Вериги для нравственного совершенствования

Вериги для нравственного совершенствования (запись в дневник)

Только к вечеру прилип к ноутбуку. Сам себе ведь обещал записывать в дневник всё, что видел, всё, что чувствовал, всё, что делал.
 А что я видел? Весь день был порван дождями. Примешься за какое-нибудь неотложное деревенское дело,  а тут,  откуда ни возьмись, туча набежит  - огромная, тяжелая, низкая и грязнопузая. И из неё грохочет гром, сверкают молнии, ливмя льется дождь. Льется он недолго, затем затихает, шаловливо шуршит в нескошенной траве.
А траву -  край как надо косить. Ведь заматереет – никакая коса не возьмет, даже триммер  леской по ней елозить станет, но не срубит как надо.
Признаться, я не люблю эти технические новшества и всегда косил по старинке – литовкой. В давние времена, бывало, рано утром встанешь, усядешься на скамеечку с наковаленкой и стучишь, косу отбиваешь. А тебе в ответ не эхо, а такой же натуральный звон. Это  дальний сосед тоже стук да стук, спешит навострить свой инструмент к большой косовице на пойменных лугах. Весёлый, дивный перестук-перезвон стоит, да такой, что от восторга сердце заходится…
А теперь травы нетронутые высятся до самой поздней осени, пока не сплетутся, не совьются в непролазную дремучесть; наступившая зима снегами примнет их к земле, а весеннее солнце да ветры иссушат и выбелят. Хороший, надо сказать, сушняк получается для весенних луговых пожаров.
Вот потому и кошу вокруг своей «усадьбы» чуть ли не гектар. Силы уже не те, и литовкой, обыкновенной косой, не успеть состричь весь луг да ядреное дурнотравье, что растет на соседских пустующих огородах и возле сиротливых хат, давно покинутых, скособоченных и опрокинутых. Вот и жужжу бензокосой, гарь и выхлопы распускаю по русскому раздолью, навсегда покинутому селянами. Кто уехал, кто уже на погосте деревенском почивает в вечном покое…
Места, где я живу летом в деревенском домике, низкие, сырые. В этом году редкая мокрень на лугах скопилась. Миллионы комарья, потревоженного косой, вылетают из травы, и грызут остервенело, зло, с иезуитской хитростью: знают, стервецы, что руки косаря заняты, отгонять их нечем, и кажется, одень хоть бронежилет, и тот прокусят. Коплю терпение и кошу, пока не завершу работу.
Измотанный физически, чувствую я, однако, что победил не столько комаров и дурнотравье, сколько свою нравственную немощь, которая подчинялась ленивой плоти.
Вот только в эти минуты начинаешь ясно понимать, зачем  Льву Толстому было необходимо влезть в крестьянскую шкуру, в это ОПРОЩЕНИЕ: к нравственному совершенству иначе не прийти, совести народной не приобрести, мудрости не добыть, коли босиком по пашне не походишь за сохой, комариков не покормишь, пота соленого не почуешь…
Комфорт удобен и манит, но он бессовестен в своей сущности, ибо достигается не столько твоим трудом, но прежде всего обманом ближнего  или дальнего соотечественника.
Для приобретения совести и усмирения похотливой плоти нужны вериги. Это не обязательно железные  цепи, кольца, носившиеся христианскими  аскетами.  Вериги -  в крестьянском труде на земле.