Пятьдесят оттенков розового - 31

                Пятьдесят оттенков розового -  31

     Вспоминаю: я после школы попыталась поступить в Литературный институт, благо, там вступительные раньше на месяц, чем в нормальные Вузы, и послала на конкурс подборку стихов в положенном объеме, как сейчас  помню:
                Вот так малый, вот так милый, вот так шут!
                Оторвал, - сказал, - от сердца сей лоскут!
                Хохотала! - шутки смелы! лоскут брошу тут!
                Замолчала, - онемела, - умер шут!

     Они, короче, потеряли подборку и попросили меня прислать копию. Пока папина секретарша муздыкалась с тремя авторскими листами, срок прошел, и время пропало, но еще, как сказал папа, есть время поступить на журфак, в УрГУ, а "если уж судьба тебя не обойдет стать писателем, то ты им и на журфаке станешь", и в общем: звонок в дверь, стоят три зареванные девки, если мне семнадцать, то им по-одиннадцать-двенадцать, и ревут белугами "ваш брат на нас руку поднял!", а я, значит, не разбираясь, как только увидела Игоря, моего брата, наяву, завопила "какое ты имеешь право поднимать руку на девочек?!", и давай его мутызить по чему попало, а он, буквально скуля, ответил "А что они говорят, что ты никогда в Литературный институт не поступишь?!",  боже мой, нет, мама дорогая! Он всю жизнь был моим защитником. Маленький, а как вымпел, просто трепыхал за меня.

     И вот. Я отправила эти деньги, и буквально через час, их вернула Валере, а он сказал "Вы выдержите. Вы сильная. Вы уже это доказали", и я просто сидела и плакала, а люди несли мне деньги. Все, кто ходил всю неделю, просто возвращались и покупали Бенони, факт, этот контраст - мои заплаканные глаза и мощное желание радоваться жизни в картинах Вероники - производили на них неизгладимое впечатление. Все продавалось само. А в моих самых лучших снах оно всегда так и было.

     - Ванечка, ну что, получил ты деньги?
     - Три банка обошел, в третьем нашел.
     - Зато теперь будешь знать дорожку. Скажи мне, что моя мама?!
     - Она уже садится на постели, но не встает.
     - А говорит?
     - Нет.
     - А что-нибудь понимает?
     - Нет.
    - Ты маме деньги отдай. В смысле, не моей маме, а своей. Но прошу тебя, детка, купи хоть малюсенький венок Игорю от меня.
     - Да тетя Ира, все сделаю, как скажете. Вы там не очень-то убивайтесь. Все будет хорошо.
     - А я могу позвонить завтра, поговорить с ней?
     - Наверное, можете.

     И все-таки я перезвонила на домашний телефон "Игореша".
     И трубку взяла Наташа. Та еще Наташа:
     - Она как малый ребенок. Я говорю "будем пить", она "нет, не буду", я ей даю кружку со сладким-сладким чаем, так доктора сказали, она пьет, как миленькая, я говорю "будем есть", она "нет, не буду", я ей кашку жиденькую, совсем жиденькую, так доктора сказали, она ест. У ней ноги в коленях сгибаются, но встать на ноги она не может.
     - А что-нибудь понимает?
     Наташа секунду промедлила и сказала:
     - Нет.