Живи, Грузия

     Запахи памяти… Их два. Первый – запах новогодней ёлки в небольшом спортивном и одновременно актовом зале усть-питской школы, когда я училась в начальных классах. Видимо, ёлку, крупную, ядрёную, смолистую, привозили из лесу прямо в  день празднества, потому что такого запаха новогодних ёлок я не вдыхала больше никогда.
     Вторые – запахи в Грузии, в городе Поти.  Сюда я попала в силу обстоятельств. В начале октября 1980 года я  забронировала  в красноярском турбюро путёвку в Сухуми. Из  Усть-Пита до Красноярска поехала на «Метеоре», но в районе Казачинска  у судна отказал двигатель, и «Метеор» поплыл вниз по течению обратно в Енисейск. Так я опоздала в красноярское турбюро, мою путёвку продали, а мне предложили более дешёвый вариант,  в Поти, в причерноморский грузинский городок. Это был, наверное,  маленький подарок судьбы для меня, сельской жительницы: здесь всё было непринуждённым и демократичным, в отличие от более чопорного столичного Сухуми. Вызывали улыбку знакомые картины: на берегу в соседстве с туристами стадо коров по колено в море, спасавшееся от жары; поджарые пёстрые свиньи с четырёхугольными «хомутами» на шее  для того, чтобы не пролазили через плетни в чужие сады и огороды. Они  деловито орудовали длинными носами прямо на центральной площади города среди пальм и цветов.
   Сама турбаза  представляла  собой  десяток одноэтажных деревянных бараков на самом берегу моря. Отдых был традиционным: купались и загорали, вечерами на турбазе были танцы. Сюда приходили местные парни: для них это было развлечение, знакомство и общение с людьми со всего Советского Союза. Я тоже  подружилась с парнем. Его звали Николоз  Маглакелидзе, или Нико. Парень хороший, сердечный. Мы с ним  переписывались несколько лет, изредка даже слали друг другу посылки: я – копчёную стерлядь, он – разные южные деликатесы и лекарства для моей маленькой дочки, эвкалипт, к примеру. Правда, одну мою посылку, помнится, украли на почте: видимо, почтовых служащих соблазнил аромат рыбы. Я несколько раз приезжала к Нико в гости, привозя с собой  дочку  Юлю, сестру Зину, своих друзей. Он вводил нас в круг своих приятелей – преимущественно молодых моряков черноморского флота. Это Коля Харазов, Гурам, Гия (фамилии последних уже забыла).  Помню, они рассказывали, как пришли с грузом из СССР в какой-то порт Анголы. Мол, корабль нужно было срочно разгрузить, однако или была какая-то недоговорённость в руководстве, или какая-то другая причина, но местных мужчин не могли сдвинуть с места, уговорить. Они невозмутимо возлежали под пальмами, наблюдали за происходящим, а к разгрузке привлекли нас, моряков.
   Мы интересно общались с ребятами, пили  домашнее виноградное вино. Вообще вся молодёжь в СССР воспитывалась как интернационалисты, все мы были  «свои», отсюда доверие друг к другу.
   Случалось, правда, всякое, ведь люди не ангелы.  Запомнилось посещение какого-то музея в городке Западной Грузии; точнее не сама экскурсия, а диалог экскурсовода  и одного из русских туристов.
    Экскурсоводом был местный грузин, неплохо, но с акцентом и с редким искажением форм слов говоривший по-русски. Один из наших туристов взялся тихонько передразнивать его. Гид услышал это, приостановил  свой рассказ и спросил туриста:
    -  А сколько языков знаете Вы?
Турист покраснел и примолк.
    - Ну  так вот,  молодой человек: я русский язык знаю хотя бы так, а Вы грузинский язык не знаете никак.
   В программу отдыха в Поти входило и несколько автобусных экскурсий. Мне запомнились две:  экскурсия в Аджарию и  в  Новоафонские пещеры. Эти пещеры и сейчас у меня перед глазами, но их мне очень трудно описать.  Это какой-то другой, фантастический мир с гигантскими «сосульками»  сталактитов и сталагмитов,  с  таинственно-мрачными подземными водоёмами, с этим будоражащим  душу  полумраком, со сводами – этот Аид, преисподняя, царство мёртвых.
    Запахи памяти… Словесно воспроизвести их очень  трудно…  Турбаза. Тёплая, тёмная ночь. Веранда нашего барака, подсвеченная электричеством.  Оглушительный стрекот цикад.  Резкие, пряные, ароматные запахи южных растений, среди которых и знакомый запах лавровых кустов.  Мелодия вальса из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь». Мы с Нико стоим на веранде, молча впитываем в себя всю эту благодать.  Нам хорошо.
    Другой запах – запах базара в Поти.  Запахи кулинарного разнотравья с преобладанием киндзы,  свежепросольных огурцов, всевозможных плодов юга.
    В один из отъездов (а летала я рейсом "Тбилиси - Красноярск" со стоимостью полёта в 90 рублей - вполне подъёмной для меня) я побывала на горе Мтацминда в пантеоне великих людей Грузии. Мною двигало желание поклониться могиле А.С. Грибоедова, обожаемого мною человека - дипломата, автора бессмертного "Горя от ума" и замечательного вальса. Как сейчас вижу это надгробье с маленькой статуэткой склонённой над могилой и безутешно рыдающей женщины. Этот памятник установила  мужу юная его вдова Нина Александровна Чавчавадзе. Помню и надпись на пьедестале памятника: "Ум и дела твои бессмертны в памяти русской. Но для чего пережила тебя любовь моя?"
     Помню чувства, охватившие меня тогда. Я как будто перенеслась в начало 19 века: ведь вот они, совсем рядом - мой кумир и его юная красавица Нина. Горечь, скорбь и восторг одновременно!
     А в девяностые годы я услышала в телевизионных новостях, что в порту Поти  стоят американские военные  корабли, а  по мостовым города стучат тяжёлыми армейскими ботинками американские солдаты.  Город стал чужим…   Интересно, ребята из Поти хоть иногда вспоминают нас, красноярских сибирячек?  Впрочем, они давно уже не молодые ребята.
   И всё-таки живи и процветай, Грузия. Спасибо тебе за то, что ты была в моей жизни.