Убить Еву. Часть 2. Глава 13

Глава 13.
                Через несколько дней после убийства…

Доктор Воронцова не постучавшись распахнула дверь кабинета шефа и вошла. Разумовский сидел за своим столом и сосредоточенно перебирал маленькие картонные карточки.
- Жора, чем ты занимаешься, черт возьми?! – она остановилась напротив начальника и уставилась на него с возмущением.
- Ищу визитку какого-нибудь адвоката. Следователь, что арестовал Ульяну, сказал, что у них есть улики, поэтому нужен хороший адвокат для защиты. У тебя, Галя, случайно нет знакомого адвоката?

Разумовский поднял на нее глаза. Но Воронцова только фыркнула:
- Бог миловал, пока не возникала необходимость в адвокате. Да и по совести сказать, не заслужила Свиридова адвоката. Я, конечно, не верю, что это именно она убила Юру, но и на безгрешную овечку наша Ульяночка не тянет.

Галина Евгеньевна язвительно усмехнулась:
- Сказано же в Писании «не прелюбодействуй!», а она прелюбодействовала без стыда и совести, мужа законного обманывала. Влипла в историю, пусть теперь сама и выбирается. А то еще адвоката ей искать!

Георгий Иванович отложил в сторону пачку визитных карточек и изумленно уставился на коллегу:
- Галя, ты что? У нее муж погиб, сын несовершеннолетний один остался, она в тюрьме! Виновата, не виновата – не важно! Ульяна близкий нам человек, и мы обязаны ей помочь!

Наткнувшись на изумленно-осуждающий взгляд Разумовского, Галина Евгеньевна несколько смягчила тон. Она села в кресло рядом со столом и мягким голосом стала убеждать:
- Жора, не волнуйся, найду я Свиридовой адвоката, завтра же найду. Я хочу поговорить с тобой о более важных делах.
- Что может быть более важным, чем арест человека?! – воскликнул Разумовский.
- Убийство еще одного человека.

Галина Евгеньевна придвинулась как можно ближе и заговорила шепотом, словно опасаясь, что в изолированном кабинете их кто-то может подслушать.
- Жора, неужели ты ничего не понимаешь? Неужели ты до сих пор думаешь, что исчезновение Ивушкина, убийство Кочетова и гибель Николаенко просто неудачное стечение обстоятельств?

В глазах Разумовского появилась растерянность. Он уже не возмущался, не осуждал, он слушал внимательно, настороженно.
- У меня нет доказательств, но внутреннее чутье мне подсказывает, - продолжила Галина Евгеньевна, - что кто-то изо всех сил старается развалить нашу лабораторию. И я почти уверена, что это Стародубцев.

Георгий Иванович открыл рот, чтобы возразить, но Воронцова выставила вперед раскрытую ладонь, останавливая всякие возражения.
- Дослушай, Жора. Стародубцеву выгодно убрать конкурентов с территории научного городка и стать здесь единоличным хозяином. Но дело даже не в этом. Боюсь, что он каким-то образом пронюхал про наш эксперимент с Евой, и теперь Ева в опасности. Николай Сергеевич человек решительный, ни перед чем не остановится. Он убрал Юру, конечно, не своими руками, но убрал. Чем-то напугал Сашу, что тот предпочел исчезнуть вообще. Смерть Миши – это случайность, а вот Ульяну просто подставили, хитро, изощренно подставили. Теперь он подбирается к Еве.

- Что значит, подбирается? – вставил Разумовский.
- Он тоже хочет ее убить.
- Зачем?.. – по лицу Георгия Ивановича было видно, что в теорию заговора он совершенно не верит.
- Затем, Жора, затем!  - Галина Евгеньевна перестала шептать и сдерживать эмоции. – Мы хотели дождаться восемнадцатилетия Евы и устроить публичную пресс-конференцию, чтобы рассказать о нашем удачном эксперименте, продемонстрировать результат лицом, так сказать. Если Еву убьют, то и демонстрировать будет нечего! А все наши записи гроша ломанного не стоят без девочки, живой девочки, которую можно не только увидеть, но и проверить и перепроверить все наши заключения и выводы. Это ты понимаешь?

Георгий Иванович нахмурился, обдумывая слова Воронцовой.
- Что ты предлагаешь? Спрятать Еву куда-нибудь до совершеннолетия?
Галина Евгеньевна усмехнулась его наивности:
- Нет, дорогой, я предлагаю не дожидаться этого самого совершеннолетия и провести пресс-конференцию как можно быстрее. Обстоятельства заставляют нас торопиться! Да и не принципиально в шестнадцать лет или в восемнадцать открыть миру нашего экспериментального человека. Срочно созвать корреспондентов ведущих научных издательств, массмедиа, устроить трансляцию в интернете, по телевидению. А после пресс-конференции пускай Стародубцев делает с Евой, что хочет. Пусть убивает, пусть разрезает на кусочки, разбирает на молекулы и атомы. Это будет уже не важно. Свой флаг на Эвересте мы поставим и свою долю славы получим.

Разумовский потер лоб ладонью и покачал головой:
- Ты с ума сошла, Галя! Ты сама то себя слышишь? Речь идет о жизни ребенка, а не простого лабораторного животного, мышки или кролика!
- А мне без разницы, Жора, кролик это или человек! Мне важно, чтобы никто нас не опередил, никто не украл у нас заслуженную славу, как украл грант. А ты я смотрю уже испугался, струсил. Знаешь, что, дорогой мой, - с этими словами Галина Евгеньевна поднялась из-за стола, - возьму ка я все на себя. А то ты пустишь на самотек и это дело, как пустил на самотек грант. С возрастом ты превращаешься в тряпку, Жора.

Галина Евгеньевна решительно обошла стол начальника, направляясь к стене, где располагался сейф.
- Надеюсь, код замка ты не поменял? – она принялась нажимать кнопки на дверце сейфа. – Я заберу красную папку и организую все сама.
- Не смей этого делать! – Разумовский, нахмурившись чернее тучи, поднялся из-за стола и схватил Воронцову за руку. – Я не позволю!
- Не трогай меня, пусти! – Воронцова вырвала свою руку, продолжая нажимать кнопки. Но сейф не открывался.

Доктор Разумовский попытался оттащить ее от дверцы сейфа и завязалась потасовка. Каждый пытался добиться своего. От негативных эмоций воздух в кабинете наэлектризовался и казалось, что вот-вот полетят искры во все стороны. Георгий Иванович пыхтел, пытаясь помешать коллеге открыть сейф, та шипела как змея и сопротивлялась.

- Оставь меня в покое!
- Не смей, Галя, не смей! Ты не имеешь права!
- Пошел к черту, старый дурак! Из-за тебя мы все потеряем, все!
Она была готова убить этого старого глупца! Мечта всей ее жизни, надежда на заслуженную славу, освещавшая весь жизненный путь, дававшая силы жить и бороться, могла лопнуть как радужный мыльный пузырь из-за упрямства этого дуралея! Она шла к своей цели, сметая все препятствия на пути, и вот уже цель близка, как никогда. Неужели она уступит, сдастся, откажется от борьбы, пойдет на поводу у слезливой сентиментальности? Нет уж, не дождетесь!

Галина Евгеньевна, красная от гнева, с силой отпихнула старика и тот отлетел на несколько шагов и чуть не упал, с грохотом уронив стул на пол. Георгий Иванович, покачиваясь на вдруг ослабевших ногах, взъерошенный, взлохмаченный после потасовки, прижал руку к сердцу и стал хватать ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

- Галя, - с трудом выдавил он из себя, - воды!..
Воронцова бросила на него яростный взгляд, продолжая сражаться с сейфовым замком, и тут же отступила. Вид Разумовского не мог никого обмануть. Ему было плохо, очень плохо.

- Господи, Жора! – Галина Евгеньевна, забыв про сейф, бросилась к шефу, усадила его в кресло, налила воды из графина.
- Вера, срочно вызывай скорую! – крикнула она, приоткрыв дверь кабинета, и продолжая хлопотать вокруг бледного, задыхающегося доктора Разумовского.

Она резким движением распустила узел его галстука, расстегнула верхнюю пуговицу рубашки. Разумовский же, не смотря на все ее старания, обессиленно откинулся на спинку кресла, закатил глаза и стал хрипеть.

Когда приехала скорая, он был еще жив. Испуганная до бледности Галина Евгеньевна влезла в машину следом за больным, не взирая на возражения медиков, и поехала вместе с ним в больницу.


Георгий Иванович плыл на ватном облаке дремоты. На фоне капельниц боль отступила, стало легче дышать. Он лежал посреди большой светлой палаты в кровати и наблюдал за движением загадочных теней по белому экрану потолка. А в голове, как волны прибоя, одна за одной накатывали мысли и воспоминания…

Когда-то он любил Галю, любил по-настоящему, но не устоял перед соблазном и женился на дочери своего профессора с кафедры генетики в университете. Уж очень привечал его, совсем молодого аспиранта, пожилой профессор, не скрываясь называл своим преемником, познакомил со своей семьей. А там оказалась дочь Наденька, невзрачная, тихая, скромная. Глядя на Надю, Георгий понял смысл словосочетания «серая мышка». В ней не было ничего яркого: ни светлого ума, ни каких-либо талантов, ни привлекательной внешности, даже голос был тихим и монотонным. Но смотрела на него Надя такими влюбленными глазами, что не заметить это было невозможно. Папа-профессор, конечно, желал дочери счастья. И Георгий не устоял перед открывшимися перспективами.

Галина устроила жуткий скандал, развернулась и ушла. Но спустя несколько месяцев они случайно встретились и… Их любовные отношения длились долго, но конечно со временем сошли на нет, перейдя во что-то более глубокое и прочное. Георгий Иванович не мог объяснить словами то, что связывало их с доктором Воронцовой, но связь эта была крепче простой любви.

Временами он восхищался ее умом, неувядающей гордой красотой, а временами ненавидел за жесткость и цинизм. В науке они оказались единомышленниками, соратниками. Она помогала во всем и всегда, поддерживала, направляла, не давала опускать руки, если сталкивались с трудностями. Она была как стальной стержень, на который всегда можно опереться, который не сломается ни при каких обстоятельствах. Она была даже не его правой рукой, а второй половиной, без которой он сам себя уже и не мыслил.

А может быть Галя права? Думал Георгий Иванович, уставившись невидящим взглядом в потолок. Ведь в проекте «Ева» сконцентрировалась, сосредоточилась вся их профессиональная жизнь. В этой такой еще юной, но быстро взрослеющей прелестной девушке заключались смысл и цель их работы, работы для всего человечества. Эксперимент по сути своей завершен, успешно завершен. Тогда зачем тянуть еще два с половиной года с его обнародованием? Что изменится за это время?
 
Лаборатория развалится окончательно. В этом у Георгия Ивановича сомнений уже не было. Придется набирать новый штат сотрудников, а это трудно и долго. Пока подберет людей, пока они сработаются друг с другом. Да и примазывать посторонних к проекту не хотелось. Странные события, обрушившиеся на их коллектив в последнее время пугали, настораживали. Появлялось ощущение неопределенной, разлитой в воздухе угрозы. Неужели все-таки угроза исходила от Стародубцева? В это было трудно поверить, ведь знал он Николая Сергеевича много лет. Конкурент, соперник – да, но не убийца.

Разумовский тихо вздохнул и прикрыл глаза, намереваясь заснуть. Сейчас, лежа на больничной койке, он не чувствовал в себе сил начинать все с нуля, заново. Все-таки он стареет, уже постарел. Вдруг остро захотелось плюнуть на все, быстро завершить проект «Ева», устроить пресс-конференцию, обнародовать результаты многолетнего труда и, махнув рукой на лабораторию, уйти на пенсию и почивать на лаврах, заслуженных лаврах. И пускай двигают науку дальше молодые, полные сил ученые. А с него хватит.

В дверь тихо постучали. Георгий Иванович открыл глаза и произнес:
- Входите!
На пороге стояли Галина со Светланой, а за их спинами выглядывала золотоволосая головка Евы.
- Здравствуйте, Георгий Иванович!
- Здравствуйте, мои дорогие! – искренне обрадовался больной.

Они суетились, выкладывая на прикроватную тумбочку гостинцы, которые принесли с собой: краснобокие яблоки, сочные груши, какие-то яркие пластиковые баночки, коробки и бутылку с интенсивно-розовым содержимым. Ева поставила в стеклянный кувшин букет желтых георгинов. Больничная палата сразу преобразилась, наполнилась атмосферой ожидания лучшего.

- Как вы себя чувствуете, Георгий Иванович? – спросила Светлана, усаживаясь на край его кровати.
- Лучше, Светочка, уже лучше.
- Ну, ты нас напугал, Георгий Иванович! – покачала головой Галина Евгеньевна, - Я думала, что сама лягу тут рядом с тобой и помру.
- Ну, что ты, Галочка, ты же мне жизнь спасла. Если бы не ты, меня бы уже не было.

Воронцова отмахнулась от благодарностей и поделилась новостями:
- Врачи сказали, что состояние твое стабилизировали. Если давление больше не рухнет, то завтра возьмут на операцию. Ты, как всегда, Жора, слишком мало внимания уделял своему здоровью. Операцию то давно уже надо было делать! Давно.
- Работы много было, Галочка, некогда по больницам ходить. Вы лучше расскажите, как дела у наших?

Он посмотрел на Свету Ивушкину, адресуя вопрос ей.
- Не беспокойтесь, Георгий Иванович, - ответила она, ласково поглаживая его руку, покрытую сухой кожей с первыми коричневыми старческими пятнами, - адвоката Ульяне мы нашли. Адвокат хороший, опытный, много работал с уголовными делами, обещал помочь.

- А Пашка? Как дела у Пашки?
- За Пашей сегодня приехали бабушка и дедушка, Ульянины родители. Они заберут его к себе в Питер, пока идет следствие. Так что наш Пашка без присмотра не останется.
- Слава Богу! А то я переживал за мальчишку.

Дверь распахнулась и вошла медсестра в белом брючном костюме со штативом для капельницы в руках. Поставив штатив возле кровати, сестричка улыбнулась:
- Сейчас капельницу буду ставить, Георгий Иванович, так что прощайтесь со своими гостями, – и вышла из палаты.
- Ну, мы тогда пойдем, - стали собираться посетители.
- Я еще завтра заеду, Жора, - пообещала Галина Евгеньевна, целуя своего шефа в сухую впалую щеку.
- У меня все будет в порядке, Галочка, - заверил он, - ты лучше займись подготовкой того, о чем мы с тобой разговаривали перед моим приступом.

Воронцова удивленно уставилась на него. Получив молчаливый ответ на свой немой вопрос, она тихо кивнула.
- Хорошо, только Пашку в Питер отправим и с Ульяной чуть-чуть проясниться, сразу займусь. А ты, друг мой, настраивайся на выздоровление!
- Обязательно! – бодро кивнул Разумовский и улыбнулся.
- Дядя Жора, - Ева своими тонкими нежными пальчиками коснулась его руки, - поправляйтесь, пожалуйста. А то нам без вас совсем плохо.
- Поправлюсь, деточка, обязательно поправлюсь. Обещаю.
- Георгий Иванович, вот тут фрукты и питье, - Светлана что-то переставляла на тумбочке, - в этой бутылке клюквенный морс, ваш любимый. Его Ева сама варила специально для вас.
- Спасибо тебе, дорогая! Ты у нас просто чудо, Евочка!

Девушка смущенно улыбнулась и помахала на прощание рукой. Гости покинули палату. А Георгий Иванович откинулся на подушки, готовясь к капельнице. После посещения друзей на душе его стало легко и светло.

http://www.proza.ru/2018/05/17/526