Адыгская соль Часть 11

III.КРАСНАЯ ПОЛЯНА.

11.Случайное знакомство.

Адыгэ Хабзэ: О женщине.
«Женщина – начало жизни. Даровать жизнь детям стольким, скольким наградит Тха, воспитывать их в духе Хабзэ – вот её предназначение, и оно от Тха.
Мужчина, не уважающий женщину, не может им называться, ибо каждый из них, едва появившийся на свет, был «связан» с женщиной и вскомлен её молоком.
Ссора перед женщиной и невоздержанность языка – грех. Показать слабость перед женщиной – удел слабого и не ведающего Хабзэ.
Знай, если ты требуешь, чтобы твоя мать, твоя сестра, твоя жена, твоя дочь узнали уважение, начни сам с уважения к чести и душе чужой жены и чужой дочери. Уважение к женщине – это уважение к матери.
Женщину следует оградить от тяжкой физической работы. Женщина не должна работать, чтобы материально обеспечивать семью.
Семью следует создавать только тогда, когда мужчина готов её содержать.
Воспитание детей в духе Хабзэ есть главная обязанность женщины, принадлежащей к ведающим Хабзэ.
Женщина не может быть достойной уважения, если она нарушает Хабзэ.
Женщина должна послушаться мужчину, жена – мужа.
Женщина, преступившая Хабзэ, не заслуживает обращения в рамках Хабзэ, ибо любой человек, преступивший Хабзэ, лишает себя защиты Хабзэ.
Только с ведающим Хабзэ можно обращаться по Хабзэ, иным – иное».
(Адыгэ Хабзэ. Часть I. О женщине)

«Саламат»: Часть 1.(начало мая 1864 г.)

«- Поняла меня, дочка? – бросила строгий взгляд известная во всей Шапсугии мастерица Зулимхан на свою молодую невестку Саламат.
Наглядно показывая особые приемы в золотом шитье, она наставляла молодую жену своего самого младшего сына Исмаила одним майским вечером в женской половине дома.
- Сян! Все мужчины нашего селения сейчас жертвуют собой ради нашего спасения. А мы дни и ночи за вышиванием проводим. Может, и нам помочь им?
- Молода ты еще о таком рассуждать! – нахмурилась свекровь. – Нечего порядок, установленный нашими предками, нарушать. Знаю, что пока в девках была, многое тебе родители дозволяли. Но теперь ты – замужняя женщина и должна слушаться своего мужа и меня – твою гуащэ23.
Вразумительные наставления женщины нисколько не убедили шуструю Саламат. Насупившись, она молча сделала еще пару стежков, затем снова отложила в сторону почти законченный узор.
- Неужели мне всю жизнь вышивать придется? – не удержалась молодая невестка от горького восклицания. – Всё детство иглой себе руки искалывала, чтобы свое приданное приготовить. А теперь-то что?
Несдержанность Саламат не пришлась по душе её строгой свекрови, зарабатывавшей на свою семью как раз вышиванием золотом и плетением галунов и тесемок.
- Ты, дочка, оставь свои капризы в доме своих родителей! Ты же знала, в какую семью выходишь замуж. Да и я сына своего просила, чтобы он искусную девушку выбирал. Не думай, что выбор Исмаила пал на тебя только за твое красивое личико.
Назидательная усмешка свекрови задела гордость молодой невестки. Не выдержала она и в сердцах призналась.
- Не всё так, как кажется, сян! – повела она своей длинной красиво изогнутой бровью. – Те прекрасные узоры да орнаменты, что тебе так понравились, искусно вышила моя младшая сестра. В нашем роду ей нет в вышивании равных!
Неожиданное признание молодой женщины расстроило Зулимхан.
- Вот как, дочка! Так ты с самого начала обманула моего сына? И хитростью попала в нашу уважаемую всеми семью?
Очередной упрек мудрой свекрови снова уколол гордую Саламат.
- Нет, сян! Никого я не обманывала и не хитрила. Просто полюбилась я Исмаилу и всё! Он сам выбирал лучшие вышивки из тех, что мы ему показали. Видимо, хотел, чтобы я тебя, сян, своим «мастерством» поразила, как поразила его сердце своими черными глазами.
- Ох, сынок-сынок! – огорчено покачала головой Зулимхан. – Ради собственного удовольствия нарушил законы нашего рода. Не к добру это! Не к добру!
И расстроенная женщина, отложив вышивание, принялась читать молитву по-арабски. Пораженная словами опечаленной свекрови и её внезапной тревогой, невестка сама всерьез обеспокоилась.
- О чем ты, сян? Что еще за законы рода?
- О Всевышний! – прервалась Зулимхан и бросила укоризненный взгляд в сторону своей несдержанной молодой невестки. – Ты, дочка, мало что знаешь о нашей семье. То почтение и уважение, которыми она пользуется, заслуживались веками. Род твоего мужа очень древний и живет здесь на побережье этого моря давным-давно. Насколько я слышала, он берет начало от самих Скифов. А еще я слышала о магической книге, что хранится в нашей семье с тех самых пор. Никому из женщин нашей семьи видеть её не приходилось, но она существует. И все женщины нашего рода всегда вышивали особые узоры из неё. Эти узоры обладают особой магической силой – они защищают слабых и вылечивают больных и раненых. Так сказать, счастливые обереги!
- Древняя магическая книга? В этом доме? – не скрывала свое искреннее удивление Саламат, с детства любившая старинные тайны и загадочные истории. – И ты, сян, никогда её не видела?
- И ты, дочка, никогда её не увидишь! А если не научишься искусно вышивать, то и не узнаешь, какие магические орнаменты она в себя хранит, - усмехнулась Зулимхан, возвращаясь к своему прежнему занятию.
- А для чего эта книга, сян? И почему только мужчины могут ею пользоваться? А я и не знала, что Исмаил умеет читать по-арабски, - не унималась настойчивая и любопытная Саламат.
- С чего ты вдруг взяла, что она написана по-арабски, - возмутилась строгая свекровь, невольно останавливаясь. – Никто не знает, на каком языке она написана. И Исмаил никогда не видел её, как, впрочем, и все остальные мои сыновья. Знаю только, что дед моего мужа – старец Салих – не только видел её, но и умеет по ней читать заклинания и молитвы, оберегающие от болезней, несчастий, проклятий и наговоров.
- Дед Салих, прадед моего Исмаила? – удивилась молодая женщина, пытаясь вспомнить самого старшего из семьи своего мужа. – Да ведь он днями и ночами проводит в лесном домике там на горе.
- Ах ты, глазастая! Ничего из виду не упускаешь. В нашем селении никто не знает, где этот дом. Смотри, дочка, никому не проговорись! А то заставлю сына пойти в твой отчий дом и поменять невесту, – подшутила над невесткой Зулимхан.
- Ну, это вряд ли, сян! – усмехнулась красавица Саламат. – Моя сестра никогда не пойдет второй женой. Да и Исмаил не захочет её в жены брать.
- С чего так? – казалось, всерьез поинтересовалась её свекровь, начиная уже раздражаться из-за нескромной самонадеянности молодой женщины.
- Ах, сян! Слишком много времени моя сестра занимается домашними делами и хозяйством. Совсем не заботится о своем здоровье и не думает о себе. И хотя она стала искусной вышивальщицей и отличается небывалой скромностью, зато другие её девичьи достоинства не столь обещающие.
- Хм! Хочешь сказать, дочка, что она некрасива лицом, грузна телом и коренаста ростом?
Нелестное описание родной сестры заставило Саламат призадуматься.
- Нет, сян! Она очень красива, но по-своему, хотя слишком худа и горбится из-за высокого роста. Но вряд ли её бледная кожа, не знавшая тепла солнечных лучей и ласки морского ветра, привлечет моего Исмаила.
Находчивый ответ невестки пришелся по сердцу мудрой женщине. По своему опыту Зулимхан прекрасно знала, что золотому шитью можно еще научить, а вот врожденному уму-разуму – никогда.
- Что ж, дочка! Всевышний на твоей стороне! Но тогда мне придется самой учить тебя шитью золотом и серебром. Сама знаешь, идет война и в нашем селении много раненых и больных. Старец Салих просит нас вышивать всё больше и больше оберегов. Пара искусных рук нам бы не помешала.
Убедительное объяснение свекрови не оставило находчивой и ловкой Саламат выбора. Вернувшись к вышивке, она принялась снова за свой недоконченный узор, но уже с большей ответственностью. К её удивлению, на этот раз золотая нить ложилась ровно, и размер стежков был одинаковым.
- Молодец, дочка! Оказывается, при старании всё получается! – обрадовалась от души Зулимхан, не ожидавшая столь быстрой перемены у невестки.
- Сян! А если попросить старца Салиха вылечить мою сестру? – вдруг задумалась Саламат, продолжая вышивать. – Может, его магическая книга поможет Фаризе лучше видеть и излечит её больную спину?
- О Аллах! Бедняжка! – посочувствовала родственнице мудрая женщина. – Не знаю, дочка! Спрошу я у своего мужа Барича. Хотя у Салиха столько дел, столько раненых и больных в селении…
Смутные сомнения свекрови еще больше раззадорили смелую Саламат. Больше всего на свете ей хотелось помочь родной сестре выздороветь. Из-за долгих занятий по вышиванию у Фаризы была близорукость и болела спина. Младше её на два года, сестра Саламат ни в чем не уступала ей по красоте и могла стать завидной невестой. Но из-за небольшого искривления спины она стеснялась выходить на люди и избегала всеаульских джэгу24. Впрочем, друзья женихов сестер и подруг Фаризы хотя и замечали её необыкновенно красивое лицо, но всё же не глядели на неё, как на невесту.
Услышав от свекрови историю о древней магической книге, находчивая Саламат прониклась уверенностью, что таинственные заклинания деда Салиха могли бы помочь её несчастной сестре излечиться. Да только, как ей, самой младшей невестке в доме, попросить самого старшего в роду? На самом деле, ей оставалось надеяться на своего горячо любимого мужа и довериться мудрой свекрови.
Однако она не успела заручиться поддержкой строгой Зулимхан. Со двора послышалось глухое ржание коня её Исмаила, за которым последовал приветственный крик детей, игравших на улице.
- Ох! Да никак сынок вернулся! – насторожилась свекровь, вставая со своего места. – Что-то он один! Как бы ни случилось какой беды.
Выглянув в окно, женщина вдруг так испугалась, что своим напуганным лицом встревожила молодую невестку. Обеспокоенная Саламат тут же бросилась к окну и побледнела, увидев испачканного кровью, еле державшегося на коне Исмаила. Казалось, еще мгновение и окровавленный всадник рухнет на землю со своего усталого скакуна.
Не теряя время, обе женщины поспешили во двор. Но едва они ступили на крыльцо дома, как столкнулись лицом к лицу с молодым джигитом.
- О Аллах! Сынок! Что это с тобой? – первой спросила его встревоженная мать. – Почему ты вернулся домой один, без братьев? Где твой отец?
Следуя за своей свекровью, Саламат еле сдерживала свой порыв броситься к мужу и осмотреть его раны. Внутренняя тревога снедала молодую женщину. Однако она не могла нарушить заветные правила семьи и влезть без должного разрешения в разговор матери и сына.
- Ах, сян! Нет времени рассказывать! Да и говорить-то, на самом деле, не о чем. Собирайтесь! Все! Сейчас же!
Хриплый голос Исмаила был настолько встревожен, что его мудрая мать не стала мучить его расспросами. Недолго думая, она бросилась в сторону огорода, где в это время работали её старшие невестки.
- Зэрэдах! Гощнур! Цуц! Фыжь! – громко позвала их обеспокоенная Зулимхан.
Не обращая внимания на тревожный зов свекрови, ловкая Саламат воспользовалась тем, что осталась наедине со своим мужем. Осторожно подойдя к нему, она внимательно оглядела окровавленного Исмаила, с трудом державшегося на ногах.
- О муж мой! – вдруг воскликнула она. – Да ты ранен! Твоя черкеска вся в крови.
- Не кричи, Даха! – приложил молодой воин руку к губам свой взволнованной жены, которую он называл особым именем «Даха», что означало красавица. – Я не ранен. Не так, как мои братья. Это их героическая кровь пролита и омрачает мой дух.
- Но ты едва держишься на ногах, - не отступала от него настойчивая Саламат.
- Страшное горе давит на меня так сильно, что ноги мои не выдерживают, - и расстроенный Исмаил удрученно вздохнул.
- Страшное горе? – насторожилась молодая женщина.
- Мои братья тяжело ранены. Дед Салих кружит над ними, словно седой орел над снежными вершинами гор, молится о них. Да только вряд ли они доживут до утра. Отец говорит, что им пятерым пришлось сразиться с дюжиной военных.
- Твой отец… А что с ним? Он тоже ранен? – не находила себе места Саламат, продолжая осматривать своего мужа.
- Слава Аллаху, только слегка! Он попросил старших нашего рода позволить матери и женами моих братьев попрощаться с ними. Вот я и приехал за всеми вами. Надо бы поторопиться, а то упустим время.
- О Всевышний! Бедные невестки! Как же ты им всё это скажешь? – встревожилась молодая женщина, заметив вдруг несколько разрывов ткани на рукаве черкески мужа. – Да ты ранен, Исмаил!
Указав ему на несколько кровоточивших ран на плече, Саламат поспешила в дом за особой мазью, что её искусная свекровь делала сама как раз для таких случаев. Как она сама не раз убеждалась, особая мазь быстро залечивала мелкие колотые раны, останавливала кровь и снимала острую боль, даже у ноющих суставов.
Когда же молодая женщина вернулась с горшком, наполненным целебной мазью, на крыльцо, все невестки и их дети уже сидели в большой арбе, готовые ехать в дальний путь. Дожидаясь своей жены, Исмаил проверял, крепко ли затянуты поводья лошади у арбы.
- Даха! Да где тебя носит? – строго позвал её молодой джигит. – Малейшее промедление может стоить нам жизни!
Растерянная из-за его замечания Саламат хотела сказать ему про мазь. Однако строгий голос мужа, встревоженный взгляд свекрови и озадаченные лица невесток заставили её передумать и молча сесть в арбу. Только по дороге в лесной лагерь шапсугских воинов она показала свекрови глинянный горшок с мазью.
- Ах, сян! У Исмаила ранено плечо. Вот бы ему помазать его этой чудодейственной мазью! Если не вылечит, то хотя бы боль снимет, - тихо предложила растроропная невестка.
Подивившись в очередной раз сноровкой и находчивостью Саламат, Зулимхан молча кивнула ей в ответ.
- Эй, сынок! Что-то в этой арбе доска проваливается. Не посмотришь? – позвала мудрая женщина своего младшего сына, ехавшего впереди на своем скакуне.
Исмаил спешно подъехал к матери и спешился, намереваясь проверить дно арбы. Но едва он подошел к ней, как ловкая женщина, заблаговременно зачернувшая мазь из горшка, обмазала ею его раненное плечо.
- Ох! – выдохнул молодой воин от неожиданности.
Не прошло и несколько мгновений, как мазь начала благотворно действовать. Благодарно улыбнувшись своей находчивой матери, Исмаил вернулся к своему коню, и все вновь отправились в дальний путь.
- Молодец, дочка! Молодец! – похвалила молодую невестку Зулимхан. – Пока доедем, ему станет гораздо лучше.
Невольные свидетельницы случившегося, старшие невестки не остались безучастными и одобрительно улыбнулись Саламат.
- Мужчины как дети! – усмехнулась самая старшая из них Зэрэдах, обнимая двух своих мальчуганов лет 7 и 10. – Всё им кажется, что они – главные! А на самом деле, самую важную и нужную работу делают женщины.
- Помолчи, Зэрэдах! – осадила её свекровь. – Хоть ты и права, но не говори так при своих сыновьях! А то не ровен час, не вырастут они у тебя настоящими мужчинами.
Справедливый упрек Зулимхан охладил внезапный пыл старшей невестки. Остальные же придержали свои языки, желая избежать незавидной участи Зэрэдах. Приобняв крепче своих детей, они задумались об ожидавших их в лагере мужьях. Не зная, что за горе ждало их впереди, женщины молча разглядывали окрестности в лесу. А их большая арба медленно ехала по лесной тропе, следуя за молодым всадником.
Между тем, Исмаил, почувствовав, как резкая боль отпустила его, расправил свои плечи. Он уже гордо восседал на своем гнедом скакуне, прислушиваясь к каждому шороху и шелесту молодой листвы, с которой задорно играл легкий майский ветерок, дувший с моря».

31 января 2012 г., Майкоп - Сочи

Образы прошлого, будоражившие воображение Аслана Теучежа, погружали его в те далекие времена, когда всему адыгскому народу пришлось выбирать между унизительным переселением с побережья в непригодные для обработки земли и осознанной и добровольной депортацией в Турцию. Ожидая ранним утром на платформе Майкопского железнодорожного вокзала прибытие электропоезда «Майкоп-Сочи», он мысленно перелистывал «пожелтевшие» от времени страницы трагической истории своего народа и пытался понять истинные причины, толкнувшие большинство адыгов оставить свою родину.
В те времена черкесы, подвергая своих близких и себя огромному риску и уверовав в радужные перспективы на далекой чужбине, уплывали десятками тысяч по морю, порой безжалостно вершившему их несчастные судьбы. Отчасти Аслан понимал настроения изгнанников, добровольно покидавших родную землю, объятую огнем несправедливой войны. Не видя никаких возможностей для достойной жизни и сохранения своей чести на родной земле, захваченной чуждой для них империей, они избрали тот путь, что, как им тогда казалось, давал им право хотя бы выжить.
По всей вероятности, никто тогда не задумывался, что их выбор приведет к дальнейшему рассеиванию их потомков по всему миру. Словно незабвенный пепел самого народа развеелся с ветром по всей планете! Никто не думал тогда, что через века их потомки, нисколько не осуждая решение своих предков, захотят хотя бы прикоснуться к родной земле всех адыгов, хотя бы вдохнуть хвойный воздух их исторической родины и испить чистой воды из её горных рек и озер. Никто не предполагал тогда, что время и место проживания настолько изменят характеры потомков черкесов, что общим для них останутся только печальная история столетней Кавказкой войны до 21 мая 1864 года, Адыгэ Хабзэ и адыгская национальная культура. Не так уж мало, но и не так уж много для такого выдающегося народа, как Адыги!
Тем не менее, почти 150 лет отчуждения и разрозненности уже миновали. А Олимпийский огонь, хоть и воспринимается многими адыгами как «адское пламя, беснующееся на костях предков черкесов», всё же волей-неволей зажег общий огонь всего народа. И дело было вовсе не в том, что проведение Олимпийских игр в Сочи в 2014 году поднял черкесский вопрос или вызвал волну негодования прозападных черкесов, выступавших за признание Россией геноцида адыгского народа. И не в том, что все адыги, рассеянные по миру, обратили свой взор на свою родную землю, попав невольно или намеренно в очередной раз в жернова чужих национальных интересов. Дело было в том, что после полтора века скитаний, отчуждения и ассимиляции, потомки адыгов вновь оказались на развилке двух путей, вновь встали перед судьбоносным выбором, вынуждающим их принять жизненноважное решение. Далекое прошлое черкесов, растворившееся в дыму кровопролитных воин и мучительных страданий, вновь возникло в надежде, что потомки изгнанников, научившиеся на ошибках своих предков, не будут их повторять и примут единственно верное решение. На этот раз это благославенный путь возвращения на Родину!
Оглядываясь на прошлое своего народа, Аслан Теучеж вдруг почувствовал некое удовлетворение. Как ни странно, но садясь в электричку, он вдруг осознал, что, действительно, возвращается на родную землю своих предков. И, возможно, сам город Сочи не был тем самым местом, где они когда-то жили, но побережье Черного моря, безусловно, было их родиной.
Только заняв место в электропоезде, Аслан с грустью вспомнил расстроенное лицо матери, чьи глаза были наполнены слезами – слезами расставания и материнской тоски. Вспомнил он и виновато-удрученный вид его старшего брата, молча проводившего его до вокзала и не решившегося дождаться с ним электрички. Вспомнилась ему и его уютная комната, ревностно хранившая память о его счастливом детстве, беззаботном отрочестве и легкомысленных юношеских годах. И хотя он почти 10 лет провел вне дома, он впервые почувствовал, что беззаботная молодость безвозвратно прошла, уступая место осмотрительной зрелости.
- Извините! Здесь свободно? – вдруг отвлек Аслана от его воспоминаний приятный женский голос.
Пробужденный самым банальным вопросом, Аслан Теучеж оглядел ту, что побеспокоила его так некстати. На первый взгляд незнакомка показалась ему вполне заурядной, обычной на вид и ничем особенным не отличавшейся молодой женщиной лет 25. Среднего роста, со стройной фигурой, скрытой под дутой зимней курткой синего цвета и в потертых джинсах, в очках в тонкой серебристой оправе и с заколотыми на затылке темными волосами. Этакая заумная мышь в очках, о национальности которой трудно было судить. Для полной картины ей не хватало только умной книжки.
- Нет! Не занято! – обреченно вздохнул молодой человек, пропуская незнакомку ближе к окну в полупустом вагоне.
Оглядев просторный вагон, в котором большинство мест у окна были свободны, Аслан невольно удивился и недоуменно пожал плечами. Впрочем, предстоявшая ему утомительная, пятичасовая поездка в Сочи могла быть украшена занятной беседой с незнакомкой. Хотя его надежды на разговор могли и не оправдаться.
Поначалу навязчивое соседство тяготило Аслана. Заинтригованный настойчивым решением молчаливой незнакомки сесть с ним, когда вокрут столько свободных мест, он искренне ожидал быстрого знакомства. Однако он ошибся. Его соседка достала из сумки небольшую книжку в темносинем переплете и принялась её с интересом читать в полуосвещенном вагоне, водя по странице включенным мобильником как указкой. Не дождавшись в течение первого часа пути предполагаемого обращения от таинственной соседки, молодой человек решил познакомиться с ней сам.
- Меня зовут Аслан! А Вас?
Отвлеченная столь вероломно от явно увлекательного чтива, девушка повернула к нему свое миловидное лицо и вопросительно посмотрела на него из-под своих новомодных дизайнерских очков.
- Мадина!
- Хм! Мадина? – и молодой человек вдруг почувствовал себя неудобно под тяжестью недоумения карих глаз соседки. – Что же ты так увлеченно изучаешь?
- Ну не ты, а Вы. И изучаю я «Адыгские культы» Шортанова, - вернулась Мадина к своей темносиней книжке.
- Адыгские культы?! А ты, то есть Вы – адыгейка? – нерешительно спросил молодой человек, приглядываясь к своей соседке.
- Нет!
- Нет? Русская?
- Нет!
- Армянка?
- Нет! Черкешенка! – снова бросила девушка удивиленно вопросительный взгляд на Аслана.
- А! Черкешенка! – одобрительно улыбнулся ей молодой человек, начиная догадываться, что имеет в виду его соседка. – Из Шапсугии?
- Ага! Из Лазаревского, - машинально кивнула ему та в ответ и вновь уткнулась в свою книгу.
 - Интересно? – настаивал Аслан на продолжении так неудачно начатого разговора.
В отличие от него, его соседка не разделяла его настроения и просто утвердительно качнула головой, не отводя глаз от книги.
- И о чем она? – не сдавался молодой человек, проявляя небывалую настойчивость.
Оценив не столь благодушно намерение своего упрямого соседа, Мадина обреченно вздохнула и, наконец, повернулась к нему лицом.
- Вам прочитать аннотацию к книге или достаточно будет короткого отрывка из неё?
Неожиданный выпад девушки и её враждебный тон застал Аслана Теучежа врасплох. Он даже пожалел, что спросил её так самонадеянно. Однако отступать уже было некуда.
- Можно и отрывок!
- Ладно! – устало перевела дыхание Мадина и, приглядевшись к буквам на странице книги, освещенной светом её мобильника, принялась тихо, но внятно читать:
- «В подтверждение вышесказанного можно присовокупить еще следующие факты. Уздень (здесь – дворянин) Исмаил Шогенов имел в своем доме рукописную книгу, которая принадлежала его предкам, переходила по наследству от отца к сыну в его семействе. Он был последним из умевших читать её и скончался в 1830 году в глубокой старости (Ногмов Ш.Б. «История адыхейского народа». С 90-91). Дальше Ш.Б.Ногмов указывает, что он посылал листы из этой книги академику Шегрену, который установил, что они написаны на греческом языке и принадлежат к тексту евангелий»25….  Достаточно?
Случайное совпадение имени Исмаил и истории о рукописной книге на греческом языке из прочитанного отрывка с придуманным им сюжетом, увлекшим Аслана последнее время, поразило его настолько, что он, пренебрегая правилами поведения в обществе, вдруг выхватил книгу из рук его соседки. Подсвечивая страницу фонариком своего модного мобильника, он быстро нашел заинтересовавший его отрывок и принялся вдумчиво читать вслух его продолжение:
- «По всей вероятности, об этой же книге еще задолго до Ш.Б.Ногмова писал француз Ж.Б.Тавернье, который, говоря о верованиях адыгов, указывал, что «у них (адыгов) имеется только одна книга, размером в наш наибольший…. Она хранится у одного старца, который один имеет привилегию прикасаться к ней. Когда этот старец умирает, они избирают другого в качестве хранителя должной книги, в его обязанности входит непосредственное хождение из селения в селение те дома, где, по его сведениям, имеются больные. Он носит книгу с собой, заставив зажечь свечу и выйти всех из комнаты, он приближает книгу к животу больного, открывает её, читает из неё и дышит на неё несколько раз так, чтобы дыхание попадало в рот больного, затем он заставляет последнего целовать книгу и прикладывает её несколько раз к его голове»26….
- Думаю, достаточно! – резко остановила его Мадина, вырвав свою книгу из цепких рук молодого человека.
- Эй! Я же не дочитал! – искренне возмутился Аслан, пораженный до глубины души случайным сходством его истории и полевых заметок французского путешественника XIX века.
- Хорошего понемногу! – строго заметила девушка, возвращаясь к чтению книги об адыгских культах.
- Может, продолжишь? Сама вслух, - неуверенно предложил воодушевленный и заинтригованный Аслан.
- Да чего тебе надо? – обиженно возмутилась девушка, невольно переходя на «ты».
- Ну, как сказать! Понимаешь, я пишу небольшие рассказы о прошлом адыгов. Не то чтобы по-настоящему, как писатели, но так делаю заметки, зарисовки, - откровенно признался молодой человек, решив всё объяснить своей соседке в рассчете на её понимание и поддержку.
- Что? Пишешь рассказы? – и Мадина впервые за всё время пути с интересом посмотрела на своего навязчивого собеседника. – Как? Сам придумываешь?
- Что-то вроде того, - покраснел Аслан от стеснения. – Сперва они мне как бы снятся, появляются как видения, а затем я пытаюсь их изложить на бумаге.
- Ух ты! Дашь почитать? – отложила потрясенная девушка увлекательную книгу в сторону.
- Ладно! Но я не уверен, что тебе понравится, - смутился начинающий черкесский прозаик.
- Хм! Большое начинается с маленького! Реки из ручейков, моря из рек… Я тоже хочу написать книгу, но публицистическую, - призналась Мадина и тут же её только что сиявшее лицо помрачнело. – Вот только не хватает вдохновения.
- Надо же! А мне всегда казалось, что для публицистики и знаний достаточно.
- Возможно! Но в некоторых вопросах излишек знаний только вредит. Кажется, что всё самое умное уже сказали до тебя и ничего нового ты уже не откроешь.
- Может быть! Но, возможно, важно проанализировать старое с иной современной точки зрения. В этом потом все и заметят твое новаторство, - подбадривал свою соседку Аслан.
Озвученная им «формула одного успеха» сильно впечатлила будущего публициста. Взглянув на образованного молодого человека с другой стороны, Мадина ему искренне улыбнулась в ответ и вдруг протянула руку.
- Мадина Гуашева из Лазаревки.
Удивленный её неожиданным поступком, Аслан Теучеж принял правила игры и крепко пожал её руку.
- Аслан Теучеж из Майкопа.
- Теучеж?! – изумленно воскликнула Мадина, потихоньку вытягивая свою руку из большой ладони её соседа. – А ты случайно не родственник Фатиме и Нуриет Теучеж? Какое совпадение! Это как раз книга из их библиотеки.
- Может быть! Во всяком случае, я их не знаю и никогда не видел, - озадачился Аслан, избегавший всегда темы о родстве и родственниках.
- Надо же! А Фатимка тоже пишет. Правда, не рассказы, а романы и сказки! Неужели ты не слышал?
- Нет! – недоуменно выдохнул молодой человек и поспешил перевести тему разговора. – А ты, Мадина, сама чем занимаешься?
- Я – журналистка! Работаю в Сочи в местной газете. А ты? Если, конечно, не секрет.
- Я? Без пяти минут строитель, хотя по специальности экономист.
- Не нашел работы по специальности? – удивилась Мадина Гуашева, читавшая в Интернете о нехватке толковых экономистов в стране.
- Честно говоря, просто не искал. Пошел путем наименьшего сопротивления. Куда позвали, туда и устроился, - самокритично заметил Аслан.
- Так ты будешь строить Олимпийский Сочи? – с некоторым сомнением в голосе спросила его соседка.
- Нет! Скорее всего, я буду продвигать его новые жилые комплексы, - поспешил уточнить молодой человек, не желая почему-то разочаровывать свою новую знакомую раньше времени.
- Тогда ладно! – и Мадина одобрительно ему улыбнулась.
- А что такого зазорного в строительстве Олимпийских объектов? – вдруг возмутился Аслан. – Что предосудительного в этом?
- Ничего! Но вот только, как говорится, история не терпит суеты! И всё, что сегодня кажется достойным, может быть воспринято потомками неоднозначно и даже постыдно. Разве это не подтверждается тем, что советские люди отрекались от церкви, в которой до революции находили утешение? Или, например, уничижение задора и энтузиазма советских людей современной прагматичной молодежью?
- Но это не значит, что те, кто строят сегодня олимпийские объекты или участвуют в олимпийских спортивных и культурных программах и мероприятиях, будут со временем осуждены. Да и кем? – удивился в душе Аслан пронационалистическому настрою на вид 25-летней черкешенки.
- Кем? Черкесами всего мира. Придет время, и откроется вся правда об Олимпиаде, - насупилась Мадина, удивляясь недальнозоркости своего нового знакомого.
- Ну, это еще неизвестно, как будет! – укоризненно покачал головой Аслан, не признававший пронационалистического давления некоторых участников черкесских форумов, частенько тянувших одеяло на себя. – Глупо давать оценку олимпийскому, вполне демократичному по своей природе, движению через призму неэффективной активности его местных представителей. По-моему, не стоит намеренно делать из отрицания Олимпийских игр в Сочи политического инструмента воздействия на федеральную власть России. Неужели нас, черкесов, кровавая история народа ничему не научила?
- Какая история? Та, что написана по указке сверху? – порывисто возразила ему продвинутая журналистка. – Или та, что изучается в школах и ВУЗах Краснодарского края?
Строго нахмуренное лицо миловидной соседки озадачило Аслана Теучежа. В душе он всё ещё не верил в то, что большинство черкесской молодежи настроено пронационалистически. Однако разумом он понимал, что у неё были на это довольно веские причины. И прежде всего, это было намеренное ущемление прав кавказской молодежи в стране. Нельзя отнимать у людей всё, тем более их историю! Когда им нечего терять, они уже не перед чем не остановятся!
- Согласен! Сегодня нет единого подхода к истории нашего народа. Более того, следует признать, что имеются расхождения в толкованиях понятия «черкесы», - принялся рассуждать Аслан, полный намерения снять напряжение, возникшее между ним и его соседкой.
- Ну, это не обсуждаемо! – резко перебила его Мадина Гуашева. – Всеми уже признано, что адыги и есть черкесы. Самоназвание – Адыгэ, иноназвание – Черкес!
Резкая категоричность новой знакомой и уже везде известная за последние годы фраза, которой беспрестанно аргументировали свою позицию черкесы-националисты, вызвали у Аслана в душе невольное недоумение. Откуда у этой 25-летней, по сути, еще молодой журналистки столько уверенности в этом вопросе? Не зная, что подумать, он просто устало вздохнул.
- Эх, Мадина! Видно, много времени проводите на черкесских сайтах и форумах,  - догадался Аслан об истинных источниках крайней осведомленности столь  продвинутой девушки.
- А ты, что, нет? – усмехнулась она ему в ответ. – Сегодня все адыги пользуются Интернетом и, разумеется, не обходят стороной черкесскую тематику. И, честно говоря, эти сайты объединили черкесов всего мира.
- Верно! Но до полного единения нашему народу еще далеко! – с искренним сожалением вздохнул молодой человек.
- Хм! Это всего лишь вопрос времени! За последние 10 лет столько сделано. И это не просто шаги в никуда. Нет! Это и реальный прорыв в развитии черкесского народа. Восстанавливаются народные традиции и ремесла, изучается история с прочеркесской точки зрения, налаживаются тесные отношения местных черкесов с диаспорой, и, наконец, потомки покинувших когда-то земли черкесов возвращаются на свою историческую родину. Надо всё же отдать должное черкесским сайтам и форумам.
Полная энтузиазма Мадина приводила веские доводы в заслугу тех, кто когда-то начал Интернет-единение черкесов всего мира. Слушая её внимательно, Аслан не мог с ней не согласиться. Впрочем, он и сам так считал. Более того, был одним из наиболее активных посетителей черкесских форумов и, судя по откликам других, верил в то, что его мнение пользовалось уважением многих.
- Не могу сказать, что активно участвую в форумах, но часто их читаю, - продолжила его осведомленная соседка, не замечая внезапной отстраненности молодого человека. – Иногда там бывают такие горячие диспуты, что диву даешься. Я заметила, что есть два ярых оппонента, когда они что-то обсуждают, никто больше не лезет в их чат. Может, видел? Один под ником «01», другой – «Адыг».
Услышав из уст девушки имя собственного ника, Аслан Теучеж резко насторожился. Неприятные сомнения вкрались в его душу. Под давлением чрезмерной мнительности он озадаченно посмотрел на Мадину.
- Что? – обреченно выдохнул он, пытаясь понять, знает ли она, что «Адыг» его ник или просто случайно упоминула.
- Неужели не читал? – казалось, искренне округлила глаза от удивления его новая знакомая. – Хм! Тогда рекомендую. Они так жестко чатятся, особенно по проблемам местной власти в Адыгее. Ты же из Майкопа, тебе должно быть интересно.
Получив назидательный урок от своих друзей детства и близких, Аслан Теучеж готов был дуть и на холодную родниковую воду, дабы не обжечься вновь. И хотя он никогда прежде не видел Мадину Гуашеву, он всё же не был в ней уверен. Тем более, если учесть, что она сама села рядом с ним, тогда как вагон был наполовину пуст.
- Возможно, и читал. Но я не обращаю внимания на все эти ники и имена. Для меня главное – это информация и мнения, которыми люди делятся.
- Правильно и делаешь! Сегодня только дураки да выскочки подписывают свои посты собственными именами, - одобрительно подхватила соседка Аслана, профессиональная журналистка. – Кто только не читает эти форумы – от ФСБ до ЦРУ. Чего просто так светится и идеями своими разбрасываться?
- Хм! Так ты, действительно, считаешь, что содержание этих форумов изучают даже спецслужбы Америки? – задал ей риторический вопрос Аслан, не зная, что и думать: то ли  его новая знакомая была «святая простота», то ли «опытная Мата-Хари». – Да кому нужны эти форумы?
Неожиданно наивные рассуждения молодого человека, казавшегося Мадине гораздо старше её, поразили продвинутую девушку.
- Ну, ты даешь! – хитро улыбнулась она, чувствуя своё превосходство над провинциальным парнем. – Да, для них это кладезь знаний! Достаточно их прочитать, чтобы понять, какие настроения витают среди черкесов. Опять же провести мониторинг и подчерпнуть нужную информацию. Я уже не говорю о том, что на всех форумах работают специально обученные тролли и провокаторы, настраивающие людей против той или иной идеи или события, очерняющие выдающихся черкесских исследователей и активистов. Причем, уверена, что среди них и другие спецслужбы…
- Мадина! Неужели ты, молодая девушка, всерьез всем этим интересуешься? – вдруг перебил её Аслан, поражаясь её запалу и удовольствию, с которым она говорила о «троллях» и «провокаторах» на черкесских форумах.
- А что такого? – по-девичьи смутилась его соседка, неожидавшая прямого осуждания своего нового знакомого. – Это часть моей работы. Я же журналистка! Информация – мой хлеб!
Пристально глядя на молодую черкешенку с новомодными идеями в голове, в дизайнерских очках на носу и с наспех заколотыми волосами на затылке, Аслану Теучежу вдруг захотелось представить её без очков, с аккуратно заплетенными длинными косами, в национальном свадебном сае, танцующей с ним на джэгу. Проявив небывалое для самого себя воображение, он вдруг представил застенчивую черкесскую девушку, что плавно двигалась в такт мелодии танца «Исламея». Как и подобало истинной Адыгэ пшъашъэ27, её большие карие глаза были скромно опущены.
«Вот так бы она выглядела пару веков назад!» - подумал про себя молодой человек, зачарованно глядя на удивительные глаза смутившейся Мадины Гуашевой.
- Что это с тобой? – настороженно окликнула она его, и очаровательный образ прекрасной черкешенки рассеялся, словно дым далекого прошлого. – Что я опять не так сказала?
Вернувшись в реальную жизнь из мира волнующих грез, Аслан Теучеж обреченно вздохнул, искренне сожалея о кратковременности мимолетных чарующих видений.
- Зачем тебе это всё? Форумы, тролли, спецслужбы…Ты с таким неподдельным энтузиазмом говоришь о черкесах и их традициях, но не замечаешь, что преступаешь сама священные законы Адыгэ Хабзэ и лезешь, так сказать, в мужские дела.
Справедливый упрек молодого человека сильно ударил по самолюбию продвинутой журналистки и уязвил гордость истинной черкешенки. Нахмурившись, Мадина несколько секунд хранила напряженное молчание, словно обдумывала свой будущий ответ.
- Вот не пойму я, почему мужчины, особенно наши, черкесы, если видят перед собой умную женщину, непременно напомнят ей, что она всего лишь простая женщина. Или еще хуже начнут укорять её в нарушении адыгства, напрочь забыв о великих нарстких героинях: Сатанэй-Гуащэ, Лащин, Малепчипх, Даханаго, Тырготао. Что же вы все такие узколобые и не желаете мириться с тем, что современность требует от женщин не меньше ума и выдержки, чем от мужчин. Неужели это едиственный способ поставить умную женщину на её, так сказать, «место»?
Обиженный тон и нравоучительное содержание ответа новой знакомой Аслана заставили его сильно пожалеть о сказанных им словах. И хотя, на самом деле, он нисколько не собирался обидеть свою собеседницу и, тем более, указывать ей на «место», он всё же поступил как заурядный мужчина. Проникаясь постепенно умным разговором с продвинутой молодой журналисткой, он поддался её личному обаянию и попытался представить её более женственный образ. Тот самый образ, что непременно бы его очаровал.
- Вот блин! – искренне сожалел Аслан. – Да я не то хотел сказать! Ты неправильно меня поняла. Не преувеличивай!
Череда банальных мужских отговорок, сыпавшихся из уст растерянного молодого человека, к его удивлению, вдруг рассмешила Мадину Гуашеву до слез. Несколько минут она не могла успокоиться, по-девичьи заливаясь радужным смехом в залитой лучами утреннего восходящего солнца электричке. От неожиданности, Аслан опешил и даже поджал губы, затаив дыхание. Он изумленно глядел на смеявшуюся соседку, озаренную солнечным светом, казавшуюся неким божественным ангелом. Вдруг он заметил через её плечо широкую синюю полосу на горизонте. И как это бывало с ним в детстве, волна необыкновенной радости и счастья охватила его целиком: по всему телу пробежало непередаваемое ощущение немыслимого удовольствия.
- Море!
Одно единственное слово, сказанное им с таким наслаждением и предвкушением, оказалось гораздо сильнее, чем дюжина банальных извинений, бездушно брошенных им до этого. В тот же самый чарующий миг Мадина успокоилась и, проникшись по-детски радужными ощущениями своего нового знакомого, обернулась к окну. Забыв о недавней обиде, она всматривалась в морскую даль и безмятежно улыбалась,  в душе приветствуя родные края.
Любуясь бескрайним Черным морем, Аслан Теучеж не заметил, как принялся с интересом разглядывать легкий румянец на чистом лице его вдруг притихшей соседки. Несколько секунд он наслаждался тем, что видел перед собой, снова представляя девушку в нарядном белом сае, танцующей с ним «Исламей». Вдохновленный внезапным чувством, он даже не ощутил на себе пристального взгляда обернувшейся к нему Мадины.
- Аслан! – позвала она его нерешительным голосом, изумленная его неожиданно ласковым взглядом. – Ты что? Никогда не видел моря?
Разочарованный очередным вторжением реальности в его мимолетные грезы, молодой человек глубоко вздохнул и устало отвел глаза в сторону.
- Видел! И не раз.
Неожиданная отстраненность соседа встревожила Мадину еще больше, нежели его воодушевленное выражение лица. Не зная, как себя вести дальше, она решила не затрагивать больше философских и черкесских тем и перейти к вопросам повседневной жизни.
- Так, ты едешь в Сочи на работу устраиваться?
- Ну да! Я же говорил уже, - неохотно ответил ей Аслан.
- Значит, еще не раз встретимся.
- Хм! Не сомневайся! – обнадежился молодой человек решительным настроем своей миловидной собеседницы. – А ты в Сочи где живешь?
- У тети останавливаюсь, когда приезжаю в редакцию. А так в Лазаревском с родителями.
- Ясно! А я первое время у друга поживу. А потом, думаю, в общежитие переберусь, - вдруг разоткровеничался молодой человек, предвосхищая возможный вопрос девушки.
- Ну, раз ты в наши края надолго, то, приглашаю на Красную поляну, - вежливо предложила Мадина Гуашева без ложной скромности.
- На Красную поляну? Хочешь похвастаться стройкой крупномасштабных олимпийских объектов? – усмехнулся Аслан, слегка уязвленный неожиданным приглашением его соседки.
Теперь его, мужчину, смущало, когда девушки брали инициативу в свои нежные девичьи руки. А всё благодаря неприятному поучительному опыту отношений с Лейлой Сиюховой.
- Вот еще! – насупилась Мадина. – Предлагаю поехать и почтить память наших погибших там предков. Если не хочешь, твое дело!
Неуместная усмешка Аслана охдадила её внезапный пыл и поубавила энтузиазма. Чувствуя свою вину перед доброжелательной девушкой, тот виновато вздохнул и тихо произнес:
- Хочу! Буду очень рад новой встрече.
Быстрая смена настроений молодого человека обеспокоила Мадину Гуашеву, хотя именно эти слова она и надеялась услышать с первого раза.
- Тебя кто-нибудь встречает на вокзале? – одарила она Аслана своей заботой, простив ему очередную оплошность.
- Да! Старый друг! Мы с ним в Краснодаре вместе учились.
- Шапсуг?
- Самый настоящий!
- Тогда ладно! – успокоилась, наконец, гостеприимная жительница села Лазаревское и, вынув из кармана небольшой красный кошелек, достала из него свою визитку.
- Держи! Там мой номер телефона. Когда найдешь время для экскурсии, позвони!
Передавая свою визитную карточку Аслану, Мадина снова бросила на него из-под очков такой же вопросительный взгляд, как тот, которым она одарила его в самом начале пути. Найдя это сходство занимательным, молодой человек с трудом удержался от непростительной шутки. Уткнувшись в текст визитки, напечатанный мелким шрифтом на мелованной бумаге, он прочитал про себя:
«Мадина Гуашева. Корреспондент. «Сочинские вести». Телефон:… E-mail:….».
- Спасибо! Обязательно позвоню! Извини, у меня нет пока визитки, - с сожалением ответил ей Аслан, пряча свою нежданную добычу в карман куртки.
- Ничего страшного! Поверь, в Сочи легко найти человека. Достаточно знать имя и фамилию.
- Ладно! Но я всё же постараюсь сделать так, чтобы тебе искать не пришлось.
Очередная неодназначная фраза Аслана Теучежа снова смутила смелую черкешенку. Неожидав особого интереса со стороны своего нового знакомого, Мадина Гуашева вновь нахмурилась, натолкнувшись на его ласково-снисходительную улыбку. Казалось, что она стояла на перепутье и никак не могла решиться выбрать: стоило ли ей идти на поводу понравившегося ей молодого человека или остаться верной своему заветному принципу «Доверяй, но проверяй!».
Между тем, электропоезд «Майкоп-Сочи» уже подъезжал к перрону Сочинского вокзала. Пять часов пути пролетели, словно одно мгновение. С чувством глубокого сожаления покидала Мадина вагон, в котором, возможно, кто знает, провела самое лучшее время за все свои 25 лет. Ей казалось, что она впервые встретила родственную душу. И хотя этот привлекательный молодой человек был ей, по сути, незнаком, ей не хотелось с ним так быстро расставаться.
В противоположность ей, Аслан Теучеж чувствовал себя окрыленным. Переезд в Сочи уже вдохновлял его и обнадеживал новыми перспективами, и не только в профессиональном плане. Заинтригованный случайным знакомством с местной девушкой, он уже предвкушал особое развитие их отношений, надеясь на её искренность и поддержку. Помогая Мадине нести вместительную сумку с вещами, он не переставал воодушевленно улыбаться, радуясь тому, как складывались обстоятельства его новой жизни.
- Ас! Наконец-то! – прорвался сквозь его мысли мужественный голос Хусейна Непсо.
Подняв тут же голову, Аслан увидел своего верного друга, радушно улыбавшегося ему с перрона. В очередной раз его друг выручал его и вытаскивал из жизненной передряги. Словно ангел-хранитель, он не переставал помогать ему с самого первого дня их знакомства. А уже прошло почти 10 лет!
Высокий, худощавый, светловолосый с лекой небритостью, да еще в обычной дутой куртке, он мало походил на финансового директора одной сочинской девелоперской компании. Выглядя внешне менее респектабельным, он всё же сразу создавал впечатление благородного и надежного человека, стоило ему только заговорить. Впрочем, кто его знал, понимал его и без слов.
- Надеюсь, Хусейн, мы по расписанию? – озадачился Аслан на перроне, заметив некоторое напряжение на небритом лице друга.
- Не переживай! Прямо по Сочинским курантам! Только всё же поторопимся. Как везде, начальство не любит ждать, - и Хусейн ловко подхватил одну из сумок своего товарища.
- Вот так удача! Вы, Хусейн Непсо? – обрадовалась вдруг Мадина Гуашева, уже несколько месяцев пытавшаяся встретиться по работе с неуловимым финдиректором строительной компании. – Я Вам звонила в офис несколько раз. Мое имя – Мадина Гуашева, корреспондент «Сочинских вестей».
Вынужденный остановиться, проявляя должное уважение к спутнице Аслана, Хусейн натянуто улыбнулся ей, а затем бросил в сторону друга озадаченный взгляд.
- Да, Мадина! Мне говорили. Но, к сожалению, не было ни минуты свободного времени. Сдача объектов! Вы же понимаете…
- Но для нашей газеты это очень важное интервью, - настаивала на своём ловкая журналистка. -  Или вам не нужна бесплатная реклама?
- Бесплатная реклама нужна всем! Нам только особого внимания за наши же деньги не нужно! Вашу газету читают не только наши потребители, - отшутился финансовый директор девелоперской компании. – Ну, теперь все ваши вопросы вы можете адресовать нашему начальнику маркетинговой службы Аслану Теучежу.
Неожиданный перевод стрелок в сторону нового знакомого еще больше обрадовал старательную корреспондентку местной газеты. Такого поворота судьбы она даже не ожидала. Впрочем, не ожидал такого расклада и сам Аслан. Не то, чтобы он не хотел помочь Мадине, но перспектива будущих деловых отношений могла уничтожить развитие их личного интереса еще в зародыше. Как говорится, ничего личного, только бизнес!
- Ну, я же говорила, что в Сочи достаточно имени и фамилии, чтобы найти человека, - не скрывала своей радости Мадина Гуашева, предвкушая плодотворное продолжение случайного знакомства в простой электричке.
- Буду только рад помочь! – на этот раз натянуто улыбнулся Аслан, чувствуя безграничное сожаление, что столь обещающему утреннему знакомству не суждено было перерасти в нечто большее.
Утренние надежды тяжким грузом легли на сердце молодому человеку. Однако делать далеко идущие судьбоносные выводы было еще слишком рано!