Эта долгая, короткая жизнь. 6 глава

     Так, Фаттах вместе с дочерью Насибой и женой, сев на арбу, запряжённую ишаком, двинулись в соседнее село, к знахарке, молва о которой дошла и до их села. Оставив со своей сестрой пятнадцатилетнего сына, Фаттах запер деревянную калитку и на заре выехал из своего села. Через несколько часов они въехали в село, у которого даже название было "Каратош", что означает "Чёрный камень". Кстати, в селе, на окраине, стояла чёрная скала, откуда и взялось название. Низкие глинянные дома, с такой же крышей, заросшей травой и маками, правда, давно высохшими, низкие дувалы и... пыль, везде пыль.      
     Остановившись, Фаттах дал ослу напиться воды из протекающего мимо арыка, тут же спросив где найти нужную им женщину у местного жителя, который в грязноватом яхтаке, потный от жары, завернув тюбетейку ситцевым платком, шёл с вязанкой сена на голове.
     - Уважаемый, асалому аляйкум. Не подскажете, где живёт старушка, знахарка, по имени Фатима? - спросил Фаттах.
     - Ва аляйкум ассалом. Поезжайте до конца села, последний дом её, - ответил мужчина и быстро пошёл восвояси.
     Поблагодарив его, Фаттах сильным ударом кнута заставил ишака двинуться с места. Бедное животное, послушно опустив голову, двигалось в сторону, куда указывали поводья в руках его хозяина.
     Домик старухи наверное был меньше других, полуразвалившийся дувал без калитки, двора почти нет. Фаттах спрыгнул с арбы и помог спуститься своим женщинам. Пройдя до дома метра четыре, они приоткрыли полог, который заменял в доме дверь и вошли в полутёмную комнатушку. На полу, на старой курпаче, перед маленькой хантахтой сидела старушка, казалось, она вообще была без возраста. В комнате, если можно было так назвать крохотное помещение, стоял запах трав и пар, который шёл из маленького казанчика, стоявшего на самодельном очаге в углу комнаты. Кажется, зимой этот очаг служил для приготовления еды и сохранения тепла. Старуха сидела в чёрном одеянии, сразу было не понятно, платье это или паранджа, из-под платка выбивались и торчали во все стороны седые волосы.
     - Чего пришли? - прокаркала старуха.
     - Слышали, Вы можете помочь, у моей дочери нет детей, - сказал Фаттах.
     - Присаживайтесь, я посмотрю, - ответила старуха скрипучим голосом.
     Пришлось сесть, хотя на грязные от времени и сажи курпачи, садиться не хотелось. Но цель визита была определённой и все трое сели.
     - Папа, она на шайтана похожа, мне страшно, - тихо прошептала на ухо отцу Насиба.
     Фаттах не успел ответить дочери, как услышал голос старухи.
     - Это за твоей спиной стоит шайтан. Ты злая, поэтому Аллах не дал тебе детей. За что невинное дитя погубила? Что ребёнок тебе сделал? Чем мешал? Я вижу. Ты клала ему в ухо личинки от мух, они там уживались и съедали ребёнку мозг. Медленно и коварно ты его убивала. Мальчик в раю, со своей матерью, бабушкой и дедушкой. Но ты пришла ко мне за помощью и я не могу отказать просящему, грех это. Будешь каждый день в течение месяца пить этот отвар, будет у тебя ребёнок, но счастья тебе он не принесёт. А теперь уходите. Всё, - сказала старуха и подала Насибе глиняный горшок, покрытый тряпкой и перевязанный бечёвкой.
     Фаттах и его жена были в шоке от услышанного, ответить что-либо, они не посмели, боясь услышать большее. Взяв горшок, все трое поднялись и пошли к выходу. Старуха смотрела им вслед и качала головой. О чём она думала в тот момент, никто не знал.
     Ехали долго по пыльной дороге, проезжая мелкие арыки, ехали молча, Насиба всё ждала, что родители спросят у неё о том, о чём им поведала старуха Фатима. И наконец, Фаттах не выдержал и довольно грубо, даже волнуясь, всё же спросил.
     - Рассказывай, несчастная, что ты сделала с сыном Сардора? Об этом и в махалле судачили, да я поверить не мог, что моя дочь способна убить невинное дитя. Значит правду люди говорят. Говори! - прикрикнул Фаттах, от чего Насиба, вздрогнув, съёжилась под паранджой.
     - Папочка, врёт старуха, не делала я ничего, - испуганно пролепетала она, зная, какой нрав у её отца.
     - Говори, иначе здесь тебя и закопаю. Ты меня знаешь, я это сделаю, - уже спокойнее сказал Фаттах.
     - Он всё время стоял между мной и Сардор акя. Что я только не делала, но Сардор акя любил его больше, чем меня. Только я не думала, что мальчик умрёт, честно не думала. Поболеет и всё, а он умер... - тихо, опустив голову, говорила Насиба.
     - Какой грех! Я вырастил чудовище. О, Аллах, прости нас грешных, - бормотал Фаттах.
     Он был в шоке от услышанного. Но Насиба была его дочерью, которую он очень любил. Он лишь в ярости сжал кулаки и так же яростно взглянул на дочь.
     Домой они вернулись поздней ночью, но приехали сразу в дом Сардора, тот вышел на стук и поздоровавшись с тестем и тёщей, увёл жену в дом.
     Весь месяц Насиба понемногу пила отвар, который дала ей старуха, а сама всё ждала, что наконец забеременеет, ведь со дня её замужества, прошло почти два года. Удивительно, что Сардор до сих пор не выгнал её из своего дома. Хотя многие так и делают уже через год.
     Через три месяца Насиба узнала, что беременна, радости её не было конца и она с нетерпением ждала мужа, чтобы сообщить ему радостную новость. Приходить на поле, Сардор Насибе запрещал.
     - Хватит, что кеное приходит, из дома ни ногой, - наказал он ей.
     А Наима, после смерти Низома, больше с Насибой не общалась, она просто видеть её не могла. Но это не расстраивало Насибу, казалось, она даже была рада, сама себе хозяйка, никто ей ничего не говорит, хотя мужу она жаловалась и говорила, что Наима её не любит, стараясь очернить жену брата в глазах своего мужа.
     - Странно... а мама так любила кеное. Что же... она так изменилась, что ли? Я поговорю с братом, так нельзя. Ведь у меня кроме них никого ближе нет, - отвечал Сардор жене.
     - Ой, нет! Ничего не говорите Гулом акя, ведь он обвинит меня, а не свою жену. И так ко мне предвзято относятся, будет только ещё хуже, - сказала Насиба, прижимаясь к крепкому, загорелому телу мужа.
     Узнав, что его жена наконец забеременела, Сардор был счастлив и конечно, тут же сообщил Наиме и попросил её присматривать за его женой.
     - Мало ли что. Она одна остаётся, волнуюсь я за неё, - просил Сардор Наиму, зайдя поздним вечером к ним во двор.
     - Не переживай, Сардор, твоя жена очень даже практичная и ничего с ней не будет. А заходить к вам, я не буду. Тем более, что этого не хочет и твоя жена, - ответила Наима.
     - Что происходит, кеное? Вот и Насиба говорит, что Вы её невзлюбили. Что она Вам сделала? - не понимая, спрашивал Сардор.
     - А ты у своей жены спроси. Хотя... она ведь тебе правды не скажет, верно? - ответила Наима.
     - О чём это Вы? Какой правды? Вы меня с ней поссорить хотите? И с братом тоже, да? Но почему? - возмущался Сардор.
     - Сардор, ты знаешь, как я относилась к твоей первой жене, да и тебя я очень уважаю. Ты не заметил, что когда в наш дом пришла Насиба, всё изменилось? Твой сын, такой жизнерадостный, весёлый, вдруг умирает. Ты думаешь, это случайно? - не выдержав, выпалила Наима.
     Разговор происходил в её доме, Насиба кажется чувствовала, что говорят о ней и ей хотелось знать, о чем они говорят. Пригнувшись и прижавшись к низкому дувалу, девушка слышала весь разговор. Она испугалась, что Наима сейчас расскажет Сардору, что это она погубила его сына, поэтому она выскочила из своего убежища и вбежала во двор Гулома и Наимы. Девочки уже крепко спали и Гулом, который очень уставал на работе, тоже крепко спал.
     - Не слушайте её, Сардор акя. Это она хочет нас всех поссорить, коварная. Чего ты от нас хочешь? Что я тебе сделала? - кричала Насиба, проявляя неуважение, называя жену брата мужа на ты.
     Наима растерялась, но быстро взяла себя в руки. Тут, проснувшись, на крики вышел Гулом.
     - Вы чего так кричите, когда вокруг все спят? - спросил он.
     - Гулом акя, я просто попросил кеное присматривать за Насибой, в её положении, она остаётся одна, я волнуюсь. Но кеное развела целую демагогию. Я так ничего и не понял, - сказал Сардор брату.
     - Ваша жена ненавидит меня, Гулом акя и я не понимаю, за что, - вдруг заплакав, прокричала Насиба.
     - Молчи, женщина! Как ты смеешь говорить, когда мужчины разговаривают, да ещё наговариваешь на свою овсин! Идите в дом, завтра поговорим, - громко сказал Гулом.
     Все послушно ушли, Сардор и Насиба к себе, Наима, закрыв за ними калитку, прошла к себе.
     - Что ты с ней не можешь поладить, жена? Всё ссоритесь без конца, - устало зевая, произнёс Гулом, ложась на пол, на постеленную курпачу.
     - Вы многого про неё не знаете, Гулом акя. Жаль, доказать не могу, - ответила Наима.
     Но Гулом уже засыпал и слов жены не слышал.
     На следующее утро, мужчины ушли на поле, но после того разговора, Сардор тоже почти перестал общаться со своей кеное. В селе пошли разговоры, что одна паршивая овца, в такую семью раздор внесла.
     В свой срок, Насиба родила сына, Сардор был вне себя от счастья. Фаттах заказал у усты бешик, люльку для малыша и принёс долгожданному внуку с приданным, которое приготовила мать Насибы: распашонками, пелёнками, штанишками и даже маленькой тюбетейкой с бусинками от сглаза и перьями на макушке. На праздник в честь рождения малыша пришли мама Насибы со своими ближайшими родственницами, зашли и соседки Насибы, но Наимы на этом празднике не было. Когда кто-то спросил у Сабиры, которая, конечно же, не могла пропустить такое торжество и пришла посмотреть на младенца, где Наима и почему она не пришла, наивная девочка ответила, что она никогда не придёт в дом, где её обидели.      
     Женщины переглянулись, но решили в проблемы семьи не углубляться.       
     Ребёнок рос здоровеньким на радость своим родителям, молока у Насибы хватало, малыш стал ползать, у него прорезались первые зубки, но прежнего общения с семьёй брата у Сардора и Насибы не было. Наима даже Сабире запретила заходить к ним, помня о том, что та сделала с Низомом.
     - От этой гадины всего можно ожидать, чтобы никогда к ним не заходила, - наказала Наима Сабире.
     - Хорошо, мамочка, но кеное просит, чтобы я за Бахтиёром присматривала, когда она занята делом, - ответила Сабира.
     - Ничего, родила, пусть сама и смотрит, - сказала Наима.
     А когда Сабира перестала захаживать к Насибе, та в ярости зашла к Наиме.
     - Это ты мне завидуешь! Тебе Аллах сына не дал, пустая ты, вот ты и бесишься. Даже Сабиру просишь называть себя мамой и ко мне не пускаешь. Уж и не знаю, за что тебе Всевышний дочь дал, - крикнула она в лицо Наиме.
     Женщина была в шоке от такой наглости Насибы и недолго думая, залепила ей звонкую пощёчину. Растерявшись, Насиба хотела ответить, но увидев разъяренное лицо своей овсин, лишь стояла, трясясь от злости.
     - Не радуйся, что сына родила. За погубленную жизнь невинного ребёнка, Аллах непременно тебя накажет. А теперь уходи и никогда не появляйся в моём доме, - спокойно сказала Наима.
     А ночью, пока в доме все спали, Насиба лепила глину и поднимала дувал, чтобы не видеть больше свою овсин.
     Через месяц, Наима услышала истошные крики Насибы, от которых женщина побледнела и тяжело опустилась на топчан. Это было в один из весенних дней, было довольно жарко, цвели урюк и яблоня...