Яма. Засада у реки

Боевики отлёживались в траве с полчаса, временами пытались высунуться, но всякий раз попадали под перекрёстный огонь. В итоге, они предпочли сдаться, понимая, что живыми из передряги им не выйти.





Защищая позиции бригады самоходных гаубиц, мы использовали минирование подступов и проволочные заграждения, устанавливая их по периметру.

Особенно проблемным участком был берег реки. Вся территория вокруг на много километров могла быть надёжно зачищена, но близость реки сама по себе не давала гарантий спокойной жизни.

Обычно боевики переправлялись через реку ночью, то есть, в темноте. Во время первой подобной вылазки они попали в ловушку устроенную нашими минёрами. Один из боевиков подорвался, остальные предпочли ретироваться.

Но дальше, наученные горьким опытом, они стали брать сапёра на операции. Тот на скорую руку обезвреживал пару мин, давая возможность боевикам просачиваться сквозь лазейку на защищаемые нами позиции. Нам приходилось очень не сладко в такие ночи.

В конце концов нашему лейтенанту подобные приключения надоели. Мы устроили засаду на берегу, чтобы отвадить боевиков от ночных вылазок раз и навсегда. Днём мы выкопали несколько щелей в земле, в тех местах, где они незаметны с берега.

На первое ночное дежурство зашли мы с Лёхой и ещё несколько бойцов. Мы устроились поудобней в своих щелях, приготовили автоматы к бою и стали ждать визита непрошенных гостей.

Обычно через реку боевики переправлялись "вплавь". В том месте, где они как правило это делали, река была мелкой, так что "вплавь" – это громко сказано. Точнее было бы сказать – "вброд".

Переправляться на лодках или других плавательных средствах боевики не рисковали. С берега лодки слишком заметны, даже в тёмное время суток. Тем более, что мы периодически запускали осветительные ракеты, и лодка на воде, в таком случае, становилась лёгкой мишенью для обстрела с береговых позиций. Куда сложнее заметить группу пловцов с автоматами, осмотрительно поднятым над головой.

Вот и в ту ночь, ставшую памятной, боевики преодолели реку "вплавь". И, стараясь не обнаружить себя, провели разминирование, сделав в минном поле лазейку.

Мы, до поры до времени, сидели в щелях как мыши, ничем не выдавая своего присутствия. Но когда боевики начали подниматься по склону, до позиций охраняемой нами бригады гаубиц, в полной уверенности, что они не замечены, Лёха дёрнул за верёвку и в небо взвилась осветительная ракета.

Мы застали боевиков врасплох. Они не видели нас в щелях, хорошо замаскированных в высокой траве, зато сами были прекрасной мишенью. Мы открыли по ним автоматный огонь одновременно с нескольких направлений.

Боевики падали и жались к земле, раненые или просто с испуга, и даже не пытались отстреливаться. Они отлёживались в траве с полчаса, временами пытались высунуться, но всякий раз попадали под перекрёстный огонь. В итоге, они предпочли сдаться, отдавая себе отчёт, что выбраться живыми из устроенной нами западни им не удастся. За их спинами было минное поле, ломиться по которому напролом, без разминирования – сравнимо с самоубийством, а с трёх других сторон их настигали наши автоматные очереди.