Отен. Я всем говорю, что Онет, но на самом деле Отен.
   - Значит не русский?
   - Почему же? Родился в Москве, только родители нет. – Похоже он был единственным весёлым в этот вечер человеком в городе и мог заставить себя искренне улыбнуться. Это замечательное качество в человеке – не грустить по кому-то.
   - Мы позвонили твоим родителям Отен. Они всё знают. – Быстрый же он, уже на «ты».
   - Мама сильно ругалась? – зная характер матери, я рассчитывал, что она оскорбила и прокляла всех копов.
   - Ни капли. Только лила слёзы.
   - Вы точно позвонили моей маме? – недоумённо спросил. - Не похоже на неё.
   - Точно, точно. Она очень беспокоится о тебе.
   - Вы мне кажется хотели задать вопросы, сэр…
   - Капитан Филип Лотырёв. Да, хотелось бы.
   - Приступим поскорее, чтобы не засиживаться здесь долго. Похолодало что-то после происшествия.
   - Ни то слово. – Парень смотрел на озеро парка. Сейчас здесь было куда меньше людей чем три часа назад. Реальный мир как-то потускнел, а внутри меня мир просто исчез.
   - Что произошло в центре?
   Я пододвинулся ближе к спинке скамьи в одежде, которую дали мне добрые люди, ибо моя сгорела дотла.
   - Честно? – Ничего не знаю. Когда я зашёл обратно в зал я видел, как многие там уже горели заживо.
   - Ваша мать сказала, что сегодня ночью вы пришли с розововолосой девушкой. Она была с вами в зале?
   - Да - она умерла.
   14:42.
   Ники сидел на скамейке возле озера на холмике возле трёх деревьев. Под рукой у него была Николь в платье в чёрно-белый горошек. Одет наш Гэтсби был в белый пиджак, а под ним кристально белая рубашка и на руке часы «Rolex». Ко всему перечисленному синие джинсы и те же кеды, что были на вписке.
   Подойдя ближе, я убрал наушники в карман шорт.
   - Добрый день! Розовая, Онет - очень рады вас видеть!
   - Мы тоже рады Ники! Как поживаете? Вижу вы с Николь чудно проводите время любуясь красотами парка.
   Николь, Оннета и Никита вели беседу, пока я старался отойти от поцелуя. Он был моим первым, получить его от такой красавицы был чудом. Видать мой план, которого нет, уже не нужен. Она и так в меня влюбилась. Тяжело описать моё состояние. Мне хочется плясать и плакать от счастья. В реальной жизни всё же можно влюбиться за короткий промежуток времени.
   - Парк чудесен, только ажиотаж сегодня большой, но ничего страшного; мы направляемся в кинотеатр «Луч». Составите нам компанию?
   - Так точно! – возгласила девчушка, - в путь.
   Мы очень много прошли за сегодня, не могу представить какого футболистам бегать по футбольному полю за мячиком и вколачивать его в ворота целых девяносто минут. Безумцы!
   Шли мы не через весь парк, лишь 1/3 парка пришлось преодолеть до развлекательного центра. «Луч» находился на четвёртом этаже парка уже лет 6. За это время его раза два реконструировали, строили залы «Люкс» и нанимали новый персонал чуть ли не каждый год. Не знаю, чем им не нравился персонал. Может у управляющего был какой-то дурной бзик.
   Кинотеатр умещал в себе десять залов. Почти весь четвёртый этаж занимали только лишь они. Всего три заведения стояли рядом с таким гигантом: «Круть – муть», «Тяпкин – Ляпкин» и кофейня «Жебезьё». Положение у этих заведений было не плохое. Люди могли заходить, и заходили после просмотра фильма в кинотеатре к ним и чудно обедали.
   «Луч» знаменит своей трагедией 2005 года. В нём случился пожар, в котором погибло восемь человек. Эксперты сказали, что инцидент случился из-за сбоя аппаратуры в одном из залов кинотеатра, но всем в это конечно мало верилось. Горожане считали: «В этом виноват Гилберт Мэдсон! Чёртов Нигер, владелец сети кинотеатров по всему миру, что не любит белых!» Люди – посетители его кинотеатров по всему миру не принимали Мэдсона за расиста. У него белая жена! С чего бы ему им быть? Но вернёмся к нашей истории.
   Пока Николь с Никитой миловались, я шёл с Оннетой за руку и наслаждался той энергией, что она мне передавала через это соприкосновение. Можно ли было назвать нас парой? – Скорее да, чем нет. После поцелуя должно было всё измениться казалось мне. Мы должны были поселиться в чудном замке: «Онет Говерин, вы провозглашаетесь нашим всевластным королём», а милая девчушка стать моей королевой: «Госпожа Оннета, вы провозглашаетесь всевластной королевой нашего королевства», и всё должно у нас быть отлично.
   Вот мы уже перешли пешеходный переход и стояли у возвышающегося развлекательного центра. У входа по двум сторонам были две большие стоянки для машин. Свободных мест не было видно. Процентов восемьдесят водителей ушли прямиком на весь день гулять с семьёй по парку, оставив свои машины греться под солнцем. Тяжелее всего было машинам тёмной покраски и с шерстяным салоном (не поверите, но такие ещё есть).
   Ники с Николь зашли перед нами ускорив шаг. Платье Николь развивалось от ветра и было страшно как бы оно не улетело, но Никита, мне кажется, был бы не против этого. Оннета была одета в пуловер, что и вчера на тусовке – в полоску.
   Развлекательный центр ничем не отличался от других всевозможных в Москве: кафешки, батутный зал, небольшой каток, картинг и много всего другого. Нас же интересует кинотеатр «Луч».
   Мы отправились на четвёртый этаж по эскалатору, далеко уходившему вверх. Посетителей не было столь много, как например в парке. Хотя, нет – их было много. Здесь все находили чем себя можно развлечь и посему уходили в свой мир развлечений до вечера. В батутном центре отмечала день рождения какая-то девочка лет девяти вместе со своими одноклассниками, в боулинге все дорожки были заняты: люди постарше устроили корпоратив и весело отмечали годовщину компании. На картинг выстроилась целая очередь, что редко увидишь, ведь он привлекает меньше всего внимания, не смотря на хорошую рекламу. Вот где не было проходу, так это на катке первого этажа. И взрослые и дети хотели прокатиться сегодня на коньках.
   Кафешки четвёртого этажа были переполнены. Из кофейни «Жебезьё» так и пахло зёрнами кофе на весь этаж из чашек посетителей. Ресторан «Круть – муть» не успевал за всеми заказами, поэтому официанты старались подгонять поваров всё делать быстрее. «Тяпкин –Ляпкин» готовил изумительную выпечку, которая считалась одной из лучшей в центре. Каждое название в ней означало что-то прекрасное: «Любавь» означало «любовь», «Чатье» значило «счастье», думаю концепцию вы восприняли.
   По среди кинотеатра располагались синие кожаные диванчики, где можно посидеть и подождать своего сеанса. Никита усадил свою девушку на один из них рядом с мужчиной и дамой, что хорошо переговаривались между собой, а сам подошёл к нам и попросил:
   - Ребятки, вот вам деньги на билеты и попкорн для всех четверых, - он передал мне в руки три тысячи рублей. Возьми нам Онет, пожалуйста два стандартных попкорна и две бутылочки холодного чая.
   - Хорошо. Всё сделаю.
   - Спасибо, – ответил Никита. – Ах да, и будь добр возьми билеты на ряд подальше – ухмыльнулся он.
   - Понял.
   Смущало, что он не интересуется на какой фильм мы идём. Видать ему это не интересно. Николь имеет больше значения для него.
   Билетных касс было три штуки. За каждой сидело по одной даме в белой рубашке, и в каждую кассу была небольшая очередь. Фильм «Зомби по имени Шон» был от 16 лет, так что билетёр должен будет всех нас запросто пропустить. Посмотрев трейлер, фильм обещал быть забавным и смешным. Он считается как триллером и комедией. Прочитав постер перед одним из залов, я понял, что фильм будет идти в кинотеатрах второй раз. Впервые слышу, что так можно делать. Само произведение увидело свет в 2004 году.
   Оннета вместе со мной подошла к кассе. Пару минут пришлось подождать пока ребята передо мной заберут свои билеты. Сама касса находилось за небольшим прилавком и на кассиров приходилось смотреть с высока, словно на карликов.
   Очередь дошла до меня, и я пододвинулся, положил руки на прилавок и начал, пока девчушка стояла рядом:
   - Добрый день, - поздоровался я. – Четыре билета на «Зомби по имени Шон».
   Молодая девушка с кудрявыми чёрными волосами, мирно сидевшая на небольшом стульчике, разъезжавшим на колёсиках взглянула на нас и спросила:
   - Всем исполнилось шестнадцать лет?
   - Да, разумеется. – Тихонько ответила Оннета.
   - Выбирайте места.
   Всего рядов в зале было одиннадцать. Никита попросил взять места подальше, но не говорил, что это должен быть именно последний ряд. Я взял четыре места прямо по середине десятого ряда. Многие места уже были забронированы, но те, что купил я были последними хорошими.
   Женщина-кассир со всей скверностью и недовольством своего лица дала нам четыре билета:
   - Пожалуйста, - при этом сказала она и проводила нас взглядом.
   - Пошли за попкорном? – спросил я у Оннеты.
   Всякие вкусности можно было приобрести, сделав пару шагов в правую сторону от билетной кассы. «Вкусная касса» давала посетителям попкорн, сладости, острые начос и любой алкогольный и безалкогольный напиток. Мы же всего на всего взяли три больших попкорна и три бутылочки холодного чая. Почему три – спросите вы меня, а я вам отвечу: «Когда я смотрю кино, то предпочитаю смотреть кино». Но если что - Оннета со мной поделиться.
   Еле перенеся всё на столик рядом с диваном вместе с девчушкой, я отдал сдачу Никите.
   - Всё купил?
   - Да. Вот сдача – я передал Ники 154 рубля, - спасибо, что заплатил за нас всех.
   - Пустяки. Главное хорошо провести время.
   18:10.
   - Вот так вот – закончил было я отрывок полицейскому.
   - Вы сказали, что выходили из зала?
   - Да, выходил. Я ходил в туалет и как бы смешно это не звучало, именно эта пробежка до уборной оказала мне неподдающуюся логическим объяснениям одолжение. Но я считаю, что это всего лишь случайность. Я конечно мог бы назвать это чудом, но я перестал в них верить.
   15:55.
   Никита, я и Оннета взяли вёдра попкорна и бутылочки чая в руки, Николь же должна была отдать на проверку билеты мужчине в клетчатой рубашке, проверяющему всех на наличие билетов. Он проверил сначала даму лет пятидесяти с кожаной бежевой сумочкой на плече, которую вёл супруг такого же возраста, после молодой человек проверил билеты у группы ребят, состоящей из пяти человек лет девятнадцати. Мы шли прямиком за ними. Николь болтала с Никитой, а я с Оннетой молчали. Я не знал о чём говорить. Я ещё не полностью отошёл от поцелуя. Возможно она тоже немного пала в себя после поцелуя, но по ней так, если честно, сказать нельзя. Нас можно смело противопоставлять Ники и Николь. Они болтают без умолку – мы нет, они милуются – мы нет, мы (в частности я) стесняемся – они нисколько. Наши друзья всё время держались в сторонке от нас, но сказать, что это плохо я всё же не мог. Ребятки просто хотели уединиться, только лишь. К сожалению, кинотеатр не лучшее место для этого.
   - Прошу, - сказала одобрительно Николь и протянула наши билеты мужчине, - наши билеты.
   Паренёк мельком глянул их, а после сложил вместе и отодрал четыре кусочка билетов там, где это было нужно.
   - Проходите – все четверо кивнули ему и прошли прямо.
   Мы шли мимо залов. Над каждым был номер: 1, 2, 3… Наш зал был под цифрой шесть. В наш зал шли почти все. Только малая доля людей шла в зал №2, в котором показывали мультфильм. Шону должно быть приятно, что на него хотят взглянуть так много людей.
   Зашли в зал. Людей уже было много. Ожидалось максимальное заполнение зала до того момента, как свет потухнет.
   - У нас десятый ряд: седьмое, восьмое, девятое, десятое место. – Осторожно сказала Николь.
ешься и расслабляешься. Трудно объяснить. Кресла были весьма удобными. Мягкие спинки способные отклоняться назад ради удобства зрителя. Подлокотники с небольшими дырочками для напитков, а также и для стаканов попкорна маленького размера. В кинотеатре «Луч» стакан маленького попкорна был равен обычному стакану с кока-колой.
   Я шёл, посматривая под ноги. Если ведро солёного попкорна упадёт вместе со мной, то Оннета на меня точно обидится, ведь (по её словам) она очень любит его; мне совсем не хотелось такого в такой хороший день.
   Ступенек двенадцать было преодолено, и наша четвёрка притормозила.
   - Так, а вот и наши места, - сказал Никита, - осталось протиснуться.
   Люди защищали наши места с обоих сторон ряда. С нашей стороны защитников было шестеро. Ники шёл на пролом и всё время извинялся, что наступает на ноги. Николь шла за ним. Билеты остались у неё в руке. После проверки она продолжала их держать. Сейчас же она продолжала держать их, но теперь другой рукой она держалась за белый пиджак Никиты.
   Я взял руку девчушки и повёл за собой. Не хотелось кому-то наступать на ногу, - не хотелось быть Никитой, не смотря на его вежливость и семейное богатство. Мне приходилось аккуратно перешагивать через каждую ножку зрителя. Кое-кто пододвигали их ближе к своему креслу.
   Оннета тоже не хотела быть Никитой – также перешагивала через ноги людей, боясь наступить на чей-то кроссовок, ботинок, туфлю. На ней сейчас не было лица. Её что-то явно начало тревожить. Каждый раз, когда девчушка чего-то боялась, то начинала жутко нервничать.
   Никита сел на десятое кресло и поставил свой чай в подстаканник, и уложил своё ведёрко на колени. Николь присела на девятое кресло, при этом осторожно придерживая своё платье, чтобы оно не дай Бог не помялось. Затем сел я и передал ведёрко с бутылку налево. Николь взяла мои гостинцы, поставила холодную бутылку в подстаканник, а на колени попкорн. Оннета села на оставшееся место и оказалась одной из самых центральных зрителей. Бутылку точно также, как и все поставила в подстаканник, а попкорн на колени. Я один сидел в зале без чего-либо.
   Люди всё приходили. На моё удивление до затемнения зала все уже успели как следует усесться по своим местам и начать во время пятнадцатиминутной рекламы лопать попкорн.
   Фильм должен был начаться с минуты на минуты, но я не мог не задать вопрос, что сильно меня тревожит последние десять минут моей подруге:
   - Я вижу тебя что-то сильно тревожит. Скажи.
   - Не могу. – Здесь я остановился. Впервые за всё проведённое время вместе с ней я слышу от неё такие слова. Моя девчушка что-то не может? – абсурд.
   - Почему? – Мне пришлось впасть в недоумение.
   - Нельзя. – Погрустила она.
   - Что-то случилось, Оннета? Скажи, я никому не расскажу даю слово. – Притихшим голосом сказал я ей, ведь фильм уже начинался. Я ненавижу, когда от меня кто-то что-то скрывает. Не могу жить в секретах. Если это скрывают – значит это что-то плохое.
   Николь не обращала на меня внимание, она в это время снова миловалась с Ники.
   На меня что-то нашло. Некая тёмная реальность. Не пойми откуда она просто влетела в мой мозг и поселилась там. В этой сказке девчушка была рядом со мной не по своей воле. Такой исход ужасен и невероятен; её поцелуй казался таким искренним.
   Фильм начался и уже шла первая сцена в тёмном зале. Девочка так и не ответила на вопрос и это заставляло тёмную сказку восстать из мёртвых.
   - Что случилось? – пришлось повторить вопрос.
  Девчушка была на грани слёз. Вот так из ничего. Руки мрачной сказки показались из-под грязной мёрзлой земли и хотели ухватить меня за ногу.
   - Мне жаль. – Она повернулась ко мне. Её розовые волосы не казались мне такими розовыми, как тогда на сиреневой аллее. В глазах уже не было той искринки, что была на вечеринке. Татуировка в виде бабочки, состоящая из множества контуров, не была бабочкой – она стала той маленькой птицей из далека. Эти слова убили меня.
   - Это тёмная сказка? – не замечая того сказал я свои мысли в слух, но девчушка на них ответила небрежным мокрым от слёз кивком.
   Я не выдержал этой сказки. Девочка прикрыла свой рот рукой, дабы не было слышно всхлипов. Слёзы текли по румяной щеке. Мне пришлось выйти из зала и потопать зрителям нашего ряда по обуви, и даже не извиниться. Мрачная сказка двумя руками мёртвой хваткой держала меня из-под земли. Меня ты нашла.
   Оннета осталась сидеть на креслице. Николь с Никитой даже не заметили, что я вышел – уж очень нравилось им целоваться. Я вышел под злобные взоры людей десятого ряда.
   Мне не хотелось думать зачем ей это было нужно, или кто её просил об этом. В такие моменты хочется быть одному.
   Когда я вышел из зала – остановился возле постера бестолковой русской комедии про придурков и слеза пролилась. Думать было опасно. Это палка на двух концах. Прижавшись к стене и не думая совсем, я начал потихоньку ползти в низ и вскоре очутился сидящим на попе, обнимающим свои волосатые колени.
   Здесь читатель должен понять, что всё то, что чувствует Онет нельзя описать словами. Мальчик поверил в сказку и более – принял её за реальность, а она оказалась мрачной и схватила его за обе ноги и не готова отпускать. Спустя десять минут прогремел взрыв из зала №6.
   Меня немного оглушило, и я видел, как из-под дверей зала хлынул дым и полились крики. Сначала не было ничего понятно. Пару секунд потребовалось на осмысление ситуации.
   Я быстро поднял свой зад и пошёл скорее открывать дверцу зала, и Боже упаси увидеть кого-либо такое зрелище.
   18:25.
   - Дальше, Филип вы всё знаете.
   - Знаю. Ужасная трагедия.
   - И одновременно красивая.
   - О чём это ты мальчик?
   - Закат. Такой малиновый - прямо как огонь, что обуздал мою девчушку.
   Конец.