Разведка индейцев Великих Равнин

Разведывательная  концепция,  реализуемая  племенами,  проживавшими  на  Великих  Равнинах,  в  некоторой  степени  отличается от рассмотренных выше, и в целом, является неотъемлемой составляющей как военных, так и охотничьих практик индейцев данного региона. В ее основу положены такие принципы как целеустремленность, активность, непрерывность, скрытность, а также комплексность.
Целеустремленность предусматривала определение целей, задач и объектов разведки, ведение ее по единому замыслу и плану и сосредоточение усилий индейцев на решении основных задач в определенное время.
Активность выражалась в поиске способов и методов, а также безусловного  решения  тех  задач,  которые  индейцы  ставили  пред собой в процессе ведения разведки.
Непрерывность разведки достигалась индейцами путем постоянного добывания информации о врагах, о перемещении стад бизонов и т. п., независимо от времени года, суток, погодных условий и обстановки, использования ими сил и средств разведки в зависимости от стоящих задач.
Скрытность  ведения  разведки  обеспечивалась  усвоенными  с детства навыками маскировки на местности и зависела от общего уровня подготовки каждого воина, его личного опыта и общепринятого отношения индейцев к вопросам скрытности.
Комплексность разведки характеризовалась применением всех имеющихся в распоряжении сил (количество разведчиков осуществлявших функции по добыванию информации) и способов (приемы, методы действия при добывании развединформации), вплоть до  использования  разведывательных  возможностей  дружественных соседей.
Объектом разведки равнинных племен, как правило, являлась инфраструктура  вражеского  племени  (места  дислокации  летних, зимних и охотничьих лагерей; численность населения в лагере, в частности, боеспособных мужчин; имущество, например, количество  лошадей,  а  также  общее  экономическое  состояние  общины или племени в целом; ее военный потенциал).
Разведчиком у равнинных индейцев мог быть любой воин по статусу, обладавший храбростью, хладнокровием и способностью к разумному риску. Наделенный такими качествами и обладавший необходимыми  навыками,  он  должен  был  без  содрогания  уметь проникнуть на вражескую территорию, рискуя жизнью прокрасться ночью в лагерь противника и выполнить поставленную задачу. Такого рода разведчики, по мнению индейцев, были наделены магической силой и пользовались покровительством духов.
В данной главе мы рассмотрим некоторые особенности разведывательной концепции равнинных племен, опираясь на работы российского исследователя Ю.В.Стукалина (см.  библиографический список),  а также других зарубежных авторов, в которых достаточно полно освещалась проблематика военного искусства индейцев вышеуказанного ареала обитания.
Одной из черт, присущих разведчикам равнинных племен, на которую указывали современники, была честность и верность своему слову, если даже оно было дано врагу.
В обществе индейцев Великих Равнин воин-разведчик пользовался огромным уважением и авторитетом среди соплеменников и в племенной иерархии занимал большее место, чем, скажем, обычный  воин.  Все  знаменитые  вожди  и  военные  лидеры  равнинных индейцев на практике прошли путь разведчиков.
Разведчиками у «равнинников», как правило, являлись опытные воины, которые к тому же входили в одно из мужских военных или гражданских обществ, например, общества Лося, Бизона, Лошади (сиу) Волка (команчи) Медведя (ассинибойны). Эти общества, как указывает Ю. Стукалин….(Энциклопедия военного искусства индейцев Дикого Запада, с.141-146)  не всегда были постоянными, ибо часто меняли названия. К примеру, у арапахо было восемь возрастных обществ и в одно из них, под названием Звездные Люди, входили мужчины возрастом около 30 лет, которые имели статус разведчиков. У кайова-апачей существовало всего три мужских общества Кролики, Манатиди и Клинтиди, последние два были воинскими союзами, из среды которых  выходили  наиболее  подготовленные  воины,  выполнявшие функции разведчиков. Разведчики из общества Манатиди, например,  кроме  разведывательных  функций  выполняли  еще  и  полицейские  —  поддерживая  внутренний  порядок  в  лагере,  на  охоте  и  перекочевке.  Стоит  отметить,  что  разведчики  из  общества Манатиди никогда не сражались и не отправлялись в рейд или набег, как единая группа. В большинстве случаев свои разведывательные функции они выполняли сугубо в одиночку.
Самым  своеобразным  военным  общество  индейцев  Равнин исследователи  считают  шайеннских  Людей-Псов.  Разведчики  из этого  общества  считались  непревзойденными  следопытами,  мастерами засад и лазутчиками, способными проникнуть туда, куда, по меткому выражению современника, не могла проникнуть даже тень. Люди-Псы, или как их называли американцы, Солдаты-Псы, по поверью самих индейцев были наделены магическими способностями, дарованными им мифическим героем по имени Душистое Колдовство,  который  даровал  племени  священный  талисман  —
Магические Стрелы. «Солдаты-Псы — это привидения, появляющиеся на местности из ниоткуда и исчезающие в никуда», — говорил о них полковник Ливенворт. (Catlin, George. Letters and Notes on the Manners, Customs, and Condition of the North American Indians: Volume 2. – Cambridge University Press, 1973., Р. [Electronic resource]).
Внутри воинских обществ, где воспитывались матерые разведчики и бойцы, существовала определенная преемственность в получении  знаний  и  навыков  разведывательного  ремесла.  Знания, полученные разведчиком в обществе, хранились им как святыня, а приобретенный им личный навык становился его достоянием и передавался исключительно избранным.
Трусость — понятие для индейцев Равнин весьма редкое, тем более невозможно было найти трусов среди разведчиков. Если же проявления трусости были замечены за разведчиком, то его подвергали публичному унижению — переодевали в женское платье, в котором он ходил до конца своих дней.
Разведчики равнинных индейцев это особая каста воинов, как правило, имевшая определенные обязательства перед соплеменниками в экстремальных ситуациях. Например, их обязанностью считалось всегда прикрывать отступление своего отряда, а также отход стариков женщин и детей.  Ценой своей жизни они клялись выносить с поля битвы раненого или плененного соплеменника.
Огромное значение в жизни индейского разведчика имели церемонии,  связанные  с  разведкой.  Проведение  таких  церемоний, как правило, возлагалось на кого-либо из членов общины или клана, осуществлявших духовное общение с Невидимой Силой. У кайова, например, магическую церемонию перед выходом в разведку проводили  члены  общины  Когуи  или  Лосей.  У  осейджей  выполнение ритуала осуществляли люди из клана Монмотсемонин или Идущие Скрытыми в Тумане. Перед атакой или отступлением люди Монмотсемонин исполняли ритуалы, вызывающие туман, сильный ветер или поднимающие пыль, что помогало разведчикам осейджей
скрытно передвигаться. За обнаружение проходов через природные препятствия (бурные реки, переправы, горные ущелья) отвечал клан Узугахе или Расчищающие Тропу, представители которого проводили ритуалы, с помощью которых разведчикам удавалось безопасно проходить или миновать труднопроходимые места. (Стукалин, Ю., там же, с.179).
Как пишет Ю.Стукалин в своей «Энциклопедии» (с. 218.) разведчики различных равнинных племен в своем убранстве имели некоторые символические украшения, выделявшие их среди других воинов. Например, у воинов сиу украшение из шкурки выдры на ногах означало, что он в походе выполнял разведывательные функции. Разведчик, который обнаружил след врага, в результате чего враг был установлен, носил перо из орлиного крыла, которое свешивалось вниз бело-черным кончиком со скальповой пряди волос. Если разведчику сиу удавалось обнаружить врага по следу, то за совершение
такого деяния ему в качестве регалии полагалось одно перо.
У многих равнинных племен между разведчиками из военных обществ существовала внутренняя конкуренция и соперничество, проявлявшееся в стремлении совершить подвиг. Рискованное деяние разведчика само по себе не считалось подвигом. Оно становилось таковым только после того, как признавалось общественностью  племени.  До  проведения  определенных  церемоний  и общественного признания подвиг, совершенный разведчиком, не
принадлежал ему, и он не мог открыто заявлять о нем. Порой, и весьма часто случалось так, что разведчики равнинных индейцев отказывались от своих героических деяний из-за невозможности доказать их, потому что на момент его совершения рядом не оказывалось свидетелей.
Для того чтобы претендовать на признание деяния разведчика подвигом при отсутствии свидетелей, у команчей, например, разведчики добывший «ку» (франц. удар; у индейцев — деяние достойное подвига. — И.К.) должен был поклясться на куске бизоньего мяса. Когда он возвещал воинам своей группы, что совершил подвиг, те сообщали об этом соплеменникам. И когда разведчик входил в лагерь, перед ним раскладывали несколько кусков мяса, выставленных  конусом,  которые  разведчик  должен  был  поразить копьем. Он пронзал столько кусков мяса, в зависимости от того на сколько «ку» претендовал. Если же он не добывал «ку», то обходил кучу с мясом или разбрасывал ее в знак того, что не претендует на признание подвига. (Lehmann, Herman. Hunter, J. Marvin. Nine Years Among the Indians, 1870-1879. – University of New Mexico Press, 1993, Р. 235)
У кроу спорящие между собой разведчики брали ножи, зажимали их во рту, поворачивались лицом к солнцу, и произносили клятву, призывая Светило в свидетели. Если кто-то лгал Солнцу, то умирал до зимы. (Nabokov, Peter. Two Leggings: The Making of a Crow Warrior. – University of Nebraska Press. 1982, Р. 242).
Разведчики омаха относительно споров о подвиге проходили специальную  церемонию  —  ватегичту  (собирание  совершенных деяний).  Для  каждого  подвига  разведчик  готовил  раскрашенную в  красный  цвет  палку,  длиной  приблизительно  в  полтора  метра. Хранители Священных Связок войны, проводившие церемонию, становились перед этими Связками, поворачиваясь лицом на восток, а разведчики-претенденты занимали место пред ними. Тот, кто заявлял на подвиг высшего ранга, стоял в первых рядах. За ним, по убывающей, в зависимости от совершенного деяния, располагались остальные. (Стукалин, Ю. Военное дело индейцев Дикого Запада. – Москва, Яуза, 2013. , с. 22 (Электронный ресурс).
Хранители  Священных  Связок  призывали  разведчиков  говорить правду и не преувеличивать, поскольку Священные амулеты в этих Связках (шкурки птиц) слышат их и обо всем сказанном сообщают богу войны Грому. Если претендент солжет, то бог войны накажет его.
Перед  церемонией  Хранители  пели  специальную  песнь,  после чего с красной палкой в руках выступал разведчик, совершивший самый значимый подвиг. Он держал палку над Священными Связками и рассказывал о своем деянии. По сигналу Хранителя он отпускал палку на Связку, и, если никто не оспаривал его подвига, и палка оставалась лежать на Священной Связке, люди восклицали в восторге, что Птицы из Связки принимают его слова за истину. (Стукалин, Ю., Там же.)
Хранитель  подтверждал,  что  высшие  Силы  признают  подвиг разведчика и разрешал ему носить регалии, обозначающие этот подвиг. Но если его подвиг оспаривался кем-либо из присутствующих или палка падала на землю, это означало, что человек говорит неправду, и Птицы отвергают его слова. Тогда люди осыпали претендента насмешками, а его палка выбрасывалась, после чего он вообще терял право на заявленный подвиг. (Стукалин, Ю., Там же.)
Неоднозначную  оценку  ряда  исследователей  вызывала  такая категория индейских разведчиков как скальпированные — те из индейцев, кто потерял скальп, но при этом остался жив. Как правило, это были разведчики одиночки отверженные всеми соплеменниками. Изгнанные за утрату скальпа из племени воины, свой навык разведчика посвящали служению врагам, в частности, вербовались проводниками и следопытами к белым людям.
По данным Ю. Стукалина, пауни  и  арикара  скальпированных  людей  называли  «привидениями»  (кикахурутсу  у  пауни,  пшунуксу  у  арикара).  Согласно поверьям,  у  названных  племен  лишенный  скальпа  человек  считался  зомби,  ибо  утрачивал  человеческую  сущность.  Индейцы Равнин  всячески  старались  избегать  контактов  с  таким  людьми. Скальпированным запрещалось проживать среди соплеменников, а также они были лишены права приближаться к селениям племени.
Отщепенцы вели полную одиночества жизнь в суровых условиях и не рассчитывали на помощь ни от кого. Поэтому воины пауни и арикара предпочитали погибнуть от рук врага, нежели допустить снятие скальпа с себя живого. Некоторые из них, чтобы выжить, объединялись  в  группы  и  нападали  на  одиноких  охотников  или путников, занимаясь грабежами.   Днем они как волки прятались в пещерах и горных отрогах, а ночью выходили на «охоту». Одетые в звериные шкуры, грязные и одичалые, они наводили ужас на тех, кому довелось повстречать их. Зная расположения лагерей соплеменников, скальпированные весьма часто тайком проникали в эти лагеря, крали лошадей продукты питания, а также женщин.
Скальпированные влачили жалкое существование до тех пор, пока на Равнинах не появились белые люди, увидевшие в этой категории  отверженных  индейцев  огромный  потенциал  для  реализации  своих  целей.  Из  числа  отверженных  стали  формироваться  группы  разведчиков,  которые  водили  караваны  переселенцев, также  они  привлекались  на  службу  в  армию  в  качестве  скаутов. Скальпированные  выработали  уникальные  способы  маскировки на местности и выживания в дикой природе, ставшие впоследствии
достоянием специальных подразделений армии США.
Однако  бывали  случаи,  когда  индейцы  Равнин  не  изгоняли скальпированных, а наоборот, давали им возможность поквитаться с врагом и, тем самым, восстановить свой статус человека. Как пишет Ю.Стукалин, передавая рассказ маунтинмена (горца) Руфуса Сейджа, однажды в страну индейцев кроу отправился военный отряд сиу. Перед тем как выступить на территорию противника, сиу, с целью изучения обстановки в стране кроу, направили туда своего разведчика. Через некоторое время этот разведчик вернулся весь окровавленный и без скальпа. Он рассказал, что якобы попал в засаду, устроенную разведчиками кроу, которые обесчестили его. Дождавшись темноты, скальпированный, превозмогая боль, дошел до своих и предупредил товарищей об опасности. Поход пришлось отложить, ибо кроу узнали о замыслах сиу.
Спустя три месяца сиу возобновили поход в страну кроу и взяли с собой того скальпированного разведчика, дав ему возможность реабилитироваться.  Отправившись  снова  на  разведку,  он  вскоре вернулся и принес с собой скальп кроу, который прикрепил к своему копью. Доложив предводителю отряда обстановку, он уверенно повел товарищей к цели. В результате сиу обнаружили отряд кроу и одержали победу в схватке. Среди убитых кроу оказался один скальпированный. Сиу весьма удивились тому, ведь из них никто пока с убитых скальпа не снимал. Скальпированный разведчик удовлетворил любопытство товарищей. Он исчез на некоторое время, после чего принес свое пропавшее оружие и накидку. Все это у него отняли кроу три месяца назад, когда якобы «напали» на него из засады.
Этот сиу рассказал товарищам, когда он три месяца назад еще в первом походе пошел на разведку, то на этом месте, где они сейчас находятся, лоб в лоб столкнулся с разведчиком кроу, который предложил ему вместо схватки сыграть в азартную игру. Ставкой служили стрелы, луки, накидки, а потом и собственные скальпы. Разведчик сиу тогда проиграл свое имущество и скальп. Но разведчики договорились снова встретиться на том же месте спустя время, чтобы провести, так сказать «матч реванш» и снова сыграть в игру. (Sage, R. B. Rocky Mountain life: or, Startling scenes and perilous adventures in the Far West during an expedition of three years. — University of Michigan Library, 2005. [Electronic resource]).Сохраняя верность слову, разведчики снова встретились через три месяца, когда сиу возобновили поход в страну кроу. Разведчик сиу в этот раз отыграл свое оружие, накидку, а также свой снятый скальп, а потом поставил все это против скальпа разведчика кроу и выиграл. Разведчику кроу пришлось позволить скальпированному сиу снять с себя скальп. Но кроу не хотел уступать и предложил встретиться в бою, назвав место, где они могли бы померяться силами. Именно туда скальпированный разведчик сиу и привел свой отряд. «Мой противник оказался среди убитых вами, должен ли я теперь говорить, кто снял с него скальп»? — вопросил скальпированный у товарищей. Таким образом, он был реабилитирован и оставался жить среди соплеменников. (Стукалин, Ю. Энциклопедия военного искусства индейцев Дикого Запада. — Москва: Эксмо, 2008., с.251).
Современники  отмечали,  что  у  индейцев  Равнин  разведчики весьма часто ставили на кон свои скальпы, потому что испытывали великую страсть к азартным играм. Однажды разведчик шошонов, укрываясь в пещере, утром обнаружил там укрывавшегося от непогоды разведчика кроу. На языке жестов разведчики договорились не драться в схватке, а сыграть в игру на свои скальпы. Шошон выиграл и заполучил волосы кроу.
Прививание  разведывательных  навыков  индейцами  Равнин осуществлялось с юных лет. Каждодневные упражнения и тренировки, выполняемые юношами, оказывали им впоследствии неоценимую помощь на тропе войны. Одним из основных навыков, которым должен обладать разведчик у «равнинников», считался бег трусцой. Разведчики Равнин, уходя от преследования, могли часами бежать трусцой в сторону своей территории. По мнению Ю. Стуккалина, лучшими бегунами на равнинах считались пауни и осейджи. Их враги шайенны, вичита, команчи говорили, что пауни выносливы как волки, они могли идти или бежать весь день, потом всю ночь танцевать и проделывать долгие переходы не имея крошки во рту. По этой причине разведчиков пауни и осейджей другие племена называли «Волками», поскольку они отправлялись в пешие походы за 600–800 миль от дома и переносили при этом весьма тяжелые грузы. Бегуны из этих племен  были  способны  преодолевать  расстояние  в  100  миль  без особой передышки, сна и еды. Известен случай, когда два воина пауни за одиннадцать часов пробежали более 70 миль. (Стукалин, Ю. Индейцы Дикого Запада в бою. — Москва: Яуза, 2012, с. 6, (Электронный ресурс).
За  быстроту  при  передвижениях  по  пересеченной  местности испанцы окрестили осейджей именем «Лигерос», что значит быстрые. Лейтенант Санчес также писал: «Разведчики осейджей преследовали верховых команчей бегом, догоняли их и одним прыжком сбивали животное наземь, после чего приканчивали своего противника». (Burns, Louis F.  A History of the Osage People. – University of Alabama Press, 1989/2004, pp. 226-227 and pp. 229-230).
Осейджи были столь быстрыми бегунами, что их врагам часто приходилось подвязывать хвосты своих боевых пони, чтобы воины осейджей не могли схватить лошадь за хвост во время преследования. «Те, кто оправляются сражаться с ними верхом, должны, прежде всего, коротко остричь хвосты своих лошадей, потому что они (осейджи. — И.К.) могут легко, даже будучи пешими, нагнать скачущего галопом всадника и опрокинуть его коня, вцепившись ему в хвост», — отмечал Берландье. (Цит. по Стукалин, Ю. Энциклопедия военного искусства индейцев Дикого Запада, с.326)
Современники говорили, что и разведчики тонкава при необходимости могли очень быстро передвигаться пешим ходом.
 Эдвин Денниг рассказывая об ассинибойнах, указывал, что их разведчики не были быстрыми бегунами, но поражали своей выносливостью. Ассинибойны пробегали в одном темпе по пересеченной  местности  расстояние  в  12–15  миль  не  останавливаясь, потом устраивали короткий привал на несколько минут, курили, после чего снова бежали дальше. В случае необходимости они были способны продолжать бег в таком же темпе в течение трех-четырех суток. Денниг вспоминал, когда разведчик ассинибойнов, посланный с письмом для него, проделал путь 190 миль за 36 часов. (Стукалин, Ю., Там же).
В ходе потешных игр дети индейцев Равнин тренировали разведывательные и следопытские навыки. Например, потешаясь над взрослыми женщинами, мальчишки черноногих, устраивали засады у водоема и выжидали там, пока соплеменницы не придут по воду и не наполнят водой бизоньи желудки, использовавшиеся в качестве емкости. Дождавшись, они разом расстреливали эти желудки тупыми стрелами, и таким образам демонстрировали свои боевые навыки. 
Даже в старшем возрасте юноши продолжали практиковать различные полезные забавы для отработки разведывательных навыков.
Маунтимен Руфус Сейдж в своих мемуарах, отмечал, что однажды во время охоты, ему послышался едва заметный шорох за спиной. Когда же он обернулся, то увидел, как за ним распластавшись в улыбке, наблюдал мальчишка индеец, который, по мнению Сейджа, хотел показать свое умение скрытно наблюдать, подкрасться к жертве, и убить, если потребуется.  «Именно по этой причине индейские разведчики никогда не забывают о тыле», — писал   Сейдж. (Sage, R. B. Rocky Mountain life: or, Startling scenes and perilous adventures in the Far West during an expedition of three years. — University of Michigan Library, 2005. [Electronic resource]).
Разведчики команчей, например, любили проверить бдительность  соплеменников.  Если  разведчику,  проживавшему  в  одном лагере, доводилось очутиться у другого лагеря соплеменников, то он, дождавшись ночи, часто решал подшутить над ними. Когда лагерь засыпал, шутник начинал бросать в центр лагеря камни, поднимая тем самым лай собак. Полусонные воины вылетали из палаток и хватались за оружие. В это время шутник-разведчик подавал голос и говорил, что враги в это время спят далеко от лагеря, и ему очень жаль, что соплеменники приняли его чихание за выстрелы вражеских ружей. Далее он отпускал «комплименты» в адрес воинов, приговаривая, что безмерно рад наблюдать их бдительность, и что он готов поменяться с ними ролями, предоставив возможность отслеживать врага вместо него. Таких шутников часто команчи просто побивали. (Костян, И. Демоны Южных Равнин. — Минск: Вараксин, 2013., с.129-139)
В работе «Энциклопедия военного искусства индейцев Дикого Запада» (с.341), писатель Ю. Стукалин рассказывает о вожде кайна Телячьей Рубахе.
Телячья Рубаха, для того чтобы получить защиту духа-покровителя и иметь успех на тропе войны, в молодые годы весьма долго и жестко постился. Однажды, истощенный постом, он впал в прострацию,  и  ему  явился  дух  медведя  гризли,  сказавший,  что  если Телячья Рубаха желает получить Силу, чтобы быть невидимым для своих врагов на тропе войны, он должен принести в жертву духу гризли женщину.
Телячья Рубаха выбрал самую молодую из своих жен, велел ей надеть нарядную одежду, после чего отвел за холм и убил. Той же ночью дух гризли явился к нему во сне и предрек, что ни пуля, ни стрела, ни нож, не смогут поразить его, и более того, его следы будут невидимы для врагов, где бы он их не оставил. С тех пор Телячья Рубаха побывал во многих походах и сражениях, и будучи разведчиком, не получил ни единой царапины и никогда не был обнаруженным противником. Не только соплеменники, но и враги кайна были убеждены, что никто из врагов не может видеть его, потому что дух-покровитель наводит на их глаза туман.
Известно, что методики стяжания сверхъестественной силы у индейцев Великих Равнин были довольно-таки разнообразны и заключались не только в соблюдении жестких и многодневных постов, но в и проведении определенных церемоний передачи Силы от ее носителя к претенденту. Как указывалось выше, всякий «равнинный» воин был потенциальным разведчиком, поэтому всегда нуждался в Силе, которую получал от невидимых и бесплотных духов. Например, без опаски разведчик мог получить Силу от ее обладателя путем видения (откровения). Тот, кто передавал Силу, в данном случае полностью ее не лишался, но при передаче должен был с осторожностью следить, чтобы не нарушить какое-нибудь табу, связанное с этой процедурой. Такая процедура не была безвозмездной. Носитель Силы от претендента всегда получал за это вознаграждение в виде лошади, оружия или шкуры бизона.
Если разведчики в ходе поиска не могли найти вражеский лагерь,  то  они  пытались  определить  его  местонахождение,  исполняя специальные колдовские песни, читая молитвы или производя разные гадания. Сиу, например, обращались к находившемуся в отряде владельцу «священных камней», и тот определял местонахождение врага. (Стукалин, Ю. Военное дело индейцев Дикого Запада. – Москва, Яуза, 2013. , с. 43 (Электронный ресурс).
Помимо  демонообщения  (контактов  с  невидимыми  духами), важной  составляющей  успеха  для  индейского  разведчика  являлась вера в магическую силу животных, которых индейцы почитали своими предками.
У разведчиков пауни, например, существовало поверье, для того чтобы в стан врага проникнуть  незамеченным, необходимо было долго взывать обращаясь к Духу Волка, поскольку волки традиционно считались покровителями разведчиков. Пауни полагали, что Дух Волка наделял разведчика смекалкой,  усиливал его наблюдательность и придавал ему смелости.
  Подобное отношение индейских разведчиков к культу волка мы можем наблюдать практически у всех равнинных племен.
Разведчики ассинибойнов отправляясь так сказать на задание, приносили жертву Волкам,  ибо этот зверь  по свидетельству многих современников у ассинибойнов  почитался «богом войны».
У разведчиков понка и омаха бытовало мнение, что волки являются потенциальными носителями информации и могут разговаривать с людьми.
 Кроу же считали, что волк противник разведчика, поскольку повстречавшись с ним, зверь мог предупредить их врагов об опасности, поэтому, завидев его во время разведрейда, разведчики старались как можно скорее убить зверя.
Черноногие же наоборот, волков считали покровителями разведчиков и большим их друзьями. Исполнив «волчью песню», голодный разведчик черноногих по поверью мог быстро и легко найти себе еду.
 Отношение к койоту у разведчиков разных племен было неоднозначным.  Облаянные случайно этим животным разведчики черноногих отчетливо понимали, что следует быть бдительными, ибо враг близко.
Разведчики команчей, как сообщал Герман Леманн, вообще считали койота своим братом и редко убивали его. Команчи были убеждены, что койот обладал магией и мог подавать сигналы относительно места расположения вражеского лагеря или засады. Враг всегда находился там, куда указывал койот, он как бы помогал разведчикам выполнять задание.
Разведчики шайеннов всегда молились Духам койотов и волков для того чтобы те помогли им указать след, а также места засад врагов.
По свидетельству одного из современников однажды поутру у лагеря шайеннов завыл койот, и вскоре между палаток начал ходить старик, который во всеуслышание заявлял, что койот якобы сообщил ему о рыщущих в окрестностях лазутчиках пауни. На следующее утро лагерь шайеннов действительно подвергся нападению отряда пауни, но шайенны, благодаря койоту, успели подготовиться и отразили нападение.
Сиу  считали,  что  Дух  Ворона  способствует  развитию  наблюдательности,  внимательности  и  быстроты  разведчика. Благосклонность Духа помогает разведчику видеть сокрытое от человеческих  глаз.  Поэтому,  чтобы  быть  бдительными,  как  ворон, разведчики сиу, по словам Фрэнсиса Дэнсмора, закрепляли на спине и голове кожицу этой птицы. (Стукалин, Ю. Военное дело индейцев Дикого Запада. – Москва, Яуза, 2013., с.132 (loveread.me Электронный ресурс)).
Аналогичное почитание ворона просматривается и у черноногих. Их разведчики полагали, что ворон, если к нему обратиться, всегда укажет направление, откуда может появиться враг. Если два ворона ведут себя беспокойно, то это для разведчиков черноногих означало близость врага. Черноногие полагали, что ворон дает разведчику силу предвидения ситуации, поэтому, когда они отправлялись на территорию врага, то брали с собой чучело ворона, которое привязывали к волосам на затылке. Индейцы этого племени утверждали, что если разведчику грозила опасность, то чучело ворона в волосах клювом ударяло разведчика по макушке. Получив такой сигнал, воин мгновенно принимал меры безопасности. Также черноногие полагали, что если над палаткой пролетал каркающий ворон или несколько ворон, то в лагере в течение дня появятся разведчики, которые принесут новости.
Скальповые  пряди  разведчиков  шайеннов  также  украшались чучелом ворона. Шайенны знали, что чучело ворона всегда предупредит об опасности разведчика, обратившись к нему на человеческом языке.
Совиные перья, которыми украшали головы и руки разведчики сиу, способствовали бесшумному передвижению и обостряли зрение в темноте.
Сиу считали, что сова дает возможность разведчику быть невидимым при передвижении, делает его неуязвимым для стрел и пуль, а также развивает способность находить утраченное.
Команчи, напротив, полагали, что сова одна из тех отвратительных птиц, которая приносит только плохие вести, а кайова-апачи считали сову своей помощницей. «Вскоре  я  услышал  уханье  совы,  и  я  знал  этот  сигнал, так, что через  небольшое  время  мы  снова  были  все  вместе  и  спешно  убрались  оттуда», – отмечал пленник апачей, а впоследствии член племени команчей Герман Леман. (Lehmann, Herman. Hunter, J. Marvin. Nine Years Among the Indians, 1870-1879. – University of New Mexico Press, 1993, р. 35).
Разведчики  шайеннов  боготворили  сову.  По  представлениям шайеннов, сова и журавль приносят удачу.
Гусь,  обладавший,  как  считали  черноногие,  даром  предвидения, помогал разведчикам в походах.
Ястреб  наделял  разведчика  стремительностью  и  наблюдательностью.  Пауни  считали  его  хорошим  помощником,  который подсказывал, где и как лучше атаковать врага.
Шайенны полагали, что сорока, сидящая на дереве в том месте, где разведчики поджидали в засаде, всегда укажет направление, откуда появится враг. Наблюдая за птицей, воины подмечали, когда она вспорхнет и в какую сторону полетит. Именно то направление, куда она летела, считалось стороной, откуда придет враг. «По мнению манданов о присутствии врага разведчиков предупреждал луговой жаворонок. (Стукалин, Ю., Там же).
Помимо  птиц,  индейцы  Равнин  большое  значение  придавали  наблюдениям  за  насекомыми,  которых  также  наделяли  магическими свойствами. Например, разведчики шайеннов в качестве военного талисмана часто привязывали к волосам бабочек и стрекоз. Бабочка по поверью придавала разведчику «легкость и энергичность, а стрекозу было тяжело поразить или заметить». (Стукалин, Ю., Там же).
Паук и паутина, по представлениям сиу, давали разведчику защиту от пуль и стрел. Кроме того, паук, по их мнению, помогал разведчикам запутать врага. Сила мотылька помогала разведчикам вводить врага в смятение. А маленький слабый кузнечик, по поверьям пауни, способен предупредить разведчика о приближении врага и указать ему направление, в котором враги двигаются. (Стукалин, Ю., Там же.).
Талисманы и различного рода амулеты также являлись неотъемлемыми атрибутами индейских разведчиков. Одной из разновидностей амулетов «равнинников» были так называемые Священные Связки. Такими амулетами, как правило, пользовались разведчики  из  военных  обществ  или  кланов  племени.  Разведчики  понка, например, пользовались Связками, состоящими из шкурок птиц, к которым прикреплялись скальпы врагов.
У  арапахо  военный  амулет  мог  представлять  собой  браслет из  шкуры  барсука,  к  которому  крепились  шкурка  суслика,  коготь совы, колокольчики пера, семена южной ягоды и полоски бахромы. Индейцы полагали, что шкурка барсука придавала скорость лошади разведчика, коготь совы помогал ему захватывать в плен врага, а движения перьев отгоняли врагов. Отправляясь в
поход, разведчики этого племени прикрепляли амулет к волосам или груди, но также могли носить его на боку или на шнурке через плечо. (Стукалин, Ю., Там же. Гл. III, с. 133).
Боевая  карьера  индейского  разведчика  на  Равнинах  начиналась с юных лет, когда молодой человек впервые принимал участие в военном походе. Функции разведчика в походе молодой воин, как правило, начинал выполнять не сразу, а только после приобретения некоторого опыта. Быть разведчиком разведчика в походах считалось весьма престижным. Для этого необходим был боевой опыт, от которого зависели жизни участников похода, а также успех всей кампании в целом.
Разведчики в походах назначались непосредственно предводителем военного отряда, и, как правило, по утверждению Ю. Стукалина, уже после его вступления на вражескую территорию. У большинства племен разведчиком в походе мог стать любой воин, подходящий для выполнения этих функций,  даже  новичок,  но  весьма  редко.  Равнинные  кри,  например, или команчи разведчиками назначали только тех воинов, кто получил определенные видения от потусторонних сил. У кайна (блады) функции разведчиков, как правило, выполняли исключительно бывалые воины.
У большинства индейских племен на Равнинах разведчики назывались «Волками». При обнаружении врага «Волки» начинали выть по-волчьи, что означало, что у разведчиков есть информация о противнике. Их функции в походах в основном сводились к наблюдению и ведению поиска. По словам Красного Крыла из племени кроу, «разведчик как одинокий волк, должен высматривать, высматривать и высматривать. И так постоянно». (Цит. по Стукалин, Ю. Энциклопедия военного искусства индейцев Дикого Запада, с.371).
В военном отряде омаха, например, категория разведчиков по значимости всегда была на первом плане. У манданов предводитель отряда и его свита, состоящая из матерых воинов, с которыми он прошел не одно горнило битв, назывались «старыми волками». Молодые, но опытные бойцы, из числа которых формировались группы разведчиков, относились ко второй  категории  и  назывались «молодыми  волками».
Возрастные  рамки  разведчиков  у  равнинных  племен  колебались. Пожилые воины (за 40 лет) черноногих и сарси в походах не выполняли  эти  функции,  потому  что  считалось:  мужчины  этого возраста склонны быстро уставать и более того, они уже не обладают той остротой зрения, которая необходима разведчику. Шайенны же, наоборот, полагали, что воины, которым за сорок, самые лучшие  разведчики,  ибо  только  старик  в  походе  может  на  практике передать молодому свой бесценный опыт.
Писатель Томас Маркис в работе «Деревянная Нога воин, сражавшийся с Кастером»  передал рассказ известного воина шайеннов Деревянной Ноги, который вспоминал, как однажды пожилой разведчик кроу угнал у шайеннов табун лошадей. Когда шайенны настигли конокрада и завязался бой, то этот старик уклонялся от стрел в воде, нырял, прыгал от летящих в него копий так, что в ловкости многие молодые могли бы ему позавидовать.
История индейских войн запечатлела случай, когда в военном походе кайова в Мексику в 1841 г., как сообщает Ю.Стукалин, принимали участие одни старики и который закончился весьма успешно.
В военный поход разведчики брали с собой своеобразный «вещмешок» — тюк в виде куска старой палаточной покрышки, сыромятины или одеяла.
В этот тюк разведчик клал снаряжение: пару запасных мокасин, подошвы для них, нити сухожилий, веревки из сыромятной кожи, арапник, курительную трубку, табак, пеммикан и шкуру волка в качестве атрибута разведчика. «Вещь-мешок» разведчик закреплял на спине с помощью перевязи.
Разведчики пауни брали с собой шесть пар мокасин, одну или несколько веревок с петлей на конце, Для того чтобы арканить лошадей, полоски выделанной кожи для починки обуви и одежды, нарезки уздечек, а также постное, сушеное мясо. Такой «вещмешок», по словам Джеймса Мидда, весил чуть больше двадцати фунтов (9–10 кг). «Всего этого им было достаточно для путешествия в тысячу миль», — отмечал он. (Цит. по Стукалин, Ю., Там же, с. 410).
Стандартный набор оружия индейского разведчика состоял из лука  со  стрелами,  легкого  топорика  за  поясом,  ножа  и,  позднее, ружья.
Передвижение разведчиков осуществлялось в составе военного отряда, как в конном, так и в пешем порядке. Кайова и команчи, пожалуй, были единственными из племен на Равнинах, разведчики которых практически всегда выступали на лошадях.
Продвижение по вражеской территории имело свою специфику и темпы. Во-первых, осуществлялось скрытно. Во-вторых – без оставления следов. Большие  отряды  часто  передвигались  только  днем. Небольшие, наоборот, старались передвигаться ночью.
 Например, разведчики ассинибойнов, продвигаясь в сторону  вражеской  территории,  двигались  медленно  и  осторожно, а на обратном пути ускоряли ход. На своей территории ассинибойны не выставляли охрану в ночное время, но ночью кто-либо из воинов отряда вставал, чтобы осмотреться и послушать тишину. Ассинибойны в походах спали чутко, это чувство они развивали с детства и были готовы просыпаться при каждом шорохе. По мере продвижения к вражеской территории отряд охотился, чтобы запастись продуктами. Как только отряд вступал в земли врагов, бдительность усиливалась, а всякая охота запрещалась.
По словам исследователя Фрэнка Линдермана (см. библиографический список), чтобы снизить риск быть обнаруженным врагами во время движения отряда, предводитель всегда во все стороны высылал разведчиков. «Мы ехали по ночам и каждый день высылали разведчиков, чтобы следить за оленями и бизонами. Поведение этих животных всегда указывало на наличие в окрестностях врагов. Однако жестких правил не было, и в зависимости от ситуации, большой отряд мог передвигаться ночью, а меленький днем, но в любом случае воины старались двигаться по лощинам и низинам….» — вспоминал вождь кроу Много Подвигов. (Цит. по Стукалин, Ю. Военное дело индейцев Дикого Запада. – Москва, Яуза, 2013, с. 138-139 (Электронный ресурс).
По ходу движения, при действиях в группе, разведчики отряда  двигались  способом,  названным  в  литературе  «цепочкой»,  то есть друг за другом след в след. Для того чтобы не быть обнаруженными, разведчики шайеннов начинали движение с наступлением сумерек. Они на время таились, потом снова продолжали движение, и, пройдя несколько миль, устраивались на ночлег до начала рассвета.
Осторожность один из принципов при передвижении индейских разведчиков. Понимая всю ответственность, возложенную на них,  разведчики пауни в походных условиях всегда шли на много впереди отряда, а также рассредоточивались на флангах.
Военный отряд омаха по ходу его продвижения сопровождали восемь разведчиков, двое из которых высылались в авангард, двое в арьергард и четверо шли на флангах. Такое охранение преимущественно производилось в дневное время, к ночи все разведчики возвращались и отдыхали вместе со всеми.
Разведчики манданов в походах, как правило, двигались в пешем порядке, в то время как остальные члены отряда передвигались верхом. При этом разведчики   регулярно поддерживали связь с предводителем отряда, и каждое утро осуществляли разведывательный поиск.
Команчи в походах разбивали временные лагеря, где оставляли провизию и сопровождавших их женщин. Из временных лагерей высылались разведчики, по возвращению которых, там же производился анализ добытой информации, и принималось решение о дальнейшем действии отряда.
Если отряд двигался в дневное время по вражеской территории, то высланные вперед разведчики старались взобраться на возвышенность и с ее вершины вести наблюдение за местностью. Разведчики шайеннов, ассинибойнов, а также ряда других племен, наблюдая за окрестностями с возвышенности или другого укромного места, облачались в волчьи шкуры, которые брали с собой в поход. Сигналы об  обнаружении  врага  разведчики  часто  подавали  имитируя  вой волка, который на равнинах ни у кого не вызывал особых подозрений и беспокойства. Учитывая, что на волка никто не обращал внимания, разведчик взбирался на вершину холма, спокойно садился
и обозревал местность, понимая, что если кто и заметит его волчью шкуру, то не придаст этому явлению никакого значения. «Воя как волк и пиная перед собой бизонью лепешку, чтобы показать остальным, что мы (разведчики – И. К.) обнаружили врага, я вместе с остальными вернулся в наш лагерь», – вспоминал  вождь кроу Много Подвигов (Линдерман, Ф., Мэтьюсон, Т. Много Подвигов. Война индейцев неперсе. — Москва: Зеленоград. Обыватель,1996., с 132).
Разведчики пауни, облаченные в волчьи шкуры и имитирующие волчьи повадки, передвигаясь на четвереньках, могли вплотную подойти к  лагерю неприятеля, подкрасться к коралю с лошадьми, а также к палаткам, чтобы послушать разговоры. Если под рукой волчьих шкур не оказывалось, то разведчики закрепляли на голове и теле пучки травы или другую растительность.
Разведчики команчи при маскировке на местности также закрепляли на голове пучки травы, облачались в волчьи шкуры или оборачивали себя в одеяло, цветом подобное шкуре волка, подавали друг другу сигналы посредством волчьего воя. (Lehmann, Herman. Hunter, J. Marvin. Nine Years Among the Indians, 1870-1879. – University of New Mexico Press, 1993, р. 74).
В процессе движения военного отряда разведчики понка расходились по четырем сторонам света, также обернувшись белыми или серыми одеялами, напоминающими шкуры волка. В поведении они старались подражать волкам, и сигналы также подавали волчьим воем. Если воины что-то замечали, то для обмена информацией быстро собирались в одном месте, потом снова рассредоточивались, потом вновь сбегались вместе. Для того чтобы отозвать
разведчиков,  предводитель  отряда  приказывал всем воинам выть по-волчьи. (Стукалин, Ю. Индейцы Дикого Запада в бою. — Москва: Яуза, 2012, Глава 11, с. 9, Электронный ресурс).
Вой  волка  считался  наиболее  распространенным  сигналом  у разведчиков равнинных племен, и сравнить его можно было только  с  азбукой  Морзе. С  помощью  воя  разведчики  переговаривались между собой. Разведчики шайеннов и понка, например, воем предупреждали соплеменников о замеченном враге. Известный на Диком Западе скаут Уильям Гамильтон в 1843 г. рассказывал, как трапперам пришлось дать несколько залпов из ружей на звуки «волчьего» воя, поскольку они подумали, что рядом бродит зверь. «Двух «волков» они тогда все же подстрелили, — вспоминал Гамильтон, —
и каково было их удивление, когда под шкурами волков они обнаружили два трупа разведчиков из племени банноков». (Цит. по Стукалин, Ю. Энциклопедия военного искусства индейцев Дикого Запада. — Москва: Эксмо, 2008., с. 422)
Ной Смитвик вспоминал, как однажды отправился на разведку вместе с липан-апачами: «Уже почти стемнело, когда позади раздался волчий вой. Мой проводник резко остановился и прислушался. Через несколько  мгновений  справа  послышался  вой  второго  волка.  Индеец прислушался внимательнее… Затем слева провыл еще один волк. «Хм... это волки», — вздохнул разведчик липан с облегчением. Я не могу сказать, чтобы мне когда-либо нравился волчий вой…. А когда увидел, что даже индейские уши не могут с уверенностью определить, волк это или команч, почувствовал, как холодный озноб охватывает мое тело». (Цит. по Стукалин, Ю. Там же.).
Пленник равнинных апачей Герман Леманн также указывал, что в арсенале сигналов этих индейцев «вой волка» занимал приоритетное место: «Я пробежал небольшое расстояние и залег в высокой траве, пролежав там еще долгое время. Через какое-то время я услышал вой волков и пошел к нему, так как это были не волки, а мои компаньоны, и это был наш сигнал о сборе». (Lehmann, Herman. Hunter, J. Marvin. Nine Years Among the Indians, 1870-1879. – University of New Mexico Press, 1993, р.36)
Разведчики понка старались уходить далеко от основных сил отряда. Для того чтобы держать связь с основными силами, те из них, кто шел в авангарде, оставляли на пути за собой стрелу. Когда отряд достигал того места, где стрела была оставлена, предводитель подбирал ее и понимал, что путь свободен — врагов поблизости нет.
Предводитель  военного  отряда  у  шайеннов,  как  только  отряд приближался к вражеской территории, обычно высылал разведчиков парами в направлении четырех стороны света. Скрытно передвигаясь,  разведчики  достигали  каких-нибудь  возвышенностей, взбирались на вершины и наблюдали за окрестностями, пока основные силы отряда продолжали движение. После их возвращения предводитель менял группу и высылал в указанных направлениях другую, опять же попарно.
Если военный отряд шайеннов осуществлял движение в конном порядке, то для ведения разведки предводитель вперед основных сил высылал около десятка разведчиков. В данном случае выбор падал на тех воинов, у которых лошади считались самыми быстрыми, поскольку конным разведчикам зачастую приходилось самостоятельно принимать решение атаковать обнаруженного противника собственными силами. Помимо этой причины, конные разведчики
в отряде выполняли еще и функции «приманки». Они стремительно атаковали противника и также стремительно отступали, увлекая его за собой для того, чтобы тот угодил в засаду, устроенную товарищами. Данная тактика являлась стандартной практических для всех равнинных племен.
Малый отряд блэкфутов (черноногих), когда входил на территорию потенциального противника, то для места дислокации всегда выбирал какой-нибудь склон возвышенности, противоположный той стороне, откуда двигался. Здесь предводитель отряда выставлял охранение из числа двух разведчиков, которые вели наблюдение за округой с вершины возвышенности. В  это  время все остальные воины отдыхали, полагаясь исключительно на бдительность разведчиков. (Nabokov, Peter. Two Leggings: The Making of a Crow Warrior. – University of Nebraska Press. 1982, р. 50).
На возвышенностях разведчики равнинных племен весьма часто сооружали стационарные посты наблюдения в виде схронов, которые  позволяли  разведчикам  обозревать  местность  на  огромном расстоянии. Схрон мог быть сооружен из плоских плит трахита (горная порода – И.К.). Пол индейцы покрывали ветками или мхом, чтобы разведчик в нем чувствовал себя комфортно. Такое укрытие было достаточно просторным для одного человека. Непреложным требованием для схрона было то, что он должен сливаться с естественным ландшафтом.
При движении по прерии верхом на лошадях, разведчики часто маскировались под бизонов. «Мы накрывали переднюю часть лошадей бизоньими шкурами и вели их шагом к холму, который располагался между лагерем врага и нами. Несколько раз нам пришлось вот так вот медленно передвигаться по голой степи, как бизоны, склонившись к шеям своих лошадей и заставляя их также низко держать головы», — вспоминал вождь кайна Красная Ворона. (Стукалин, Ю. Там же., с. 420).
Как сообщает Ю. Стукалин в 1839 г. «нескольким пешим разведчикам шайеннов пришлось пересекать равнину, покрыв себя бизоньими шкурами на глазах у охотников кайова, разделывавшими тушу бизона. Кайова тогда не обратили на них никакого внимания, и, добравшись до зарослей, шайенны смогли скрыться». (Стукалин, Ю. Военное дело индейцев Дикого Запада. – Москва, Яуза, 2013, с. 43(Электронный ресурс).
В походах, по пути следования, разведчики равнинных индейцев, по данным писателя Ю.Стукалина, оставляли часть провизии в каше (тайниках). Тайники представляли собой яму глубиной  около  метра,  стенки которой выкладывали  камнями. Сверху яму прикрывали тяжелым камнем и присыпали землей.
Если же группе разведчиков приходилось разделяться, или кто-либо из них отбивался от остальных, то он мог вскрыть тайник и взять оттуда свои вещи, не трогая чужие. В случае крайней необходимости, будучи, например, раненым, разведчик мог воспользоваться и чужими вещами. Продукты  питания, как правило разведчики равнинников в тайниках не оставляли, по той причине, что ими мог воспользоваться дикий зверь, который  мог к тому же  потрепать и другие находящиеся в тайнике вещи необходимые разведчику в крайней ситуации.
 Чтобы обезопасить «сухой  паек» от посягательств диких зверей  индейские  разведчики  подвешивали его на деревьях вблизи тех троп, по которым намеревались возвращаться. Около дерева сооружали различного рода отпугивающие зверьков устройства. Часто просто тюки с сухпаем натирали порохом. Свежее мясо, например, упаковав, прятали в холодной воде, привязав к камню. В горной местности тайники для хранения продуктов питания индейцы сооружали в расщелинах, заваливая их камнями.
Помимо  сигналов,  передаваемых  посредством  волчьего  воя разведчики  «равнинников»  использовали  массу  иных  сигналов, имитируя голоса животных и птиц, посылая горящие стрелы или используя  дым  от  костра.  Вождь  сиу  Железный  Ястреб  говорил: «Великий Дух дал белым силу читать и писать. Нам он дал силу говорить руками и посылать информацию на дальние расстояния при помощи зеркал, одеял и лошадей». (Стукалин, Ю. Энциклопедия военного искусства индейцев Дикого Запада. — Москва: Эксмо, 2008., с. 420).
Каждое племя или племенная группа имела свой набор сигналов, которые заранее оговаривались и использовались как разведчиками, так и всеми членами общины. Причем значение сигналов постоянно менялось.
Разведчики команчей оговаривали  каждый  сигнал  перед  выступлением в поход и прежде чем отряд разделялся. Например, они изумительно подражали совам и койотам. Причем команчи редко ошибались в расшифровке их значения, а объем передаваемой информации удивлял белых современников. От чужаков система сигналов держалась в тайне, и раскрыть ее считалось позором на всю жизнь. Белые, женатые на женщинах команчей, и те из них, кто долгое время проживал среди этого племени, ничего не знали о значениях сигналов, кроме того, что такая система существовала и работала.
Когда разведчики пауни в окружении своих лагерей фиксировали скрытное перемещение враждебных сиу, то сигнал об опасности подавали, имитируя крик ворона.
Ассинибойны,  например,  использовали  специальные  рожки, сделанные из полых стеблей, звуки которых напоминали весенний зов быков бизонов. (Стукалин, Ю., Там же.).
Также индейцы Равнин широко профилировали подачу сигналов с помощью лошадей. Наездники разных равнинных племен, передвигаясь верхом, если можно так сказать, имели свой особый стиль верховой езды. По этому стилю равнинные индейцы легко определяли принадлежность наездника к тому или иному племени, значение движений его самого и его лошади, что в итоге выработало целую систему, понятную в большинстве случаев только самим индейцам.
Если конный индейский разведчик ничего не обнаруживал, то он въезжал на вершину холма или возвышенности, после чего либо спешивался, оставаясь неподвижным две-три минуты, а потом уезжал, либо у всех на виду проезжал по гребню. Это означало, что все спокойно и признаков появления врагов не обнаружено. Если  же  враг  был  зафиксирован  разведчиком,  то  он  скакал взад-вперед по небольшому кругу, размер окружности выписываемой всадником указывал соплеменникам на численность противника.
Офицер армии США Ричард Додж, прошедший множество битв с шайеннами сообщал, что если разведчик шайеннов на полном скаку мчался на вершину холма и делал там несколько быстрых кругов, то это означало: «Опасность. Быстро соберитесь вместе». (Цит. по Стукалин, Ю., Там же., с. 423).
Стремительное движение разведчика верхом на лошади давало понять, что соплеменникам следует как можно быстрее добраться до всадника. Если появившийся впереди верховой разведчик, быстро проскакав по кругу, сразу же прятался, то остальные его товарищи, наблюдавшие за ним с расстояния, должны были бежать и прятаться, ибо это означало что враги идут, и их очень много, чтобы атаковать.
Когда разведчики сиу целенаправленно давали врагу обнаружить себя для того чтобы заманить в засаду, то подавали соплеменникам сигнал к разделению следующим образом. Они разделялись на две группы и скакали в разные стороны. Затем начинали крутить «путанку», разворачивали лошадей и скакали друг на друга, как бы пересекаясь.
Разведчик кроу, при передаче сигнала о наличии множества врагов просто скакал на лошади взад-вперед. (Nabokov, Peter. Two Leggings: The Making of a Crow Warrior. – University of Nebraska Press. 1982, р. 48).
Если разведчики понка что-либо замечали, то рысью на лошадях съезжались вместе, затем разъезжались, а потом вновь съезжались вместе.
Разведчики  скиди-пауни,  когда  замечали  бизонов,  поднимались на возвышенность и выкидывали бизонью накидку. Если же они замечали врагов, то один из разведчиков скакал туда-сюда, а затем спешивался.
Иногда сигналы, подаваемые всадником на лошади, комбинировались с сигналами подаваемыми одеялом, бизоньей накидкой и щитом.
 При обнаружении врагов команчи, например, подавали сигналы щитом, накидкой и копьем. На базе этих сигналов Альберт Майер в середине ХIХ в. разработал систему сигналов флажками для  передачи  информации  в  полевых  условиях,  которая  позднее была принята на вооружение военно-морскими силами США. (Стукалин, Ю. Военное дело индейцев Дикого Запада. – Москва, Яуза, 2013, с. 160 (Электронный ресурс).
Ряд исследователей, изучавших военное искусство равнинных племен,  утверждали, что круговые и зигзагоорбразные перемещения индейских разведчиков при подаче сигнала, были характерны для их разведывательных практик еще в долошадный период.  Помимо такого рода сигналов, разведчики равнинников в своем арсенале имели целый набор иных разнообразных сигналов.  Например, подавая сигнал с вершины холма о количестве погибших воинов,  разведчик омаха падал на землю и вставал равнозначно числу павших воинов.
Кроме  того,  у  равнинных  разведчиков  существовало  множество  сигналов,  подаваемых  жестами.  Так,  у  кроу  поднятая  вверх рука разведчика на лошади указывала на то, чтобы остальные остановились.
Чтобы подать сигнал скажем одеялом или бизоньей накидкой, разведчику необходимо было привлечь к себе внимание. Для этого он осуществлял ряд манипуляций одеялом, таким образом, чтобы наблюдающие за ним его товарищи отчетливо видели как поверхность самого одеяла или накидки, так и движение его рук. По характеру движений одеяла, опусканиям или поднятиям рук, разведчик давал понять своим, желает ли он, чтобы они приблизились к нему, обнаружил  ли он вражеский отряд, какое количество воинов у врага, а также направление движения вражеского отряда.
Таким же образом разведчики равнинных индейцев сообщали о количестве погибших, а также о том, обнаружен враг пеший или конный. Если разведчику казалось, что одеяло для подачи сигнала слишком большое, то они складывали его до удобного размера.
Дымовые сигналы также пользовались огромной популярностью у «равнинников». По свидетельству современников индейские разведчики разных племен на Равнинах при передаче информации прибегали к различным дымовым сигналам.
В горной и лесной местности индейские разведчики передавали дымовые сигналы преимущественно с целью привлечения внимания. Помимо того, посредством дымовых сигналов разведчики предупреждали соплеменников об опасности, информировали о возвращении военного отряда, о встрече с врагом или его приближении, а также указывали направление движения.
Например, как сообщает Ю. Стукалин, столб от дыма означал, что в данном районе появились незнакомцы.  (Стукалин, Ю. Индейцы Дикого Запада в бою. — Москва: Яуза, 2012, Глава 11, с. 9, (Электронный ресурс).
Чтобы добиться прерывистости дыма при передаче информации, команчи, например, вытаскивали из костра горячие ветки, а затем резко бросали их обратно в костер. Также для этого годилась и влажная трава.
Позднее когда в культуру индейцев равнин вмешалась атрибутика белого человека, разведчики стали подавать те же сигналы с помощью карманного зеркальца. Значения сигналов, которые разведчики  передавали  с  помощью  зеркал,  оговаривались  заранее. Обнаружив вражеский отряд, разведчик с помощью карманного зеркальца, уловив солнечный луч, делал несколько быстрых мерцающих манипуляций. Прерывистый сигнал означал, то, что свои должны были следовать к месту дислокации этого разведчика, а движениями зеркала влево или вправо он показывал путь следования своим товарищам.  Стоит отметить, что у каждого племени набор сигналов зеркалом уподоблялся своеобразному шифру, коды которого знали только члены племени, а зачастую только разведчики. «Наутро мы обнаружили бегущий табун лошадей и скачущих за ним индейцев, и с помощью маленького зеркала один из нашего отряда послал лучик в глаза кайова, а те в свою очередь просигнализировали нам, и мы теперь  знали, что эти индейцы наши друзья и вскоре соединились с ними», – вспоминал Герман Леманн.
Во второй половине ХIХ в. для передачи информации на расстоянии, зеркала вытеснили дымовые сигналы, поскольку использовать их было проще и не требовало энергетических затрат. Более того, сигналы, передаваемые зеркалами, были менее заметны для противника. Однако в пасмурную погоду говорить о применении зеркал не приходилось, это касалось и ситуаций, когда солнце оказывалось позади спины разведчика.
На Равнинах индейские разведчики, широко использовали такой вид сигналов, как горящие стрелы. Например, к наконечнику прикрепляли любой материал с оправданными горючими свойствами и поджигали. Такого рода сигналы разведчики подавали преимущественно в ночное время.
Одна  горящая  стрела,  выпущенная  разведчиком  сиу,  означала, что поблизости «наблюдаются враги», две — «опасность», три — «опасность весьма велика», много стрел — «врагов множество» или «мы  отступаем».  Две  стрелы,  выпущенные  им  одновременно  — «мы будем атаковать», три — «вскоре», четыре — «немедленно». Если разведчики выпускали стрелы по диагонали, то это означало определенное направление. Значение этих сигналов разведчики постоянно меняли и всегда заранее оговаривали их между собой, прежде чем разделиться. (Стукалин, Ю. Энциклопедия военного искусства индейцев Дикого Запада. — Москва: Эксмо, 2008. с.428-429).
Весьма часто индейскими разведчиками в ночное время профилировался способ передачи сигналов с помощью огнива. Разведчик поворачивался лицом к отряду, накидывал наголову одеяло и чиркал огниво, передавая искрами информацию, например, о количестве обнаруженных палаток в лагере противника, а также расстоянии, количестве врагом и т. п.
Кроме сигналов, индейские разведчики передавали информацию  при  помощи  изображений  на  земле,  коре  и  кусочках  кожи. Послания оставлялись на местах, где могли появиться соплеменники. Например, кроу, чтобы сообщить соплеменникам о победе военного отряда, насыпали на месте сражения груду камней.
Также для посланий, разведчики применяли кости животных. Герман Леманн вспоминал: «Мы обнаружили бизоньи кости, сообщающие о сражении с белыми людьми. На некоторых  из  них  были  изображены  семь  человек,  пронзенных  стрелами,  и горящий фургон. Кости были заостренными. Двенадцать более крупных костей говорили о 12 днях пути». (Lehmann, Herman. Hunter, J. Marvin. Nine Years Among the Indians, 1870-1879 – University of New Mexico Press, 1993 р.89).
Разведчики команчей, по свидетельству Германа Леманна, к тому же, отставшим по какой-либо причине товарищам сообщали тропы путем складывания кучек камней или указывали направление остальных с помощью зарубок на деревьях. Для составления посланий ими широко использовались и кости бизонов.
Пробираясь  сквозь  вражескую  территорию,  разведчики  равнинных индейцев, как правило, старались не разводить костров, за исключением морозной погоды, когда разводили маленькие костры. Разведчики сиу, например, в холодную погоду делали каркас из деревянных шестов или ивовых веток, накрывали их одеялами и внутри разводили небольшой огонь.
Равнинные апачи, как сообщал Герман Леманн в боевых условиях к вопросу разведения огня подходили весьма скрупулезно: «Индейцы очень аккуратно выбрали сорт древесины, так как если бы дым поднялся высоко, то это могло открыть наше присутствие белым людям». (Lehmann, Herman. Hunter, J. Marvin., Ibid, р.33)
Во время ночного привала, в условиях похода, индейцы Равнин иногда выставляли дозор — группу из числа разведчиков, которая просто сидела и слушала окружающую среду. Предводитель военного отряда омаха на первом привале после ужина, перед тем как ложиться спать, всегда высылал четырех разведчиков в направлении четырех сторон света. Ближе к полуночи воины в лагере начинал выть по волчьи, а четверо разведчиков посланных предводителем за пределы, отзывались им, после чего возвращались в лагерь
и отдыхали. (Стукалин, Ю. Военное дело индейцев Дикого Запада. – Москва, Яуза, 2013, с. 44 (Электронный ресурс).
  Обнаружение врага по следам — огромный пласт в разведывательной практике индейцев Равнин. Отличить след белого человека  от  индейского  для  разведчиков  Равнин  не  представляло  особого  труда.  Подробно  о  практике  индейских  следопытов расскажем ниже.
В. Феррис, путешествовавший по Западу в 1830 – 1835 гг., писал: «Читателю может показаться, что я уделяю в повествовании много внимания таким пустяковым мелочам как следы мокасин, звуки ружейных выстрелов, появление незнакомых всадников и дым далеких костров, но все это настолько банально на землях, где только такие признаки указывают на большинство важных событий. Отпечаток мокасина может означать присутствие в окрестностях прячущегося военного отряда, ружейный выстрел — опасную близость многочисленного, хорошо вооруженного и коварного врага, незнакомый всадник может оказаться передовым разведчиком готовым к нападению, дым костра может исходить из индейских лагерей или пожара в прерии, но скорее всего, может быть вражеским сигналом к сбору сил для грабежа и убийств». (Цит. по Стукалин, Ю. Индейцы Дикого Запада в бою. — Москва: Яуза, 2012, с. 158).
В своей книге «Путешественник по Равнинам: путеводитель для сухопутных экспедиций», изданной в 1859 г., Рэндольф Мэрси также отмечал: «Почти у каждого племени существуют собственные  способы  сооружения  жилищ,  устройства  лагеря,  разведения костров, а также собственный стиль в одежде. По этим особенностям индейские разведчики легко определяют кто перед ними — индеец или белый. (Marsy, R. B. The Prairie Traveler: a hand-book for overland expeditions. —
New York, 2004. [Electronic resource]).
Спасаясь от преследования противника, индейские разведчики, как правило, если позволял ландшафт, старались передвигаться по твердой каменистой почве, на которой обнаружить их следы было сложно.
Уходя от преследования собак, разведчики команчей смазывали свои мокасин выделениями из струи скунса (этот запах перебивал собаке нюх) или уходили по воде.
 Команчи, например, подозревая, что белые люди пустили по их следу собак, перебивали свой запах мускусом скунса, который носили при себе в особом мешочке. При пересечении ручьев, неглубоких речек, разведчики пытались сбить врагов со следа, двигаясь по воде вдоль берега. Иногда они могли войти в воду и, проехав по ней на лошадях пару миль, выбраться на тот же берег, оставив при этом ложный след. Чтобы уйти от погони, на пути у преследователей команчи и юта поджигали прерию. Но этот метод. По свидетельству современников они применяли весьма редко.
Таким же редким был метод перекладывания своей вины за сотворенное злодеяние на другое племя. Это метод, в основном, применялся в шпионских практиках «равнинников», то есть лазутчики в определенной ситуации, для достижения цели использовали для убийства стрелы третьего племени, а также мокасины своих врагов и обувь белого человека. Этим они показывали свою «непричастность» к тому или иному злодеянию. Но как указывал вождь кроу Много Подвигов, «…белый человек, несмотря на всю его ловкость в делах, не может долго оставлять следы, создавая впечатление, что он индеец. Также и индеец не может долго обманывать краснокожих, пытаясь выдать себя за белого. Оба они в конце концов забудут свою игру и сделают что-нибудь естественное для них». (Линдерман, Ф., Мэтьюсон, Т. Много Подвигов. Война индейцев неперсе. — Москва: Зеленоград Обыватель,1996, с. 164).
 Для  того  чтобы  сбить  противника  со  следа,  кроме  запутывания  следов,  равнинные  индейцы  использовали  различные колдовские  практики.  Ю. Стукалин пишет: «Считалось,  что  если  кто-либо,  обладающий  колдовскими  способностями,  наступит  на  отпечатки следов  врага  или  его  лошади,  то  те  начнут  хромать  и  не  смогут  быстро  передвигаться». (Стукалин, Ю. Военное дело индейцев Дикого Запада. – Москва, Яуза, 2013, с. 207, (Электронный ресурс).
 Например,  задачей  так  называемых «Противоположных»  (особая,  штучная  категория  воинов,  делающих все наоборот, своего рода воинское юродство. — И.К.) было наступать на следы врагов для того чтобы те выдохлись и были настигнуты преследователями. Никто не наступал на следы,  оставленные  Противоположным,  и  он,  в  свою  очередь,  не наступал на следы соплеменника, по причине того, что этот человек мог стать хромым.
«Лошадиный  лекарь»  шайеннов,  для  того  чтобы  остановить преследователя, идущего по следу, брал щепотку земли со следа его лошади и бросал ее в сторону суслика, после чего лошадь врага своей ногой попадала в нору суслика и ломала ее. Кроме того, «лошадиный лекарь» применял магию в отношении лошадей своих разведчиков. Чтобы лошади не пострадали в возможном бою, он ходил взад-вперед по отпечаткам копыт лошадей разведчиков и пел колдовские песни.
Колдуны  арапахо,  в  случае  сильного  тумана,  затруднявшего преследование врага, рисовали на мягкой почве черепаху, а затем били ее палкой: «Теперь она убита, и туман рассеется», — говорили они. (Стукалин, Ю. Там же.)
Разведчики  всех  равнинных  племен  в полевых условиях часто использовали заговоренные шаманами  амулеты и специальные магические песни, с помощью которых, можно было вызвать дождь, смывающий следы, снег или туман, скрывающий  разведчиков  от  преследователей. Посвистев  в камыш, разведчики шошонов могли нагнать тучи, чтобы пошел дождь и смыл их следы. 
Одним из важных моментов в следопытской практике индейцев Равнин является поиск лагерей враждебных племен. Определение местонахождения  вражеского  лагеря  приравнивалось  к  подвигу. Разведчик, находивший лагерь или определявший присутствие военного отряда в том или ином месте, считался великим следопытом, которому воздавались почести.
Исходя  из  анализа  имеющейся  информации  о  деятельности равнинных  разведчиков, Ю. Стукалин в работе «Энциклопедия военного искусства индейцев Дикого Запада», а также в ряде других концептуально схожих своих произведений, выделяет  ряд  признаков,  по  которым они определяли места расположения враждебных лагерей и военных отрядов противника:
—  Поведение  диких  зверей.  Это  могли  быть  выказывающие беспокойство антилопы, вглядывающиеся вдаль с вершины холма; несущееся по прерии стадо бизонов; оглядывающиеся на бегу волки; кружащие птицы. Если разведчики замечали воронье, слетевшееся в определенное место, то всегда сразу же скрытно туда направлялись. Обнаружив на том месте, например, тушу дикого животного, разведчики определяли время, когда животное пало, сколько охотников на этом месте находилось, и куда они направились потом. Весьма часто разведчики определяли племенную принадлежность этих охотников по обломкам стрел, следов от мокасин и т.п.
— Дым костра или запах дыма.
— Оставленные на месте стоянки или кочевья свежие следы. Военные отряды обычно передвигались без палаток и прочего, присущего лагерю скарба. Если в числе следов, оставленных всадниками, оставались полосы от палаточных шестов и травуа (франц. волокуша), то разведчики квалифицировали данное место как лагерь, который недавно перекочевал. Если же таковых следов не было обнаружено, то это значило, что здесь побывал вражеский военный отряд. По некоторым признакам, оставленным вражескими воинами, можно было определить их численность. Однажды разведчики из военного отряда кроу обнаружили военный лагерь сиу из хижин, построенных из ветвей. Чтобы узнать численность воинов в отряде сиу и насколько он превосходит отряд кроу, воины кроу распределились по этим хижинам и по числу незаполненных хижин кроу определили, что сиу превосходят их отряд почти вдвое.
— Стреноженные лошади, также являлись весьма важным признаком.  Индейцы,  для  того  чтобы  лошади  не  могли  далеко  уйти при выпасе, стреноживали их передние ноги путами из сыромятины. Обнаружив такую лошадь, разведчик понимал, что поблизости находятся люди.
— Различные предметы, по той или иной причине оставленные кем-либо на местности. Например, старые мокасины, стрелы и другие предметы, по которым разведчики определяли, кому они принадлежат, а также близость расстояния до тех, кто их здесь оставил.
— Лающие собаки, бегающие по кругу, и сбивающиеся в кучу
лошади в собственном лагере также могли указать на приближение
к лагерю враждебного отряда.
—  Странные  звуки,  раздающиеся  в  дали.  Например,  американский  генерал  Хазен  был  одним  из  первых  боевых  офицеров, указывавших на бессмысленность преследования индейцев с обозами  на  марше.  О  близости  солдат  индейцы  узнавали  по  звукам горна, который трубил то подъем, то отбой, то построение. «Когда наступает ночь, мы сигналим горном и индейцы знают, что мы собираемся спать. Утром горнист сигналит «Подъем» и индейцы опять в курсе, что мы собираемся просыпаться. Черт подери, благодаря этим горнам и огромным обозам, нам хотя бы удается держать краснокожих на расстоянии от себя», — отмечал он. Старый индейский разведчик из племени шайеннов также отмечал: «На заходе солнца солдаты делают выстрел из пушки — Бум! — и каждый индеец в округе на расстоянии пятидесяти миль от них знает, где находятся солдатский лагерь. На рассвете они также делают выстрел из большой пушки, и каждый индеец опять же знает, что этот лагерь все еще находится там». (Цит. по Стукалин. Ю. Энциклопедия военного искусства индейцев Дикого Запада, с. 443).
Обнаружив вражеский лагерь или военный отряд противника, индейские разведчики, как правило, после возвращения были обязаны принять участие в определенных церемониях, в ходе чего вожди определяли истинность сообщаемых ими сведений.
Например,  у  сиу,  перед  докладом,  разведчикам  предлагали курить  трубку.  Сначала  трубка  предлагалась  Четырем  Ветрам, Земле, Небу, а затем разведчикам. Раскуривая трубку, разведчики сиу тем самым подтверждали, что клянутся говорить правду, после чего рассказывали все подробности и ход выполнения ими задания.
Индейский писатель Мато Нажин описывал ситуацию возращения  разведчика:  «Вдруг  один  из  старейшин  поднялся  и  воскликнул: «Хи-ие-хе»! Это означало, что разведчик возвращается. Все мы очень обрадовались. В костер подбросили сухой бизоний помет, и огонь запылал еще веселее. Мужчины собрались полукругом около костра, и все сели на землю; женщины и дети расположились сзади них. Даже пони и собаки инстинктивно приблизились к собравшимся, как будто и им хотелось услышать, что скажет разведчик. Один из старейшин держал  Трубку  Мира,  повернув  ее  в  том  направлении,  откуда  приближался разведчик. Мы увидели его на большом расстоянии: разведчик стоял на вершине холма. Здесь он простоял довольно долго. Потом пробежал около полумили на восток, потом такое же расстояние на запад и, наконец, поспешил к тому месту, где мы собрались у костра. Мы все поняли, что, когда он побежал на восток, а потом на запад, он хотел этим сказать, что увидел в том направлении много бизонов. Разведчик подошел к костру с противоположной от нас стороны. Потом сел на землю, и старый индеец протянул ему трубку мира. Три раза разведчик вытягивал вперед обе руки, но не тронул Трубку Мира. Наконец в четвертый раз он ее принял. Затянувшись несколько раз, он отдал трубку мира обратно. Все закричали: «Хо-хо!»! — «Спасибо»! Разведчик закурил трубку для того чтобы сказать, что будет говорить только правду. После этого он стал рассказывать, в каких местах он видел бизонов, сколько их приблизительно было и как спокойно они паслись. Это были хорошие вести, потому что если бы на бизонов уже охотился кто-нибудь, то они были бы в тревоге. Когда разведчик говорил, и ему нужно было показать направление, он всегда прибегал к помощи большого пальца. Теперь его работа была закончена, и он пошел отдыхать в свое типи». (Нажин, Мато. Мой народ сиу (Мемуары вождя индейского племени). — Москва: Молодая гвардия, 1964. (Электронный ресурс).
Один из современников рассказывал о прибытии разведчиков кроу,  которым  удалось  обнаружить  врага:  «Они  появились  на  другом конце долины, быстро бегущие индейской цепочкой, иногда отклоняясь в сторону, чтобы описать маленький круг, обозначавший, что они видели врага… Разведчики кроу встали в шеренгу плечом к плечу перед кучей высушенных бизоньих лепешек, выложенной специально для этой цели. Они раскачивались и пели. Потом предводитель разведчиков подходил к этой куче и разбивал ее ногой, что означало, что разведчики, обнаружившие врага, должны поклясться говорить правду. Затем предводитель разведчиков садился в окружении старейшин и вождей. Передохнув одну-две минуты, он рассказал об увиденном. После этого разведчикам позволяли есть мясо». (Стукалин, Ю. Индейцы Дикого Запада в бою. — Москва: Яуза, 2012, с.167).
У шайеннов, когда разведчики возвращались к месту дислокации отряда, воины возводили небольшую земляную кучу или складывали  бизоньи  лепешки,  потом  все  рассаживались  позади  кучи полукругом. Разведчики обегали вокруг кучи 4–5 раз, затем садились напротив соплеменников. Предводитель отряда набивал трубку, которую запускали по кругу, предупреждая каждого о том, что он должен излагать только достоверные сведения. Сначала разведчики курили, а потом рассказывали, что видели, а чего нет. Как отмечает Ю. Стукалин: «Курение считалось залогом того, что они не лгут. После доклада весь отряд усаживался в круг, и воины пели магическую песнь, которой их обучил шаман перед уходом в поход». (Стукалин, Ю., Там же). Но если поблизости находились враги, то церемония доклада разведчиков отменялась.
Доклад  разведчиков  шайеннов  хорошо  отражен Ю. Стукалиным  в  эпизоде, связанном с одним из походов вождя Большой Головы, поэтому передаем его строго по тексту автора. «Однажды вечером, когда воины, находясь на вражеской территории, расположились поужинать, они услышали волчий вой своих разведчиков. Все вскочили на ноги, выстроились в линию и начали петь. Вскоре объявились три разведчика. Предводитель разведчиков по имени Каменный Теленок завыл по волчьи, а остальные подвывали ему. Вождь Большая Голова вышел вперед, и, взяв Каменного Теленка за руку, подвел его к другим младшим вождям: «Теперь друг мой, расскажи нам, что же вы видели. Вы прибежали к нам, и мы знаем, что сделали вы это потому, что у вас есть хорошие новости для нас», — произнес Большая Голова. Каменный Теленок попросил по обычаю предоставить ему набитую табаком трубку, после чего сказал, обращаясь к остальным разведчикам: «Я хочу, чтобы вы внимательно слушали и следили, за тем, что я говорю и верно ли сужу об увиденном. Поправьте меня, если я ошибусь или солгу». Он повернулся к Большой Голове и остальным шайеннам и сообщил об обнаружении разведчиками лагеря шошонов». (Стукалин, Ю. Военное дело индейцев Дикого Запада. – Москва, Яуза, 2013, с. 167, (Электронный ресурс loveread.me).
Однако индейская история знает немало фактов, когда разведчики с определенной целью скрывали добытые сведения, казавшиеся им неудобными для восприятия соплеменниками.
Однажды группа молодых разведчиков сиу и шайеннов осуществляла разведывательный поиск, в ходе чего напоролась на воина одиночку из племени пауни. Разведчики знали, что им следовало скрытно проследить за пауни, но в предвкушении добыть «ку», они пренебрегли правилами, бросившись в атаку.
Воин пауни не растерялся и стал интенсивно отражать нападение разведчиков. Сначала он стрелой сразил лошадь разведчика по имени Хороший Медведь, потом его стрела угодила в грудь лошади Белой Антилопы, от чего тому пришлось отступить. Шайенн Волчий Мул также ретировался после того, как отчаянный пауни бросился ему на встречу, и, выстрелив из лука, пробил серебряную пластину, украшавшую волосы Волчьего Мула. Стрела попала разведчику в спину. Сиу и шайенны присмирели и не решались возобновить атаку, в то время как отважный пауни вызывающе предлагал им напасть и убить его. «Подходите! Убейте меня! Я вождь! Для вас будет почетно убить меня. Я подобен солнцу!», — разъяренно кричал пауни. Сравнение с солнцем у пауни, шайеннов, арапахо, арикара и кайова означало, что тот человек весьма отважен и красив. Этот пауни действительно был отважным воином, и разведчики не хотели испытывать судьбу, поэтому решили отступить. Вернувшись в лагерь, они соврали соплеменникам, изложив искаженно обстоятельства встречи с храбрецом пауни. Когда же правда была восстановлена, акичита (у сиу племенная «полиция». — И.К.) отхлестали своих разведчиков кнутами, а шайеннские Люди-Псы — своих. Из-за выходки молодых разведчиков, выдавших пауни присутствие сводного военного отряда, вождям сиу и шайеннов пришлось свернуть поход. (Стукалин, Ю. Энциклопедия военного искусства индейцев Дикого Запада. — Москва: Эксмо, 2008., с.448).
Еще  один  пример  отступления  разведчиков  от  установленных правил. Как то 1857 г. разведчик-конокрад из племени кроу обнаружил лагерь сиу, и вместо того, чтобы доложить об этом предводителю отряда, решил своевольничать. Он по-тихому увел несколько лошадей и прибыл к месту стоянки своего отряда, где получил нагоняй от предводителя, поскольку своим легкомысленным поступком подвергал опасности всех членов отряда. предводитель выслал к нему разведчика. Разведчик осознал свою неправоту и предложил товарищам взять себе тех лошадей, что он увел у сиу, и вернуться домой. Но предводитель отряда отверг его предложение, приняв решение проникнуть в лагерь сиу и увести больше лошадей. Разведчик отказался выступить вместе с отрядом и вернулся домой. При попытке проникновения в лагерь этот отряд кроу попал в засаду и был уничтожен воинами сиу, поскольку последние уже шли по следу легкомысленного разведчика кроу.
Об опрометчивости разведчиков равнинных апачи, когда отряд встал на привал, сообщал также и Герман Леманн: «Поехав дальше и точно на север от Бивер-Крик, мы достигли большого чистого водоёма. Здесь мы убили бизона, развели костры и стали жарить бизоньи ребра. Некоторые индейцы купались, когда рейнджеры неожиданно атаковали нас. От первых выстрелов упали двое наших смелых. Похватав своё оружие, мы отступили в соседний чапараль, а рейнджеры забрали всех наших лошадей и все остальное наше имущество, за исключением того, что мы унесли с собой, когда в спешке отступали. Мы рассеялись на большое расстояние друг от друга во время пути домой, и не все разом достигли нашей деревни. Мы подходили к ней кто в одиночку, кто вдвоем или втроем, одна группа состояла из пяти смелых. Трое из нашего отряда погибли, а один был тяжело ранен, но он всё же добрался до лагеря. Когда мы принесли в деревню новости о нашем невезении, то началась великая скорбь». (Lehmann, Herman. Hunter, J. Marvin. Nine Years Among the Indians, 1870-1879. – University of New Mexico Press, 1993, р. 23)
Если разведчики «равнинников» из крупного военного отряда обнаруживали вражеский отряд, силы которого не превосходили их собственные, то на пути устраивали засаду. Данную тактику индейцев белые современники не считали эффективной по причине того, что среди индейских разведчиков всегда находился сорвиголова, который желая продемонстрировать старшим товарищам свою удаль и посчитать «ку», «расшифровывал мероприятие» еще до его начала.
Когда  разведчики  сообщали  о  приближении  врагов,  предводитель отряда оповещал воинов о намерении организовать засаду. Разведчики в это время отправлялись наблюдать за передвижением противника, а воины укрывались за холмом в овраге или лесочке. Если несдержанный смельчак выдавал засаду, остальные не теряли времени и скакали за ним в надежде первыми добыть «ку», позабыв о скрытности и прочих требованиях, необходимых для результативного нападения из засады.
Но случались и перлы, которые «золотыми буквами» вписывались в индейскую военную историю. Так, в 1852 г. у реки Рипабликэн разведчики из военных отрядов пауни и шайеннов встретились на тропе друг с другом. Но пауни не знали, что обнаружены шайеннами. Последние же отдавали себе отчет в том, что вскоре и пауни обнаружат их и при этом атакуют. Для того чтобы не дать разведчикам пауни никаких шансов и преимуществ, шайенны, нарубив чурок в человеческий рост, дождались ночи, обернули чурки бизоньими шкурами и уложили их возле костра, создав видимость безмятежного сна, а сами залегли в укрытии. К середине ночи, появились крадущиеся пауни, которые яростно набросились на лежавших у костра «людей». В это время из засады перед недоумевавшими разведчиками пауни выскочили шайенны и перебили их всех. Старик шайенн, рассказывая эту историю в начале ХХ в., говорил: «Даже сегодня шайенны часто смеются над тем случаем». (Стукалин, Ю. Там же., с. 466).
В этом тактическом приеме немаловажная роль отводилась разведчикам. Вождь кроу Много Подвигов указывал, что если отряд кроу выходил к лагерю сиу, то прежде чем атаковать, предводитель высылал к вражескому лагерю «Волков» (разведчиков), Для того чтобы разъярить сиу и заманить их в ловушку. Засаду кроу устраивали на некотором расстоянии от вражеского лагеря. «Волкам» предписывалось скрытно подобраться к врагу, убить одного-двух, а затем с боем отступать, создавая у противника иллюзию, что они  являются случайным самостоятельным небольшим отрядом конокрадов.  По  словам  вождя,  для  выполнения  данной  задачи  предводитель, как правило, выделял несколько групп «Волков» общей численностью  двадцать  человек.  Эти  группы  выманивали  противника из лагеря, а триста воинов кроу тем временем поджидали в засаде. (Линдерман, Ф., Мэтьюсон, Т. Много Подвигов. Война индейцев неперсе. — Москва: Зеленоград Обыватель,1996., с.149-151).
Такую же тактику индейцы применяли тогда, когда обнаруживали большие лагеря противника. Однажды  военный отряд пауни вышел к большому селению осейджей. Укрывшись за большим холмом вдали от селения, вождь пауни выслал вперед восемь верховых разведчиков. Осейджи, заметив визитеров, мгновенно бросились в погоню. Достигнув холма, разведчики пауни разделились. Четверо из них метнулись в одну сторону вокруг холма, а другая четверка в другую. По сигналу предводителя находившиеся в засаде воины пауни атаковали осейджей и разгромили их. Тогда, как свидетельствовали сами пауни, от их рук погибло около сотни  доблестных воинов осейджей.
Иногда в роли приманки мог выступать и один разведчик. Около 1820 г. шайенны захватили лагерь кроу, в котором находилось около 700 обитателей. Вскоре у лагеря появился всадник кроу. Он метался на своей лошади взад-вперед. Шайенны не могли понять, что означают его телодвижения и выслали к нему двенадцать молодых воинов. Увидев вражеских всадников, кроу развернул лошадь и поскакал прочь. Когда преследователи заскочили в небольшое ущелье, то были атакованы там огромным отрядом кроу. Восемь молодых воинов шайеннов нашли тогда в этом ущелье свою смерть. (Стукалин, Ю. Военное дело индейцев Дикого Запада. – Москва, Яуза, 2013, с. 175, (Электронный ресурс loveread.me).
Часто, чтобы заманить врага в ловушку разведчикам противника приходилось изображать бизонов. С этой целью они облачались в бизоньи шкуры. Джордж Кэтлин во время пребывания в поселении манданов писал: «Голодные индейцы несколько дней исполняли магический обряд «Зазывания бизонов», призванный привлечь к деревне стадо этих животных. Индейцы считали, что обряд приносит удачу. На холмах вокруг поселения стояли дозорные, чтобы при появлении бизонов подать сигнал соплеменникам. И вот, утром четвертого дня дозорные сообщили, что вдали замечено стадо бизонов. Барабаны смолкли, каждое сердце забилось от радости, а глаза наполнились слезами утешения и молодые охотники поскакали туда, куда указывали дозорные. Неожиданно среди всеобщего веселья раздались пронзительные крики. Женщины и дети взобрались на крыши земляных домов и увидели двух скачущих назад охотников. Из лощины выскочил еще один, а затем появились другие. Вскоре охотники оказались в деревне. Один из них был ранен в грудь, другой сжимал в руке свежий скальп, третий, убегая, выбросил оружие, положившись на своего скакуна. В ту ночь сиу подобрались к селению манданов, и увидев, что те пляшут, призывая бизонов, пошли на хитрость. Их разведчики облачились в шкуры бизонов и стали имитировать этих зверей так, чтобы их заметили дозорные  манданов.  Когда  довольные  охотники  манданов  приблизились к «бизонам», те скрылись за холмом. Потом из лощины выскочили более пятидесяти воинов сиу и атаковали охотников манданов. В тот деть погибли десять из них». (Catlin, George. Life Among the Indians. London: Gall and Inglis, 1861, Retrieved August 24, 2014. [Electronic resource]).
Старожилы фронтира рассказывали, что индейские разведчики,  с  целью  незаметно  подобраться  к  движущемуся  по  открытой равнине фургонному каравану переселенцев, спешивались с лошадей и двигались сбоку от них для того чтобы издали лошади походили на диких мустангов. Оказавшись вблизи каравана, разведчики неожиданно вскакивали на лошадей, и издавая боевой клич, атаковали его.
Для  того  чтобы  скрытно  проникнуть  во  вражеский  лагерь, разведчики  «равнинников»  использовали  различные  способы  и ухищрения, которые зависели от целей, которые они себе ставили. В основном скрытное проникновение осуществлялось с целью увода лошадей, реже в иных, в том числе, шпионских целях.
Проникновение  в  лагерь  требовало  от  разведчика  не  только смелости и обладания определенным навыком, но и способности мгновенно находить правильные решения.
Как  уже  указывалось  выше,  кого  из  разведчиков  и  сколько направить во вражеский лагерь, всегда решал предводитель отряда. Разведчик мог пойти самостоятельно, а мог пойти и в группе. Если проникнуть к месту, где находились лошади, было сложно и опасно, задачу по проникновению и уводу лошадей предводитель брал на себя. В этом случае он старался увести по лошади для каждого воина. Иногда с предводителем следовали несколько разведчиков для того чтобы определить местонахождение лучших лошадей.
После этого они возвращались к основному отряду и рассказывали, где какая лошадь находится, чтобы все смогли увести лучших. Бывало, что предводитель первым направлял в лагерь разведчика из бедной семьи, чтобы тот наверняка успел увести для себя лошадь, и лишь потом разрешал войти в него остальным. Кроме того, предводитель мог сопровождать новичка, чтобы с тем, по неопытности, ничего не случилось.
Очень часто во вражеский лагерь проникали парами. Разведчики обычно разделялись и входили в него по двое, для  того чтобы более эффективно выполнить поставленную задачу.
Обычаи равнинных племен были схожи, и опытный разведчик хорошо знал, как следует вести себя во вражеском лагере при той или иной ситуации. Убедившись, что все спят, разведчики скиди-пауни, например, иногда пробирались в палатку и тихо убивали или скальпировали спящих, после чего уводили привязанных у палатки лошадей.
Известны случаи, когда индейские разведчики проникали во вражеский лагерь с чисто шпионскими целями.
  Много  лет  назад  в  лагерь  сиу  прибыл  дружественный  торговец француз, который предупредил индейцев, что их заядлые враги оджибве Миннесоты готовятся выступить против сиу. Поскольку сиу  знали,  что  у  оджибве  накопилось  большое  количество  огнестрельного оружия, то в достоверности представленной торговцем информации они не сомневались.
Для того чтобы подробнее узнать о планах оджибве, сиу решили послать в их страну опытного лазутчика по имени Журавль и двух разведчиков с ним. Как только шпионы достигли страны оджибве, то всякое передвижение стали осуществлять исключительно по ночам и общаться между собой шепотом.
После четырех дней и четырех ночей путешествия лазутчики сиу вышли в окрестности главного селения оджибве. Здесь Журавль решил произвести доразведку территории. Сиу договорились разойтись по трем направлениям как можно дальше вглубь территории, чтобы отыскать расположение этого селения, и вернуться к обусловленному месту к следующей ночи. При этом они заранее условились, если кто-либо из них не вернется в первую ночь, остальные
должны ожидать его прибытия во вторую ночь. Если тот и во вторую ночь не вернется, то требовалось дождаться третьей ночи. Ну, а если не вернется и в третью ночь, для остальных это будет знаком, что врагам удалось заполучить голову этого разведчика.
Журавлю выпало идти в северном направлении. Он шел сквозь лесную чащу, все время защищая глаза рукой от назойливых колючих ветвей. Он чувствовал, что мокасины на его ногах начинают разваливаться, но настойчиво продолжал путь, пока вдалеке не услышал звуки: «бух-бух-бух».Чем быстрее он продвигался в направлении этих звуков, тем яснее ему становилось понятным, что это звуки от ритуального барабана, в который били оджибве, возвещая о сборе Совета. Через полчаса он увидел впереди покрасневшие от света костра верхушки деревьев, и сердце своем возрадовался тому, что быстро отыскал селение оджибве. Подойдя к окраине селения, он определил, что в нем, по меньшей мере, около ста вигвамов. Находясь в тени огромного дерева, Журавль заметил, как старейшины оджибве, один за другим из своих вигвамов, направлялись в вигвам Совета.
 Под последние звуки барабана Журавль незаметно подкрался к вигваму Совета и встал у входа, в надежде отыскать возможность попасть  вовнутрь  вигвама,  чтобы  узнать  о  планах  противника. Он стоял и прислушивался к каждому голосу, доносившемуся из вигвама Совета, и не заметил, как из мрачного леса в направлении вигвама шел один из старейшин оджибве опоздавший на Совет.
 Старик  оджибве  также  испытал  некоторый  конфуз,  столкнувшись лицом к лицу у вигвама Совета с вражеским лазутчиком. Журавль быстро понял, что он обнаружен, поэтому стал действовать стремительно. Он выхватил нож и ударил старика в сердце, от чего тот упал, не издав ни звука.
«Ах, какой же я дурак! Я испортил всю нашу игру», — сетовал Журавль на себя. Но внезапно его голову посетила неординарная мысль: «Может быть, не такой уж я и дурак. Может быть, это было правильное решение, чтобы так поступить».
Он взял одежду мертвеца, обвил одеялом свои плечи, на манер оджибве, соорудил из конца одеяла над головой капот (капюшон. — И.К.), и, прикрывая складкой одеяла свое лицо, смело вошел в вигвам Совета, сев на свободное у входа место.
Он сидел и слушал, не вступая ни с кем в разговор, что считалось абсолютно нормальным поведением для участников Совета. Журавль знал язык оджибве в достаточной степени, чтобы понять основное. Оджибве действительно готовили военный поход в страну сиу. Они собирались сначала выбить сиу из Миннивакана, а потом совершить опустошительные рейды по другим селениям сиу.  Журавль понял, что это был необычный план, но он имел бы успех в том случае, если бы сиу были застигнуты врасплох.
Узнав все, что ему нужно знать, Журавль поднялся с места, и молча, покинул Совет.
Вскоре,  после  окончания  собрания  один  из  воинов  оджибве при выходе из вигвама Совета, споткнулся о тело мертвого мужчины. Индейцы принесли факел и…
— Это Два Лося? — воскликнул кто-то из них. — Он мертв?
— Нет, это невозможно! — изумленно произнес другой. — Два Лося только что был на Совете с нами.
— Но он мертв. Убит кем-то около часа назад! — сказал третий.
Как такое могло случиться, вскоре объяснил верховный вождь оджибве по имени Росомаха. Он вспомнил, что Два Лося ни разу не обмолвился на Совете, поэтому Росомаха констатировал, что вместо Два Лося на совете присутствовал шпион. «Он убил Два Лося, и переодевшись в его одежду, вошел в вигвам Совета», — заключил Росомаха.
Оджибве решили любой ценой догнать этого шпиона.
Журавль  тем  временем  находился  в  миле  от  селения  и  скоро  стал  слышать,  что  преследователи  идут  по  пятам,  пробираясь сквозь ночной лес. В целях безопасности он решил спрятаться в полом бревне, где провел всю ночь и весь следующий день. Журавль испытывал огромный восторг от того, что ему удалось сбить со следа лучших следопытов оджибве, многие из которых жаждали выследить его.
После захода солнца, когда лес покрыла черная тьма, он вылез из своего убежища и отправился на поиски своих товарищей. Отыскав место, где разведчики сиу, пробираясь в страну оджибве, спрятали каноэ, Журавль начал подавать сигналы, изображая уханье  совы.  Через  некоторое  время  последовал ответ,  также  в  виде крика совы. Прислушавшись, Журавль решил, что так отзывается настоящая сова, а не его товарищи. Поэтому он тихо скользнул в лес и стал ждать.
Через час он снова вернулся к месту, где находилось их каноэ, притаился за небольшим бугром и затявкал как лиса. В ответ также раздался лисий голос. Журавль опять же подумал, что тявкает настоящая лиса, но прислушавшись внимательнее, решил, что сигналы принадлежат следопытам оджибве, в связи с чем он быстро покинул это место и остаток ночи, потом и следующий день провел в дупле одного дерева.
В полночь Журавль снова пришел к месту, где лежало каноэ, и, вглядываясь в темноту, ожидал услышать один из условленных сигналов. Но кроме собачьего лая, доносившего из селения оджибве, и тявканья лисицы он ничего не слышал. Журавль отчетливо понимал, что этот лай вперемешку с тявканьем издают разведчики оджибве, которые ищут его и стараются спровоцировать на ответный сигнал, поэтому он вновь удалился.
На рассвете Журавль решил повторить попытку связаться с товарищами и вдруг, неожиданно, он услышал волчий вой, едва доносившийся из лесной чащи. «Волк» судя по голосу, шел в направлении озера, и через некоторое время Журавль стал слышать вой наиболее отчетливо. И на сей раз у него не возникло сомнений, что это враги оджибве. Журавль бросился бежать, и, пробежав больше мили от места нахождения каноэ, засел в укромном месте.
Он подумал, что двух его товарищей постигла злая участь и теперь он должен возвращаться в свою страну в одиночку с плохими новостями. Он еще раз проанализировал слышанные им звериные звуки и пришел к мысли, что они не были теми сигналами, которые  он  и  его  товарищи  договаривались  подавать  в  течение трех ночей.
Следующим вечером он вылез из укрытия и ползком, как рысь, и даже мягче рыси, стал пробираться к месту, где он и его товарищи условились встретиться спустя три ночи. Журавль осознавал, что возможно оджибве в том месте уже давно устроили засаду и поджидают его.
Он был еще далеко от места, когда услышал вой волка. «Волк, или друг, или враг? Что это было»? — думал Журавль. В ответ он решил рискнуть и тявкнуть как лисица, таким образом, как было условлено.  Очень  скоро  его  сердце  забилось  от  радости,  ибо  он услышал смешанные звуки — рыки и тявканье лисы. Возможно, это была настоящая лиса, но отзыв оказался правильным, что впервые за это время дало Журавлю надежду и утешило его.
Через час он по берегу озера пришел к заранее оговоренному разведчиками месту встречи и издал общий сигнал, ухая как сова. Ответ, который Журавль получил обратно, был правильным, но сомнения на счет того, что это могли быть его товарищи, по-прежнему оставались. Его жизнь и голова были на кону. Вскоре он дважды получил этот ответ и воскрес в своем сердце, решив рискнуть. Он бесшумно подполз вперед на безопасное расстояние и стал ждать, пока на небе появиться первая полоска зари.
Дождавшись рассвета, Журавль вернулся на берег озера и подал сигнал криком гагары, но ответа не дождался, что для него было лучше, чем неправильный ответ. Подождав немного, он поднес руку к своему рту и протяжно завыл по-волчьи. Ответ последовал сразу же, но это был не волчий голос, а простое карканье вороны взлетевшей с соседней сосны. Журавль украдкой рассмеялся, но сигнал прозвучал еще три раза и был правильным. Надежда укрепилась.
Журавль продолжал ждать и вскоре он услышал мягкий свист белогрудого воробья. Это был еще один правильный сигнал, который раздавался со стороны гигантской сосны, где было спрятано каноэ. Журавль  тихо  направился  к  тому  месту,  и,  подойдя  к  сосне, рукояткой ножа постучал по стволу, подражая стуку дятла. Через несколько минут из-за сосны выступила фигура человека, за ней вторая,  а  затем  прозвучал  знакомый  Журавлю  голос:  «Хау  кола. Радуйся, брат, все хорошо».
Разведчики  встретились.  Товарищи  рассказали  Журавлю,  что прошлой ночью и ночью перед ней они были вынуждены прятаться и не подавали ответные сигналы, так как следопыты оджибве вышли на их след и фальшивой имитацией звериных голосов пытались заманить в ловушку. Но поняв, что этот прием не работает, оджибве решили, что лазутчики сиу благополучно покинули их страну и свернули преследование, после чего товарищи Журавля вышли с ним на связь. Журавль и его друзья смогли не только спасти свои жизни, но и принести соплеменникам важные сведения, благодаря которым сиу успели приготовиться к войне против оджибве. (Правдивые истории индейцев (сиу, мандан хидатса и арикара) о битвах 1850-1883, рассказанные полковником А.Уэлчем.  [Электронный ресурс]).
Как указывает Джон Уайт в работе: «Индейцы Северной Америки. Быт, религия, культура»  захваченного в плен индейского разведчика, как правило, сначала пытали, а потом убивали.
Об участи одного из разведчиков команчей сообщал и Герман Леманн:
«Вскоре нами были обнаружены двое лазутчиков команчей. Одного мы убили, заманив в ловушку, а второго поймали и сохранили для более ужасной участи. Карновисте (имя вождя племенной общины мескалеро – И.К.) продырявил каждую его руку и, просунув через отверстия шнур из сыромяти, подвесил бедолагу на мескитовое дерево умирать медленной смертью. Но одна неверная старая скво (женщина – И.К.) без носа (апачи за прелюбодеяние своим женщинам отрезали кончик носа – И.К.), скользнула ему за спину и зарезала его». (Lehmann, Herman. Hunter, J. Marvin. Nine Years Among the Indians, 1870-1879. – University of New Mexico Press, 1993, р. 39)
 Еще одной функцией, которую иногда выполняли разведчики равнинных племен, была охрана лагерей или оседлых поселений. Общеизвестно, что индейцы Равнин практически не заботились об охране своих поселений, за исключением ситуаций, когда основная часть боеспособных мужчин отправлялась на охоту.
Ежегодная  бизонья  охота  каждого  племени  на  Равнинах  не обходилась без участия в ней разведчиков. Поскольку охотничьи угодья всегда являлись спорными землями, бизоньи стада мигрировали, а охота у многих племен проходила в одно и то же время, то столкновения между племенами были довольно-таки частым явлением. Так, например, кочевые племена как сиу или шайенны для того  чтобы  перехватить  охотников  из  враждебных  племен,  часто высылали  внушительные  партии  своих  разведчиков.  «Индейские охотники, рассеявшиеся по прерии в то время, когда искали дичь, часто попадали в засады, расставленные разведчиками из враждебных племен», — писал Вашингтон Ирвинг. (Washington, I. Adventures of Captain Bonneville. — Binfords & Mort, Publishers. Portland, Oregon. — 1837. [Electronic resource]).
Незаменимы разведчики оказывались и во время перекочевки общины.
В это время они, как правило, осуществляли охранные функции. Цель охраны — заблаговременно обнаружить врага и своевременно пресечь его нападение.
У каждого равнинного племени существовали свои предпочтения в способах охраны кочевья. Во время перекочевки одни вожди расставляли своих разведчиков в авангарде и тылу, другие к первому добавляли работу разведчиков на флангах, третьи просто отправляли их в авангард кочевья, для того чтобы они первыми, если что, вступили в схватку с противником.
Путешествуя по Техасу в 1830 году, натуралист и антрополог Жан-Луи Берландье, отмечал относительно работы разведчиков команчей: «Разведчики ехали в двух-трех лигах от основной колонны в авангарде и по флангам. Единственной их работой было наблюдать за территорией и окрестностями…». Если разведчики команчей не обнаруживали на пути кочевья следов присутствия врагов, то докладывали об этом вождю, который принимал решение  в отношении места стоянки кочевья, где разбивался лагерь. После чего разведчики вновь отправлялись в поиск и возвращались поздно вечером или ночью, когда лагерь уже был разбит. Берландье также отмечал, что в случае угрозы столкновения с противником, разведчики команчей всегда двигались впереди колонны, а за ними следовали остальные воины и  вождь, оставляя в тылу, таким образом, стариков, женщин  и детей. (Berlandier, J. L. The Indians of Texas in 1830. — Washington, 1969. [Electronic resource]).
Шаманка кроу Красивый Щит рассказывала: «Всегда существовала опасность нападения врагов, а потому во время перекочевки, далеко впереди, по бокам и позади колонны ехали наши Волки (разведчики. — И.К.), охраняя нас. Мужчины в караване постоянно наблюдали за Волками, а мы, женщины, за мужчинами». (Цит. по Стукалин, Ю. Энциклопедия военного искусства индейцев Дикого Запада, с.603).
Такое  же  построение  разведчиков  при  перекочевке  соответствовало  и  племени  черноногих.  Их  разведчики  рассредоточивались на глубину около трех миль сзади колонны, впереди и по флангам. Разведчики выезжали на холмы и возвышенности и оттуда вели наблюдение за окрестностями.
Разведчики  осейджей  также  взбирались  на  вершины  холмов для наблюдения. Если ничего не смущало их взор, то они садились на лошадей и быстро перемещались к следующей возвышенности, с которой вновь вели осмотр местности.
В период племенной охоты разведчики у разных равнинных племен, выполняли как охранные функции, так и исключительно разведывательные –выявление присутствия врагов на окружающей территории. «Один из наших разведчиков находился на возвышенности, наблюдая за местностью на предмет возможного появления рейнджеров, и бизонов. И когда другой пришел сменить его, то они увидели четырех охотников за бизонами, направляющихся в нашу сторону. Они шли к своему лагерю, который находился за холмом на некотором расстоянии в стороне от нас. Разведчики просигнализировали тревогу, после чего мы все решили понаблюдать и удостовериться, выслеживают ли они нас или собираются предпринимать что-то иное», — отмечал Герман Леманн.  (Lehmann, Herman. Hunter, J. Marvin. Nine Years Among the Indians, 1870-1879. – University of New Mexico Press, 1993, р. 45)
Разведчиков на период племенной охоты избирал и назначал Совет племени. Для молодых воинов это считалось высокой честью, что в итоге весьма украшало их «послужной список», ибо достойные деяния разведчика в указанный период могли быть воспеты племенем.
По Ю. Стукалину процедура избрания разведчиков у омаха выглядела следующим образом. Глашатай  племени  брал  шест,  к  которому  привязывалась Священная  Связка  Войны,  и  втыкал  его  в  землю  со  словами: «Поспеши сюда, чтобы обследовать землю для меня!». Эти слова обращались в адрес избранных на роль разведчиков юношей из знатных  семей,  имена  которых  во  всеуслышание  называл  глашатай.  Избранные юноши сразу же спешили в палатку Совета и рассаживались по кругу среди присутствующих. Если  кто-то  из  старейшин  считал,  что  тот  или  иной  юноша слишком молод и неопытен для выполнения этой задачи, вместо него  приглашали  его  отца.  Затем  раскуривались  две  священные трубки.  Каждый  из  присутствовавших  должен  был  курить,  давая тем  самым  клятву  выполнить  поставленную  задачу  ценой  жизни,  если  того  потребуют  обстоятельства.  По  окончании  церемонии вставал один из глав клана вежинште, который инструктировал юношей относительно достоверности тех сведений, которые им нужно добыть. Он также предупреждал новоявленных разведчиков о том, что за ними наблюдают Высшие Силы, которые в противном случае жестоко накажут их. Юноши спешили в свои палатки, где их друзья помогали им собрать в дорогу провизию. (Стукалин, Ю. Энциклопедия военного искусства индейцев Дикого Запада», с.607-608).
У сиу, по словам Мато Нажина, разведчиков выбирали так: «Прежде чем прибыть на место, где, как предполагали мы, должны быть бизоны, наши люди трижды делали привал. Солнце уже начало садиться, когда мы все собрались около большого костра, разожженного на сухом помете бизонов. Был тихий ясный вечер, и дым поднимался прямо вверх. Старики спокойно беседовали о чем-то. Вот двое из них поднялись и обвели взглядом всех собравшихся: по-видимому, они кого-то искали. Наконец их глаза остановились на молодом индейце; он был среднего роста, сухощавый, и его все знали как человека, на которого можно было положиться; он был хорошо знаком с этой местностью и знал, где находятся водопои; был храбрым и не боялся путешествовать один по ночам в любую погоду. Все знали, что если он повстречается с врагом, то даст ему должный отпор. Этого человека выбрали в разведчики. Не теряя ни минуты, юноша отправился в свое типи, чтобы захватить все, что ему может понадобиться. Он вернулся с колчаном, полным стрел, в руках у него был тугой лук. Поясная повязка и мокасины составляли весь его костюм. Вокруг шеи у него был плетеный ремешок из оленьей кожи, на нем висел мешочек с целебными травами. Когда разведчик вернулся, его встретили приветственным пением. Он пробежал вокруг костра три раза, а потом быстро скрылся в темноте…». (Нажин, Мато. Мой народ сиу (Мемуары вождя индейского племени). — Москва: Молодая гвардия, 1964. [Электронный ресурс]).
Пока разведчики омаха отсутствовали, община продолжала кочевать. Воинам в колоне предписывалось обворачиваться одеялами или накидками из бизоньих шкур в определенной манере, чтобы разведчики омаха на расстоянии не приняли их за вражеских разведчиков. Если разведчики омаха обнаруживали врагов, то сразу же отправляли гонца собрать Совет из ведущих воинов, которые решали,  что  предпринять  дальше.  Если  врагов  было  много,  обсуждался вопрос — отступить или ввязаться в бой. По возвращении разведчиков самый старший из них сразу же следовал в Палатку Войны, где ему первому предлагали выкурить Трубку Войны, после чего он докладывал обо всем собравшимся в палатке лидерам вежинште. (Стукалин, Ю., Там же.).
У сиу, пока избранный старейшинами разведчик отсутствовал, охотничий  лагерь  готовился  к  его  возвращению.  «Разведчик  отсутствовал всю ночь. Рано утром, еще до восхода солнца, старейшина снова обошел все типи с возгласом: «Ко-о-ко-о!» — что в переводе означало: «Готовьтесь!». Скоро все типи были сняты. И не успел глашатай уйти, как запылали костры, индейцы стали себе готовить завтрак. Еще до восхода солнца весь лагерь двинулся в путь. Двенадцать старейшин были во главе этого шествия. Один из них шел с горящим факелом в руке. Все они поднялись на высокий холм, откуда было видно на большое расстояние, но так как сиу тогда ни с кем не воевали, то это не было опасно. Здесь они разложили большой костер из сухого помета бизонов. В то время как старейшины, ожидая возвращения разведчика, напряженно смотрели вдаль, остальные индейцы спешились и занялись необходимыми делами: мужчины сняли седла с уставших, взмыленных лошадей и пустили их попастись; женщины перекладывали свои узлы; даже мы, мальчики, постарались найти себе какую-нибудь полезную работу», — писал Мато Нажин. (Нажин, Мато., Там же).
Таким образом, в этом разделе мы ознакомились с основными принципами, формами и методами ведения разведки индейцами Великих  Равнин,  а  также  рядом  этнографических  особенностей, основанных на религиозных воззрениях индейцев и закрепленных в их традиционном образе жизни, без которых всякая разведывательная деятельность была бы немыслима.