Бездарный писатель

Вещь довольно интересная. Разве можно оценивать искусство по каким-то критериям? Подумаешь, несовместимость каких-то слов... помешала бы  опубликовать этот рассказ. Я же нахожу его замечательным, и совершенно не по тому, что он принадлежит известному лицу... одному из мировых лидеров писательского мира...

- Ни ритма, ни оригинальности, ничего завораживающего, ошеломляющего, ничего такого, что могло бы удивить критика, не нашедшего слов для оправдания гениальной чепухи. Да, именно гениальной! Если чепуха удивляет, режет что-то в душе читателя, значит она затрагивает те глубины, к которым не смогли притронуться другие, пусть даже известные миру писатели, оплачивающие свое существование только гонорарами. Я не вижу здесь ничего интересного и могу посоветовать вам лишь одно - уберите со стола эту чертову рукопись! И никогда, ни за что не показывайте ее никому! А лучше сожгите! - прокричал певучим голосом заслуженный писатель России молодому человеку, мирно стоявшему в двух шагах от деревянного стола.

"Михаил Петрович, верно, забыл, что в наше время рукописи не приносят издателям", - подумал Безымянный, рассматривая коротенькие толстые пальцы главного редактора и издателя -  так сказать, двуликого существа. Молодой человек подошел к Михаилу Петровичу и, улыбнувшись, забрал "рукопись". Его широко улыбающееся лицо говорило о непередаваемом удовольствии. "Знал бы он, кто является автором этого произведения, сразу бы распластался по полу половой тряпкой и делал б вид, что его устраивает пресмыкаться перед известным человеком. Думаю, половые тряпки еще пригодятся, только не в облике главного редактора. А-а-а-а-а-а-а-а-! И издателя! " -  все эти мысли крутились в маленькой головке молодого человека, который направлялся к двери со стопкой листов.

-И вот что... - начал редактор, - у нас освободилось место ... наборщик текста требуется... вас мне хвалил один знакомый, не желаете ли...?
- Не имею удовольствия печатать чужие произведения, - уверенно ответил гость, закрывая дверь.

Безымянный направился к соседнему зданию, из ворот которого высыпала молодежь первого курса ВГСПУ. Студенты вежливо поздоровались с ним, улыбаясь прохладному ветру, и скрылись за поворотом.

У кабинете издателя толпились тощие писатели, бранившие проходившего мимо секретаря за медлительность издаваемых сегодня брошюр. Секретарь отважно нес поднос с кофе, который через несколько секунд после взгляда Безымянного оказался пролитым. По паркету стекала толстая кофейная масса бывшего напитка. Писатели направили свои любознательные глазки на явление, помогающее им разнообразить стояние в очереди. Секретарь с виноватым видом стоял перед кабинетом, дверь которого беспрерывно хлопала, а теперь еще и хлюпала. Безымянный подошел к секретарю, уже поднимавшему пластмассовые стаканчики с пола, и, помогая ему загладить неприятное происшествие, вежливо спросил шепотом: "Скоро ли освободится издатель?" Секретарь улыбнулся: "Не раньше восьми."

"Времени нельзя терять," - подумал Безымянный, прокользнув в кабинет. Его спина еще слышала крики возмущающихся, но глаза уже впитывали в себя взгляд издателя, нервно курившего папиросу за дубовым столом.
- Добрый день.
- А-а-а это вы? Какая неожиданность! Я уже хотел было ругаться за нарушене очереди.
- Я все по тому же делу.
- Исправили?
- Послушайте, какие -либо исправления в данном рассказе оскорбляют мои чувства. У меня к вам один вопрос.
- Ох уж эти вопросы!
- Опубликуете ли вы? Без исправлений?
-  Никак нет! Вы мне своим этузиазмом все очки заплевали! Будьте добры выкинуть этот рассказ в мусорное ведро.
Безымянный вышел из кабинета и ,упав на знакомую кофейную массу, встретился со взглядом недовольного секретаря.
- Бездарный писатель - крикнул кто-то из толпы.
- Да к тому же неуклюжий зевака!

Молодой человек поднялся с паркета и,  не отряхивая помятых брюк, покинул здание.
Хм... Как он сказал?! БЕЗДАРНЫЙ ПИСАТЕЛЬ?!  Бездарен? Кто же у нас тогда талантлив? Вот я значит, прикидываюсь начинающим писателем, подаю рассказ гения, и мне отказывают... Интересная вещь! Видно, так и не увидит свет первый рассказ Эрнеста Хэмингуэя.