Командир

                КОМАНДИР

Я уже писал ранее, в своих рассказах о начальнике охраны Зиганшине Марате Сарвартдиновиче. Но личность он не ординарная, и то, что в них написано, в этих рассказах, конечно мало, что бы раскрыть его душу.
Прежде всего, он замечательный человек, и хотелось бы как-то, выделить это. А не строить с него какого-то монстра, как в рассказе «Генерал». Это на службе, он такой, там и требования другие. А в обычной жизни, он не лишён чувства юмора. Может и над собой пошутить, а может и других подзадорить. Иначе и нельзя, на то она и жизнь чтобы её хорошему ритму, радоваться. Ведь всё очень просто объясняется.
Человек с первых секунд своей жизни: ещё при рождении. Не смотрит, со страхом,  на весь окружающий его, неизведанный мир. А старается влиться своей небесной энергией в великое русло нашей человеческой жизни: уже, его жизни. И как можно, по-своему, он радуется ей. Этот маленький комочек, сгусток необъятной, душевной энергии. Звонкоголосо, оповещает весь мир, что он родился, и он уже счастлив.
Он и должен оставаться, таким счастливым, всю свою жизнь. А природа и не против этого, воздавай себе должное - человек! Это твой дом!
Прихожу, я на работу. И как обычно, сообщаю своим друзьям, что столько-то зайцев поймал. Кто верит мне, а кто и не очень. Ведь на охотника, да на рыбака очень трудно обижаться, а поверить им, ещё труднее. Потому что врут, все они безбожно. И в лучшем случае: одного трофея, до десятка, или до сотни, себе не прибавят. Зачем себе репутацию портить: ну соврал чуть-чуть, с кем не бывает. - Всё тут, в рамках дозволенного: есть обман, но его - граммулька одна.
Тут командир мне и говорит:
Григорий! А меня, за зайцами возьми с собой. Очень хочу посмотреть, как петли ставятся. Никогда не поверю, что так можно зайцев ловить.
Вид у командира, очень искренний. И улыбка, не сходит с его лица: совсем, как у ребёнка. Как тут не уважить, хорошего человека? - Пусть учится охотиться, если есть желание. Хотя я и привык, охотиться в одиночку, но дал своё согласие.
Рассказывали мне его друзья, что Марат классно водит мотоцикл и машину. Что на мотоцикле такие номера выделывает, что хоть в цирк его определяй. И на машине может на двух колёсах проехать, и ещё всякие, разные там, крендель-боберы выделывать. А тут и сам убедился, что это всё, правда.
Едем мы по зимнику, а дорога вся разбитая, дальше некуда. Но командир и здесь чувствует себя уверенно, сказывается его хорошая шофёрская выучка. Но вскоре, дорогу перемело снегом, и на нашей иномарке, ехать дальше очень рискованно. Ещё пару раз мы пробивались через такие заторы, а потом решили не испытывать больше судьбу, и двигаться дальше пешком.
Погода стоит, прямо, как по заказу. Бывают же такие зимние деньки, будто созданные для прогулок. От души радуйся здесь, человек природе: почувствуй, всю её красоту и величие. И себя почувствуй её частицей, сыном её – человеком!
Яркий солнечный день, ласкает наши зачерствелые, городские души. Но зимний денёк короток, и нам не до солнечных нежностей, надо поторапливаться. Хотя по снегу, и захочешь, шибко не разбежишься, и не поскачешь, как зайчик. У того, мало, что ноги длинные, так ещё и очень мощные, что пружины. Один прыжок его, метров восемь будет, если не больше. А про силу задних, и очень когтистых лап, и говорить нечего.
У моего друга, на лесоповале такой случай был. Поймал он зайца в петлю, а тот живой ещё. Освободил Толик его от петли, и за уши, вверх поднял. Не ожидал он, что зайчик, так врежет задними ногами по фуфайке, что из той клочки ваты полетели. Только телогрейка и спасла Толика, а иначе бы кишки выпустил ему зайчик, всего в одну секунду. Вот тебе и заинька беззащитный! Выходит, что тоже умеет защищаться, когда надо: и при когтях он, и при силе. Так что, не зевай охотник, и не торопись на охоте – думай!
Изрядно вспотевшие, мы добрались до рёлки. Нашёл я заячью тропу, и давай командиру всю охотничью азбуку объяснять. Тот слушает меня внимательно, здесь уже я командир.
Вот здесь заяц, по тропинке, что экспресс движется, со скоростью, и без остановок. Можно петлю ставить в таком месте, но пока не до этого. Идем дальше.
А вот здесь, прыжок заячий. И если петлю ставить, то надо ставить её в середине прыжка, и выше, чем обычно. Тут расчет нужен, иначе собьёт заяц петлю, и этой тропинкой уже никогда не пойдёт. Пуганый заяц, ёщё осторожней будет, и ещё хитрее.
Марат Сарвартдинович, очень внимательно слушает меня. Человек он очень дотошный, и если взялся за какое-то дело, то обязательно доведёт его до ума. Это черта его характера, и никогда, он не меняет своего решения.
А тут тропа раздвоилась: тоже очень важная для охотника задача.
Значит надо нам, дальше идти, где тропки опять, в одну наторенную дорогу сольются. Но прежде чем ставить здесь петлю. Надо охотнику руки, от пота отмыть. А затем петлю, об кору осины натереть. И только потом её ставить. А тут опять варианты есть…и так бесконечно.
Так и движемся мы по лесу, след в след, что два волка, что бы лишних следов, на снежном покрывале, не оставлять. И далее ведём между собой, тихую беседу.
Но тут, вопреки нашей осторожности, у командира в кармане, зазвонил сотовый телефон. Это было так неожиданно, что тот вздрогнул. И по его лицу, я понял, что Марат Сарвартдинович, не рад этому звонку. Будто бы, в другой мир, мы вопреки своей воле вернулись. От которого мы, совсем ещё недавно, торопились скрыться.
Я не знаю, с кем он беседует, но частично слышу их разговор. И вероятно, на вопрос: где ты находишься? Командир, ему весело отвечает – на охоте! И далее примерно такой ответ.
Какая охота? С тебя охотник, как с меня, примерно – танцор?
Вот тут, классический ответ командира. Который ты сразу, если и захочешь, то не придумаешь. Тут и юмор, и смекалка нужна, и просто человечность.
А ты послушай, как дятел стучит?
И в лесной тишине, тот выдал такую мощную дробь, что мы невольно рассмеялись. Но работнику было не до нас, он за совесть работал, не за деньги. – Тук, тук, тук: т-р-р-р-р-р. Т-р-р-р-р!
Фурор, был полнейший.
Ну что, убедился, что я на охоте. – смеётся командир?
А там тишина. Наверное, вечно бы слушал такую музыку горожанин. И его в лес потянуло: ведь душу не обманешь.
Я завидую вам, вы счастливые! Молодец, ты Марат!
Продираясь сквозь орешник, мы вышли на полянку. Видно было, что здесь в петлю, попался белый заяц. Но от него только пух остался – и такое бывает на охоте. Здесь и волк не пропустит добычу, и лиса, и колонок, и ворона, и мыши. Ничего в лесу не пропадает, всё на пользу другим пойдёт: помогает им выжить. И всё это войско разбойников, друг за другом движется. Волк за человеком, за ним лиса, и так далее. А последний охотник, как известно, приходит к шапочному разбору: вообще ничего, кроме пуха, ему не осталось.
Жалко командиру добычу, и лицо его погрустнело: ну надо же? И вся его невысокая фигура сразу сникла, а руки опустились, совсем, как у обиженного ребёнка.
Я только усмехнулся. У меня и хуже бывало. Один раз девять зайцев поймал, а домой только шесть принёс. Трёх зайцев: волки, начисто слопали, только по клочку пуха и осталось от них: такие там дела. Так что если попал ты, на их территорию охоты, то лучше сам уходи. Толку с твоей охоты не будет: одно расстройство.
Ну, вот командир, получай семь петель. И начинай свою охоту. Если ты сам, всё что слышал от меня, не прочувствуешь на практике. То толку с нашей болтовни, никогда не будет. Иди на ту сторона речки, и начинай там ставить петли. Тут уже, ты сам почувствуешь себя охотником. А свои ошибки, потом сам увидишь. Считай, что ты один остался в лесу: слейся с природой. И тебе легче думать будет. Тебе надо выжить!
Ну, Григорий, круто ты берёшь. Психолог с тебя неплохой получился, даже, очень сильный.
Ты просто меня в хищника превращаешь, не иначе?
Это самый лучший вариант: немножко побыть в его шкуре. Быстро всю науку постигнешь. А как ты хотел?
А я пойду по своим делам, проверю свои петли, что раньше ставил. Встретимся у машины, через пару часов.
Река скована льдом, и по ней кое-где, проносится шальной заяц. Но этого не поймаешь, у него свои дела. А на другом берегу реки, зайцу, даже очень хорошо. И не надо никуда торопиться. Здесь его кустарник защищает, и можно ему оглядеться, и покормиться. Можно, и хищников подурачить.
Накрутит заяц петель по снегу, и все они всё равно где-то сходятся, прямо лабиринт получается. Почти, как из греческой мифологии, позаимствовано. Только зайчик неграмотный, но и он здесь силён: чудеса творит.
И уже никто, не найдёт ни выхода из него, ни самого зайчика. Бегает плутовка лиса, по этому кругу, но даже, и не увидит зайца. А тот уже давно, как говорится, сошёл с дистанции. – Прыжок в сторону от тропы, сразу же второй. И всё это сделано в одно касание.
Падает зайчик в снег под кусток, или между кочек, и ни одна сила не заставит его подняться оттуда. В мягкой люльке он отдыхает: баиньки зайчик: бай-бай.
Увлёкся Марат Сарвартдинович, этим кроссвордом на снегу, аж вспотел от напряжения. Не так всё просто здесь, как хотелось бы. Сложная наука!
Ну и Гришка шельмец, не потащил меня, на свои охотничьи места. Говорит, что не зачем мне снег зазря топтать – далеко очень! Ножки мои жалко.
Вот и Пётр Павлович, всегда говорит – хитрый Гришка! А они вместе много тайги, своими ногами избороздили: друг друга, хорошо знают.
Титаренко, зазря врать не будет: совестно ему, в серьёзных годах мужик!
Жалко, что не слышит этого Гришка. Уж он, не смолчал бы здесь, это точно. Всегда у них словесная перепалка с Петькой, на работе идёт. Не без этого!
Кто, Петька не соврал бы? - Да это врун ещё тот. Он наверно за всю свою жизнь, только раза три не солгал, а может и того меньше.
Силён он, врать! Его и на серой кобыле, не объедешь: этого Петьку.
Он хохол ещё тот, похлеще меня будет.
Я перед ним, невинный ребёнок: ягнёнок я!
Вот тут-то Петька, и заводится. Не может он терпеть всю напраслину, что на него Гришка возводит. А тому, лишь посмеяться надо, и ничего больше. Ведь дружат они не один десяток лет, и даже свои словесные заготовки на этот счёт имеются. – Веселят хлопцы, народ! А вообще они друг без друга никуда, особенно в тайгу.
Но скоро командир так увлёкся своими петлями, что и про время позабыл, и про Гришку с Петькой. В итоге, свои семь петель он поставил, на самых удачных тропах. По крайней мере, он сам так считал.
Короток, зимний денёк, и уже клонится солнце к закату. Пора и к машине возвращаться. Пора уже, и машину прогреть, не лето на дворе. И заспешил Зиганшин к своей иномарке. Скоро он вышел, на свой след, и двинулся по нему: так легче идти. Совсем, как волк на своей тропе, тот лишнего следа не оставит, и силы свои сохранит: Гришкина наука.
Напарника ещё не было, и Марат Сарвартдинович с удовольствием отдыхал в салоне. Давно ему, так не приходилось отдыхать, всё дела мешали. И даже тихая музыка, уже по-другому звучала. Устал человек, а она бодрит его, и ласкает разум.
А кругом, природа, и нет ей конца. Как тут не радоваться минуте счастья, что так кстати пришлась. А тут, и напарник показался.
Шёл Гришка, к машине по целине, сил своих не жалел.
Наверное, не очень устал, снег месить. Хотя и тяжёл он, что медведь, но дури в нём через край. - Сродни Топтыгину, Гришка.
А может, время ему дорого?
Но не пустой, его напарник движется. Большой рюкзак топорщится во все стороны, и что-то скрывает он, в своём нутре. - А это уже радует глаз охотника, и робкую надежду, в его душу вселяет.
Вылез командир из машины, и встречает своего бойца:
Ну, что там?
Вытер Гришка пот со лба и медленно, как Дедушка Мороз подарки из мешка достаёт.
Есть один зайчик! И второй за ним! И третий, туда же!
И складывает он добытых зайцев на капот машины.
И четвёртый есть! - И как же, ему не быть?
Распутин весело смеётся, видя обескураженное лицо своего командира. Ведь такое представление не часто увидишь. Без всякого цирка его удивил. А тот и слова сказать не может: словно зачарован происходящим.
Только все серые они, эти зайчики – маньчжурские.
И наконец-то, Зиганшин нашёлся.
Григорий, да ты совсем ошалел. Я столько зайцев, за всю свою жизнь не видел, а тут как на выставке.
Не холодно командиру, хотя и расстегнут он, но тут: аж вспотел весь от волнения. А Гришка смеётся:
А вот ещё один!
И чисто белого зайца, из рюкзака достаёт, как волшебник. Только кончики ушек, у него чёрненькие.
Это заяц беляк. Поистине красавец: вот это добыча!
Не ожидал командир такой прыти от Распутина, и не знает, что сказать ему. Ведь и он особенно не верил Гришке. – А тут? И сказать нечего.
Силён бродяга!
Природа менялась на глазах, так как, солнце клонилось к закату. И яркие солнечные краски дня угасали, сменяясь на темные тона приближающего вечера. Зимняя дорога тоже потемнела, и напыжилась буграми, да кочками. И стоило немалого труда, командиру, что бы удержать машину в нужной колее. И при всём этом хаосе, не оторвать выхлопную трубу. Но всё обошлось на этот раз, и машина благополучно выбралась на трассу, что бы через три дня снова вернуться сюда. Вот такое оно, манящее - охотничье счастье. Если привяжется к охотнику, то надолго, а может только дразниться, и в руки: ни за что, не дастся.
Через три дня охотники были на своих охотничьих тропах – путиках. Никого не надо было заставлять двигаться. Ведь, охотничий азарт, очень сильная штука. Кровь будоражит голову, и не даёт мыслям покоя. – Как там, на заячьих тропах, что попалось!
И ноги сами несут командира, к заветному месту, на той стороне реки. И вот, наконец-то первая петля. Сбил её заяц с ходу, и сам испугавшись её, резко метнулся в сторону. Теперь его не скоро заставишь на тропу выйти, а этой дорогой он уже никогда не пойдёт.
Видно мало петлю растянул. Ну, чуть-чуть бы, побольше: и тогда бы, точно заяц попался.
Ругает себя Марат Сарвартдинович, и далее по путику движется. А вороны зорко за ним наблюдают. И очень они не довольны человеком.
Вот хам, какой, за нашей добычей пришёл? Дома ему не сидится.
И такой они гвалт подняли. - Мама родная!
Того и гляди, что в открытую драку пойдут на человека.
Тут и Зиганшин увидел зайца, что попался в его петлю. И не понял он, какая сила сорвала его с места: и он бегом бросился к своей добыче. Говорил же Гришка, что ты должен сам в хищника превратиться: так оно и получилось.
Целым оказался заяц, не успели добраться до него вороны. И это счастье, для охотника, ведь хитрее её, и коварнее, нет твари в лесу.
Уж, очень они, возмущаются! Добычу у них забрали. А ты попробуй, накорми такую прорву едоков, им и телёнка мало будет.
Кыш, разбойницы! – возмущается охотник.
Жалко, что ружья нет! А то бы я вас угостил досыта.
Наверное, и свою сотоварку, сожрали бы. Вот, тварь, так тварь! - Ничем не брезгует!
И снова, человек двинулся, по своему путику, в глубину зарослей. Вскоре он заметил ещё одного зайца в петле. Тут он, уже сдержал себя, и не побежал к нему, сломя ноги, а  пошёл к добыче по своему следу, как заправский охотник. – Не торопясь, и с достоинством!
Потом, он прошёл дальше по лесу, и опять на нужных тропах проставил петли. Теперь всё происходило быстрее, и не было мелочных нюансов. Два зайца в рюкзаке, радовали душу охотника. И, наверное, поэтому, ему и дышалось легко, и также мыслилось.
И опять он пришёл первым к машине. А Гришка, всё бродил по своему путику. Тот азартный товарищ, и трудно его от охоты оторвать. Но Марату Сарвартдиновичу, сегодня есть, чем похвастать, не ударил он, лицом в грязь. И его серые глаза заискрились от счастья.
Гришка, также бодро месил снег, и шел совсем не с той релки, откуда он должен был показаться. Рюкзак его, явно не был пустым, но он, и не выделялся, так как в прошлый раз. Наверно изменило Гришке его охотничье счастье: и такое ведь, бывает, в нашей суетной жизни.
Одного за другим, тот положил трёх зайцев на капот машины. – Такие дела, командир!
Сегодня вид его был усталый, и это трудно было не заметить.
Набегался я по протокам. Но так и не нашёл двух зайцев. Вместе с потасом, палка такая, к которой петля крепится. Ушли зайцы, как в воду канули. Прямо не вероятно, что творится.
А у тебя, что командир?
Расплылся охотник от счастья:
И я не лыком шит! Вот парочка попалась, любуйся!
И задорный смех Сарвартдиныча, на миг оживил угасающую красоту дня. И такое ведь, чудо, от счастья бывает.
Тут и Распутину стало весело, а как же не веселиться? Первый трофей, он всегда самый памятный.
Поздравляю тебя с полем, командир! – так охотники говорят.
Удачи тебе, всегда. Здоровья и счастья!
И ещё они, раз приезжали, на охоту. Но это была, их последняя охота, в уходящую зиму.
Всё! Отохотились! – сказал Гришка Распутин. И видно было, что он непоколебим в своём решении.
В этот раз петли ставить не будем. Снимем, что попалось, и точка!
Скоро гон у них начнётся: загуляют, наши зайчики. И не надо их тревожить, до следующего года. Не надо идти против Матери Природы, не любит она хищников.
Вид у Распутина был, какой-то, необъяснимый. И зима, будто дразнилась: совсем сдала свои позиции. Даже бугорки, с солнечной стороны начали обтаивать от снега. Оттого, и картина вся, получалась неописуемая: и в природе хаос, и в облике человека тоже.
Но откуда-то, издалека, уже прорывался запах весны. И её едва уловимый аромат, будоражит, всю Вселенную. Тут уже поневоле призадумаешься, ведь ты стоишь на пороге Таинства: новая жизнь зарождается.
Ещё по два зайца поймали охотники, в этот последний день охоты. Затем, поблагодарили Мать-Природу, за удачную охоту, и разъехались по своим домам.
Но рабочий коллектив, требовал к себе элементарного уважения.
Что же, ты Гришка? Зайцев пачками ловишь. А как угостить народ, так сразу же в кусты прячешься. – Какие, мол, зайцы? Сам ещё не пробовал, и так далее!
Не хорошо, дружище! – и ропот, вокруг стоит.
Огляделся Гришка по сторонам, чтобы выявить главного смутьяна. И он тут же был найден – незабвенный Пётр Павлович. Личной персоной!
Вот зараза, и тут хочет отличиться? И всё, неймётся ему!
Закрой рот Павлович, а то кишки простудишь! Ишь, как обидели его.
Но тут, случилось, обратное действие. От такой несказанной дерзости, Петькина челюсть совсем обмякла. И стал он похож на рыбу выброшенную, на берег. – Воздуха ему не хватает!
А Гришка продолжает свою мысль, уже в полной тишине.
Мы с командиром, не  против коллектива. И самого большого белого зайца, отдаём на общий стол. Тем более что награду командира, его медаль мы ещё не обмывали. А это уже непорядок. Герой, всегда и везде, должен оставаться героем, как наш командир: почёт ему и уважение.
В пятницу будет сауна. Вот ты Петька, и уважь людей, сготовь им зайчика.
Это тебе не наезды на хороших людей делать. Умник нашёлся.
А что, и сготовлю зайца? - Вот напугал! – ожил Титаренко.
Ещё пальчики оближешь! - Деревня!
Тут уже у Гришки дух так перехватило, что он заметно побелел. И их срочно развели в разные углы, чтобы оба, поостыли немного. Всё равно, они драться не будут, а пререкаться и оттуда можно. Пусть там пыхтят, свой пар выпускают!
А в пятницу, караул Феди Чирича, в полном составе. Уже двигался в сторону сауны, лихо загруженный: дубовыми вениками, пакетами с едой, разными свёртками, и кастрюлями. Лишь, Петр Павлович, шествовал особняком: со своей бесценной ношей. Жареным зайцем, чинно лежащем на разносе, и ждавшего,  своей законной участи.
По ходу шествия шеф-повара, равнодушных людей не оставалось. Потому что, запах изысканного блюда, разил всех их, можно сказать, что наповал: своими тонкими, и райскими ароматами.
Сколько пряностей, туда вбухал Петька: никто, и никогда не узнает, а тем более их состав. Но главная цель, им была достигнута, и обильное слюновыделение у зевак, было тому подтверждением. - Блюдо удалось, на славу.
Сидит во главе стола седеющий командир, и радостно ему, что такой коллектив у него, по ходу работы, сложился. Конечно, зазря бы, ему медаль не дали. И это бесспорно. Тут всех их, заслуга есть. И один он, без своих орлов, ничего, не значит. Но не он, ли их подбирал, эти кадры. И вот сработались люди.
Они и на работе вместе. И на природе, вместе отдыхают. И в домашних делах, друг другу помогают. Все они, как родные стали. Особенно выделяется караул, у Федора Ивановича Чирича. И сам начкар, для своих бойцов, в любом деле пример: яркий пример, для подражания. – Вот тебе, и русский медведь: и ростом Фёдор, и лицом, и силой вышел, а, сколько в нём души, и мудрости. - Человечный он!
Но тут Пётр Павлович, взял всю инициативу в свои руки. И даже дубовый лист, ловко прилипший к его шее, после парной. Ничуть не портил его геройского вида. И создавалось даже, такое впечатление, что Петька специально, из нашей прохладной сени, незыблемых дубов, вышел на свет. Что бы блеснуть здесь, своим ярким талантом поэта, и всех нас затмить. - В засаде был поэт, долго ждал своего звёздного часа, оттого и в листьях весь. А лавры ему, сейчас воздадутся! – И во всём объёме! По крайней мере, он на это надеется.
Мы командира уважаем,
Чтоб жил он, сотню лет!
И пусть, награды получает,
А я герою: уже при жизни,
В стихах, воздвигну монумент!
Пусть вечно, осеняет слава!
Сопутствуют удача и почёт!
Но я скажу не для рекламы,
Что это, сделал всё - народ!
Ты нужен был - народу,
И народ: благословил тебя!
Геройской доблести в угоду!
Есть дети, внуки, и друзья!
- И потому: не забывай нас,
И всё окупится сторицей!
Не продаются совесть,
- и друзья!
И пред ними хочу я поклониться,
- За всех! И за тебя! И за себя!

Обвал эмоций был, мощнейший. На глазах Марата Сарвартдиновича блистала слеза умиления, Нужных слов для ответа, никак, не находилось. Его полные губы, что-то шептали про себя. Но как говориться: выдать на гора, весь груз, нахлынувшего на него счастья, он не смог. Только руки его, простёрлись к Петру Павловичу, но так и замерли в напряжении.
Спасибо друг – уважил меня!
Таких замечательных стихов, я, наверное, за всю свою жизнь, ни разу не слышал. А тут и довелось, и это награда для меня.
Я преклоняюсь пред твоим талантом Пётр Павлович. Ты настоящий поэт!
Это же надо, так всё тонко подметить. Ты всю мою мысль уловил, как в воду глядел!
Ещё раз, сердечно тебя благодарю! И всему нашему коллективу огромнейшее спасибо.
Командир, перевёл свой дух. Уловил ритм дыхания, и продолжил:
Петр Павлович правильно всё сказал, что основная, здесь ваша заслуга. А, в общем, все мы хорошо поработали.
И медаль заблистала в руках командира, своей огранкой, и строгой красотой.
И хоть нельзя здесь, в сауне пить, но за такой коллектив грех не выпить шампанского. Да ещё при такой закуске.
И на зайца показывает, что терпеливо ждал своей очереди, в сервисе закусок.
Я думаю, что администрация предприятия, сегодня сделает нам заслуженное снисхождение. Ведь не часто такое бывает.
Здесь и их заслуга есть: директора Коростелёва Евгения Владимировича, Комар Александра Ивановича, и Чибисова Владимира Владимировича. И об этом нельзя не сказать: и им спасибо!
Ведь никто, в городе, так не привечает своих рабочих, как руководители нашей родной ТЭЦ. - Чтобы и трудились здесь, люди достойно, как говорится - на славу! И отдыхали, тоже достойно.
И слился звон бокалов воедино: За командира? За нашу родную ТЭЦ! За медаль!
А жареный заяц, что отлёживался на разносе, в обилии бобов, и соуса. И терпеливо ждал своего часа, среди прочих закусок. - Своего желанного триумфа. Наконец-то, дождался его.
Он исчезал на глазах: можно сказать, что таял зайчик. Цепкие руки ребят, его расфасовали, на куски, в какие-то доли минуты.
Такой вкуснотищи, эти едоки, давно не испытывали. И не надо было никого уговаривать отведать, хотя бы кусочек зайчатины: ещё подавай!
Ароматный соус растекался по пальцам, и по губам гурманов. И жалко было терять хоть каплю этой живительной и дразнящей душу, райской еды. Её своеобразного нектара - его всегда мало!
Ишь, как облизываются! - изрёк Гришка командиру.
Прямо, коты на общем сходе: у бачка со сметаной.
Аж, урчат от удовольствия! И за ушами, как трещит!
Посмотрел Зиганшин на своё войско, за столом. И от Гришкиного сравнения, чуть от смеха не подавился. – А ведь и в правду, похоже!
Здесь, в такой ораве едоков: равнодушных, просто, быть не могло. Ведь не зря же в народе говорят, что в большой семье: ртом, мух не ловят. - Поздно будет!
Наверно, не зря так говорится, и истина тут, несомненно, есть! Народ на мякине, не проведёшь! – поддакивает ему Распутин.
Известно, что в его устах, всегда истина! – Поддержал его Зиганшин.
И выходит, что не зря мы тайгу с тобой бороздили, Григорий. Даже очень, не зря!
Вон как знатно, угостили ребят! Аж, душа моя радуется!
Пусть едят богатыри: на здоровье им! Оно в нашей жизни, для счастья, всех важнее!
А Петру Павловичу, особая благодарность: непревзойдённый он кулинар – слава ему!
А веселье шло своим чередом: через парную, через бассейн, и снова к столу, возвращалось орлы. Как тут, не радоваться командиру, глядя на здоровых, и весёлых бойцов. С такими героями, не будет, не выполнимых задач: им всё по плечу.
Но вот к столику, где сидел командир, подсел Геннадий Гуменюк. Они с командиром земляки, и в одном посёлке долго жили. И потому ещё с детства дружили. Только совсем они разные по виду, и характеру.
Марат Сарвартдинович, невысокий, широколицый, и полнеющий человек. А Геннадий, прямо гренадёр: и ростом вышел, и телосложением, Бог его не обидел. И служил Гена, в морской пехоте, и человек он бывалый. И с юмором у него всё в порядке, и балагур он, ещё тот!
А ты помнишь командир, как мы с тобой пацанами сруб колодца, ото льда чистили, и ты в колодец улетел. Рукавички обледенели твои, и скользят по цепи. Так и соскользнул ты в воду, на куски льда, что откололись сверху. Не успел я тебя подхватить тогда. Да и ворот с цепью, никак не бросишь. Ведь разбился бы ты, если бы я ворот отпустил. И мне страшно было.
Воды там немного: всего по пояс, но удовольствия там, никакого. Ведь, зима на дворе, и колодец, не лужа. Да, ещё и выбраться, как-то, надо. А это метров пять или шесть высоты. Тут уже, без посторонней помощи, нам никак не обойтись.
Посерьезнел командир. И его холодом той зимы, как тогда до костей проняло. И он зябко поёжился.
Да Геннадий, без тебя бы, я тогда пропал – это точно!
Хотели мы с тобой, тогда людям помочь. Очень уж, старались мы!
А нам самим, тогда лет по четырнадцать было, не больше.
Но правильными, мы с тобой, росли ребятами – комсомольцы!
А это: в то время, много значило, и обязывало нас. И всегда, в хороших делах, мы впереди были.
Ну, как не помочь старикам: грех это был большой.
Это сейчас молодёжь контуженная растёт. Уже с детства, децебеллами, их мощностью, разбитая наповал.
Ведь, стараются они, музыку так врубить, что воробьи с деревьев, замертво падают. О каком понятии можно там говорить, если у них глаза из орбит выскакивают.
Им самим помогать надо, что бы они, хоть чуть-чуть, в себя пришли.
Прицепил я ведро к цепи, и в колодец к Марату опустил. И нет взрослых людей вокруг, что бы помочь мне.
Кручу я ворот, через силу. А Марат весь в воде, и весу в нём, в два раза больше чем обычно. Но не бросаю я друга. Как можно такое сделать, это было бы предательством, с моей стороны.
Сам плачу потихоньку: боюсь, что сорвётся Марат опять в колодец. А это уже точно, смерть ему будет. И страшно, и выхода другого нет!
Кое-как, вытянул я его к верху сруба. Так тут ещё одна беда навалилась: стала его одежда ко льду примерзать. Вот тут, я ещё больше испугался. Но виду не подаю, кое-как держусь я, можно сказать: из последних сил. И боюсь в глаза другу глянуть, иначе Марат испугается. И тогда, нам обоим, плохо будет, хотя и так, куда уже хуже.
Но всё же, мы справились с бедой. И по домам тихонько разбрелись. Думали, что родители выпорят нас хорошо ремнём, как тогда говорили, как Сидоровых коз. Поэтому и шуму лишнего не поднимали.
И тогда, мы уже знали, по своему опыту, что очень часто: инициатива наказуемой бывает.
Тут уже: точно, так и получилось: хотели, как лучше, а получилось, как всегда!
Заступились за нас тогда бабушки, да дедушки, не дали своих героев в обиду. Кто же им ещё поможет, только на нас и надеялись они.
А чуть погодя, мы героями стали. Ведь в посёлке ничего не утаишь, там все на виду. А это, очень приятно – быть героями: ну хоть, немножко!
Молчат друзья, от нахлынувших на них воспоминаний. И такое ведь было!
Такую грусть, просто так не развеешь. И подались друзья в парную.
Вот здесь, уже не до воспоминаний им. Горячий пар, выпресовывает из сознания, все лишние эмоции. Тут только успевай поворачиваться, так шальной, дубовый веник, по телу гуляет. – Эх, весёлая жизнь началась!
Но всёравно: чего-то не хватает, для пылающей, неугасимым жаром, души.
И этот вариант, наши предки предусмотрели. И рецепт тому известен - холодная вода! Только она, даст мощнейший заряд энергии, нашему разуму и телу. И здоровья – вволю!
Всего лишь на миг, тело онемело, от райской неги. И уже, вода в бассейне, всколыхнулась от выброса, мощнейшей энергии тела. - Энергии жизни! Перед ней, её объёмом, и райская нега померкла. - Неописуемые чувства.
Резвятся в бассейне пловцы. Но и здесь, не без шуток.
Либиховский Володя, с парапета, под Петра Павловича сачок подводит. В обычное время им листву из бассейна достают.
Плыви сюда, рыбка золотая! В аквариум поселим тебя, что бы людей ты радовал.
И свои очки, для резкости, на нос надевает. Тут точная работа нужна, иначе не выловишь, эту неразумную рыбку. – Ишь ты, как мы тебе не нравимся?
Но Петька, в упор не хочет в аквариум. Ему свобода дороже.
На что Гришка, тут же, мудро изрёк:
Смотри ты! Как пиявка крутится!
Прямо веретеном вертится!
Может в аптеку его, а деньги на бочку. Не пропадать же добру?
Там их в банке держат: в трёхлитровой, для развода. Я сам видел.
Ну и эту рыбку, пиявку туда: в аптеку, до кучи!
Петя, чуть не захлебнулся, от гнева. – Сам ты пиявка!
Но цель была достигнута. Сачок надёжно подведён под него. И тот намертво влип, как пиявка, в сачок. – Попался, злыдень!
Опять все сидит за столом, и ублажают свою душу, нежнейшим в своем неповторимом вкусе пивом. Да ещё с солёной рыбкой. От блаженства, хочется прикрыть глаза, усластить душу.
Но командир, неожиданно заговорил:
Не всегда, мне так хорошо было, как сегодня. Ведь награда моя, это многие годы моей жизни. С её лишениями, и порой обидной мелочной и пустой суетой. И надо найти себя в этом хаосе, и не растеряться в нём. И без друзей, трудно в жизни.
И скажу, без преувеличения, что моя жена Анна Николаевна, много для этого сделала. Она как декабристка, везде следовала за мной. – Повезло мне с ней!
А порой, и до абсурда доходило.
И командир, слегка улыбнулся, своей простой улыбкой. Похоже, что воспоминания, полностью завладели, его воображением.
Разве, кто-нибудь, может сейчас поверить, что мы жили в морге.
Как? – В морге? – не поняли бойцы, своего командира.
Не может быть?
Тут уже равнодушных людей, не оставалось: во даёт командир! – Надо же!
Тем более что Анна Николаевна, в одном коллективе, вместе со всеми работает. – Душа человек!
Расскажи командир?
И очень нехотя Марат Сарвартдинович заговорил. Видно было, что не хочет командир ворошить старое. Тяжело ему!
Бывают в жизни такие ситуации, когда небо с копеечку кажется.
Не хочу я говорить на эту тему, ребята. Только в исключительных случаях: и говорю!
И то, если кто-то начинает артачиться, да пальцы веером расставлять. Я его просто спрашиваю: - А ты в морге жил?
Не понял? – звучит ответ!
И он действительно не понимает постановки вопроса.
Как, теперь? В наше время?
Ну, надо же? Это очень круто. – По истине: дальше некуда?
И весь его гонор, как рукой снимает.
Вот такое, у меня лекарство есть. - От гонора!
И снова весело командиру. И от его светлой улыбки, все ребята тоже, невольно улыбаются. Вот что значит сила задора! - С таким командиром можно служить, этот жизнь повидал.
А теперь, и пора, всем по домам собираться. Наведем, везде достойный порядок. И, до завтра всем. – До свидания!
А завтра, как  говорится, уже другой коленкор.
Но и в хитрости командиру, не откажешь. И делает он это деликатно, без нажима, как истинный профессионал.
Ты не хочешь Григорий, с воздушки по цели пострелять.
И всё это так весело сказано, что никакого подвоха я в этом мероприятии не нахожу.
Я с детства охотился, и всегда рад оружию, а стрельбе из него тем более.
Я стреляю по цели, и два раза позорно мажу, – вот это номер?
Тут уже моя гордость взыграла.
А командир, два раза подряд поражает цель.
Вот это цирковой номер. Пристрелялся, он на славу! И теперь от него никому покоя не будет: это точно! Всем зачёты устроит.
Но мне от этого не легче, теперь и мне надо тренироваться. Хотя я, в общих  командных стрельбах третье место занял.
А тут позор! И уже самому интересно, как такое случилось.
Но всёравно я в себе уверен. - Надо только пристреляться!
Тренируйся Григорий, а я других прощупаю. Всё в нашей работе сгодится.
Вот такой он командир наш. Всех заставит задуматься: и тут слабинки, никому, не будет. На то она и служба! А в обычной жизни, тут уже, другой разговор.
12 марта 2008 г