25 листков клёна - Глава Седьмая

Глава Седьмая
     Город-Призрак принял меня обезличенным, честным и слепым, - чтоб перевернуть карты Пасьянса Судьбы, под арпеджио аккомпаниатора ночи. Осень сыпала слёзы Реки Небесной. Неопределённость расцвела – за которой странствуем.
     Сидела на граните – во витиении пледа – собралась нерожденной, окунула лицо в ладонь, а другую обратила к прохожим, - подобно каждому из нас – в надежде на милость одобрения, от встреченных, встречающих и незнакомых… Прохожие оставляли монетки – но не медь в панировке микробов звучала в молении: слеза высекалась искрой и очищала медь в руках шершавых, иссушенных Ветром, хладом и одиночеством, - без намёка на уединённость: одиночество – окружение толпами толп; одиночество – звучание имени мертвеца; одиночество – окружение безличным; одиночество – идти сквозь пустыню жизни ни разу не обернувшись на тень и не сознав – чем являешься.
     Выпечка отдаёт тепло и плоть – принявшей: круассан не умещается в ладони – но слеза понимания (когда Ветер понимает – взамен тысячам отвергших) [прости, Чтец, - уже, наделил Незнакомку чертами баллонки заблудшей, - не услышав и голоса той] проскальзывает по носику прямому, к леннонкам с отломленным дужком, - «Благодарю» - беззвучное проносится в головах телепатирующих. Уйдём? – уйдём: на окраину Космического Леса – выкопаем себе могилы и уснём на дне фантазии. Сошла с гранита, высыпала монеты аккомпаниатору ночи и осталась со мной в росчерках минувших ночи и вечера, - во единении объятия.
     Незнакомка вывела на крышу тысячиэтажки: можно дотронуться неба – лишь рискни, и отщипни от облака кусочек. Отыскали местечко на двоих – расстелили плед и распрощались с прошлым, что обязывало говорить. Провела язычком по газетке – сорвала ту, наполнила травой из кармана и попросила огня, у рождённого декабрьской ночью.
     Воспоминания расщепляют меня – достаточно ли их, чтоб разобраться во всём, себе и каждом, - и запутаться лишь больше. Что-то мелькнуло в слезе Незнакомки – отразило искомое, заветное близкое, - и распалось о лепеста цветка гранитного. Дымок выбрался из самокрутки и обвился галстуком-шарфом.
     Курили – и смотрели в даль, бессильные разъяснить себе, различие тьмы со светом, вершины и низины, леса и пустыни. Выдыхали дымок – и присутствие очерчивало контуры небеззнакомца. Смотрели в глаза – а рассматривали бесконечность.
~~~