Творческая работа

                I
   Пробираясь сквозь густые заросли крапивы, репейника и молодой поросли клена я медленно двигался вдоль подножия холма. Сквозь листву деревьев над моей головой пробивались палящие лучи летнего солнца. Под ногами сплошной ковер коричневой гниющей листвы скрывал собой торчащие из земли ловушки и преграды в виде замшелых камней и скрюченных, узловатых кореньев. В очередной раз нога увязала  в лужице мутной, застоялой дождевой воды. Благо, что я был обут в добротные походные ботинки.
   Вот, послышалось журчание лесного ручья. Это означает, что я достиг точки подъема на холм. Приблизившись к воде, я ополоснул руки, соленое от пота лицо, после чего напился сам ледяной, вкусной и освежающей влагой, зачерпывая ее пригоршнями. Немного зубы свело. Осмотрелся. Как же хорошо здесь! Прохладная тень ласкает разгоряченное зноем тело, журчание ручья и шелест листвы успокаивают душу, приводя ее в состояние абсолютной гармонии с природой и даруя глубочайшее умиротворение. В низеньких джунглях папоротника и хвоща можно услышать тихие шорохи. Это крохотный лесной зверек, ведет свою повседневную борьбу за выживание, копается в листве в поисках жирной личинки. Ну, или на худой конец – шершавого, твердого и горького, но не менее питательного древесного жука. Средь стеблей одревеснелой крапивы раскинул свою ажурную сеть паук крестовик, словно какой-нибудь торговец на ярмарке, выставляющий на показ тончайшего кружева шелковые платки.
   Я встал, потянулся и начал подниматься на холм, лавируя между молодыми деревцами и кустарником. Шел аккуратно, не спеша, переступая полуразвалившиеся стволы поваленных ветрами деревьев, облепленных зеленым мохом. Наконец, достигнув вершины холма, я внимательно осмотрелся. Да, точка была выбрана верно. Солнце перекатилось за полдень и неумолимо клонилось к закату. Взглянув на циферблат дизайнерских именных часов – памятный презент ежегодной премии художников-пейзажистов, я отметил про себя, что времени в моем расположении ровно восемь минут. Присев на корточки, я снял этюдный мольберт с плеча и положил на траву у своих ног.
   Привычным движением практически не глядя, я стал последовательно вынимать из фанерного ящика детали механизма и собирать их воедино. Через минуту закончив сборку, я придирчиво осмотрел все узлы и соединения на работоспособность, затем снял левый ботинок и извлек из тайника в подошве полиэтиленовую капсулу с последними деталями заказа и одним единственным патроном.
   Надо сказать, эти патроны изготавливаются штучно, вручную подпольными мастерами в Восточной Европе и в Азии, доступны на черном рынке лишь проверенным лицам и организациям. Даже спецслужбам они недоступны, это факт. Особенность такого вот патрона, который сейчас лежит у меня на ладони в том, что его невозможно отследить. Это позволяет выполнить заказ чисто, не оставив ни единого следа для улики. Калибр патрона не стандартный и не подходит ни к одному из официальных видов стрелкового оружия. Потому и винтовки, и патроны к ним уникальны. Моя нынешняя винтовка была создана австрийскими подпольными умельцами по спецзаказу для стрелка экстра-класса. На винтовке отсутствует оптика, ее заменяет миниатюрный тепловизор высочайшей чувствительности.
   Я являюсь вторым владельцем данного раритета. Первый художник-пейзажист был раскрыт во время операции в Северной Корее, брошен в тюрьму, затем расстрелян. А винтовка исчезла тогда при загадочных обстоятельствах и спустя несколько лет всплыла вновь на черном рынке в Восточной Европе, где сразу же была приобретена тайной организацией. Так я стал вторым ее владельцем.

                II
   Распечатав капсулу, я извлек крошечный сверток саморастворяющейся бумаги. Развернул его. В нем были указаны марка автомобиля, цвет кузова, регистрационный гос. номер мелким печатным шрифтом без пробелов и разделительных знаков. Положив бумагу на траву, я достал флягу, плеснул на сверток воду. Бумага в считанные секунды растворилась не оставив следа своего существования.
   Внимательно осмотрел патрон. Это великолепная работа, тончайшая и искусная, а главное – смертоносная. У самого основания пули различалась тоненькая серая полоса, означавшая, что данный патрон с «сюрпризом». А сюрпризы у этих патронов бывают самые различные и непредсказуемые. Но мне, как опытному стрелку не составило труда по весу и размещению центра тяжести определить, что этот патрон  имеет нано-технологичную начинку со стальным сердечником. Но обо всем по порядку.
   Вложив патрон, я принял позицию стрельбы с колена и вскинул винтовку. Солнце светило мне прямо в лицо. Согласен, такая позиция была бы вопиющим безумием для обычного снайпера, так как отблеск оптики сразу бы выдал стрелка, но на это и расчет, ведь если вы помните, оптический прицел мне заменяет тепловизор. Кому может прийти в голову мысль о том, что профессиональный снайпер, сумевший поразить такую трудную мишень, может выбрать такую невыгодную позицию? Так-то. Но довольно рассуждений, вернемся к делу.
   Я вновь бросил взгляд на часы. Готовность десять секунд. Ветер юго-западный, скорость три метра в секунду. Впереди подо мной в двух с четвертью километрах поворот асфальтированной дороги, обсаженной по обочинам раскидистыми тополями. Стрелять придется в «окно» метр на полтора, образованное нижними ветвями двух рядом растущих деревьев, по движущейся мишени, притом весьма важно не задеть ни единого листочка. Это с такого-то расстояния! Но за это я и люблю свою работу, подкидывающую мне временами сложные задачки.
   Готовность шесть секунд. Прибор зафиксировал цель. Пять секунд. Дыхание ровное, сердцебиение замедлилось. Четыре секунды. Расстояние цели до точки выстрела тридцать метров. Три секунды. Палец лег на спусковой крючок. Две секунды. Цель в зоне поражения. Прицел чуть выше правого верхнего угла левого нагрудного кармана рубашки. Секунда. Выстрел. Плавный выдох.
   Тепловизор зафиксировал как пуля, пробив крошечное отверстие в лобовом стекле белого BMW-X5, разделилась в салоне на восемь частей, семь из которых поразили две цели на заднем сидении и вывели из строя всю электронику автомобиля. Стальной сердечник, диаметром не толще человеческого волоса, вошел в сердце главной цели – водителя внедорожника, между вторым и третьим ребром ближе к грудине, закупорив клапан. Сработано чисто.
   Автомобиль плавно сбросил скорость и, не сворачивая, пропустив поворот, нырнул в кювет, затем по инерции вынырнул, кренясь на правый борт, и был бесцеремонно остановлен старым тополем, возмущенно осыпавшим внедорожник чахлой листвой и сухими ветками. Послышался визг тормозов. Водители, следовавшие за BMW и ехавшие на встречу успели среагировать вовремя и теперь, остановив собственные транспортные средства, бежали к разбитому внедорожнику.
   Тем временем я осторожно отклеил накладные усы, брови, окрашенные под седину, содрал с лица латекс, имитировавший глубокие морщины. Достав из ящика цинковые тюбики с надписями «Охра», «Сиена жженая», «Белила цинковые» и прочие, я не спеша расфасовал детали маскарада в них.
   Завернув основания тюбиков, я старательно помял их для придания рабочего вида и принялся разбирать винтовку и прикручивать ее детали к мольберту. Установив на нем и закрепив незаконченный пейзаж, я достал кисти, палитру и принялся за работу. Спустя несколько минут картина была завершена, с десяток недостающих мазков дополнили прекрасный вид, открывающийся с вершины холма. Вытерев ветошью кисти, и убрав весь инструмент, я сложил мольберт и, перебросив ремень через плечо, стал неторопливо спускаться с обратной стороны холма и вышел к дороге.

                III
   Я шел вдоль обочины. Вот пронеслась карета скорой помощи, истошно подвывая и перемигиваясь сиреной. Чуть погодя пролетела пожарная машина, вызванная кем-то, как это бывает обычно, «на всякий пожарный». Я умело изображал на своем лице недоумение и прибавлял ходу.
   Поравнявшись с местом происшествия, я затерся в толпу зевак и стал с интересом расспрашивать о подробностях аварии. Одни утверждали, что у водителя внезапно сердце отказало, и он скончался за рулем, другие шептались о том, что пассажирам повезло, мол, легко отделались…
   Так. Стоп! Вот это вот последнее меня насторожило. Но я не подал виду, а вместо этого пробрался ближе к ленточным ограждениям. Сквозь матовое стекло в дверях «скорой» я едва различил силуэты женщины и подростка, очевидно жены и сына погибшего водителя. Парня осматривал медик. Женщина сидела поодаль и, спрятав лицо в ладони, едва слышно рыдала.
   Меня осенило! То, что я принял с экрана тепловизора за микровзрывы, оказалось на деле ничем иным, как распыленным мощным аэрозолем с транквилизатором мгновенного воздействия. Вероятно, оставшиеся в живых жена и сын так никогда и не вспомнят, что же именно произошло в тот роковой момент. Их частичную амнезию, конечно, спишут на шоковую ситуацию. Стальной сердечник уже должно быть растворился в крови погибшего не оставив шанса быть обнаруженным. Я осмотрел вскользь разбитый автомобиль. Все что могло бы пролить свет на истинную причину ДТП, было уничтожено бесследно. Да, чисто сработано! Я сочувственно вздохнул и покачал головой. Потоптавшись для виду еще некоторое время, я покинул место происшествия.

                IV
   Спустя две недели я отдыхал в своем загородном особняке, когда получил открытку на электронную почту. Открыв письмо, я прочел: «Ваша картина превосходна! Весьма впечатлен Вашей работой,  поздравляю Вас! Средства переведены на указанный вами банковский счет. Приятно с Вами сотрудничать!». Подпись отправителя: «collekcionier77@mail.ru».
   Полагаю, будет излишним пояснять вам о какой «работе» идет речь в присланной мне сегодня открытке? Скажу лишь, что этот самый «коллекционер 77» прежде был расторопнее с оплатой моего творчества!
   На этом, пожалуй, все. Через пол года у меня запланирован отпуск в Греции. Буду писать с натуры фантастические закаты средиземноморского побережья. Цель – владелец яхты «Лотарингия» (Loitering’s), генеральный директор крупной строительной компании на Кипре.