25 листков клёна - Глава Десятая

~~~
Глава Десятая
     Плед пеленал его – подобно любимой, неспособной на большее. Жар подступает к голове – «Смерть?» - и глаза размокнулись: звёзды сыплются серебром, сыплются из глаз и усыпают мир. Холод-приятель не позволяет забыться, а кислота-согревайка-дрожь (кислота собственная – генератор тепла) могла бы сойти втридорога юным африканцам; холод-приятель не позволяет забыть, что привело сюда и что отступать некуда.
     Он умирал – спал под звёздами, на крыше тысячеэтажки, в лоскуте шёлковом – изящном и беспомощном, - умирал – и искры просветления мерцали в приближении. Она приходила однажды, - стоит рассказать про  других – станет злодейкой, - а упомянуть жертвенность той – святейшей, - нисколько: ни злодейка – ни святая, - приносила угольки в костёр гаснущий, - и не знать наверняка – добра тем, иль злодейственна. Что сказать про оставившую в ночи и на просьбу остаться в объятии на несколько минут, ответившую – «Ничем не могу помочь» - и унёсшуюся по  вожделенцам, - кто приходит раз в сутки-двое, чтоб убедиться – но уйти в огорчении: ещё не умер.
     Лицо иссохло папирусом с печальной историей – не печальнее подопытной свиньи, чья кожа отходит корочкой в испытании очередного убивателя, - лучшее на что годится человек –просто умереть. Некто готов к смерти – та запаздывает: навещает вожделенцев покинувшей. Волдырь вырос меж бровей и лопнул несмываемой кровоточащей точкой, - цена прозрения измеряется в страдании: кого-то дрессируют в детстве, кого-то сжигают с собратьями, а кто-то умирает – дольше, чем многие живут.
     Кашель заполнял лёгкие – громче и громче, - а времени всё меньше и меньше. Удушение. Казалось – одна деталь исправит картину мира: стоит лишь улечься по-иному или кашлять тише или попросить солнце о капельке медовой, добра.
     Прощайте – встреченные, любимые и невстреченные, - был бы нежнее – знав что встречи последние, напрощание. Здорово – встречать кого-то раз в год-два, а других – однажды: устраиваете привал на берегу Реки Времени и оглядываетесь на бесконечность, вне баловства озарений и прочего, - подносите другому всё, чем были, - и зуд в душе, рассыпается листьями клёна. Его ли – тело испещрённое, будто взятое у прошедшего тысячи тысяч миль, - мы не знаем.
     Глотать больно. Дышать невозможно. Прощайте.
~
     Свет. Добро сочилось в капельнице – в руку, от которой коша отставала чешуйками. Он посчитал, что свершилось, - и наконец, смог вздремнуть.
~
***
Круасовы с Грибами
     Гашиш имеет спасительное свойство – прочищать организм (горло - непосредственно). Бурбулятор поднесли ко рту Некто – угощение угощений – после месяцев лишений. Кашель разрывал лёгкие – отяжелевшие – но не вширь: поток выводил недуг из горла.
     Некто задыхался освобождением – высвобождение захватывало и воздух покидал: лёгкие, кровь, мир. Некто умолк. Оставим его.
     Девушка отстранила бурбулятор от гостя и выключила свет, – если умер, достоин отдыха. Перенеслась в кухонную – тесто слоёное разморозилось, духовка разогрелась, а гость проснётся изголодавшимся. Есть ли кто там, - обратилась к голове и перенеслась в готовку.
     Руки хладны, душа зудит или мечта сбывается? – Пеки круассаны: круасовы – круассаны в форме сов или совы в форме круассанов. Кокаин или мука, - равны.
     Усыпает тесто мукой, пропускает грибы чрез тёрку и отвлекается на незнакомку в зеркале: рассматривает витки лица миндального, касается пальчиком щёчек впалых, ведёт до губ узких – будто у матери с портрета, - овлажняет пальчик и скользит по кудрям шоколадным, до подбородка, - обхватывает шею – мечту инквизитора – и приставляет ладошку к чаечкам-ключицам – что ведут к бугоркам плоти… Роняет слезу и сводит ладони на лице новорожденной. Ночь вьётся занавесом – быть ли акту следующему, не известно даже автору.
     Новорожденная удобрила круасов грибами, усовила ножом из набора для карвинга и отправила дюжину собратьев испекаться. Гирлянды осветят путь твой, и различить звезду-путевод среди толпы астеройдов станет чуточку возможнее, - в ночи, обязавшейся унести одну душу – и принёсшую миру другую. Новорожденная укрылась рукосплетением и погрузилась в плед ожидания – иссушающий одних, питающий иных и умертвляющий третьих.
***
     Боль разбудила его: будто кости выламывало – его сминало в выкидыш. Кровать мягчайшая – не сойти, - но пот остывает. Звёзды иллюминируют потолок: Созвездие Мечты, Плеяды Воспоминаний и Солнце Прощания.
     Присутствие. Пространство скомкивалось от него к не-нему: нити всеприсутствия обходили покинувшего загон рассудка. Он отправился – бесцельно и с надеждой, подобно многим: зацепиться за знакомое из неисчислимого и упорхнуть об руку с книгой вопросов.
     Коридор искрится воспоминаниями, – он одолевает плющ сожалений, траву напасти и стену существа своего – и пробирается в комнатку у монитора, комнатку на одного зрителя. Монитор искрился помехами: неопределённость ввеялась в очертания: слова собирались из обрывков фильмов, новостных показов и хроник лет убиейний человека человеком; звукоряд сводится мыслеформулами: «Поздравляем. Мир распадается –мечты исполняются, обещания остаются, мечты оживают а умершие идут – бесцельно и отверженно – куда бы ни вела звезда-путевод. Ты особенный – каждый особенный, не каждый понимает, - согласись вернуться – чтоб украсить мир безмятежностью; - многое, не успело открыться – и грусть Вселенной, угасать: познай Таинство Вселенной – соприкоснись с Ветром Края Обетованного и разнеси по миру, пыль серебристую – что сквозит волокна занавеса, - пока бесконечность распростёрта к тебе во всеблагодати…», - щёлк: редкость ли – от вечности остаётся воспоминание.
     Глаза открылись. Он парит – в стороне от кровати, на высоте той, - будто кто-то переносил без умысла тревожить. Тело не поддаётся – будто затекло в нематерию, невытекающее.
     Свет. Дверь скрипнула – Новорожденная прошлас бодносом какаокруассанным. Кто способен разъяснить – что творится в этом мире.
     Тело обмякло – его отключило. Кровать тёплая и мягкая – будто облако в микроволновке. Новорожденная уместила угощения, зажгла гирлянды и оставила себя с Некто – томиться на огне мгновения.
     Он рассказывал привёдшее к краху. Она слушала. Круасовы пили какао.
     Новорожденная снабжала веществами весь город – благодаря друзьям-крыскам: Вассе и Абдулу, - кому честь – сеять О.С.В.О.Б.О.Ж.Д.Е.Н.И.Е. Некто рассказал про странствия – про вечера в переходах и дни на полутоне минувшего с грядущим.
     Некто умолчал вершившееся позади глаз, - то желало места тенного. Луна заглядывала в окна – и оставила слова Новорожденной, двоим. Тени под глазами Некто разглаживались – но плоти и душе, не статься прежними.
     Новорожденная – «Сколько наигрывал?» - смотрела кротко, любопытная.
     Некто – «Столько-то…» - оставил суеверия в объятии девушки-тельца
     Новорожденная – «Ну неплохо…» - радовалась гостю и про себя, согласилась оставить того, - без просеб, обязательств и обещаний.
***

     Мы исчезаем
     В исполнении мечт.
     Странница, Странник,
     Мир вам – и  Вечность.