Квазимодо и Дева Мария

Елена Анатольевна Кузнецова работала нотариусом и зарабатывала неплохо, хотя на лёгкие деньги не велась и закон не нарушала. Щепетильность в делах – основное кредо. Поэтому сразу категорично отказывала подозрительным клиентам, сулившим золотые горы, лишь бы она подписала документы.  Профессия её  связана с риском. Не купившись на посулы, порой подвергалась угрозам. Однажды  вызвали на дом к лежачему, чтобы подписать дарственную на трёхкомнатную квартиру.
«Человек, дескать,  тяжело  болен. Только «больной» оказался настолько плох, что не подавал признаков жизни. С ужасом Елена Анатольевна осознала, что клиент «скорее мёртв, чем жив», несмотря на то, что глаза его широко открыты и смотрят прямо на неё. Приглядевшись,  поняла – глаза стеклянные. Их специально положили на лицо мертвеца, чтобы обмануть нотариуса. И хуже всего  то, что заманившие её сюда люди делают вид, что всё в порядке. Категорично отказалась участвовать в  фарсе. Попыталась уйти, однако не тут то было. Любезные, заискивающие, угодливые маски  вмиг слетели с лиц нелюдей. Жадность, алчность и злоба вылезли наружу, и как змеи зашипели. Елена Анатольевна по-настоящему испугалась за собственную жизнь. Нотариуса  не хотели выпускать  из квартиры, пока не поставит подпись. Сама не помнит, как вырвалась оттуда. Совесть  чиста.
Это «приключение» вспоминала потом, как кошмарный сон. Поэтому невольно насторожилась, когда новая клиентка пришла с аналогичной просьбой – вот только на этот раз требовалось на дому подписать и заверить доверенность.
Сидя напротив,  женщины изучали друг друга. Посетительница  уже не молода, лет  сорок на вид. Позже оказалась, что старше. Одета неброско, зато  со вкусом. И внешность у неё к себе располагающая. Интересное лицо, живая  мимика. И на фоне этого –  очень красивые глаза, неуловимого серебристо-пастельного оттенка. Зеленоватые, серые, голубые тона смешаны в свой собственный непередаваемый цвет.
Глаза! Одно только напоминание о них доставляло страдание Елене. Свои глаза она ненавидела. Нет, они весьма большие и выразительные под тяжёлыми веками. И цветом напоминали очень светлый зелёный авантюрин. Неплохо смотрелись на узком тонком лице. Но левый глаз  сильно косил. Это очень заметно. Зная об этом, Елена Анатольевна с вызовом, в упор глядела  на всех, кто когда-либо приходил к ней в кабинет и крылья её тонкого носа готовы были гневно затрепетать.
Клиентка с не меньшим любопытством рассматривала нотариуса, правда делала это более тактично и не так прямолинейно. Конечно,  заметила изъян и даже бровью не повела. Впрочем, её больше неприятно удивило, что далеко  не юная девушка так сильно накрашена. На одни ресницы тонна туши ушла, а с тональным кремом женщина-нотариус тоже перебрала. Заинтересовали серебряные  украшения с янтарём. Мария Алексеевна Петрова сама  предпочитала золоту серебро и понимала в нём толк. Несмотря на некоторую вычурность, ожерелье и кольца Елены Анатольевны ей понравились, хотя показалось, что они не к месту здесь и сейчас. Но это не отвлекло её от главного.
Нескольких минут  оказалось достаточно, чтобы ощутить боль и гнев  Елены на судьбу. От этого и исходил её вызов и готовность дать отпор окружающим. Она не смирилась, хотя и думает, что свои личные переживания загнала глубоко вовнутрь себя.
Мария Алексеевна быстро просчитала ситуацию и пришла к выводу, что с нотариусом ей лучше держаться нейтрально. Хотя будучи добродушной и не злой по характеру, стояла за дружественную обстановку. Однако скрытые колючки Елены словно предупреждали  – не приближайся.
С делами Марии Алексеевны  всё  прозрачно и гладко. Они встретились по делам ещё несколько раз. И несмотря, что в поведении Елены наметилось некоторое потепление, она  в любой момент могла выпустить  колючки. Неплохо разбираясь в людях, давно поняла, что Мария Алексеевна принадлежит к категории тех людей, которые готовы поддержать и ободрить человека. Подозрительность, усиленная осознанием собственного недостатка, мешали Елене признать себе, что с таким человеком, как Мария, она хотела бы дружить.
Ведь с детства страдала от  одиночества. Её дразнили, сторонились, избегали, обзывали косоглазой страхолюдиной и Квазимодо.
Казалось, дороги женщин после окончания деловых встреч, разошлись.
Но однажды они  случайно встретились. И более открытая и непосредственная в своём поведении, Мария пригласила её посидеть в кафе. Елена хотела отказаться, сославшись на дела. Вспомнив, что у неё  выходной и она устала от одиночества, поэтому, всё же сомневаясь и колеблясь, приняла приглашение.
В кафе женщины пили капучино и вели беседу, импульс оживления которой придавала Мария. Она оказалась интересным собеседником,  Елена получала истинное наслаждения от общения с ней. Колючки её растворялись в ощущениях умиротворённого состояния. Улыбка, немного застенчивая и вместе с тем радостная разрушала её уязвлённую  неприступность. Она даже засмеялась – так легко на душе у неё давно не было. И тут грянул гром! Подвыпивший мужик в компании таких же, бросил насмешливую реплику в сторону Марии и Елены: - Квазимодо смеётся!
Елена сжалась, словно от удара. Воспоминание о забытом «уродстве», вернули её с небес на землю. Лицо вновь превратилось в маску уязвлённой, бросающей вызов скорби. Упрямо вздёрнула подбородок. Больше ничего не успела. Мария резко встала и пружинисто подошла к столику обидчика Елены. Голос её зазвенел в наступившей тишине.

- Если ты настоящий мужчина, то извинишься!

Впрочем, тот и сам осознал, что поступил отвратительно и недостойно. Он пробормотал извинения. Позже  убедил себя, как видел нестерпимый свет, исходящий  из глаз подруги, обиженной им женщины.
Мария вернулась за  столик и примиряюще  сказала:

- Квазимодо был хром, горбат и над глазом у него красовалась огромная бородавка. Кстати, Виктор Гюго списывал своего героя с исторического персонажа.
Начиная писал свой роман, Гюго посетил Нотр-Дам в момент реставрации. И работал там скульптор-горбун. Мастер своего дела, но избегавший людей человек. Он общался только с резчиками. Под влиянием написанного впоследствии романа, за реконструкцию взялись всерьёз.
Известный архитектор Эжен Виолле-ле-Дюк перестроил его. Заодно и прилепил на крышу химер, которых в средних веках  не было. Считается, что химеры появились  в память о Квазимодо, который несмотря на физические недостатки, оказался настоящим человеком.
Знаешь, Лен. Если ты не против, то я договорюсь с моей подругой в Германии. Она исправит твой маленький дефект.
Елена в ответ лишь слабо улыбнулась. В чудеса не верила, но почему бы не попытаться?
Всё исполнилось в точности, как говорила Мария. Операция прошла успешно. Елена стала такой же, как и  окружающие её люди. Вернувшись домой  горячо поблагодарила Деву Марию за то, что послала ей свою тёзку, с которой они стали подругами. Одно омрачало её, что друзей у Марии много, они все нуждались в ней. А она, сделав доброе дело, шла по жизни дальше, даря людям тепло своей души.