Яма. Западня для боевиков

Боевики валились с ног и сдавались. Просили прощения у Аллаха, ради величия которого проливали чужую кровь и убивали неверных. Бросали оружие и поднимали руки.





В местах временной дислокации нашего батальона перед нами ставились различные задачи. Сопровождение колонн, зачистки зданий с освобождением заложников захваченных террористами, рейды в горы. Иногда приходилось усиливать блокпосты, которые часто обстреливались боевиками.
 
Примерно в километре от нашего нынешнего месторасположения как раз находился такой "проблемный" пост. Только мы рейд по окрестностям проведём, отгоним боевиков, только на заставу вернёмся, а нам сообщают из штаба о новом нападении на блокпост. Мы плюёмся, чертыхаемся, материмся, и опять туда – без перерывов для сна и досуга.

Пищу, и ту, принимаешь бегом. Похватаешь кое-как продукты из сухого пайка, проглотишь наспех, водой из фляги запьёшь – и будь доволен. Ничего не поделаешь – служба такая.

Так повелось, что на задания мы с Лёхой всегда вдвоём ходили. Привыкли быть напарниками в бою, понимали друг друга без лишних слов. Командиры это ценили и нашу связку старались не разрывать.

Вот и на этот раз мы первыми выскочили из БТРа и, дав понять остальным бойцам отделения, что ждём от них при необходимости поддержки огнём, подались в ту сторону, откуда предположительно боевиками обстреливался блокпост. Передвигались скрытно, прятались за камнями, шли на звуки автоматных очередей, но сами не открывали огонь – не раскрывали себя, чтобы подобраться как можно ближе.

– Вон ту тропу, видишь? – шепнул мне Лёха и показал рукой. – Черти в горы по ней отходят, всякий раз как мы являемся блокпосту на подмогу. А когда "домой" отбываем, вновь по ней спускаются и обстреливают блокпост с позиций в долине. Раз за разом одно и тоже, игра такая есть – кошки-мышки.

Тропы я там не увидел, даже рассматривая склон горы в бинокль, но Лёхе поверил на слово. Его соколиный глаз, как и его чутьё, не раз выручали нас в лихих передрягах.

– По-любому ты уже распланировал, что да как... – подтолкнул я его к откровенному разговору, локтём в бок. – Предлагай, не стесняйся.

– Давай перекроем тропу на пути отступления боевиков, - загорелся Лёха, быстро шепча. - Займём позицию поудобней и дадим нашим знак, пусть идут в атаку. Боевики привыкли отступать в горы и на этот раз наверняка будут действовать по той же безотказной схеме, а тут на их пути мы! Прижучим гадов с двух автоматов... - Лёха мстительно усмехнулся, представив, как будут улепётывать боевики, засевшие у нас в печёнках, сверкая загорелыми вахабитскими пятками.

Мне Лёхина затея понравилась. Я кивнул и мы взялись за её воплощение.

Осторожно обошли стороной тот склон, с которого боевики обстреливали блокпост, забрались повыше и вышли на тропу, которую Лёха заметил издалека. Боевики настолько привыкли к своему маневру, уверенные в его безотказности, что даже не выставили охранение прикрывать тропу.

В общем, засели мы с Лёхой на той тропе и стали дожидаться появления боевиков.
 
- Гранаты есть? - спросил Лёха.

- Три, - ответил я.

- У меня тоже... - Леха примолк, помозговал о чём-то в режиме острой нехватки времени, и кивнул: - Должно хватить!

- Что ты задумал? - спросил я.

- Когда они карабкаться вверх начнут, мы их гранатами закидаем, - хохотнул сообразительный Лёха. - Устроим чертям камнепад и добьём из автоматов.

Я кивнул и передал по рации нашим, чтобы начинали теснить боевиков в горы.

Через пару минут где-то внизу послышались автоматные очереди. А ещё через пять я увидел боевиков поднимающихся по тропе в нашу сторону. Человек тридцать, в какой-то полусотне метров ниже по склону от места, где мы притаились.

- На счёт три, - подмигнул мне Лёха, доставая гранату.

Я кивнул ему, и Лёха крикнул: - Три!

Мы швырнули по гранате в сторону боевиков и сразу за этим ещё по одной. Гранаты поскакали по склону вниз, мы с Лёхой прижались к камням, пряча головы от осколков.
 
Четыре взрыва, один за другим, прогрохотали где-то внизу. Вслед за этим зашумел камнепад.

Я осторожно выглянул из-за камня и увидел внизу разбегавшихся, кто куда, боевиков. Раненые, их было с десяток, катались по земле, ругались своим тарабарским матом, склоняя на все лады всевозможные извращения среди близких родственников, и выли от боли, как драные шакалы на луну. 

Двое или трое, спасаясь от камнепада, неудачно свернули с тропы и полетели с обрыва вниз. Нескольких сбили с ног катящиеся сверху камни. Остальные, устоявшие на ногах, бежали вприпрыжку по склону вниз, пытаясь убежать от катящихся вдогонку валунов. Но там, внизу, их встретили бойцы из нашего отделения дружным автоматным огнём.

Боевики валились с ног и сдавались. Просили прощения у Аллаха, ради величия которого проливали чужую кровь и убивали неверных. Бросали оружие и поднимали руки.