Я прошу себя остановиться

Этот холодный ветер отвергает всё, что движется по его пути. Ему непонятны мотивы людей, их пустые и безэмоциональные слова, глупые и бесчувственные улыбки, отражающие лишь душевную пустоту, но никак не фальшивое счастье. А ведь такие"лгуны"  - на каждом повороте. Чего уж скрывать - я и сам являюсь таким. Твоя внешняя оболочка радуется, весело отшучивается, старается сфокусировать как можно больше внимания на чём-то отстранённом и ненастоящем, пока внутренний мир катится к чертям, сшибая на пути здравый смысл и рассудок. Самое главное в таком случае - успеть остановиться и не думать о прошлом, которое только и ждёт нужного момента, чтобы совершить коварный и подлый удар лезвием памяти прямо под сердце.
А тут могла пойти речь о том, что время залечивает любые раны. Но нет, всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Шрамы, оставленные "прошлыми" людьми стягиваются уже использованными ранее швами, затем гноятся и вскрываются, выплёскивая накопившееся содержимое на поверхность. От этого тошнотно не только окружающим, но и себе "любимому". Однако действительно ли любящий себя человек будет ходить по грани острого ножа, ожидая ту самую секунду падения, готовую поставить финальную точку на всей жизни. Нет, я не поддерживаю личностей, уходящих из физической оболочки с помощью самоубийства, но иногда просто невозможно терпеть окружение, из-за чего кроме самоуничтожения  - не остаётся совершенно ничего.  А процесс полёта с какой-то высокой многоэтажки всегда будет сопровождаться картинками,  медленно пролетающими перед глазами: тут и первая любовь, и первое желание погибнуть, и первая боль, и первые страдания, причиняемые обществом. Но после одного лишь маленького шажка - эти фрагменты растворяются позади, кладут прощальное письмо под пазуху синей грязной рубахи. В нём не будет громких высокопарных фраз, чувственных историй и соболезнований - только рисунки маленьких голубых слезинок, плавно растворяющихся на полотне неаккуратной бумаги.
Надеюсь, что моросящий дождик смоет следы моей обуви, смоет следы моего пребывания в этом мире и вычеркнет такого маленького и непримечательного человека с потухшим взглядом из сознания сотен лиц.
А асфальт по-настоящему твёрдый, никогда бы не подумал, о том, насколько больно разбиться в пух и прах об основание корабля желаний и мечтаний, отправленного в далёкое и безвозвратное плаванье. Что-то кольнуло в правом боку - верно, организм приступает к деструкции изнутри после смачного удара. Ещё немного и лёгкие превратятся в едкий серый дымок, напоминающий сигаретный. Сердце обливается кровью в прямом смысле. Артерии и вены разорвались от приземления, выпуская наружу густые багровые капли. Тихий, едва слышный хрип вырвется сквозь раздробленные кусочки треснувшей челюсти, а затем медленно и так привычно взмоет в мрачное небо, после чего растворится в лунную пыль.
Пожалуйста, если кто-нибудь сейчас меня слышит - не помогайте и не приходите. Бросьте меня наедине с самим собой. Только сейчас удаётся услышать последнее биение разбухших нервных окончаний, готовых также разорваться в любое мгновение. Дождь сменился плотным ливнем. Яркая вспышка озарила спящий ночной город - то сверкнула молния где-то на линии горизонта. Редкие автомобилисты лишь с усмешкой сигналили почти мёртвому телу, даже не стараясь помочь. В такие моменты главное найти нитку потолще и иглу поострее. Конечно, лёжа в раздробленном состоянии сшивать самого себя - практически невозможно, ведь, то трясутся почерневшие обескровленные руки, то глаза перестают различать цвета и отказываются работать как нужно.
Люди в белых халатах куда-то везут тело на каталке. Лучше бы это был катафалк, думается мне в тот момент. Кристально чистые полы и блестящие белые потолки напоминают книжное описание несуществующего в реальном мире Рая,  где душа якобы находит покой  и блаженство.  Правда, спустя несколько секунд вся картина стерильного уюта сменяется пошарканными стенами ветхой больничной палаты, в углу которой затаился не один десяток мизерных чёрных и коричневых тараканов. Пальцы отказываются шевелиться, взгляд - мутный и расфокусированный,  дыхание же словно пропало полностью. На лице какая-то пластмассовая маска с длинной бежевой непрозрачной трубкой. Сбоку стоит капельница с неизвестным веществом, вливаемым в место, называемое раньше - веной.  Комичность ситуации в том, как проведено чудотворное оживление:  руки и ноги держатся на плотной изоленте, ногти зафиксированы скобами степлера, вместо глаз - игрушечная бутафория. Но я жив и это...Это не главное. Больнее осознать, что ко мне в таком состоянии никто даже и не подумает придти. Хочется упросить медбрата сделать эвтаназию, но язык отказывается шевелиться. А сколько..сколько раз я говорил себе, что пора остановиться, следует прекратить жить так, как сейчас.
Здесь не будет описан чудотворный прилив сил, магическое воскрешение из фактически мертвого состояния, нет. Тут будет суровая реальность, плюющая на все законы логики. Умрёт один - придёт другой, смешнее будет то, если погибнет и вернётся - один и тот же человек. Мне не хватит пальцев, чтобы сосчитать количество собственных душевных смертей и медленных болезненных возрождений. Твоё нутро разрывается на части, мир вокруг - смеётся над твоими бедами, а ты - просто стоишь в стороне, словно непричастный к действительности наблюдатель, и ждёшь уже предрешённый исход. Я говорю себе, что пора прекращать умирать и возрождаться, нужно жить по нормальному, по-человечески, но так ли это легко? Постепенно привыкая к цикличности, разум будет наслаждаться духовной смертью, но страшнее всего то, что когда-то я умру по-настоящему, а сознание этого просто не поймёт...