Ненастье

Завертело, закружило по двору листву. Рябины кивали зелеными ветвями, качались в ненастном ветре, кружились хороводами. Скреблись в окна когтистые пальцы старого клена, ворожили ненастье. На старой веранде качался фонарь, отбрасывая неясные тени, которые сейчас, в этот самый миг, кривлялись на глазах, сторожили каждый шаг, тихо посмеивались.

Ветер пригнал тучи. Их не было видно в полумраке, но непомерной тяжестью давили они на сердце, маяли, тревожили душу. Первые капли дождя взбили пыль на тропинках. Тревожно зашелестела листва в саду, стало душно в нетопленой горнице. Дядя Егор пошел закрывать ставни, тяжело вздыхая, надел сапоги и, скрипнув дверью, вышел. В тишине только бабушка что-то шептала, крестилась и качала головой. Становилось все страшнее и страшнее. Юркнув под одеяло, слежу за тем, что происходит через щели в ставнях. Внезапно все вокруг озаряется невиданным светом, а еще через мгновение изба сотрясается от неимоверной силы грохота.

Кажется, что какой-то невиданный великан решил снять крышу, обламывая матицу, круша резных коней на скатах, и поглядеть мне прямо в глаза. Бабушка снова крестится, тихо говорит: «Ну-ну, ты не пугайся, Федя, – это Илья Пророк по небу скачет, нечистиков гоняет…» И вправду, кривляющиеся тени куда-то исчезли, стало свежо. Глубоко вздохнув, показываю из-под одеяла нос.

Возвращается дядя Егор. С собой он приносит влажный воздух и шум дождя из раскрытой двери. Сбив кепку на затылок, озабоченно говорит: «Забор повалило, эка незадача…» Присев к столу, наливает из самовара кипяток, бросает в стакан горсть чая и, вприкуску с наколотым сахаром, пьет, согревается. Бабушка зажгла свечку, улыбается мне в сумерках. Где-то далеко слышно, как бушует река, наполняясь ливнем. Мне становится уютно. Сквозь щели в ставнях сверкают молнии, я тихо прячусь под одеяло и засыпаю. Дождь бьет по крыше, выстукивая дробь. Сквозь сон все капает и капает с крыши, и разносится по небу топот громовых коней.

20\V 2018 г.