Памятные крошки

От автора: Все-таки у меня настоятельная просьба, не воспринимать мои произведения, как автобиографию) Тут подлинные только ощущения, чувства очень личные, но не обстоятельства. Я пишу, как безличное и во многом бесполое существо, которое только и может, что записывать слова) И гораздо важнее то, что находится под словами и в пространстве между буквами)

Если когда-нибудь меня спросят: а как ты жила все это время? Я отвечу: не знаю. Я забуду буквально все. Воспоминания раскрошатся, как подсохший бисквит, перемешаются и перестанут быть чем-то реальным и существенным. Я буду жить без памяти, но я буду помнить, как однажды в мою жизнь ворвался ветер. Ветер был холоден и жесток, он смел со стола мои рукописи, а с рукописей смел все буквы. И буквы тоже стали крошками. Надо сказать, в жизни есть много вещей, которые в итоге превращаются в ничто. Вещи превращаются в ничто сразу, как только удалось их заполучить. Вот, пока бежишь за какой-нибудь вещью, она имеет очертания, плотность, фактуру, но главное она имеет смысл. И ты хватаешь ее с жадностью и нетерпением, и тонкий смысл словно испаряется. Он покидает не только вещь, он навсегда покидает тебя, как будто ты перестал быть ему интересен. «Образцовый нищий у Галери Лафайет». Так вот, если меня спросят: как же ты жила все это время? Я, пожалуй, отвечу, что была образцовым нищим. И в тот момент, когда налетел ветер, у меня не было ничего, кроме рукописей, которые не горят, но умеют летать. Вернее улетать. Я помню их всех, как детей. Помню, как они прорастали во мне, я помню каждый корень. Я помню, что они врастали в повседневную жизнь, бесцеремонно прочищали себе дорогу, отодвигая на неопределенное потом самые понятные и необходимые дела. И я помню, как они покидали меня, переставая принадлежать мне, едва я ставила последнюю точку. Я прощала, прощалась и принималась ждать нового. И, конечно, любви. Я ждала ее так, будто это была работа, за которую не платят. Я ждала любви неистово и беспощадно, прожигая дыру в несущей стене моей квартиры. И поэтому любовь сделалась очень тяжелой. Она стала походить на очень старого и уставшего человека, который садился каждый вечер на мою кровать и говорил, как ему трудно. Я жалела его по-женски и по-женски же не щадила. Любовь перестала быть чувством, любовь превратилась в вещь. И как только я ее заполучила, она потеряла смысл, как абсолютно все, что получаешь. Спасти меня могла только катастрофа. И она случилась, так милосердно, как великий потоп. Она случилась со мной, но я не умерла, я исцелилась, но стала немного покалеченной. Покалеченной ровно на столько, чтобы никогда больше себя не жалеть. И теперь если меня спросят: как ты все-таки жила? Я отвечу: я не жила, я ждала. Я ждала, догоняла и всегда опаздывала. Особенно на работу. И сегодня я больше ничего не жду. Я живу без надежды. Потому что надежда - сама большая ошибка, которую только можно совершить. Я больше ни на что не надеюсь, и каждый новый день меня удивляет, не смотря на то, что способность удивляться с возрастом угасает. Способность удивляться сродни либодо, которое имеет свойство затухать без регулярного использования. Человек способный удивляться, непременно хорош в занятиях любовью. Потому что у этих вещей, на мой взгляд, один источник. Человек, способный удивляться, непременно хорош в любви, непременно щедр и непременно чувствителен. Потому что такой человек видит мир, как он есть, со всей его изменчивостью и непостоянностью, с его зыбкостью и иллюзорностью, с его совершенной нереальностью, но с его абсолютной и бескомпромиссной красотой. Я не знаю, как я жила до сих пор. Но я удивляться, что до сих пор живу. Я учусь удивляться, ибо это наука. Учусь удивляться так, будто это искусство. И будто это таинство, постичь которое до конца не возможно. И, возможно, поэтому все еще могу удивлять.

18.05.18

Автор картинки мне не известен