Адыгская соль Часть 5

I.«БЗИЮКСКОЕ ВОССТАНИЕ».

5.Совет старшего.

Адыгэ Хабзэ: О почитании старшинства.
«Адыгэ должно испытывать уважение к родителям, особенно в их старости. Помни, что они даровали тебе жизнь, и что ты – их плоть и кровь. Отношение к родителям – первый показатель твоей исполненности Хабзэ.
Адыгэ должно испытывать уважение ко всем старшим, будь это старшинство всего лишь на год, ибо они стоят ближе к предкам, а значит и к Хабзэ. Почитая старших, ты почитаешь поколения рода своего и своё начало, и Тха – Творца всякого начала. Помни, как воздаешь ты, так и тебе вернется! Адыгэ не перейдет предел, где нет различения между сединой и молодостью.
Сделай так, чтобы твои родители не знали ни душевных мук, ни материальных затруднений.
Уважение к старшему – уважение к человеку, который прожил больше, имеет жизненный опыт и более умудрен во многих вопросах. Совет старшего может помочь решить проблему, которую ты своими умственными силами решал бы гораздо дольше, либо пошел бы по ложному пути. Старший может указать путь, который выведет тебя к цели.
Старший успел совершить больше ошибок и лучше знает, как тебе их избежать. Не думай, что если человек старше тебя, то твои проблемы будут недоступны его пониманию.
Жизнь меняется, но принципы человеческого существования не меняются со времени сотворения человека. Обратись к старшему, научись прислушиваться к нему, и ты обретешь больше, чем потеряешь.
Уважение старшим не означает слепого подчинения их воле, если они нарушают Хабзэ. Только мудрейшие, признанные общиной ведающих Хабзэ, могут решить, соответствует ли действия канонам Хабзэ или нет. Право принятия решения остается за тем, кто находится на позициях Хабзэ.
Каноны Хабзэ и только они являются эталоном правомерности любых действий ведающего Хабзэ, в том числе и в отношениях со старшими…».
(Адыгэ Хабзэ. Часть I. О почитании старшинства)

«ЗАУРКАН»: Часть 5.
(Конец XVIII в., 1795)

 «В кунацкой уважаемого тфокотля Хаджимоса Непсо седовласый старик, договорив до конца, пристально посмотрел на своего сына Зауркана и на его двоюродного брата Инала.
- Подумай, сынок! Прежде чем поднимать людей, посоветуйся со старшими нашего рода. То, что ты затеваешь, принесет нашим семьям столько боли и потерей, столько горя и страданий. Мы все так долго страдали от жестокости братьев Шеретлуко. Уже и так погибло несколько десятков человек. А теперь ты надумал собрать тысячи шапсугов и окропить всю нашу землю кровью наших близких.
Очередное осуждение тем более от самого родного человека вновь погрузило Зауркана Непсо в мучительные думы. Туманные сомнения, тревожившие его храброе сердце, преграждали ему путь к Истине. Чувствуя тяжелый камень на своей душе, он глубоко вздохнул, не зная, что ответить своему мудрому отцу.
Мучительная тревога и беспомощное состояние, охватившие Зауркана, тотчас передались его двоюродному брату Иналу. Недолго раздумывая, тот снова поспешил ему на помощь.
- О дядя Хаджимос! Трудно не согласиться с твоими мудрыми словами. А еще труднее с ними поспорить. Всевышний – свидетель, не так давно я сам думал так же. Но Зауркан видит дальше нас. Гораздо дальше! То ли это его природный дар, то ли следствие тяжелого испытания, выпавшего на его долю. Но всё же он прав! Смирившись сегодня со своей судьбой, мы обрекаем своих детей на то же самое. Пройдут годы, десятки лет и даже столетия, нашим потомкам придется ходить по нашему злосчастному кругу и решать нерешёное нами. Наш долг – сделать всё возможное, чтобы улучшить жизнь наших детей и внуков!
Разумные рассуждения племянника вызвали искреннюю улыбку на морщинистом бородатом лице седовласого старика.
- Эх, Инал! Жизнь так коротка! И хватит одного мгновения, чтобы оборвалась тонкая нить жизни. Хватит одного мига, чтобы безвозвратно остановилось дыхание. У тебя двое детей. Спроси их, чего они хотят: жить с родным отцом под одной крышей или с горькими мыслями о его героических подвигах, оставивших их сиротами? Спроси! Не так-то просто, сынок, в наше смутное время дожить до седин. Но одно дело – защитить свой дом, свои земли, свою родину. А другое – вести сотни людей на смерть ради призрачного счастливого будущего тех, кого мы никогда не увидим и никогда не узнаем. Жизнь, сынок, она здесь и сейчас! И её надо беречь, держаться за неё всеми своими силами.
- Беречь? Держаться всеми силами? Как? Даже потеряв собственную честь? Нарушив священные правила и законы? – не выдержал Зауркан и впервые открыто возразил своему отцу. – Неужели ты смог бы смириться с несправедливостью? Разве ты сам не поступил бы так же на нашем месте?
- Легко говорить, когда нет ни семьи, ни детей, которых надо кормить, поднимать на ноги и еще направить на Путь Тха, - с упреком в глазах ухмыльнулся старик Хаджимос. – Когда-то я думал так же, как ты, сынок. Чувствовал геройский дух в своем сердце, мечтал изменить жизнь к лучшему. Но обзавелся семьей и стал ближе к земле. Всё происходит в свое время, и всё обязательно проходит! Непопранная честь хороша лишь для того, кто свободен от обязательств. Не возможно не считаться со мнением людей вокруг, с обыденными потребностями близких. Вот и я сейчас, твой отец, готов на всё, чтобы ты, сынок, был счастлив. Мои дети – вот моя честь! В моих детях вся моя жизнь!
Дрогнувший голос отца пристыдил храброго Зауркана и надломил его геройский дух. Разве он сам не нарушил только что священный закон уважения к старшему?
- Прости, отец! Мой сыновний долг – слушаться во всём своих родителей. Если ты скажешь мне смириться, я смирюсь. Если посоветуешь бороться, я так и сделаю. Ты подарил мне жизнь, и кто знает, чем тебе пришлось поступиться ради нас, твоих детей. Ты имеешь больше прав на наши жизни, чем мы сами!
Затуманенный слезами взор Зауркана взывал к добродушному отцовскому сердцу. И мудрый старик верил в искренность слов своего единственного сына. Но он знал, чего стоило храброму воину отступиться от своих принципов. В свое время ему самому пришлось остепениться по совету своего отца и при одобрении старших рода.
- О дядя Хаджимос! – встревожился вдруг Инал, видя, как падает его двоюродный брат в кромешную пропасть земной суеты. – Цена отеческой любви не может быть столь высокой! Даже земля не позволяет птенцам отказаться летать, коли таково их предназначение.
- Ты, Инал, мудр не по годам! – не скрывал своего искреннего уважения Хаджимос. – И ты прав! Но все же не будем нарушать священных законов. Долг Зауркана – спросить совета старших нашего рода! Пока его честь касается его самого, то решение за ним. Однако если дело его чести коснулось всей семьи и даже рода, то за его поступки придется отвечать старшим и всем мужчинам рода Непсо во все последующие времена.
Мудрое предупреждение отца убедило молодого тфокотля не пренебрегать советом старших и сделать всё возможное, чтобы добиться их благословения.
- Хорошо, отец! Ты знаешь, что делаешь. А я сделаю всё, как ты скажешь, - воодушевленно ответил старику Зауркан, не замечая изумленного взгляда своего брата.
- Спасибо, сынок! Уважение к другому – это уважение к себе! Я уже позвал к нам совет старейшин нашего рода, сынок. Мой двоюродный брат Хазерталь, наш дядя Асланчерий и, разумеется, старший братства Непсо – почтеннейший Мухарбий вот-вот придут. Но мы, Зауркан, позвали еще уважаемого Абу. Каждый год он ходит в Мекку на хадж, читает на арабском, русском и грузинском языках. Столько, сколько он знает, никто не ведает в округе. Его глубокие знания могут оказаться весьма ценными в принятии нашего общего решения.
Перечисленный Хаджимосом круг старших рода Непсо удовлетворил рассудительного Инала. Слушая старика, он почтительно качал головой, одобряя и соглашаясь с каждым доводом родного дяди. В отличие от брата, Зауркан был им менее воодушевлен. Столкнувшись на собрании братства с убедительными возражениями Мухарбия Непсо, он нисколько не сомневался в том, что тот его не поддержит. Не мог молодой воин рассчитывать и на деда Асланчерия, родного дядю его отца и отца Инала.
Хитроумный дед старался никогда никого не поддерживать, избегая тем самым суровой ответственности за решения остальных. К тому же, он предпочитал решать все сомнительные дела простым тайным голосованием старших при помощи камешков. Со стороны всем казалось, что он даже смаковал каждую минуту такого случайного голосования. Правда, он всегда знал, кто из старейшин какую сторону выберет. И вся его хитрость заключалась лишь в том, что он раздавал всем голосующим, казалось бы, одинаковые камешки, и только он один знал их особые метки. А согласно его порядку незатейливой процедуры, голосующие должны были бросить свой камень в папаху Асланчерия в случае согласия с общим решением совета старейшин. Несогласные тайно возвращали камни в его старинный кисет, расшитый узорчатой золотой вышивкой.
Впрочем, Зауркан не был полностью уверен и в позиции уважаемого Абу Непсо, троюродного брата Мухарбия. Когда-то давно вернувшись на родину после долгого путешествия за море, он стал имамом и проповедовал святые истины пророка Мухамеда. Правда, никто не мог обвинить его в нарушении священных законов Хабзэ. Напротив, Абу нашел много сходных понятий и ценностей между двумя религиями и приобщал местных тфокотлей к Исламу, ловко пользуясь нормами и правилами адыгства. Тем не менее, отец Зауркана был прав, упоминая о всеобъемлющих исключительных знаниях Абу. Никто другой во всей округе не смог бы рассказать столько новостей, сколько знал он.
«Путь к Истине тернист!» - подумал про себя Зауркан Непсо, почувствовав вокруг себя невидимый стальной круг, сдавливавший его широкие плечи. – «Только поверивший в неё сможет дойти до конца!»
Промелькнувшая в его голове мысль, словно озаряющий свет, повела молодого тфокотля дальше. К своему удивлению, он стойко принял назидательные упреки и наставления старших, когда весь почтеннейший Совет собрался в кунацкой Хаджимоса. Вслушиваясь в каждое слово мудрых родственников, Зауркан верил всем сердцем в неизбежное и явно видел то, чего он мог добиться, полагаясь на разумные советы старших.
- Ты, Зауркан, не обижайся! Но всё, что ты задумал и говоришь нам тут – глупость и блажь! – бросил в молодого тфокотля свой камень дядя Хазерталь, укоризненно покачав своей седой головой. – Наше прошлое и вековые традиции свидетельствуют о том, что любой геройский почин или намерения несут только боль и разруху. Сколько на моем веку было таких героев, как ты! И где все они теперь? В сырой земле гниют. А их несчастные дети так и выросли без отцовской заботы.
- Уважаемый Хазерталь прав, парень! – достал свой камень осторожный Мухарбий, не скрывая своего удовлетворения от слов мудрого родственника. – И я предупреждал тебя, чтобы ты оставил эту свою глупую затею и поступил, как все молодые тфокотли в твоём возрасте.
- Это как? – не сдержался Зауркан, раздосадованный презрительным злорадством, скривившим ухоженное лицо его старшего двоюродного брата.
- Как? Хм! Женись, обзаведись хозяйством и семьей, стань полноправным хозяином своей части наших земель, - безжалостно замахнулся камнем Мухарбий в Зауркана. – Пару месяцев ежедневной обработки земли, и ты поймешь, в чем суть жизни тфокотля. На всякие глупости не останется ни времени, ни сил.
- Эх, уважаемый Мухарбий! Ничего ты так и не понял, - встал на защиту брата рассудительный Инал. – Наше будущее, будущее нашего народа – это не глупая затея. Кто, если не мы, станет защищать наши земли от внешних врагов.
- Вот именно! От внешних врагов, а не от жалких братьев Шеретлуко, - осадил младшего брата Мухарбий Непсо. – Чего в междоусобицах свою адыгскую кровь проливать?
- А разве братья Шеретлуко для нас не внешние враги? – еле сдерживал Инал своё неуместное негодование.
- Постой, Инал! Не поднимай бурю раньше времени там, где и ветра-то нет, - снисходительно пожурил молодого тфокотля дед Асланчерий. – Каждого из нас можно понять. Зауркан и ты решили жестоко наказать презренных прихвостней бжедугских князей и дворян. А Мухарбия не устраивает та высокая цена, что вы вдруг вознамерились заплатить за это наказние.
- Именно! Казнить врагов убийством своих? – громко возмутился обиженный Мухарбий. – И ради чего?
- Постой, Мухарбий! Я еще не договорил, - осадил его дед Асланчерий, не приветствуя излишней инициативы старшего внука. – Ты, Зауркан, слишком молод еще, чтобы понять тех, кто уже достаточно пожил. Хотя, признаюсь, нам твой героический порыв понятен. Все хотят вершить судьбу других! Все хотят иметь власть над другими! Но не все могут стать хорошим примером для других! А теперь послушай меня! Скажи мне, парень, чем бы ты пожертвовал ради своего дела?
- Как чем? Я готов отдать свою жизнь ради ратного дела! – воодушевленно ответил ему Зауркан.
- Хм! Всего лишь? – разочарованно потянул самый старший рода Непсо. – Этого мало! Вон твой брат Инал готов помимо жизни бросить в топку пожирающего костра войны свою семью, своих маленьких детей, начатое им торговое дело. Поверь мне, это гораздо больше, чем одна твоя жизнь!
Неожиданное сравнение хитрого деда Асланчерия произвело неизгладимое впечатление на молодого тфокотля. Правда, не совсем то, на которое рассчитывал сам мудрый старик. Впервые задумываясь над той ценой, которую его брат Инал готов был заплатить, поддерживая его доблестные начинания, Зауркан осознал, насколько тот проникся ими. Не медля ни секунды, он обратил свой взор, полный искренней благодарности и глубокой признательности, на Инала, ставшего для него крепкой опорой в этой неравной борьбе. Тем не менее, слова Асланчерия всё же слегка остудили его геройский пыл и заставили еще раз задуматься над жизненной необходимостью его кровопролитного дела.
- Уважаемые! Каждый из нас вправе делать свой выбор! – вдруг вступил в разговор Абу, ревностно хранивший молчание до этого, между тем его руки медленно перебирали деревянные четки. – И цену он платит за это ту, которой располагает на тот момент. И не стоит судить о равнозначности цены! Вклад каждого в общее дело определяется не тем, чем он пожертвует, а тем, чем он одарит его. И порой добровольный дар ценится дороже невольной жертвы. А почему? Да потому что это дар осознанный и необходимый! А жертва всего лишь случайная, необдуманная, вынужденная и невольная. То есть от неволи, не от души, не от Всевышнего!
- Почтенный Абу! Все мы знаем о твоей исключительной образованности и небывалой осведомленности, - внезапно вежливо перебил его дед Асланчерий. – Но к чему все эти рассуждения о сознательном даре и невольных жертвах?
- К тому, уважаемый Асланчерий, что легче не сделать великое и важное, прикрываясь всю жизнь заботами о семье, земле и прочем, нежели идти к великой цели, преодолевая трудные препятствия и невыносимые страдания. Непризнанность и людское осуждение – вот на что готов пойти Зауркан. И нам не составит большого труда закидать его тяжелыми камнями, а вернее бросить против его священного дела свой маленький камешек, преграждая ему его Путь к Истине. Да только все эти наши усилия будут напрасны и могут даже обратиться против нас самих.
- Хм! Это еще почему? – внезапно обеспокоился Мухарбий, не ожидая такой поддержки Зауркана от всезнающего Абу.
- Умные идеи не рождаются вдруг только в одной голове. Насколько мне известно, во многих шапсугских родах уже, так или иначе, растет народное сопротивление жестокому произволу братьев Шеретлуко. Эти презренные шакалы умудрились насолить многим. И теперь я знаю, что наш уважаемый род – не исключение. Поверьте, почтенные тфокотли, это сопротивление растет быстро. Несколько братств уже объединились против них.
- Да как же это? – не сдержал своего изумления старик Хазерталь. – А мы ничего об этом не слышали.
- Неудивительно! – усмехнулся Абу, поглаживая свою длинную бороду. – Адыгские рода живут настолько обособленно и замкнуто, что даже не ведают, что творится у их соседей.
- О Всевышний! Из твоих слов, почтеннейший Абу, следует, что моя «затея» – не глупость и не блажь? Не бестолковая месть из-за гордыни? Не бессмысленная жертва во имя геройской чести? И не пустые слова из-за отсутствия семьи и детей? – чуть не задохнулся от небывалой радости воспрянувший духом Зауркан.
- Твой дар, храбрый Зауркан, в том, что чувствуешь веяние своего времени и видишь далекое будущее. А твоя доблесть – в готовности следовать за этим веянием, даже слепо, и вести за собой остальных! – поддержал его Абу, скрывая под густыми усами признательную улыбку. – Но коли ты чувствуешь в себе такую силу, то не отступайся и веди нас в будущее! Вот тебе мой совет!
После такого вдохновляющего напутствия старшим рода Непсо ничего не оставалось, как смириться и согласиться с решением доблестного Зауркана и его преданного брата Инала. Правда, тогда они еще не знали, что братствам шапсугских тфокотлей всё же удастся объединиться и собрать целое народное ополчение. Не знали они, что те храбро двинутся против бжедугских дворян, поддерживавших жестоких братьев Шеретлуко. А столкнувшись лицом к лицу на берегах реки Бзиюко, обе стороны одного народа прольют свою кровь, щедро оросив ею свою многострадальную землю. И хотя более искусным в ратных делах дворянам удастся поначалу удерживать победу над многочисленными шапсугскими тфокотлями, те все равно не останутся перед ними в долгу и будут идти до победного конца.
И только общие интересы всего адыгского народа остановят безумное кровопролитие, истощавшее силы обеих сторон. Созванный в 1803 году съезд под названием «Печетнико-Зэфэс» станет знаменательным событием тех временен, приравняв кровь свободного тфокотля к крови дворянина» (КОНЕЦ).

21 декабря 2011 г., г. Майкоп

- Что, Аслан? Снова в облаках витаешь? – резко прервал ход мыслей Аслана Теучежа его старший брат Ахмед, проходя на просторную кухню трехкомнатной квартиры пару дней спустя после деловой встречи начинающего предпринимателя с его возможными финасовыми партнерами.
- А это ты! Уже вернулся с работы? – удивился Аслан тому, что, вспоминая конец своего этно-рассказа «Зауркан» за чашкой крепкого черного кофе, он даже не услышал звуков открывающейся входной двери. – Вовремя!
- Вовремя? А что у нас сегодня будут гости? – насторожился Ахмед, предпочитавший в будни тихое уединение шумным компаниям.
- Да нет! Мы сами в гости пойдем, - и молодой человек поставил пустую чашку на стол.
- С мамой? – осторожно поинтересовался старший брат, накладывая себе в тарелку из сковородки пару жареных котлет и макароны.
- Мгм! И с тобой тоже, - утвердительно кивнул ему головой Аслан, машинально следя за каждым его движением.
- Хм! И куда же мы идем среди рабочей недели, можно сказать, на ночь глядя? Если, конечно, не секрет? – удивился Ахмед, усаживаясь за стол рядом с младшим братом.
- Не секрет! К Кушховым. Дядя Мурат нас пригласил на ужин.
- Что? На ужин? У кого-то день рождения? – без особого энтузиазма воспринял Ахмед новость брата. – Или Мадин жениться надумал?
Неприязненное отношение старшего брата к близким родственникам по материнской линии всегда поражало Аслана. В отличие от него, он нисколько не тяготился ни заносчивым Мадином, ни его высокомерным отцом. Впрочем, он вырос в доме Кушховых, с раннего детства играл с двоюродным братом в одном манеже. Затем они вместе пошли в одну школу и в один класс. У них даже репетиторы были одни и те же по одним и тем же предметам. Да и друзья по школе у них были общие. Правда, Мадин, родившийся на полгода раньше, всегда считал себя старшим и вечно опекал своего младшего двоюродного братца, словно малое беззащитное дитя. Порой это выводило Аслана из себя.
Их дороги разошлись только тогда, когда пришло время определяться с будущей профессией. После окончания школы Мадин поступил на экономический факультет местного Адыгейского государственного университета, а Аслана жизнь занесла в Краснодар.
Между тем, Ахмед, старше их на восемь лет, по неясным причинам, всячески сторонился Кушховых. К тому же несколько лет он учился в строительном институте в Москве. И хотя он не очень-то привык к семье своей родной тёти, но всё же уважительно относился к ней самой и был заботливым братом своей двоюродной сестре Дарине.
- Да, нет никакого важного повода, брат. Просто так! – не стал темнить Аслан.
- Просто так? Эх, Аслан! Зеленый ты еще! А уже вроде 27 лет! Мурат Занудинович давно уже ничего не делает просто так, - усмехнулся Ахмед, проглотив сразу полкотлеты.
- Ну и что? Да ничего такого в этом нет! Всего лишь семейный ужин, - раздражительно заметил младший брат, не понимая причин столь сильной неприязни Ахмеда к их дяде.
- Колись, парень! Ты ему, на свою голову, рассказал о своем проекте? – внезапно догадался старший брат, отставляя тарелку с едой в сторону. – Ты что, Аслан, начал с ним дела делать?
- Да так получилось случайно. Встретили мы с мамой дядю Мурата на рынке. А она, возьми, и скажи ему о моих планах, - не без сожаления вспоминал молодой человек события прошлой субботы.
- И что? Он уже тебе назначал встречу со своим неизменным другом Русланом Пафовым?
Неожиданная осведомленность старшего брата вызвала у Аслана неприятное чувство беспокойства и напомнила ему о дружеском совете Самира Хакунова.
- Встречный вопрос! Ты тоже, как и Сам, участвовал в финансовой схеме Кушховых?
- А! Вот даже как! Слава Богу! А то я уже подумал, что ты лоханулся и клюнул, как безмозглая рыбешка, на их пустую удочку.
- Лоханулся, но пока не клюнул…
- И не думай! Хочешь моего совета? Совета старшего брата…
Опытный уже Ахмед взял паузу в ожидании неминуемого согласия младшего брата. Однако Аслан на стал идти у него на поводу, а просто удрученно вздохнул.
- Ладно! Не говори! Я и так скажу, - не выдержал встревоженный Ахмед, прервав свою многозначительную паузу. – Пошли их всех далеко и надолго! Поверь мне! Обглодают тебя, как кость, эти голодные псы да выплюнут. А потом сам спасай свою шкуру, как знаешь и где хочешь. Мне еще повезло несказанно. Я вовремя соскочил. А люди, которые со мной начинали, сейчас сидят в тюрьме.
- В тюрьме сидят? – насторожился Аслан, не ожидая печальной уголовной развязки, как ему казалось на первый взгляд, мелких финансовых махинаций дяди и его двоюродного брата. – За что?
- А ты так и не понимаешь за что? – усмехнулся Аслан, бросая снисходительный взгляд старшего брата в сторону младшего. – За глупость и потворство казнокрадам. Официальная версия обвинения – растрата казенных средств в крупных размерах.
- Ух ты! Что же они так неосторожно?
- А ты, Аслан, не ехидничай! Не всякому «уважаемому» человеку стоит доверять и доверяться! Ясно?
- Ясно! – задумчиво ответил ему Аслан. – Только как тогда дела здесь делать? Если не соглашусь, дядя Мурат мне кислород перекроет.
- Перекроет! Поверь, еще закроет на все обороты. Без него в Адыгее ничего не получится. А с ним еще хуже будет, - безжалостно рушил на ходу Ахмед радужные надежды брата. – Будь осторожен! Влезешь в эту маслобойню, нормальным уже не выйдешь! Либо репутацию честного человека навсегда испортят, либо шею сломают.
- Да уж! Впечатляет! Тебе, видно, репутацию в Адыгее испортили, - посочувствовал брату Аслан.
- Нет, братик! Мне сломали хребет, - насупился Ахмед, старательно сдерживая своё негодование, нахлынувшее на него вместе с горькими воспоминаниями.
- Мне жаль, брат! Но когда это было? Времена меняются…
- Да, времена меняются, а гадкие люди остаются ненаказанными. Порой у меня складывается такое ощущение, что на нашей земле выживают только ядовитые змеи да никчемные тараканы.
- Ну, не только! А еще прекрасные бабочки, - усмехнулся молодой человек, вспомнив о своей однокласснице Бэле Кирховой. – Годы идут, а они не меняются.
- Это ты о ком? – вдруг насторожился Ахмед, затаив на миг дыхание.
- Да, о Бэлке Кирховой. О ком ещё? Видели с мамой её на рынке в субботу. Не знал я, что они такие подружайки.
За циничным замечанием Аслана последовал глубокий вздох его брата.
- Ты многое еще не знаешь, парень!
- Если ты про Хакунова, то я уже в курсе.
- Тебе сама Бэла рассказала? – чуть не подскочил Ахмед со своего стула. – Никогда не поверю, что она.
- Нет! Не она. Мир не без добрых людей! А ты сам откуда знаешь? – насторожился Аслан, вспомнив выразительное изумление Самира Хакунова на его неожиданную осведомленность.
- Ну, как ты только что сказал, мир не без добрых людей! – ловко выкрутился Ахмед и, подтянув к себе тарелку с котлетами, принялся есть с таким усердием, что удивил брата.
- Ага! Верно, мать тебе сказала. Но как она об этом узнала? – задумался Аслан.
Не успел он вспомнить о матери, как входная дверь в квартиру открылась и в длинный коридор вошла сама Галина Касимовна.
- Кто дома? Ахмед! Аслан! Сумки возьмите! – призывно крикнула она своим сыновьям, снимая кашемировое пальто и проходя к себе.
Вскоре она уже вернулась обратно к входной двери. Проверив, что сумки с продуктами уже занесли на кухню, она без промедления отправилась туда же.
- Так! Времени мало! Ты, Аслан, чего это в футболке и джинсах сидишь тут? Мы же с утра с тобой договаривались! А ты, Ахмед, не налегай на котлеты с макаронами! Тетя Саида специально для нас свой фирменный плов приготовила, - раздавала взволнованная Галина Касимовна сыновьям свои ценные материнские указания.
- Спасибо, мам! Но я как-нибудь без плова обойдусь! – сухо заметил Ахмед, накладывая себе еще одну порцию. – Да и куда мне идти на ночь глядя? Завтра на работу рано вставать.
- Так, Ахмед, не начинай! Дядя Мурат нас всех позвал. Пора уже повзрослеть и перестать дуться на него! Разве ты не собираешься жениться? Без Мурата Занудиновича нам свадьбы не сыграть!
Неожиданная новость о долгожданной женитьбе старшего брата, которому уже перевалило за 35, потрясла и искренне обрадовала Аслана Теучежа. Встав, наконец, из-за стола, он поставил свою пустую чашку в раковину и повернулся к Ахмеду, весь заинтригованный.
- Собираешься жениться? А я, твой родной брат, ничего знать не знаю.
- Мам! Да чего ты опять одно и то же завела? – накинулся на мать раздосадованный Ахмед. – Я же тебе тысячу раз говорил. Женюсь, когда получу повышение на работе.
- Да, сколько же можно ждать? Который год я одно и то же слышу! – нервничала обеспокоенная мать. – Тебе скоро 40. А ей? 30 не за горами.
Вдруг Галина Касимовна запнулась, словно понимая, что взболтнула лишнее. Затем она устало вздохнула и, озадаченная, села на стул, стоявший прямо возле неё. Переведя дыхание, а затем и взгляд со старшего сына на младшего, она невольно нахмурилась.
- Аслан! Иди немедленно переодеваться! Через десять минут выходим! – прикрикнула она на него, намеренно выгоняя из кухни.
Не заставляя и так разволновавшуюся Галину Касимовну нервничать еще больше, Аслан неохотно отправился к себе, оставив мать и брата наедине. Вернувшись в свою комнату, он переоделся, старательно прислушиваясь к разговору на кухне. Но из-за длинного коридора, отделявшего его комнату от входной части квартиры, ему ничего не было слышно. Правда, в какой-то момент ему показалось, что его родные намеренно стали говорить тише, будто плели против него тайный заговор.
Наконец, облачившись в черный пуловер и новомодные джинсы такого же цвета, Аслан специально прошел по полутемному коридору на цыпочках, стараясь, как можно дольше не выявлять заговорщикам своего близкого присутствия. Только подойдя к двери кухни, он смог кое-что расслышать.
- Не начинай, мам! – говорил Ахмед матери в полголоса, раздраженно. – Он уже взрослый мужчина. Он всё поймет!
- Нет, сынок! Ещё не время! Рано еще! Не по-людски как-то. Недозревший плод может отравить! – беспокоилась Галина Касимовна.
- Ага! А перезревший убьет на месте, - съязвил расстроенный Ахмед.
Не вникая в суть разговора, Аслан на стал больше подслушивать и широко открыл дверь кухни, неожиданно появившись перед своими близкими. Пораженный его внезапным появлением, Ахмед побледнел, чуть не поперхнувшись. А взволнованная женщина охнула от неожиданности, намеренно схватившись за сердце.
- Ты, что, Аслан! С ума сошел? Чего так нас пугаешь? – накричала на него Галина Касимовна.
- А вы тут чего шепчетесь? – усмехнулся молодой человек, в душе посмеиваясь над озадаченным лицом старшего брата.
- Ничего мы не шепчемся, - недовольно буркнул Ахмед, явно не разделяя веселого настроения Аслана. – Просто тихо разговариваем, чтобы соседи не слышали.
- Во отмазку придумал! – покачал головой молодой человек, не веря словам брата.
- Хватит болтать! – пришла, наконец, в себя Галина Касимовна. – Давай, Ахмед, одевайся! Мы тебя ждем!
- Сказал, не пойду, значит, не пойду! – грубо отрезал Ахмед, вставая из-за стола.
- Ох, сынок! Ну, какой же ты упрямый! – отмахнулась от него рассерженная мать и тут же обратилась к младшему сыну. – Ты, Аслан, на брата не ровняйся! Жизнь, как любящая женщина, за небрежность и невнимание мстит холодностью и пустотой!
- Ну, ты, мам, загнула! – усмехнулся Ахмед, выходя из кухни.
- Поехали, Аслан! С нашим Ахмедом всё ясно! Пропащий он для Кушховых человек! – многозначительно заметила Галина Касимовна, проходя в коридор и снимая с вешалки свой утепленный темно-синий плащ.
Решительный отказ старшего брата навестить близких родственников и его сознательное нежелание не принимать никаких приглашений от Мурата Занудиновича посеяли в душе Аслана Теучежа мучительные сомнения и подозрения. Позже, сидя за рулем машины брата, молодой человек пытался всё же вникнуть в суть неразрешенных претензий Ахмеда к их дяде Мурату и двоюродному брату Мадину. И неизвестно, до чего бы он додумался, если бы Галина Касимовна невольно не пришла ему на помощь.
- Ты, Аслан, брата не слушай! Всё это гордыня его! Да отцовское упрямство! – сетовала расстроенная женщина, напряженно глядя на сына с заднего сидения. – Никак он не может Мурату простить то, что из-за него посадили его близких друзей.
- Из-за него посадили? Но за что? – озадачился Аслан, не переставая следить за дорогой.
- Это давняя история, сынок! – глубоко вздохнула Галина Касимовна, виновато отводя глаза в сторону. – И в большей мере вина моя! Несколько лет назад я настояла, чтобы Ахмед обратился за помощью к дяде Мурату. Он тогда только вернулся из Москвы и мало что знал о местных устоях и правилах. Не знаю до конца, в чем была суть того дела, что Ахмед начинал с Муратом, но он так радовался, так старался. Даже привлек своих друзей-строителей. Мне казалось, что я сделала всё правильно. И я уже думала, что он скоро женится, как вдруг он всё резко бросает и уходит с работы. Даже не хочу вспоминать те полгода, что он провел дома практически один, никуда не выходя, ни с кем не общаясь. Как он мучился, Аслан! Как он страдал! Обвинял при людях дядю Мурата в казнокрадстве. Это было ужасно! Даже мы с Саидой не разговаривали друг с другом. Хорошо, ты был в Краснодаре и ничего не видел, ничего не знал. Позже выяснилось, что друзья Ахмеда решили схитрить и сэкономить казенные средства для других проектов. Но Мурат вовремя всё узнал и принял нужные меры.
- Ясно! Вышел дядя чистым из мутной воды, - не удержался молодой человек от циничного замечания и презрительно усмехнулся, догадываясь, как всё было на самом деле.
- Зря ты так, Аслан! – не поддержала его выпада Галина Касимовна. – Если бы ты знал, сколько нечистоплотных на руку людей вокруг Мурата крутится. Разве он может за всеми уследить?
- Скажи, мам! А ты уверена, что дядя Мурат сам не был замешан в той странной истории? – намеренно спросил её Аслан, поражаясь в душе простоте и наивности его добродушной матери.
Провокационный вопрос сына не понравился Галине Касимовне. Меньше всего на свете ей хотелось бы вновь оказаться перед трудным вынужденным выбором. Она и так со страхом вспоминала то время, когда ради старшего сына отказалась от общения с единственной родной сестрой. Не хватало ей теперь усугублять прошлое, капаясь, так сказать, в «грязном белье» своего влиятельного свояка. Легче было принимать вроде убедительные слова Мурата за чистую монету и поддерживать благопристойные родственные отношения с Кушховыми.
- А ты, Аслан, не суди других и не осуждай никого раньше времени! Лучше следи за собой да за дорогой! – сухо посоветовала она сыну, не скрывая своего нежелания продолжать неприятную для неё тему. – Послушай меня! Мурат Занудинович – уважаемый в Адыгее человек! Его все в республике знают и даже побаиваются. Да, ему ничего не стоит помешать тебе найти работу здесь или начать свое дело.
- Ну, мам! Здесь ты явно преувеличиваешь. Не такой уж он и всесильный! – возразил ей Аслан, начиная отчасти понимать неприязнь брата к высокопоставленному родственнику. – Смог же Ахмед найти работу в Белоречке.
- Так это Краснодарский край, - удивленно пожала плечами Галина Касимовна. – Да и устроился он простым прорабом на стройку. Это с высшим-то образованием! А туда любого бы взяли.
- Ну и что? Труд и терпение, помноженные на время и настрой, помогут ему преуспеть. В этом я нисколько не сомневаюсь!
- Хм! Так это – «помноженные на время». А он мог бы преуспеть в Майкопе по одному щелчку пальцев дяди Мурата.
- Ага! И по тому же щелчку загреметь в тюрьму, как и его друзья, на много лет, - защищал Аслан позицию своего старшего брата.
- Не сравнивай! Ахмед никогда бы чужое не взял, как это сделали его дружки. Да и дядя Мурат не позволил бы его посадить.
- Ты, мам, прямо простая такая! Очевидные вещи перед своим носом не видишь или не желаешь видеть.
- Как ты, Аслан, с матерью разговариваешь? – сердито осадила Галина Касимовна своего младшего сына, перегнувшего палку. – Никакого уважения к старшим! Смотри, дяде Мурату ничего не взболтни лишнего! Он так тебе помогает сейчас.
- Да, ладно, мам! Не обижайся! Да и дядя Мурат еще ничего такого для меня не сделал, - поспешил извиниться перед матерью Аслан. – Ты слишком торопишься с выводами. Я пока не принял решения работать с ним или нет.
- Так, в чем дело, сынок? Прими его и всё! – настаивала Галина Касимовна на своём. – Послушай моего совета, сынок! Я гораздо старше тебя и, уже можно сказать, жизнь прожила. Пора тебе, да и Ахмеду тоже, повзрослеть. Все эти юношеские амбиции, поиск справедливости да гордыня до добра не доведут. Пора вам приземлиться! А то всё витаете в облаках, мечтаете о нереальном. Земная жизнь – другая! Она требует комфортных условий и людского уважения. А если у тебя ничего нет за душой, то с чего бы людям тебя уважать.
- Хм! Ну, ты, мам, сказанула! Зачем людям уважать меня из-за того, что я имею? Разве их это как-то касается?
- Не перебивай мать! – нахмурилась Галина Касимовна. – Здесь все уважают тех, кто работает и имеет всё: квартиру, машину, деньги.
- А как насчет чести? – снисходительно усмехнулся Аслан, удивляясь прагматичности матери.
- Ничего смешного не вижу. Сегодня на одной чести далеко не уедешь. Надо же семью кормить. Вот женишься, обзаведешься семьей и поймешь, что в жизни главное.
- Да! А в детстве ты нам говорила по-другому. Главное – быть порядочным и честным человеком! Вот как ты говорила, - укорил молодой человек мать.
- Эх, Аслан! Чего теперь вспоминать прошлое? Времена другие! – виновато потупила взор Галина Касимовна, в душе признавая правоту слов младшего сына. – Сегодня кто лучше живет, тот и прав! У кого есть деньги, того и уважают. Кто богат и состоятелен, тот и достоин почтения и уважения людей.
- Так думают только пустоголовые обыватели, мам! – удрученно вздохнул Аслан. – Но отчасти ты права! Нет, никаких правил в жизни, есть только совесть! Готов поступиться с ней? Решай сам!
- Ты, Аслан, спустить на землю! Совесть тут ни при чем! – раздраженно заметила обеспокоенная мать. – Смотри лучше за дорогой! А то еще нарушишь что-нибудь, и гаишник нас остановит.
Едва Галина Касимовна договорила, как перед их машиной появился сотрудник ГИБДД г. Майкопа и указал своим полосатым жезлом остановиться.
- Ну вот, накаркала! – с досадой выдохнул Аслан, вынужденный последовать указаниям блюстителя дорожного движения на дороге.
- Добрый день! Сержант ГИБДД Михаил Садченко. Предъявите, пожалуйста, Ваши документы! – отрапортовал молодой светловолосый полицейский, заглядывая в открытое окно рядом с водительским местом.
- В чем дело? – насторожился Аслан, доставая документы на машину из бардачка. – Странно! Я вроде ничего не нарушал.
Выйдя из машины, молодой человек показал свои права и доверенность брата на его имя, а также техпаспорт на автомобиль.
- Вы только что говорили по телефону за рулем, - напористо заявил блюститель порядка, проверяя документы самым тщательным образом.
- Я? Да никогда! – удивился Аслан, пытаясь вспомнить, где его мобильный телефон. – Да Вам показалось.
- Давайте, гражданин, не будем пререкаться и спорить. Я видел, Вы разговаривали.
- С матерью. Она в машине сидит. Можете проверить! Не слышал, чтобы закон запрещал водителю говорить с пассажиром, - усмехнулся молодой человек странной случайности.
Проверяя слова провинившегося, как казалось, водителя, молодой полицейский наклонился к окну заднего сидения и строго оглядел растерянную Галину Касимовну. А та, не ведая, в чем дело, виновато улыбнулась ему, невольно подтверждая объяснение сына. Вдруг из машины донесся громкий звонок мобильного телефона. Обеспокоенная женщина вздрогнула от неожиданности и посмотрела на барсетку, лежавшую рядом с ней.
- Сынок! Твой мобильный звонит.
Благодаря в душе того, кто вдруг надумал ему позвонить, Аслан Теучеж быстро открыл заднюю дверь и достал из барсетки свой телефон, не перестававший громко звонить.
- Вот видите! Я говорю Вам правду.
Признавая свою ошибку против воли, сержант Садченко извинился перед неповинным человеком и вернул ему все его документы.
- Извините! Можете ехать! Только не говорите за рулем по телефону!
Переведя дыхание после минутного напряжения, Аслан ответил на звонок, спасший его от лишних тревог и забот, а возможно, и от большого штрафа.
- Алло! Я! Привет, Хусейн! Ну, ты, брат, как никогда вовремя позвонил, - сел молодой человек в машину, раскладывая на ходу документы по своим местам. – Нет! Я сейчас в дороге. Могу перезвонить. А что? Что-то срочное? Пока нет!
- Сынок! Заканчивай! Кушховы нас уже заждались. А нам еще тортик покупать, - торопила его взволнованная женщина.
- Ладно! Подумаю! В любом случае спасибо за предложение! На связи! Пока! – договорил Аслан и, убрав мобильный в карман куртки, завел машину. – Мам! Ничего с твоими Кушховыми не будет. Они же не на улице нас ждут, а дома сидят.
- Ну, ты, сынок, не прав! Опаздывать не прилично! А кто это тебе звонил? – настороженно спросила заботливая мать, не желая ничего упускать из виду.
- Хусейн Непсо из Сочи. Зовет работать к ним на фирму своего дяди, - задумчиво ответил ей Аслан.
- Вот еще! У нас тут своих дядей хватает, - внезапно расстроилась Галина Касимовна. – Столько лет в Краснодаре! А теперь еще в Сочи собираешься? Вообще, не увидим тебя здесь. Нет, сынок! Устраивайся лучше в Майкопе!
- Поживём, увидим! – сухо ответил ей сын. – Должен же быть у меня выбор.
- Конечно! Ты выбирай, сынок, только вот недолго! Время так быстро летит. Упустишь, не поймаешь!
- Ладно, мам! Мне сержант сказал за рулем не разговаривать даже с матерью. Не будем раздражать местное ГИБДД.
Припугнув слегка и так расстроенную Галину Касимовну, Аслан сосредоточился на дороге и вскоре завернул в сторону дома своих родственников. Между тем его мать, устыдившись своей вины, совсем притихла на заднем сидении, стараясь больше не мешать сыну вести машину и между делом размышлять о своем будущем.
Только войдя в супермаркет, расположенный на одной улице с частным домом Мурата Занудиновича, она, наконец, решилась заговорить с Асланом, интересуясь его кондитерскими предпочтениями. А после благополучной покупки большого бисквитного торта, они снова вернулись в машину, где она вновь смолкла, погрузившись в свои материнские думы и переживания перед судьбоносным визитом к родной сестре.
Как ни странно, но томительное напряжение вечера не оставляло их и в трехэтажном особняке Кушховых, походившем больше на роскошную итальянскую виллу. Мурат Занудинович отстроил его не так давно по последним модным трендам в России. Несколько лет он никак не решался воплотить свою давнюю мечту в жизнь и перестроить дом. Но едва устроив сына на доходное место, он уже больше не сдерживал своего порыва. В результате, построенный от души дом стал уникальной достопримечательностью всего города.
Внутреннее убранство «итальянской виллы» Кушховых ни в чем не уступало её великолепному внешнему виду. Высокие потолки, просторные комнаты, широкий холл, подобранная с большим вкусом дизайнерская мебель, дорогие занавеси и старинные предметы интерьера гармонировали друг с другом и не могли не восхищать непритязательный взгляд их гостей. Не меньше всего остального впечатляла большая столовая на 30 человек. Длинный овальный кованый стол красовался посередине просторного помещения и был окружен со всех сторон дизайнерскими стульями, идеально подобранными под весь интерьер.
К тому времени, когда приехали Галина Касимовна с сыном, стол уже был почти накрыт. Расставленные по всему периметру многочисленные изысканные блюда больше указывали на предстоящий королевский прием, нежели на радушный простой семейный ужин.
- Ой, Саидочка! Ну, зачем ты так беспокоилась? Столько наготовила! – разволновалась мать Аслана, искренне сожалея, что своим самым обычным визитом доставила сестре столько хлопот.
- Галя! Напрасно ты переживаешь. Это всё Даринка придумала. Ей нравится, когда весь стол накрыт, - успокаивала её моложавая женщина с аккуратно уложенными темно-каштановыми волосами до плеч и с на удивление ухоженным лицом.
- Вот молодец! Достанется же кому-то такое сокровище! – похвалила любящая тетушка свою хозяйственную племянницу. – Мы с тобой, Сайка, никогда так в молодости не старались.
- Да, тогда и продуктов таких не было. А про такую посуду мы и мечтать не смели, - усмехнулась Саида Касимовна, приглашая сестру с племянником за стол.
- А где Мадин, тетя Саида? – спросил Аслан, удивляясь отсутствию брата в доме. – Да и дядя Мурат чего-то нас не встречает.
- Не переживай, Лъана! Сейчас они все приедут. Это всё Даринка, беспокойная душа! Она их сбила, что-то ей, видите ли, показать срочно надо, - придумывала на ходу хозяйка дома глупое оправдание отсутствия остальных членов семьи.
- Так, может быть, мы не вовремя? – спохватилась Галина Касимовна, впервые попав в такую ситуацию. – Хотя ты-то здесь, и это главное!
Побледневшее лицо женщины сразу выдало её внезапную растерянность и давно уже зревшую обиду на своенравного свояка. Расстроенный вид старшей сестры вызвал у Саиды Касимовны глубокое чувство досады. Не ведая истинных причин столь затянувшейся задержки мужа и сына на работе, она невольно покраснела, то ли от стыда, то ли от негодования.
Некоторое время все трое сидели молча за накрытым столом, ни к чему не притрагиваясь. Мучительное ожидание родственников терзало Аслана Теучежа, прозорливо догадывавшегося о причинах столь странного испытания, намеренно устроенного ему Муратом Занудиновичем. Вскоре Галина Касимовна и её сестра, устав от несвойственного им молчания, завели сестринский разговор, предоставив Аслана самому себе.
- Да, видела я её тут недавно на рынке. Красавица! Вся из себя! – делилась старшая сестра с младшей своими последними новостями. – Бедная! Сколько ей ещё ждать этого оболтуса.
- Ты, сестра, себя не кори и на него сильно не нажимай! Не стоит так переживать по этому поводу. Они сами разберутся! – утешала её хозяйка дома.
- Да, как мне не переживать? Время уже давно пришло! Ладно, мужчина в любом возрасте хорош! А женщина?
- Может, ему перед братом неудобно? – предположила Саида Касимовна, пожимая плечами. – Вот и тянет время.
- Эх! Как всё запуталось! Кто же распутает этот дурацкий клубок? – переживала мать Аслана.
Невольно прислушиваясь к разговору родных сестер, молодой человек с трудом понимал, о ком они говорили с таким беспокойством. Впрочем, вернувшись после защиты кандидатской из Краснодара, он, вообще, с большим трудом представлял, что вокруг него происходит. Все – родные, друзья, родственники – прежде столь близкие и знакомые, казались ему совершенно чужими, далекими людьми. В последнее время по воле случая или намеренно выявляются такие события, от которых ему становилось не по себе. Постепенно у Аслана Теучежа создавалось такое впечатление, что все что-то старательно от него скрывали, а если и говорили, то только загадочными намеками да разными тайнами. Осознавая это, он чувствовал себя стиснутым в некой западне, словно свободолюбивая птица в железной клетке. Единственно, чего ему постоянно хотелось, - это вырваться из удушавшей его клетки на свободу и разрубить все её стальные путы.
- Смотрите! Они здесь! – услышали все в столовой задорный голос Дарины Кушховой, вбежавшей в дом первой.
- Дариночка! Девочка моя! – обрадовалась Галина Касимовна долгожданному появлению задержавшихся родственников.
И счастливая тетя поспешила встать и обнять свою миловидную и стройную племянницу, отвечавшую ей полной взаимностью.
- Так, неудобно получилось, Галя! – наконец, возник перед матерью Аслана степенный Мурат Занудинович, словно зловещая тень. – К сожалению, срочные дела не позволили мне встретить вас, как подобает.
- Да, ничего страшного, Мурат! – сдержанно ответила ему Галина Касимовна, не скрывая своей обиды на него. – Мы с Сайкой тут поболтали о том, о сем. Вот только Аслану было скучновато.
Встав со своего места, молодой человек холодно поприветствовал хозяина дома, при этом оставаясь на расстоянии.
- Ну, Аслан моложе нас будет! Ему сам Всевышний велел старших дожидаться, -  не особо радушно ответил ему Мурат Занудинович. – А где Мадин? Куда это он подевался?
- Да, здесь я! – спешно ответил ему Мадин, выходя на свет из тени. 
- Ладно! Тогда все за стол! Нас и так долго ждали, - поторопил остальных хозяин дома, усаживаясь, наконец, на своё хозяйское место.
Заняв свои места за накрытым столом, все вдруг обратили внимание на нелепость пустоты его большей части. Казалось, что большинство приглашенных гостей так и не явилось, проигнорировав приглашение радушных хозяев. Между тем, пустота, давившая на всех присутствовавших, отбивала всякую охоту испробовать искусно приготовленные угощения.
- Да, Даринка! Ты явно перестаралась, - усмехнулся Мадин, принимаясь за крабовый салат.
Миловидное лицо 23-летней Дарины Кушховой нахмурилось, а сама она озадаченно оглядела заставленный блюдами длинный стол, рассчитанный на три десятка гостей.
- А ты, сынок, не беги впереди старшего, - осадил сына Мурат Занудинович, бросая на него укоризненный взгляд.
Догадливый Мадин сразу понял конкретный намек отца и тут же отставил тарелку с любимым салатом в сторону.
- Я же говорил, Дариночка, что мы бы и на кухне все поместились. А без Ахмеда так и подавно! – ласково пожурил заботливый отец дочь, в которой души не чаял.
- Ну, как же? На кухне неудобно. Там же тесно! – еще больше нахмурилась Дарина.
- Ладно! Что сделано, то сделано! – сдался Мурат Занудинович, приступая к ароматным закускам. – А что Ахмед? Чего он не пришел, Галя?
- Ахмед? А он на работе задержался, Мурат, - прикрывала старшего сына Галина Касимовна.
- Хм! Так он, что, сегодня без машины? – подивился хозяин дома, не веря словам своей свояченицы. – Всё ещё дуется на меня? Ну и дурак! Шишки себе набивает? Пусть!
- Оставь его в покое, Мурат! – заступилась за племянника Саида Касимовна. – Он уже взрослый, сам за себя решает.
- Хм! Взрослый? Да, дитя он еще! Пацан! За юбку матери всё еще держится. 35 лет, а уму-разуму не набрался, - спустил всех собак Мурат Занудинович на упрямого Ахмеда. – Гордец!
- А что такого плохого в гордости? – вмешался в разговор старших Аслан, чувствуя растущую обиду за брата и не желая оставаться в стороне. – Разве гордость – это не самоуважение?
- Что? Самоуважение? – усмехнулся хозяин дома, удивляясь излишней самоуверенности молодого человека. – Нет! Скорее это самодовольство, своенравие! Того хуже, высокомерие! «Смотрите, какой я гордый! Из общей кормушки есть не буду». Тфью! Глупость одна!
Намеренно вывернутые представления дяди об Ахмеде вызвали в Аслане острое чувство неприязни к нему самому. Впрочем, они еще раз подтверждали непримиримость отношений между двумя родственниками.
- Да, ладно, пап! Ему же хуже! Нам больше достанется, - поддержал отца Мадин, уплетая крабовый салат за обе щеки. – Ну, хочется ему кирпичи на своем хребте таскать. Кто против? Пусть себе таскает!
- Ты, Мадин, зря так об Ахмеде, - перебил двоюродного брата Аслан, насупившись. – Во-первых, Ахмед не таскает кирпичи, а работает прорабом на стройке. Во-вторых, сейчас у него хорошая зарплата, о которой чиновникам в Адыгее только мечтать и мечтать! Ну, а, в-третьих, он, слава Аллаху, ни от кого не зависит. А это, будьте уверены, дорогого стоит. Особенно в наши дни.
- Зарплата, о которой чиновнику в Адыгее мечтать? Надо же! – бросил ему Мурат Занудинович презрительную усмешку, несогласный с его мнением. – Да на эти его копейки ни один из нас не позарится. Если ты, конечно, не брал в расчет откаты…
- Ну, зачем Вы, дядя, всех по себе мерите? – опрометчиво возразил ему Аслан, вызвав невольный ужас на лице своей матери и злобный оскал у высокомерного хозяина дома.
- Аслан! Немедленно прекрати! – воскликнула огорченная Галина Касимовна, поражаясь непростительной дерзости своего младшего сына. – Веди себя пристойно!
Хмурые и озадаченные лица родственников не скрывали их осуждения поведения их гостя и открытую обиду на него.
- Ты, Аслан, еще слишком молод, чтобы рассуждать! – презрительно заметил глубоко оскорбленный Мурат Занудинович, отставляя тарелку в сторону. – У тебя еще ничего своего нет, чтобы давать никому ненужные оценки другим. Ты даже принять толком настоящего мужского решения за себя не можешь. Двое суток всех нас держишь в напряжении.
- А Вы, дядя Мурат, не напрягайтесь напрасно! В данном случае мое решение большой погоды для Вас не делает. Не так ли? – огрызнулся Аслан, словно молодой волк перед старым волом. – По большому счету я Вам даже не нужен. Больше пустых хлопот с родственниками.
- Прекрати, Аслан, немедленно! – перебила его заботливая мать, предчувствуя очередной этап мучительного противостояния с близкими родственниками. – Больше ни слова!
- Ну, почему же, Галя! Пусть говорит! Пусть выговаривается, твой глупый щенок! – покраснел от злости и негодования Мурат Занудинович.
- Пап! Лучше мы с Асланом ко мне пойдем, - поспешил вмешаться Мадин, видя, как накаляется вокруг обстановка. – Я сам с ним поговорю. А тебе нельзя нервничать. Тебе же врач говорил, что в любой момент может быть инсульт.
Своевременное упоминание о враче и намеренное предупреждение о возможности инсульта резко охладили пыл разгорячившегося Аслана и остудили его, словно ушатом холодной воды. С трудом сдерживаясь, он встал из-за стола, так ничего и не попробовав, и направился к выходу.
- Хочешь, парень, хороший совет старшего? – вдруг остановил его Мурат Занудинович, в душе торжествуя свою случайную победу над обманутым родственником. – Не уподобляйся своему горе-братцу! Поверь, ему чудом удалось избежать наказания. Но это его все равно не спасёт от ответственности. И я сделаю всё, чтобы он понял, как сильно он ошибся. А тебе, щенок, пора уже повзрослеть и осознать, что систему нельзя просто так поломать или изменить к лучшему. Ей можно только подчиниться и, подчинившись, научиться получать свои дивиденды. А пока ты будешь с ней бороться, станешь изгоем, маргиналом в обществе.
- Надо же! Никогда бы не подумал, что Вы, дядя Мурат, знаете такое слово – «маргинал», - ухмыльнулся Аслан, подходя ближе к хозяину дома. – Только вот зря Вы полагаетесь на свои возможности в Адыгее. В наше время очень просто испортить репутацию любому чиновнику, в том числе и Вам. И если Вы хоть что-нибудь сделаете против моего брата Ахмеда, то я постараюсь напрячь всех своих друзей в Краснодарском крае, чтобы наглядно во всех красках обличить Вашу противозаконную финансовую деятельность. Думаю, мне не составит никакого труда найти тех, кого Вы уже огрели, а точнее «облагодетельствовали».
- Ах ты, сосунок! Подлец! Лгун! – всерьез разволновался Мурат Занудинович, впервые почувствовав свою беспомощность перед столь беззащитным, как ему казалось на первый взгляд, противником. – Пошел вон!
Указав демонстративно Аслану на дверь, разозлившийся хозяин дома схватился за сердце, разыгрывая перед всеми сердечный приступ. Искусно представленная им сцена сильно напугала расстроенную Галину Касимовну и встревожила растерянных домочадцев.
- Мурат! – обеспокоенно воскликнула встревоженная хозяйка дома и, вскочив со своего места, бросилась за лекарствами.
- Папа! – последовала примеру матери любящая дочь, поспешившая успокоить разволновавшегося не на шутку отца.
- Аслан, уйди! – строго крикнула Галина Касимовна на сына, разошедшегося без особых оснований, краснея от стыда.
Только один Мадин не стал ничего говорить и, выбравшись из-за стола, спешно направился к изумленному Аслану. Резко схватив его за руку, он вывел его из просторной столовой в холл дома.
- Ты чего, Аслан, на моего отца вдруг взъелся? Он старше тебя в два раза. Хотя бы наших матерей постеснялся бы! – крепко схватил Мадин своего провинившегося двоюродного брата за плечи и тряханул его со всей силы. – Чего тебе там Ахмед наговорил?
- Да, ладно, Мадин! Не строй из себя тут праведного, - стряхнул с себя руки брата Аслан и гордо выпрямился. – Лучше подумай, что придет время, и тебе придется отвечать за все грязные дела своего отца. За всё, брат, придется платить!
- Ты, что, мне угрожаешь? – насупился Мадин, хотя он и не собирался ссориться с двоюродным братом, которого всегда искренне любил и опекал. – Я тут краем уха слышал, что ты с Самом встречался. Я бы не стал на твоём месте ему доверять. Или ты не в курсе, что он дважды делал предложение твоей Бэлке.
- Это еще к чему? Не смешивай одно с другим! Тем более что она ему отказала, - всерьез рассердился Аслан Теучеж, в душе поражаясь тому, как сильно задели его за живое слова Мадина. – Да, и Бэлка давно уже не моя. Она имеет полное право решать за себя и выбирать того, кого хочет. Я тут, брат, ни при чем!
- Ничего, Аслан! Думаю, недолго осталось до того, как ты сам узнаешь, что такое предательство близкого человека.
- Да, оставь ты, Мадин! Разве мы с Бэлой близкие люди? Да, я её пять лет толком не видел, - возразил ему молодой человек, не понимая намеков рассерженного брата.
- А я вовсе не о ней. Есть люди гораздо ближе, - усмехнулся Мадин Кушхов, отступая в сторону.
- Ладно! Все равно не договоримся не до чего. Скажи матери, что я в машине! – устало пробурчал Аслан, направляясь во двор.
- Так что? Ты отказываешься от верного дела? – задал его двоюродный брат, наконец, тот вопрос, что на самом деле его интересовал больше всего.
- От верных дел я не отказываюсь! Но займусь ими иначе, без липовых кредитов и коррупционных административных схем, - решительно ответил ему Аслан, спешно покидая дом.
- Вы, бжедуги, всегда так! Не подумавши, хлопаете дверью! – крикнул Мадин брату вдогонку.
- Зато вы, кабардинцы, слишком долго отмеряете, чтобы разом всё отрезать! – не остался в долгу Аслан, кричавший ему уже со двора.
- Вот и поговорили! – удрученно выдохнул Мадин Кушхов, махнув рукой, и, развернувшись, поплелся назад в просторную столовую их роскошного особняка.