Гномье золото

Мне нужен был знак. Ну, сколько можно было  тянуть резину! Я должен, просто обязан сделать первый шаг и пригласить Светку погулять.

— Господь, ну, подтолкни меня что-ли! — я обратился к серому осеннему небу. Господь не внимал моим молитвам, и никаких знаков мне на голову не посыпалось.
Я хмуро швырнул пакет со сменкой в кусты и присел на теплые трубы. Курить хотелось ужасно, но мать унюхает.

Я прочитал все возможные советы Гугла о том, как подкатить к тян. У меня под матрасом вместо порно-журналов валялась подборка женских газетенок, по которым я пытался выяснить, какие парни нравятся девчонкам. Я изучил всю теорию, но я не мог, просто физически не мог к ней подойти и произнести:
— Привет, го гулять?

— Нельзя так просто взять и подойти к тян, — пробормотал я, сделав пальцами жест Боромира.

Сзади в кустах что-то зашуршало. Я спрыгнул с трубы, ожидая, что из кустов выбежит что-нибудь типа крысы, но оттуда вылезало что-то розовое и отвратительное. Голожопый мужик. Карлик, судя по всему, потому что рост его не превышал и метра. Он хихикал и натягивал штаны.

— Простите. Я вас пакетом задел? — я стал догадываться, что угодил сменкой в карлика.
Тот ржал. И протягивал мне пакет. Я, в принципе, сразу понял причину смеха: из открытых кроссовок валил дерьмовый дух, а сами они были перемазаны говном по самое не балуй.

— Ты зачем туда насрал? — ошарашено спросил я.
— Ты зачем  в меня кидался, лошок, — парировал карлик.
— Откуда я знал, что ты в кустах сидишь!
— Да ты вообще, походу, нихрена не знаешь, раз на Светку полгода уже смотришь, а подойти не можешь.

Несколько секунд я хлопал глазами и беззвучно открывал рот. Размышлял о том, что может я вслух произносил какие-то фразы пока карлик…  но имени тянки я точно не упоминал!
— Откуда ты знаешь?
Карлик шаркнул ножкой и представился:
— Лепрекон я. По имени Карауль. Я все знаю.
— Что, блять? — не сдержался я от мата.
— Ну, можно сокращенно Кар, но я люблю Карауль.

Я, вытаращившись, глядел на него, а тот ковырялся в рыжей бороденке и щурил хитрющие глаза.
— Но в кеды зачем срать-то? — не удержался я.
— Характер у меня такой — вредоносный, я же лепрекон, без пакостей не могу.

Я двумя пальцами взял пакет со сменкой. Поглядел туда, взглянул на Карауля и двинул по тропинке домой. Развод какой-то. Лепрекон. Пацаны что-ли подослали, чтобы меня развести.

Карауль окрикнул меня:
— Эй, а как насчет подкатов-то?
— Что?
— Хочешь, помогу со Светкой?
Я помолчал, разглядывая его рожу.
— Ты меня за кого принимаешь, за дебила? Лепрекон? Ты бы еще Тирионом Ланнистером назвался!

Карауль надулся.
— Ясно. Не веришь.
— Нет, конечно!
— Что, чудеса тебе показывать, как Иисусик, чтобы уверовал?
Я довольно гоготнул, развернулся и пошел дальше. За спиной послышался щелчок пальцев и окрик:
— Сменку зацени!

Я аккуратно развернул пакет: дерьма там больше не было, зато пара новехоньких найков приятно отсвечивала белизной. Не веря своим глазам, я стоял и тыкал в кроссовки пальцем, пока довольный Карауль, семеня ножками, догонял меня.
— Все? Поверил?
Я хмыкнул  и спросил:
— А как будем охмурять?

Карауль протянул мне потную маленькую ладошку, и я, как во сне, хлопнул по ней, заключая сделку. Какие-то смутные воспоминания мелькнули в моей голове, что-то о цене вопроса, и я сбивчиво спросил:
— А что я должен буду взамен?
Кар закатил глаза и замахал на меня руками:
— Да ерунду какую-нибудь, не обращай внимания, рассчитаемся, чувак!
Я, наконец, улыбнулся и выдохнул.

— Тогда в восемь вечера у Светкиного дома встречаемся, ок?
Кар отсалютовал, а  я помчал домой. Надо было подготовиться и как-то объяснить родителям появление новых кроссовок.

Вечером, вкусно пахнущий отцовским парфюмом и в новых найках, я торчал, как пенек, у Светки во дворе, нервно дымил, не убоявшись материнского нюха, и матерился. Потому что Карауля нигде не было видно.
— Черт проклятый. Лепрекон хренов, — бормотал я.
Выкинул бычок в урну, покрутился на месте, ожидая увидеть где-нибудь в кустах розовую жопу, но ничего не разглядел.

— Чтоб тебе провалиться, — чертыхнулся я и развернулся, было, уходить, как услышал.
— Стой ровно, придурок, скоро придет, — Кар сипел страшным шепотом из кустов.
— Ты тут?
— А кто еще, зубная фея?

Я напрягся, потому что вдалеке на освещенной дорожке увидел быстро идущую Светку. Ноги сковал привычный  нервный паралич, и я замер. Из кустов послышался щелчок пальцев и, внезапно, я быстро стал двигаться по направлению к девушке. Ноги шагали сами по себе, а я ужасался нарастающей внутри панике. Что я ей скажу, господи, что сказать-то, вот уже всего пара шагов осталась!

—Приииивет, — из меня вырвался цыплячий писк. Потные ладошки я пытался спрятать в карманы, одновременно принимая расслабленную на мой взгляд позу.

Сзади прозвучал щелчок, и я заговорил приятным баритоном с хрипотцой Джигурды:
— Эй, детка! — мое лицо исказила томная гримаса, — Прогуляться не хочешь?

Света недоуменно поглядела на меня, смущенно улыбнулась и аккуратно обошла. Меня, как на ниточке, потянуло за ней. Я перся рядом, смазливо улыбаясь и продолжая вещать, как из трубы:
— Ваша красота, мадмуазель, затмевает собой полнолунную ночь.

Внутри меня все орало от ужаса и стыда. Из кустиков слышались сдавленные смешки, а мой рот сам продолжал:
— Ланиты Ваши, как спелые персики, манят своею свежестью, коралловые уста обольщают своей красотой!

Я дергал руками, пытаясь заткнуть теперь уже свои уста, и охреневал от происходящего. Света, наконец, остановилась и  в упор меня рассматривала.
Еще один щелчок пальцев, и я, как кузнечик, подскочил к ней и заключил в потные объятия. Изо рта до боли знакомым голосом донеслось:
— Love me tender, love me sweet…

Ощущая надвигающуюся катастрофу, я напряг все свои мышцы и отвалился от перепуганной Светы, не прекращая орать голосом Элвиса:
— NEVER LET ME GO!

Лицо мое при этом выражало крайнюю степень отчаяния, по лбу ручьями струился пот, руки дергались ко рту и обратно.
В кустах раздавалось откровенное ржание ухахатывающегося Карауля. Света внимательно смотрела  туда, и попутно отбивалась от моих прыгающих нападок.

Карауль высунул рожу и смеялся, вытирая слезы, я дергался, как припадочный, не прекращая петь, а Света смотрела на нас с каким-то грустным выражением лица. Глубоко вздохнув, она быстро подошла к кустам и схватила Кара за ухо. Меня мгновенно отпустило, и я рухнул на асфальт, пытаясь отдышаться, и одновременно кашляя.

Карауль визжал, а Света сурово трепала его за ухо, таская по дорожке взад-вперед:
— Вы что тут удумали, придурки, а?
Кар не отвечал и продолжал верещать, я, наконец, смог сесть и выдавил из себя:
— Света, это лепрекон.
Она остановилась на мгновение, задумчиво посмотрела на меня, а потом с новой силой продолжила трепать Кара.
— Хоть святой архангел, вы что за представления тут показываете!
— Света, отпусти меня, я тебе кроссовки подарю, — жалобно  визжал Карауль, пытаясь отцепиться.

 Я сообразил, что он сейчас выйдет из ступора и начнет щелкать пальцами.
Подскочил и схватил его за заскорузлые ручки, помогая Свете тащить его на ближайшую лавочку.
Там мы обхватили его, как горячо любимого дядюшку, и все втроем, наконец, уселись.
— Что за молодежь пошла, а, ну что за молодежь!

Щелкать пальцами он не мог, поэтому далеко и смачно плевался. Света рассматривала меня за густой рыжей шевелюрой Карауля и молчала. Я вздохнул и начал объяснять ей, что произошло и, кажется, я даже уже не краснел от стыда. После распеваний Элвиса и объятий стесняться было нечего. Кар слушал  и добавлял свои ремарки, а Света по-прежнему молчала, и только глаза ее становились все больше и больше.

— Значит ты лепрекон. Исполняешь желания и у тебя вроде бы где-то есть горшок с золотом?
Кар приосанился:
— А то, конечно, как у всякого приличного лепрекона есть! Но где я вам не скажу.
— Там, где радуга коснулась земли, — хмыкнул я и переглянулся со Светой.
Карауль возмущенно завопил, а мы хихикнули.
Света продолжила.
— Но зачем ты взялся ему помогать?
Кар замялся.
— Нууу, понимаешь…

Света тряхнула его:
— Вы же коварные существа, портите всем жизнь и никогда бескорыстно не помогаете.
— А я и не бескорыстно! Вот склеил бы он тебя, и потом каждое утро оттирал найки от появляющегося дерьма!

Я крякнул и хорошенько дернул его за бороду.
— Ах, ты, черт немаканый, ты почему до сделки не предупреждаешь?
— Ну, лепрекон же я, ребята, ну вы чего, я же должен… обязан… — Кар надулся и жалобно заревел. По щетинистым щекам текли крупные слезы.

Света посмотрела на меня огромными жалостливыми глазами.
— Эх, ладно. Давай его отпустим под обещание, что он нас больше не тронет, — сказал я ей и отпустил его руки.
Карауль не стал щелкать пальцами, он тер ручонками глаза и продолжал хныкать:
— А у вас тут так холодно, в чудеса не верит никто…

Мы молчали и смотрели на ревущего рыжего дядюшку. Света подошла и погладила его по кучерявой башке, тот заплакал пуще прежнего.
— Кар, ты того… не реви, давай!— я пытался как-то успокоить этого жалкого фокусника.
Света, поразмыслив, обрадовано зашептала мне что-то на ухо. Мое лицо просветлело и я обратился к Караулю:
— Слушай, а хочешь поколдовать…  Ну, или как там у вас называется?
Кар поднял заплаканную морду и поглядел на нас.

На следующий день мы со Светкой сидели на трубах и болтали ногами в белоснежных кроссовках. Она смеялась и не сводила с меня глаз. Я старался держать лицо, но изредка тоже ухахатывался. Кар сидел в кустах наизготовку. Вдалеке показалась компашка местных гопарей. Мы уселись поудобнее, Карауль тихонько захихикал.
Компания поравнялась с нами и остановилась, разглядывая.

— Слышь, пацан, это наше место.
В кустах послышались щелчки пальцев.

— Готов? — прошептала Света и взяла меня за руку.
— Да, — ответил я и улыбнулся ей.