Часть 26

Вчера, когда мне предложили, поехать на пляж, я сказал, что пойду побродить по городу. Но экстрима мне хватило на утренних этюдах, и я решил, что не пойду на набережную, там слишком людно, грязно и к тому же я там уже все нарисовал, что хотел.
Всей компанией на большом тук-туке мы отправились на пляж. Кто-то отдыхать, купаться и загорать, а я писать.
Понятно, что, я портил общее развлекательно-культурное настроение своим серьезным и внушительным багажом. Но меня терпели, и я был счастлив уже тем, что мне не придется одному сидеть в номере и что я все-же искупнусь в море и будет, что рассказать дома детям. Но писать я тоже буду, пусть это кого-то и раздражает.
Море и место, куда мы приехали, было пустынным и чистым. На берегу, как это здесь повсюду, росли пальмы. Людей в столь ранний час было немного. Море в этом месте было охвачено с обеих сторон голубыми невысокими горами, под которыми с одной стороны белели селения,  с другой, устремлялись в небо острыми или плоскими крышами зубчатые силуэты белых небоскребов.
Вода была теплой. Крупный песок на половину состоял из обломков белых ракушек. Валялись большие красно-бурые листья, опавшие с невысоких раскидистых деревьев.
Искупнувшись, я нашел несколько ракушек и решил их порисовать. Моя фантазия уже подсказала мне тему: осенние листья Паттайи. Осталось придумать, как это сделать.
Ребята расположились неподалеку на песке для загара, а я спрятался в тенек под пальму предварительно проверив, не упадет ли мне наголову кокос. Но пальма была наклонена к морю, видимо навстречу ветру и кокос в случае чего, упал бы рядом.
Этот день, проведенный здесь у моря, был одним из самых приятных и легких для меня. Я успел наплескаться и наныряться в море, полежать в набегающей волне. Увидел прилив и отлив, но главное, что я еще успел плодотворно поработать, не особенно напрягаясь.
Ведь идти куда-то или ехать не нужно было, а это очень важно, когда ты на этюдах, иметь рядом место работы и место отдыха.
Вечером мы вновь посидели все вместе у бассейна гостиницы.
В своей заключительной речи, Диана поблагодарила всех и каждого в отдельности. Мне она сказала, что я открылся ей с новой стороны – трудолюбием. Мне было странно слышать это, т.к. я уже третий раз участвую в ее пленэрах и в моем трудолюбии, можно было бы убедиться еще в первый и второй пленэры, а в третьем… это прозвучало, как укор, мол - перебор.
Пленэр был окончен, осталось благополучно добраться до Бангкока, долететь до Иркутска, потом поездом до Красноярска и автобусом до Казачинска.
И, лишь спустя некоторое время, можно будет подвести окончательный итог этой поездке.
Сейчас для меня важно пройти контроль в аэропорту. Говорят, что бывают проблемы с вывозом камней и ракушек. Посмотрим. Жду этого с волнением и боязнью, т.к. может быть что угодно, никто ничего не гарантирует.

Мы приехали в аэропорт. Мой основной багаж оказался даже легче на 2 кг., чем это показали весы в нашем отеле, которые взвешивают за 10 бат и на которые я потратил все свои последние деньги.
Багаж не стали  просвечивать, а только взвесили, приклеили бирку и он в лотке поехал на наш самолет. А вот с тем багажом, который я решил взять в ручную кладь, оказалось сложнее: его-то и стали досматривать. Все наши уже знали, что я везу «контрабанду»: камень и ракушки. Поэтому мне предложили идти первому. Я заранее так распределил вещи в сумке, чтобы камень с Ангкора был со всех сторон закрыт: с одной фотоаппаратом, с другой сумочкой с зарядником.
Я разулся, встал в специальный сканер, который, видимо, просвечивал меня насквозь. Потом еще обыскали металлоискателем. Моя первая сумка  проехала без проблем, а вот пакет, в котором я вез главные «ценности», вернули на повторный досмотр. Его снова просветили, остановили транспортер и вернули назад. Я тоже с огромным любопытством сбоку  рассматривал его содержимое на мониторе, и не мог сдержать улыбки: там было такое месиво, что понять, что-то или разобрать какие-то отдельные предметы было невозможно. Думаю, что даже мне в моих абстракциях не удавалось бы придумать ничего более непонятного!
Служащие подозвали таможенницу, низкорослую тайку в резиновых перчатках и та забрала мой пакет на ручной досмотр. Она поставила его на отдельный столик, рядом пластиковый лоток для вещей и стала брезгливо доставать из моего испачканного краской походного пакета, с которым я шлялся по Ангкору: полиэтиленовый пакет с тапочками, мой сегодняшний недоеденный завтрак, потом она чуть приподняла и побоялась даже в перчатках доставать пакет с упакованным в него, уже подвядшим и похожим на протухший, цветок банана. Тайка позвала другую таможенницу, у которой видимо более железные нервы, и скривив губы, что-то сказала ей. Они вдвоем, раздвинув и не тронув остального содержимого, добрались до дна сумки, откуда двумя пальчиками, словно какую заразу или мину, достали прозрачную сумочку с зарядными устройствами, которой я прикрыл камень из Ангкора. Тщательно изучив его содержимое, которое вызвало у них почему-то не меньшую брезгливость, потрогали и приподняли старую пыльную камбоджийскую шляпу, чтобы заглянуть, что за помойка там у меня на дне сумки. Ах, если бы они достали пакетик с ракушками, пахнущими морем, и уже начавшими разлагаться внутри моллюсками! Вот была бы потеха!
Тут им на выручку пришел Роберт: «The artist!» - сказал он, показывая на меня, и я, подыгрывая ему, виновато улыбнулся.
Тайка не стала складывать все обратно, отдала мне лоток и мою заветную сумочку, и я счастливый, пошел засовывать в нее обратно свои драгоценности!
Все остальное было уже не так интересно. Мои друзья оставили вещи и меня их охранять, а сами ушли тратить оставшиеся у них деньги. Мне, тратить было нечего, и я, счастливый тем, что остался один, достал свой пакетик с обедом, который предусмотрительно приготовил на завтраке и этим чуть утолил свой начинающий разыгрываться голод. Жаль воды нет, ее заставили выбросит еще до начала досмотра.
И теперь, сижу, записываю свежие впечатления и заодно, краем глаза охраняю места занятые нашей кладью, ожидая, когда объявят посадку.
Тем временем за окном уже стало темно, и рассвет я буду встречать уже в Иркутске!