Глава 28. Роковой замах

    Благодатные воды широкой реки стремительно омывали землистые берега, обнажая камни и унося их своим потоком, формируя и укладывая ещё один «кирпичик» к порогам и уступам. Низкие ветви деревьев клонились к бушующей пенистой глади и отчасти захватывались водой, но она не могла унести их с собой, только раскачивала вздымающимися порывами.
   
    Киамаль сидела на плоском камне на берегу горной реки. Она смотрела на непрерывно бегущий поток, который уносил её мысли вдаль, позволяя родиться новым, более грузным и неодолимым. Богиня чувствовала за спиной сияющие крылья, которые разливали тепло по спине, они более сильные, чем были прежде, излучали ослепительный свет. Тайные знания тоже открылись ардийке, она просмотрела каждое из них, впитала в себя и оценила самые полезные на данный момент.
   
    Печаль одолела крылатую женщину, она не могла справиться со своей задачей, а непреложная клятва требовала свою плату до сих пор. Каяр не давался тьме в руки, сны и голос преследовали его не так давно, но парень слишком миролюбив и мудр, благодаря связи с отцом, который постоянно направляет его. Это составляло большие проблемы. Нужно сделать из него Тёмного, а что так подходит для этого лучше, как не братоубийство?
   
    Но проблема оставалась, нельзя руководить действиями Каяра, решение об убийстве брата он должен принять сам, сделать это осознанно, даже если его кровь отравлена ядом особого цветка. Иначе он станет ровной противоположностью и превратится в мученика, вознёсшись на высшие ступени бытия. Такого исхода Киамаль допустить не могла.
   
    «Аив для этого подходит как нельзя кстати, - решила Илсир. Она нашла подход к братьям. – Он ещё дитя, не контролирует действия и не следит за словами. Пусть он доведёт брата».
   
    Наконец, решение нашлось. Оно было ещё более ужасным, чем то, что применялось ранее. Использовать невинного ребёнка, чтобы усилить тот гнев, который уже бушует в Каяре. Юноша понимает, что брату предстоит пройти инициацию, осознаёт, что тот не всегда внимает объяснениям. Но он сдастся, обязательно прогнётся под обстоятельства, потому что не сможет вытерпеть удары суровой реальности.
   
    Киамаль поднялась на ноги и расправила крылья, сияющие белизной. Закрыла глаза. Пришлось погрузиться в полную сосредоточенность, чтобы в очередной раз приручить силу Стихии. Непокорная магия не до конца поддавалась. Порой ардийка жалела, что пошла на подобное, но сожаление моментально отступало, как только тиски непреложной клятвы сдавливали грудь сильнее. Путь к высшей власти никогда не бывает лёгким, но для Киамаль он оказался невероятно трудным. Будущее для неё предопределено, она это понимала, однако до сих пор противилась стальным обстоятельствам своего незавидного положения.
   
    То, на что пошёл Аарис, чтобы сделать из Киамаль покорную правую руку, готовую занести меч по команде над любой головой, даже над своей, ужасно и невероятно мучительно. Женщина поёжилась, когда вспомнила, с какой жестокостью овладевал ей Вахди, как бил её по лицу, не слушая мольбы остановиться и прекратить. Его глаза отражали смесь безумия и наслаждения, но внутри он оставался таким же сочувствующим и ответственным арди. После содеянного его трясло, одежда выпадала из рук, ноги едва держали Дракона. Илсир осознавала, что ему было противно даже касаться падшей, не то, что насиловать. Но что сделано, то сделано, Аарис переступил через себя, заставил ардийку исполнить всё, как и было задумано. Отчасти Киамаль восхищалась Драконом, его неотступностью, отчасти ненавидела, за излишнюю решимость.
   
                ***   
   
    Каяр водил палочкой по земле, стараясь себя занять. Ему стало невероятно скучно в компании брата, хотелось отправиться в поход с соседскими мальчишками, половить мелочь на самодельный крючок и откопанного на сыром берегу червяка, или же поработать копьём, наколов крупной рыбы на ужин. Развести костёр на поляне, использовать обломанные ветки и суки валежника, чтобы соорудить шалаш для ночёвки. Но вместо этого он сидит с братом, который не по своей вине такой наивный. Он отчасти ардиец, это видно с первого взгляда, пусть больше схожести у него с руат, но разумом он целиком повторяет ардийские наклонности.
   
    Детство у них длится до шестнадцати лет, они проводят его в помощи взрослым по мере сил, играют, забавляются, мечтают, а после проходят инициацию, которая полностью меняет разум и помыслы. Они становятся осознанными, более взрослыми, наполненными ответственностью и мудростью.
   
    Каким станет Аив, брат не мог предвидеть. Он может оказаться всё таким же весёлым и добродушным парнем, станет помогать людям и противиться войне, которая никак не прекратится на Земле. Или юноша станет жестоким, использующим магию в своих целях, будет бороться со злом, забывая считать потери, причисляя их к оправданным военными действиями. Есть и третий вариант: после инициации Аив может погибнуть, и тогда останется лишь смотреть на погребальный костёр, который навсегда заберёт брата. От ранящей мысли Каяру стало не по себе. Тут же нехорошее предчувствие полыхнуло в груди.
   
    - Аив..? – позвал юноша, принявшись исследовать взглядом задний двор. Тревога зарделась заревом, предупреждая о надвигающейся беде. – Аив! – Каяр поднялся на ноги и отбросил прут в сторону. Он обошёл каждый сарайчик, даже забрался в сырой подвал, обыскав все закутки, но брата не нашёл.
   
    Юнец выбежал на улицу. Редеющие караваны телег двигались по песчаной дороге, люди переговаривались друг с другом, делились ожиданиями от предстоящего обмена. С этим гулом голосов смешался зов Каяра, который никак не мог найти брата. Он бежал вдоль дороги и всматривался в телеги, надеясь найти непослушного Аива. Спрашивал у женщин и стариков, не видели ли они среброкожего мальчишку. Большинство отрицательно качали головами, некоторые отзывались, указывая на тех, кто может знать местонахождение юноши.
   
    - Брата ищешь? – к Каяру подошёл старичок, опираясь на кривую клюку, и положил морщинистую ладонь на плечо.
   
    - Он вечно куда-то пропадает, - с долей гнева произнёс Каяр. – Видел ли ты его, Исиф? – спросил с мольбой он у пожилого мужчины.
   
    - Да, - добродушно ответил белобородый старик. – Он шёл в сторону поля, да не один, а в компании красивой девушки. Не видел её здесь ни разу, парень. А волею судьбы знаю всех в поселении.
   
    Слова Исифа напугали юнца. Он несколько мгновений стоял перед стариком, опустив голову. Неужели его похитили? Он не так уж и ценен. Пусть и обладает магией огня, ещё не прошёл инициацию, а потому бесполезен: если девушка не Торай, она не в состоянии провести обряд Йанри.
   
    - Не ходи один за братом, - посоветовал Исиф. – Пусть мои сыновья отправятся с тобой. Может быть опасно отправляться в одиночку. Здесь девушка была одна, но часто бывает, что хозяева есть у похитителя. Норик, Айзис! – приложив ладонь к сухому рту, позвал старик поджарых парней.
   
    Молодые мужчины, крепкие в плечах и сильные в руках, подошли к своему отцу и встали по обе стороны от него.
   
    - Сокол юный брата потерял, - проговорил пожилой мужчина. – Найти бы надо. Оставьте пока шкуры и коренья и помогите ему отыскать мальца.
   
    - Будет сделано, паи, - отозвался темноволосый Норик. – Иди в дом, мы скоро. Тяжести не таскай, сами всё погрузим.
   
    Старик что-то тихо проворчал, и удалился, бранясь про себя. Видимо, он нисколько не внял предостережению сына. В жилах нет уже крепости, ум иногда затуманивается, но не оставлял Исиф попыток показать себя нужным в неполной семье.
   
    - Он отправился в поле, - сказал Каяр. – Как бы чего не случилось.
   
    - Боишься за брата? – поинтересовался кареглазый Айзис. Он обладал немного рыжеватым цветом волос и гладкими, приятными чертами лица. В отличие от своего родича, который больше напоминал бородатого дровосека.
   
    - Боюсь за поле, - оправдался юноша. – Аив – стихийный маг. Он ещё не прошёл инициацию, а потому глупый, как птенец, - пробубнил он.
   
    - Раз он арай, тогда поспешим, пока он по незнанию не поджёг пшеничную ниву, - с тревогой отозвался Айзис. – Если погубит урожай, старейшины отправят его на жерди, плети получать. Им всё равно, арди он или руат, - предостерёг он.
   
    Тревога оказалась напрасной. Колосящаяся нива осталась целой, набирающие силу порывы ветра оставляли на поле тут же исчезающие узоры, касаясь золотистых стеблей и пригибая их к земле. Они упрямо выпрямлялись, а потоки воздуха с ярой периодичностью повторяли свои нападки. Солнце скрылось за клубящимися облаками, которые быстро плыли по голубому своду, меняя свою форму. С закатной стороны приближалась огромная туча, сверкая ослепляющей зарницей.
   
    Аив сидел на краю плодородного поля, поджав под себя ноги, он неотрывно смотрел на чернеющий горизонт. Никакого внимания на голос брата он не обращал, словно закрылся в своих мыслях. Широкая рубаха на серебристом теле колыхалась от мощного ветра, но юнец не спешил вставать на ноги и отправляться домой. Природа готовилась к сильному урагану, который каждый год приходил в последние летние месяцы. В последний раз нива утонет в реках проливного дождя, наберётся силами, а после просохнет под непрерывно сияющим жарким светилом.
   
    - Вставай и пошли домой! – Каяр был в гневе. Он обыскал весь дом, просил помощи и совета у людей, а брат просто сидел тут.
   
    - Она показала мне мою силу, рассказала о ней, - мечтательно сообщил Аив. – Я стану великим арай.
   
    - Сейчас ты станешь великим наказанным арай! Поднимайся! Живо! – паренёк рывком поднял брата на ноги и потащил за собой. Но Аив вырвался из крепкой хватки и остался стоять на месте, жмурясь от сухого верта, несущего духоту и пыль. – Хватит проявлять своё недовольство, брат! – Каяр старался перекричать приближающуюся бурю, но грозовые раскаты становились громче. – Ураган близко! Нам надо бежать!
   
    - Вам не успеть добежать до дома! – Норик подошёл, едва справляясь с ветром, который стремился повалить его на землю. – На границе леса есть землянка! Вы увидите её сразу! Бегите, скорее! – указал он направление. Увидев, что юнцы не спешат к укрытию, мужчина схватил обоих за шиворот и пихнул вперёд.
   
    - А вы?
   
    - Мы укроемся в соседней, она там, у реки! Живее! Ну же, бегите! – стараясь перекричать гулкий ветер, приказал Айзис, снова указав рукой в сторону ровных рядов деревьев, которые обозначали собой начало рощи.
   
    Ссора отошла на второй план, ветер валил с ног, дети спотыкались и, не теряя друг друга из виду, спасались, несясь стремглав к землянке. Они едва не пробежали мимо, но Каяр заметил широкое древко, воткнутое в землю, с бурыми насечками по всей длине. Он дёрнул брата за рукав и подвёл к землянке. Вместе юноши раскопали вход от листьев и подняли плетёный навес, пробравшись внутрь по одному. Спустились по лестнице на дно, устало уселись на земляную скамью.
   
    Каяр принялся прощупывать земляные стены, усиленные деревянными каркасами, в таких местах всегда можно было найти кремень, восковые свечи и хворост, чтобы согреться в холодную ночь или переждать ураган. Верёвочная лестница опускалась дальше вниз, в вырытый глубокий колодец, куда стекала дождевая вода, чтобы не происходило затопления во время ливней или таяния снегов.
   
    Юноша нащупал в настенной нише пару средних камней. Отец, с того момента, как мальчик научился ходить, учил его отличать кремень от обычного кварца или драгоценного минерала по текстуре. Пальцы быстро вспомнили шершавый снаружи кусок, невероятно холодный и плотный. Сколотые края острые, ранящие, их можно прощупать пальцем, позволив заострённым маленьким вершинам оставить неприятные ощущения на тонкой коже. Там же Каяр нашёл и продолговатый стёртый осколок грубого металла.
   
    Ногами он нащупал трескающийся хворост, пройдя чуть дальше. В глубине лежал пергамент и обрывки промасленного тряпья. Юноша сумел разжечь костёр со второго раза, сунув кремень по привычке в карман. Он подкинул пару боле толстых суков, чтобы огонь дольше освещал тёмное маленькое пространство. Дым призрачными волнами уходил вглубь вырытого тоннеля, в конце которого располагался точно такой же глубокий колодец и маленькие оконца.
   
    Наверху набирал силу ураган. Такие бедствия быстро проходят, выплёскивая за короткое время огромную мощь.
   
    Каяр находился в гневе. Он некоторое время стоял над братом, рассматривая его лицо, слабо освещаемое скудным пламенем.  Не находил успокоения парень, продолжая сверлить взглядом Аива. Если бы не он, не пришлось бы пережидать бурю в землянке. Если бы не он, не пришлось бы оставлять дом без присмотра. Юноша не выдержал и ударил братца по лицу ладонью. Тот обиженно всхлипнул, приложив пальцы к щеке.
   
    - А теперь рассказывай, с кем ты отправился в поле, - грозно приказал Каяр. Желание ударить юнца ещё раз ядовитым варевом вскипело внутри, но парень сдержался. Он только замахнулся, чтобы ускорить ответ Аива.
   
    - Она показала мне моё будущее. И твоё, - нехотя ответил Аив. – Я стану великим магом. А ты сгниешь в том доме, - прошипел он. Не ведал о смысле сказанных слов юный арай, не знал, что своими резкими высказываниями только подогревает ярость в груди брата.
   
    - Не знаю я, что показала тебе та, с кем ты ушёл, но это ложь, - усмиряя огонь ненависти, ответил Каяр. – Ты знаешь, как бы опечалились родители, если бы я тебя не нашёл до их прихода? Мне нет дела до себя, пусть наказывают, хоть вымоченными розгами! Моа слегла бы, не найдись ты до заката! О нашей матери ты подумал? Об отце?
   
    - Как только я отправлюсь в Виригос, я забуду, как их звали, - произнёс Аив. Это словно был не он. Мальчик не может так скоро поддаться ненависти, говорить подобное про тех, кто явил его на свет. – После урагана она заберёт меня с собой и обучит всему.
   
    - Кто «она»? – прорычал Каяр.
   
    - Я не скажу тебе. Был бы ты магом, она бы тоже тебя избрала, а так ты такой же хворост, что догорает в том костре, - юнец посмотрел на родича исподлобья.
   
    Каяр опешил. Он не узнавал брата. «Это не ты говоришь, - думал парень, вглядываясь в лицо Аива. – Ты всегда был другим, наивным, добрым, даже глупым. Но только не жестоким». Среброкожего подростка словно подменили, из дома он отправился милым и добрым мальчишкой, а теперь один лишь взгляд говорит о том, что это бесчеловечный монстр, нацепивший на себя шкуру Аива.
   
    - Если отец и мать узнают о твоих словах, - начал юноша, - то…
   
    - Они хотят меня убить, - с ненавистью сообщил Аив. – Я хочу стать магом, а они прямо сейчас разговаривают с изримами, чтобы те забрали меня!
   
    - Нет, Аив! – старался переубедить брат. – Это неправда! Они поехали в город, чтобы обменять припасы на нужные вещи! Одумайся!
   
    - Они соврали. Никто не поедет в ураган по дороге. Она показала мне, показала, что задумал паи. – мальчишка не унимался. Он не хотел верить Каяру. В голове засела занозой навязанная правда. – Тебя они хотят сделать воином, а от меня избавиться!
   
    - Замолчи! Они никогда так не поступят! – новая пощёчина одарила лицо среброкожего юнца колючей болью. – Они любят нас, любят тебя! Не смей про них такое говорить, не смей очернять паи своими змеиными речами!
   
    - Ты с ними заодно! Ненавижу тебя! Ненавижу! – со слезами на глазах Аив поднялся на ноги и с силой толкнул Каяра. Юноша даже не успел сообразить, откуда в глупом брате столько силы, где берёт она своё начало, то точно знал, что это не нормально. Незнакомка, имя которой осталось тайной для подростка, вбила в голову мальцу, что родители его никогда не любили и собираются избавиться от него, отдав в руки изримам и другим магам.
   
    Каяр поднялся с земляного пола. Он тут же помчался за Аивом. Брат вылез из укрытия и уже бежал по мокрой траве, поскальзываясь и падая. Испуганно закрывал уши, чтобы не слышать оглушающих раскатов грома, жмурился от ярких вспышек молний.
   
    Догнав на пригорке Аива, юноша дотянулся до широкого рукава рубахи рукой и со всей силы потянул на себя, в надежде остановить непослушного брата. Но тот не сдавался. Он вырывался, спеша продолжить путь по такой погоде. Каяр не унимался, он схватил брата за плечи и повалил на землю. Тот не прекращал брыкаться. Не было в нём здравых помыслов, одна лишь злоба кипела и сияла подобно тому, как небеса разрывались от молний.
   
    - Нужно вернуться! – приказал Каяр, сев сверху на брата, чтобы тот не встал. – Угомонись!
   
    - Она обещала! – Казалось, что Аив совершенно обезумел. Он не реагировал на просьбы и приказы. Спешил вырваться и продолжить путь. – Ты такой же как они! Ты никто! Они никто! Я подожгу этот дом, я отомщу им!
   
    - Ты умалишённый! Некому мстить, не на кого изливать свой гнев и обиду! Они любят тебя, искренне любят, как и я, ведь ты мне брат! – Каяр терял надежду вразумить среброкожего юнца. Он ничего не мог поделать, оставалось только запереть его до приезда родителей. Но где? Подвал заполнен припасами, в сараях есть живность. В порыве необузданной ярости он может навредить животным и даже себе, разбив склянки и порезавшись в темноте.
   
    - Ты мне не брат! Ты никто! – осипшим голосом продолжал доказывать Аив. – Будь ты мне братом, ты бы тоже был магом! Ненавижу тебя! Пусти! – ему удалось скинуть с себя Каяра, и он попытался встать, сопротивляясь сильному ветру.
   
    Зеленоглазый парень не собирался сдаваться. Он ухватил брата за ногу и снова повалил. Мальчики боролись на мокрой траве, обдаваемые волнами проливного дождя, закрывшего мутной стеной все пространство вокруг. Никто не мог одержать верх, парни были равны по силе. Огненная магия не проявляла себя внешне – мешала большая сырость, но она находила пути внутри, придавая силу юному арди, делая его таким же сильным, как и Каяр.
   
    Кремень вывалился из кармана, он закатился в траву, на которой дрались ребята. Аив стремился победить, он воспылал ненавистью к брату, а тот поддавался тьме внутри себя. Вскоре юный арай стал ослабевать, он не так рьяно сопротивлялся, наносил неумелые удары всё реже. Но Каяр уже не мог остановиться, он продолжал бить. Призрачные нити снова сдавили запястья, делая замахи более хлёсткими. Аив испугался, он принялся защищаться, отринув гнев, вспыхнувший недавно, теперь его опасения подтвердились и внутри зарделся страх и взяла верх жажда спастись.
   
    Последний замах стал роковым. Каяр отвёл руку в сторону и быстро нащупал кремень ы траве. Он с силой размахнулся, посмотрел в широко распахнутые глаза своей жертвы и резко ударил по голове Аива два раза. Юнец дернулся в судороге и затих. Глаза его остались открытыми, в них отражалось лицо его убийцы.
   
    Каяр слез с брата. Временное помутнение прошло, алая пелена перед взором рассеялась. Осталась только суровая реальность, которая давила своей неизбежностью на разум юноши. Один взгляд на погибшего Аива пробудил в душе такое сожаление, что ни одно самое глубокое озеро не могло сравниться с ним.
   
    Он не понимал до конца того, что сделал. Пытался растормошить брата, схватив за грудки. Но он не реагировал вовсе. Смерть прибрала его к рукам и не собирается отдавать добычу никому, глубоко запрятав душу под изодранный саван.
   
    Тучи продолжали клубиться в небе, рыдая косым дождём. Печаль передалась и мрачным небесам, страшное событие произошло на поле, содеянное руками Каяра. Он сидел рядом с братом и не мог поверить, что сон, прежде увиденный, стал ужасной явью, которая никогда не сотрётся из памяти. Тьма заполняла душу ядовитой дымкой, мысли путались. Оправдания своему поступку юнец не находил. Что он сможет сказать родителям, которые вернутся и увидят тело сына? Каково будет им, людям, взрастившим убийцу?
   
    Дождь перестал лить. Ветер же продолжал вырывать деревья и кусты с корнем, посвистывая и завывая. Молнии небесным пламенем охватили свод до самого горизонта. Яркая вспышка озарила мокрое лицо Каяра, наполненное сожаление. Из арки света появилась грозная богиня с крыльями за спиной. Юноша знал, что его ждёт наказание.
   
    - Зачем ты его убил? – звонкий голос разлился по округе.
   
    Парень не знал, что и сказать, рыдания душили его. Он встал на колени, молитвенно сложив руки, пытаясь заслужить прощение крылатой женщины. Но она была непреклонна, бесчувственное лицо не значило ничего хорошего для Каяра.
   
    - Молю тебя! – взвыл Каяр от душевной боли. – Прости меня! Я не хотел! Я любил его!
   
    -  Твоим словам нет веры, убийца, - Илсир говорила голосом, полным ненависти и презрения. Она подвела Каяра к краю пропасти, из которой уже не выбраться, она совратила душу Аива, чтобы тот спровоцировал брата. Но то, что задумано, должно быть исполнено. – Любил бы ты его искренне, то не совершил бы убийство.
   
    - Я совершил ошибку! Я не хотел! Клянусь!
   
    - Ошибки смываются кровью… - гневно прошипела Илсир, наклонившись к лицу парня.
   
    - Я смою эту ошибку своей кровью! – Каяр разорвал мокрую рубаху, оголив светлую юношескую грудь. – Я пролью её на землю, я залью своей кровью всё! Прости меня!
   
    - Ты жаждешь смерти? – спросила Илсир равнодушно.
   
    - Да! Я сделаю всё, чтобы искупить вину!
   
    Крылатая ардийка ничего не ответила. Юноша хотел умереть, он желал любой ценой искупить свою вину, зная, что Аива это всё равно не вернёт. Он готов стать тем, чьё бремя на него возложено изначально. Тьма распространялась по венам. Он просит очистить его руки от впитавшейся крови, а не оживить погибшего родича. Это и требовалось для завершения ритуала. Киамаль схватила мальчонку за шиворот и оттащила от тела Аива.
   
    - Нет уж. Ты будешь жить, - столь же безэмоционально сообщила падшая. Она протянула белую татуированную руку и коснулась груди Каяра. Парень узнал рисунок на серебристой коже. Рука кукловода. Но возразить он не успел.
   
    Яркий свет, исходящий от ладони прекрасной богини, прожигал кожу на теле юнца, причиняя ему ужасные страдания. Каяр кричал. Не в силах отпрянуть от руки Илсир, он испытывал немыслимые мучения, выгибаясь от боли.
   
    - Ты будешь жить и нести этот грех с собой сквозь время! – Илсир яростным сияющим взглядом смотрела в глаза братоубийце, проклиная его каждым словом. – Пусть семя твоё отныне будет проклято, как и семя твоих последователей и потомков! Пусть боль вечно живёт в груди, выгрызая пустоту в душе! Пусть племя твоё никогда не найдёт путь за Грань! – она отняла ладонь от груди Каяра и, распустив крылья, с той же неистовостью закричала, глядя в небеса. – Отныне и впредь руат прокляты! Пусть Каярово племя вечно гниёт, пусть вечно корчится от страданий! Не будет им покоя, пока в пепле каменном не родится тот, кто силой своей и разумом крепким возродит былое величие народа! Слово моё столь же твёрдо, словно драгоценный минерал, столь же чисто и искренно, как лик младенца и нерушимо подобно Вселенной!
   
    Яркая вспышка тут же поглотила богиню. Она исчезла, не оставив ни единого следа. Каяр упал навзничь и взвыл от боли. Руна смерти остывала на груди, казалось, что она глубже врастает в кости. Тьма окончательно поглотила парня. Мучения вскоре прекратились, оставалась лишь ненависть, пылающая чёрным огнём в душе. Юноша быстро утратил желание получить прощение. Мольбы все пусты, богиня даже если и услышит, не примет во внимание раскаяния паренька.
   
    Сила хлынула в кровь, она заполняла всё тело Каяра, ещё больше питая безудержный гнев и растущую ненависть. Он встал и окинул победным взглядом Аива. Не потрудился, чтобы прикрыть остекленевшие глаза, не подумал о том, чтобы похоронить его или же отправить на погребальный костёр. Каяр присел рядом и с силой раскрыл рот мёртвому юнцу, вырвал короткие клыки из челюсти и обтёр их мокрой травой от брызг загустевшей голубой крови. Парень отправился в землянку и там сделал себе ожерелье из зубов брата, нанизав на плотную нитку, скрученную из тонких лент плетёного пояса, и повязал себе на шею. Зелёные глаза молодого руат к тому времени полностью налились чернотой, как и вены, на светлой коже.
   
    Он решил не возвращаться домой, нечего ему там делать. Ничего не сможет сказать он отцу и матери, никак не объяснит свой поступок. Он слишком любил их, тьма не могла захватить это чувство в свои туманные щупальца. Дорожил он и Аддимом, и Иварой, а потому отправился в лес. Он не надеялся выжить там, среди густой растительности и частоколом стоящих стволов, меж которых, нюхая воздух, рыскали хищники. Однако у судьбы на него были свои планы. Каяр постепенно научится жить один и отточит своё умение убивать, став символом первобытного греха.



Продолжение тут: http://www.proza.ru/2018/05/18/1501