Юмор в повести В. П. Астафьева Последний поклон

     Родители мои, сельские жители, постоянно выписывали журнал «Роман-газета».  На страницах этого журнала я впервые встретилась с повестью Виктора Петровича Астафьева «Последний поклон», первая часть которой – это воспоминания о солнечном детстве в селе Овсянка Красноярского края, детстве полуголодном, полусиротском с грустными воспоминаниями о покойной маме и всё-таки солнечном, ведь это было детство деревенское, среди природы, в окружении родственников и земляков, под опекой бабушки и деда Потылицыных, истинных крестьян, земледельцев, высоконравственных людей.
     Среди земляков рассказчик, деревенский мальчишка, внук Потылицыных, выделяет их соседа дядю Леонтия, которому посвящает немало страниц в повествовании.
     Мы попытались уяснить, какие приёмы и средства языка использует писатель для создания комических  ситуаций при описании жизни этого семейства.
     Дядя Леонтий в молодости был моряком во флоте, «двинул он кому-то по уху или за борт кого выбросил, и за это отсидел год в тюрьме».
«Я, Петровна, слободу люблю! - утверждал дядя Леонтий, объясняя соседке Катерине Петровне Потылицыной отсутствие забора вокруг дома. – Хорошо! Как на море! Ништо глаз не угнетат!».  Здесь искажённая литературная речь неграмотного человека создаёт комический эффект. Эти слова «слободу люблю» были жизненным лозунгом и принципом дяди Леонтия. И жил он со своим многочисленным семейством, не обременяя себя хозяйственными заботами. "Весною левонтьевское семейство ковыряло маленько землю вокруг дома, возводило изгородь из жердей, хворостин, старых досок. Но зимой всё это постепенно исчезало в утробе русской печи...". В его доме «были одни ребятишки и ничего больше». Бесхозяйственность соседа подчёркивают и такие художественные детали, как «чурбак, изображавший крыльцо», в окнах  кое-где фанерка или подушка вместо стекла.
   В повести это семейство противопоставлено соседям - практичной и трудолюбивой семье Катерины Петровны Потылицыной, жившей крестьянским трудом. «Пролетарьи», - так насмешливо именует своих соседей  Катерина Петровна, указывая этим на отсутствие у них стремления к крестьянской основательности.   Дядя Леонтий   "заготовлял лес на бадоги, пилил его, колол и сдавал  на известковый завод". С получки он устраивал себе и семейству праздники, накупая спиртное и сладости, и «начинался у них пир горой».Здесь пародийное использование фольклорного фразеологизма. В такие дни «какая-то неспокойность, лихорадка что ли  охватывала не только левонтьевский дом, но и всех соседей». Мы наблюдаем тут  использование восходящей градации как средства создания комического.
   Но после нескольких дней таких праздников семейство голодало, и жена Леонтия, тётка Васеня, была вынуждена занимать деньги у соседей. Многочисленные дети в этом семействе были выносливыми и живучими. «Левонтьевские ребята… были краснорожие, сильные, ловкие, особенно за столом». (Приём неожиданности).  Дети  выживали благодаря дарам тайги и Енисея да доброте односельчан. «На лето левонтьевских ребят рассовывали по людям, и они там кормились, росли и работали». Из всех ребят рассказчик выделяет Саньку, своего ближайшего старшего друга, который часто становится пакостником и даже врагом. А из девчонок – маленькую и бойкую Таньку. Ещё упоминается старший из ребят, которого рассказчик  именует «Старшой». Для рассказчика, внука Потылицыных, дядя Леонтий был «обожаемым» человеком, ребёнка тянуло в это семейство не только потому, что леонтьевские ребятишки были его приятелями в деревенских играх и лесных походах, но и оттого, что в этой «содомной, по определению Катерины Петровны,  избе»  детям была дана полная свобода в отличие от Потылицыных, где мальчику эту свободу иногда ограничивали, приучая внука к труду и ответственному отношению к  жизни.
     С улыбкой и добрым юмором В.П. Астафьев рассказывает про леонтьевское семейство.
     Смеховой мир В.П. Астафьева своими истоками уходит в народную смеховую культуру. Народный юмор, шутка, балагурство были глубоко органичны для писателя.
    Основной приём, который использовал В.П. Астафьев, изображая дядю Леонтия и его семью, - это пародирование.  Пародия состоит в переворачивании оригинала, сведении его «высокого», образного языка в низкий, смешной план. Комизм возникает оттого, что высокий слог используется  для изображения незначительных, нарочито сниженных явлений. Поскольку дядя  Леонтий любил море как воспоминание о молодости,  то изображение его дома и семейства – это пародия на жизнь моряка. «Дом  наших соседей, набитый до отказа народом,  будто пароход пассажирами, клубя дымной трубой, с воем, шумом, криками, пёр без остановок дальше, в будущее, и капитан – дядя Левонтий,  хозяйски  озревая родную «команду», горделиво отмечал: «На корабле полный порядок!» Здесь мы наблюдаем и  стилистическое несоответствие  глаголов «пёр» и «озревая», которое  тоже создаёт комический эффект. Или «неуклюже загребая ногами, будто на шатком корабле, … удалялся дядя Левонтий по  кути, громко ахнулся в надбровник дверей, изругался и тут же сам себя окоротил:
 - Ш-ша! Вахта спит!..» ("Бабушкин праздник"). "Матрос! Братишка! - поднимал он (Леонтий) палец, настраиваясь лицом на серьёзное учительское выражение. - Сколько будет пятью пять?"
 «Порядок на корабле!» - ходовая фраза в их семействе. Санька тоже подражает отцу: «Пор-р-рядок на корабле!» - возликовал Санька, когда ребята на лодчонке сумели проскочить боны и не утонуть. ("Ночь тёмная-тёмная").
   Семья  дяди Леонтия – это «команда», а он – «капитан»; дети дяди Леонтия – «матросы», «бойцы», «орлы».  Ни одна из деревенских песен «не могла растревожить закаменелую душу боевого семейства». Но вот запевает отец про матроса, приплывшего из Африки, и «дрогнули левонтьевские орлы, должно быть, капля-другая моряцкой, бродяжьей крови путалась (комическая метафора)  в жилах детей, и она-то размыла их стойкость…».((«Конь с розовой гривой»).
   Дядя Леонтий иногда глубокомысленно философствует. Его излюбленный философский вопрос «Что такое жисть?». Но произносит он эту фразу только тогда, когда сильно перепьёт, и звучит она как сигнал «Спасайтесь!»,  потому  что после неё хозяин  начинает бушевать и разгонять своё семейство. Здесь пародийное снижение и комическое повторение  философской  фразы использовано писателем как художественный приём.
    Комически изображена варка холодца в этом семействе. Приготовление  холодца, этого недорогого и вкусного блюда, - своеобразный деревенский ритуал. Тётка Васеня не хочет отставать от односельчан. Ей важно доказать себе и другим, что она тоже опытная стряпуха. Но полуголодные «бойцы» её не дают  ей  довести это действо до конца, выхватывая на бегу прямо из чугунов недоваренные кости.  И,  в конце концов,  семейство с Леонтием во главе торжественно хлебает жижу, убеждая себя в том, что это тоже «скусно».("Гори, гори ясно").
  Это семейство не только предаётся радостям жизни, но и стойко, как на войне,  ведёт борьбу за выживание. Поэтому, изображая леонтьевское семейство, писатель использует слова и выражения не только морской, но и военной тематики.  Многочисленные леонтьевские дети – это «бойцы», «боевое семейство»."Васеня рази за всей ротой углядит? Ей самой догляд нужон".
  Вот примеры  пародии на произведения русского фольклора о воинах-богатырях: тётка Васеня «бросилась к парням, едва настигла их, отняв ногу [недоваренная скотская нога из чугуна], замахнулась ею, как булавой…». Или «бьются братья богатырские, катаются по земле, всю землянику раздавили».
   Семья дяди Леонтия – это средоточие бушующей энергии, которая работает вхолостую. Исходит эта  энергия  прежде всего от хозяйки – тётки Васени. Недаром писатель, характеризуя эту женщину, использует комическое повторение деепричастного оборота «взметнув юбкою вихрь».
   А сцена варки холодца – это пародия на военные действия, где «главнокомандующий» - тётка Васеня. И преобладают здесь как средства  изображения динамики военных действий  глаголы, деепричастия и причастия.
«Выхватив чадящую ногу…, она мчалась с нею к столу, распространяя по избе синий смрад». «И, орудуя ножом, обмакивая в таз  где обожжённую в уголь, где недоскобленную паленину, увоженная в саже, растрёпанная, угорелая возле печи Васеня продолжала кричать…».("Гори, гори ясно").
   Употреблена здесь и лексика  военной тематики. «Воинственные выкрики  раздавались в избе дяди Левонтия» в это время. Здесь и «ошпаренный боец», и «порезанный боец». «Танька героически выхватила игрушку» из огня.
Для пародийного изображения этой сцены, чтобы показать быстроту и  мощь энергии тётки Васени в приготовлении блюда и  одновременно в борьбе за сохранение студня, писатель употребляет и средства синтаксиса, преимущественно предложения с однородными сказуемыми, с однородными членами, выраженными деепричастными и причастными оборотами, а также сложносочинённые предложения,состоящие из коротких простых предложений.  «Швыркая носом, подбирая запястьем капли пота со лба, она шустро скоблила ножиком паленину, гремя ею по столу, постанывая, приплясывая». «Паленина не доскоблена, печь пора закрывать, а тут перевязывай дитятю».
        Чтобы показать, что семья дяди Леонтия не вписывается в уклад жизни других односельчан, писатель часто использует антитезу, комическое противопоставление явлений и фактов.  Так, в  рассказе «Фотография, на которой меня нет» писатель обращает наше внимание на то, как односельчане не только утепляли в зиму избы двойными рамами в окнах, но и делали украшения – клали между рамами на вату розетки  рябины,  брусничник, мох, искусственные цветы. И только у дяди Леонтия «нечего изучать. Промеж рам у них ничего не лежит, и стёкла в рамах не все целы – где фанерка прибита, где тряпками заткнуто, в одной створке красным пузом выперла подушка». 
   «Дядя Левонтий выходил на улицу в штанах, державшихся на единственной медной пуговице с двумя орлами…».  Эти два орла  на пуговице, часть герба России,  как символ государственной прочности, хозяйственной в том числе, противопоставлены безалаберности и бесхозяйственности обладателя этих штанов.
   Поскольку народный юмор, шутка всегда были близки писателю,В.П. Астафьев активно использует для изображения персонажей  разговорную лексику, искажённую речь; народные пословицы, поговорки, прибаутки; в меру  использованные  диалектные  и  грубо просторечные слова и выражения. «Дядя Левонтий… говорил с  солидным хозяйским достоинством:
 - Ну вот, сыт  покуда, съел полпуда. Студень как студень. Очень даже питательный, - и подмигивал: - Правду я говорю, матросы?
 - Ску-у-снай!
 - Сталыть, порядок на корабле! Иди, мать, и кушай. Рот болит, а брюхо ись велит…  Тут ишшо на дне осталось, поскреби…».
«Но ты, падина! …  Упади только!»
«Санька уже примирительно пробурчал:
- Стоит, чешется, а наживлять  чё?  Сопли?  На  их налим не клюёт!»
Санька не ест, а «жрёт». Вызывают улыбку многочисленные Санькины присказки и дразнилки, услышанные им от отца или на деревенских улицах:
«Начальники, без ручки чайники!»
«Я те рожу растворожу, зубы на зубы помножу!»
    Васеня стояла над мужем и… высказывалась:
- Вот!  Вот, рестант бесстыжой! Тут твоё место! Какая жизня с тобой, фулюганом!». («Бабушкин праздник»).         
    Ни у дяди Леонтия, ни у тётки Васени нет  образования, поэтому они плохо владеют литературным языком, искажают слова, особенно иноязычные. И писатель использует приём искажения заимствованных  слов, который мы встречали, например, в сказе Н.С. Лескова «Левша». «Дядя  Леонтий затянул песню морских скитальцев:   
Приплыл по акияну
Из Африки матрос.
Малютку облизьяну
Он в яшшыке привёз…»
Среди других лексических средств создания комического мы отмечаем комические тропы и фигуры речи.
  Это сравнения. «Танька кошкой метнулась из-под лавки, героически выхватила игрушку»;  «красным пузом выперла подушка».  Пьяный дядя Леонтий «смахнул с  себя, словно муху, тётку Васеню», а «его зубы скрежетали, будто тракторные гусеницы».    Санька с красными, будто у пьянчужки, глазами.
  Гиперболы.  Пьяный дядя  Леонтий «грыз зубами ножку скамейки так, что летело щепьё»
«Да будет тебе, будет! – увещевала Васеня мужа, залитого слезами с головы до ног».
    Изображая маленькую, ещё беззубую  Таньку, писатель воспроизводит искажённую детскую речь, что тоже вызывает улыбку у читателя. «А-га-га-гаа! – запела Танька. – Шанька шажрал, дак ничо-о-о!». «…Танька пускалась в праздные рассуждения:
 - Баушка Катерина на святой неделе меня…  штуднем угошшала, дак у ей штудень хушь ножом  решь…».
   Среди морфологических средств создания комического  также  отмечаем активное использование междометий. 
«Санька бесновался вверху надо мной:
- Аа-а, вляпался! А-га-га-а,  дохвастался!  А-га-га-а, монах в новых штанах! Штаны-то ха-ха-ха! Сапоги-то  хо-хо-хо!» ("Монах в новых штанах").
 «Задаст тебе Катерина Петровна! Задаст! – заржал Санька. – Ягоды-то мы съели! Ха-ха! Нарошно съели! Ха-ха! Нам-то ништяк! Ха-ха! А тебе-то хо-хо».  Я и сам знал, что им-то, левонтьевским, «ха-ха!», а мне «хо-хо!».
    Интересны авторские неологизмы с использованием словообразовательных средств.
Это арестанец, каторжанец, резвач, взрыдывал, подбуровливал. «Дядя Левонтий, жалостно глянув на меня, взрёвывал: «Мать-то ты хоть помнишь ли?»
   Примеры лексического и стилистического несоответствий, а также комического снижения стиля наблюдаем в рассказе «Бабушкин праздник», когда бабушка Катерина Петровна и её гости пытаются образумить пьяного Леонтия.
  - Нет, я вас спрашиваю, что такое жисть? – повторял дядя Левонтий, стуча  кулаком по столу.
 - Мы вот тебя вожжами свяжем, под скамейку положим, и ты узнаешь, что такое жись, - спокойно заявил Ксенофонт. 
   А бабушка, пытаясь вразумить соседа, говорит:
 - Левонтий,  послушай-ко ты меня! Послушай!..  Ты забыл,  об чём с тобой учитель разговаривал? Забыл? Ты ить исправился!..
 - Плевал я на вашего учителя! Меня могила исправит! Одна могила горькая!
      Посмеиваясь над своим героем, писатель отмечает у дяди Леонтия добрые качества: любовь к детям, и не только  к  своим, жалостливость и сострадательность.
 А во второй книге повести «Последний поклон» В.П. Астафьев упоминает, что старшие сыновья дяди Леонтия, в том числе и Санька, погибли на фронтах Великой Отечественной войны.
        Итак, какие же средства языка и приёмы использованы Виктором Петровичем Астафьевым для юмористического изображения героя книги  «Последний поклон» дяди Леонтия и его семьи?
      Один из ведущих приёмов, на наш взгляд,- это пародирование. Наблюдаем и много примеров речевых несоответствий.
     Мы также установили, что писатель использует лексико-стилистические и грамматико-стилистические средства языка.
     Среди лексико-стилистических средств  преобладает разговорная лексика,  используемая как пласт народной смеховой культуры; сюда же нами включены народные пословицы, поговорки, прибаутки, а также в меру использованные диалектные и грубо-просторечные слова. 
    Используются также комические тропы и художественные детали.
    Мы наблюдаем, кроме того, авторские неологизмы комического характера.   
    Среди грамматико-стилистических  средств  преобладает использование морфологических ресурсов: глаголов и глагольных форм, а также междометий.  Активно используются и средства синтаксиса: предложения с однородными членами, выраженными глаголами и глагольными формами, а также сложносочинённые предложения с короткими простыми предложениями внутри них.
    Эти средства языка позволили писателю комически изобразить семью дяди Леонтия как средоточие мощной энергии, большого жизнелюбия и активности, но одновременно как безалаберное, живущее одним днём семейство.  Такие семьи, наряду с серьёзными и основательными людьми, тоже встречаются в наших сёлах.