Художник

В детстве я тоже думал, что супергероем можно стать, если тебя укусит паук.
Но меня никто не кусал, а я настоящий супергерой.

Я художник.

Сегодня утром я встал и, пока чистил зубы, бодрил свое отражение в зеркале мандариновым цветом. Ужасно хотелось ворчать и канючить, но кусочек ярко-желтого исправил мое настроение.

Мама на кухне грустила и ругалась на меня. Уставшая, она не справлялась с собственной раздражительностью и хотела плакать. Тогда я обнял ее и заварил ей кофейно-сливочного. Приправил сверху вкусной ванилью и присыпал корицей. Мама согрелась в объятиях и ей стало немного легче. Именно такие подвиги я совершаю каждый день.

Я — настоящий супергерой.

В метро красивая девушка грустила и утирала тонкий ручеек слезы из под очков. Тогда я мысленно послал ей розовый воздушный поцелуй, за ним полетело облачко смешных сердечек цвета фуксии, и к следующей станции девушка успокоилась и заулыбалась.

Как мало тех, кто готов помочь, не жалея собственных усилий.

Старый дед боялся эскалатора, хватался за трость и отчаянно пытался запрыгнуть на движущуюся ступеньку. Я видел его тревожный оранжевый испуг и подставил свое плечо, помогая ему поверить в силу белого молодого поколения. Такого же отважного и неколебимого, как мрамор. Мраморный я помог дедушке спрыгнуть с эскалатора и еще долго слышал его радостный тон, получивший уверенность в том, что добрые люди есть.

Подвиги не так уж сложны.

В универе на парах графики я весь основательно измазался углем, и мы с одногруппниками долго хохотали по поводу того, какая грязная у нас все-таки работа. Если бы люди знали сколько силы и эмоций можно передать с помощью черного цвета, они бы никогда не называли его депрессивным.
Отмывая черные руки, художники – супергерои делились впечатлениями от своих последних работ, а я рассматривал их, абсолютно счастливый в своем окружении, и сиял, как солнечный масляный блин.

Я помогаю только тем, кто в силах это принять.

На встрече с другом в кафе я обеспокоенно рассматривал его зелено-лиловые синяки под глазами и понимал, что другу уже не помочь кусочком цвета. Он выбрал путь взнуздывания мозга через слишком яркие впечатления, через цветовые вспышки внутри себя. И я не мог облегчить его жажду. Как и никто бы не смог.

Но, уходя из кафе и не одолжив ему денег, я закинул ему под язык маленький кусочек ядовито-зеленого неона. Быть может он подарит моему другу еще пару дней без мучительной цветовой ломки.

Тяжелее всех тем, кто уже ни во что не верит.

Моя бабушка давно овдовела, она одинока и слаба. Когда я навещаю ее она, изредка, тихо плачет, прикрываясь коричневой тоской, закутываясь в серую шаль беспомощности.
Сегодня я пришел к ней с лавандовым. Заварил зеленый чай и добавил к лаванде веточку мяты, которая своей свежестью зажгла в блеклых бабушкиных глазах воспоминания о молодости. И вот уже она пьет чай, окутавшись нежно-лиловыми воспоминаниями и в голосе ее звучат колокольчики бирюзового веселья.

Зато цвет легко дается тем, кто открыт к его познанию.

Я люблю, когда мне приходится забирать из детского сада свою младшую сестру. Потому что дети переливаются всеми цветами радуги, а моя сестра особенно. Иногда, я подозреваю, что ей передался мой дар чувствовать цвет и она тоже потихоньку шаманит, потому что когда я беру ее за руку я явственно ощущаю, как толчками в меня бьется солнечное счастье, искристый изумрудный смех и поток лазурного любопытства.
Мы с ней обсуждаем все на свете и ее тяга к цвету и жизни заряжает и меня. И мне хочется взорваться на тысячи мелких цветных кусочков, каждый из которых пригодился бы кому-нибудь.

Я как нелепый фрагмент конфетти — разноцветный и дарящий радость.

Моя девушка сегодня разозлилась на меня. А может быть просто устала, потому что была с головой замотана в болотный раздражительный. Сначала я подарил ей кремовый нежный поцелуй, но этого оказалось недостаточно. Тогда я взял ее на руки и стал убаюкивать бежевым, рассказывать кружевные пастелевые истории и ласкать перламутром. А потом и сам не заметил как с головой упал вместе с ней в бордово-красный плен , забывая о супергеройстве и подвигах.

И эти цветные дни, как смысл существования, легки и прекрасны, до тех пор, пока я дышу и вижу.

Счастливый, я шел в фиолетовых сумерках, размышляя о том, почему не всем дано видеть цвет и не каждому можно помочь. Как и откуда рядом со мной оказалось три черных силуэта я не заметил, и лишь тревожный неоново-желтый ореол опасности засигналил у меня в глазах. Я пытался убежать и, кажется, бежал долго. Но что-то настигло меня: что-то острое, стальное, серое со свистом рассекало воздух и вонзалось в мягкого беззащитного меня. Алая полоса боли закрыла мое сознание и очнулся я много позже, в предсмертном фиолетово-черном.

Я лежал в луже кирпично-красного, руками пытаясь собрать себя и вернуть свои силы. Из глаз текло что-то кристальное, склизкое и размывало мне все цвета вокруг, превращая их в смутные серые сумерки. Ощущение цвета исчезло и меня накрыла серый туман.

Говорят надо идти на свет. Хорошо, я готов. Только скажите, какого цвета будет этот конец тоннеля.
Мне очень важно.
Ведь я же художник.

  *     *     *

Наверное, супергерои долго не живут. Слишком много отдают они окружающим и слишком мало оставляют себе.

Так случилось и со мной: я отдал свое зрение, а с ним и способность видеть и чувствовать цвет. Иногда мне кажется, что умереть было бы проще.
 Я сутками сижу в старом кресле в своей комнате и почти ни с кем не общаюсь.
Кроме моей маленькой сестры, которая иногда приходит меня навестить. Она берет меня за руку и я, кажется, снова начинаю что-то чувствовать и различать.
Я улыбаюсь ей, мысленно радуясь тому, что не могу плакать.
Ведь настоящие супергерои не плачут.