Абонент не отвечает

      Мне на отсутствие аппетита жить и жить грех жаловаться -- не избалован, с жиру беситься некогда, все необходимое всегда сам добывал, не было тарелочки с голубой каемочкой. Шел по жизни, назад не оглядываясь, не жалея ни о чем, да и, не особо задумываясь, зачем я здесь, на нашей грешной земелечке на свет Божий народился. Таким макаром прожил я, даже жутко подумать, целых двадцать да одно лето да зим столько же. Вот в начале двадцать второго лета и случилась беда, заставила она меня впервые крепко задуматься, так ли все безоблачно в человеческой жизни, как я себе представлял. Отслужил я положенное, домой осенью прибыл, погулял малость, пора и на жизнь зарабатывать. Зиму работал электриком, пригодились армейские корочки электромеханика, закончил вечерние курсы рулевых-мотористов и с началом навигации на реке Кама устроился на буксир " РТ-228 ", речной толкач, самый востребованный работяга в порту и по всей акватории. Теория теорией, а практика оказалась далекой от романтичного образа этакого ухаря -морячка, крепко стоящего широко расставленными для устойчивости ногами на просмоленной палубе, да задумчиво глядящего на волну прищуренными глазами сурового морского волка. Вахты я стоял с капитаном, человеком непререкаемого авторитета, суровым настолько, что должность кока, обычно занимаемая на речных судах женщиной, у нас неофициально была им же упразднена. Мотив вполне понятен человеку, знакомому с буднями речников, а мне так сразу и объяснили, не особо стесняясь в выражениях. " Во избежание ненужных эксцессов между членами команды из-за горячности отношений, нагнетаемых присутствием лица женского пола " -- как вы понимаете, суть этой фразы мне была изложена совсем другими словами, имевшими более доходчивую форму, но, как раз из-за простоты произношения никаким сомнениям не подвергавшимся. Это означало в конечном итоге, что завтрак после ночной, "собачьей "вахты и ужин, перед сдачей вечерней смены, готовил я. Скажу сразу, мне это дело только поначалу было не по душе, потом научился нехитрым способам превращения макарон, картофеля, крупы да тушенки свиной либо говяжьей(по заказу команды)в аппетитный балласт, по три раза на дню наполнявший наши желудки -трюмы. Меню особым разнообразием не отличалось, но ели от пуза, часто с добавкой, за компанию всегда вкуснее. Нередко была и вяленая рыбеха под две-три бутылочки " Жигулёвского " прямо из холодильника. Не возбранялось и по рюмочке чего-нибудь покрепче, но после вахты и без фанатизма, пока не случилось ЧП. Теперь все по порядку. Кама -- река полноводная, глубокая, лещи на ямах ловились, в ведро не просунешь, берега в разлив еле видны, как в дымке, острова даже есть, на которых озера с карасями да линями, плоты, баржи, краны плавучие, суда каботажные, "река-море" их называют, моторки тарахтят туда-сюда, чайки крылом волну режут, простор -- душа поет. Уже приспела пора отпусков и летних круизов, нередко расходились мы бортами с речными громадинами, высотой с пятиэтажный дом. Эти монстры шли по реке солидно, неся в своем трех-четырехпалубном чреве несколько сотен беззаботных отпускников со всех концов страны. На верхней палубе, радуя глаз белизной обшивки и, поражая размерами с трехкомнатную квартиру, располагалась ходовая рубка, за ней шли каюты экипажа, танцзал, кинотеатр и открытый бассейн. Над водой разносилась музыка, в кильватерной струе позади этого плавучего общежития болтались пустые бутылки, обрывки газет, нередко и соломенные шляпы разных фасонов. Ближе к вечеру такой теплоход с легендарным именем " Суворов " пришвартовался к дебаркадеру, деревянной плавучей пристани, чтобы вобрать в себя еще небольшую толпу счастливчиков и стать для них домом на две недели путешествия по великим русским рекам, Каме и Волге. Наш капитан был в приятельских отношениях с капитаном " Суворова ", по рации было получено " добро "на визит и вот я впервые среди такой роскоши. Коллега мой, второй моторист, так живописно расписывал свои прежние похождения, так интересно убеждал в доступности знакомства с незамужними красотками, с радостью проводящими время с матросами экипажа, что я и себя почувствовал этаким Казановой. Нет, конечно, ничего нам не обломилось, но за два часа стоянки теплохода мы успели все же заполучить в качестве презента по пачке " Мальборо " с номерами телефонов двух москвичек, немного постарше нас возрастом, наобещали им заглянуть в гости, когда будем в столице и с первым отходным гудком умылись на свой толкач. " Суворов " ушел, окрашивая забортную воду желтым светом из иллюминаторов, дал еще трубный гудок на прощание, увозя от нас красивую жизнь и мечты о москвичках.
     На следующий день, к обеду, капитан принял радио, текст сообщения звучал буквально: " Теплоход " Суворов "совершил столкновение с пролетом моста. Причины устанавливаются. " Уже к вечеру стали известны подробности крушения, они и стали причиной моих горьких раздумий о мимолетности человеческой жизни. Раньше такие известия вызывали просто жалость и забывались быстро, ведь я был молод и чужое горе не касалось меня так близко. Еще через день или два в газете  "Известия " была помещена небольшая заметка в траурной рамке. Сообщалось о крушении, о том, что создана правительственная комиссия во главе с Алиевым и все, тогда время такое было, не распространялись о таком особо. Я перескажу слово в слово рассказ очевидцев. Речные мосты имеют несколько пролетов, разных по высоте, каждому судну предписано проходить под определенным пролетом. Теплоход " Суворов " пошел на сближение с мостом в нарушение этого правила, когда заметили ошибку, было поздно, ход застопорили, но инерция с силой загнала всю верхнюю палубу под стальные конструкции, сметая ходовую рубку, кинозал, каюты экипажа. Я звонил по номерам на сигаретных пачках, что подарили нам девочки -москвички, весь следующий месяц я надеялся услышать хоть слово в трубку, но звонки мои уходили в Вечность...