Хатынь. Чтобы помнили...

       С детства мне были знакомы имена белорусских партизан пионеров-героев Марата Казея, Зои Портновой. Для моего поколения они служили примером беззаветной любви к своей Родине, готовности отдать жизнь за ее свободу. Знали мы и о трагедии белорусской деревни Хатынь. И вот спустя много лет довелось мне попасть в это место. Впечатление сильное, незабываемое и непередаваемое….
       Сегодня Хатынь – всемирно известный памятник человеческой трагедии. Здесь в марте 1943 года были заживо сожжены все жители деревни: 149 мирных людей, из них 75 детей. Об этом чудовищном злодеянии, не поддающемуся никакому пониманию, знают многие. В  Белоруссии все. Но многие десятилетия после того ужасного дня никому не позволялось сказать вслух, из кого был сформирован карательный  полицейский батальон сжегший деревню. Попав на территорию мемориального комплекса, я, как и многие другие посетители (а их здесь бывает более 200 000 в год), встречаю надпись на памятнике: «22 марта 1943 года фашисты уничтожили деревню Хатынь с ее жителями». В детстве я знал, что фашисты это плохие люди, которые напали на нашу Родину, но мы их победили. Называли их еще немцами, но с годами я понял, что это не совсем-то и точно по отношению к тем, с кем мы воевали. Кроме немцев, в рядах оккупантов были итальянцы, албанцы, бельгийцы, датчане, голландцы, норвежцы, сербы, румыны, венгры, болгары, словаки, хорваты, финны, прибалты, чехи. Своими ресурсами их поддерживали (т.е. косвенно участвовали) все (!) европейские страны, т.е. – практически вся Европа. Вот они-то все и были не немцами, но именно фашистами, т.к. их объединила идеология фашизма – расового превосходства.
       В рядах фашистов были не только вышеназванные жители европейских стран, служили и наши, «свои», доморощенные, попавшие в плен или жившие на оккупированных территориях. Много, особенно пленные, перешли на сторону врага пытаясь спасти свою жизнь, избежать концлагеря, пыток, голода и т.д. Этих-то еще как-то можно понять, но как понять тех, кто добровольно стал в ряды оккупантов, тем более пошел служить в СС, стал полицаем, карателем? Таких было не мало. И какими бы лозунгами они не прикрывались: «борьба с коммунизмом», «борьба за независимость», и т.д. – это никогда не  оправдает их чудовищные преступления, тем более не на фронте, а в тылу, среди мирных граждан. Никогда эти популистские лозунги не смогут заглушить крики сжигаемых ими людей!
       О том, что карательный отряд, сжегший Хатынь, состоял из украинских националистов, в советское время замалчивалось. До 1986-го большинство жителей СССР, и я вместе с ними,  считали, что Хатынь уничтожили немцы. Но в ноябре-декабре этого года появилась первая скупая информация, всплывшая на суде над участником уничтожения Хатыни Г. Васюрой. Оказалось, что в уничтожении жителей принимали участие бойцы 118-го украинского батальона охранной полиции, сформированный в Киеве и укомплектованный ОУНовцами из Буковинского куреня, который уже успел поучаствовать в массовых расстрелах евреев в Бабьем Яру. Этот батальон был специально переброшен в минские леса для борьбы с местными партизанами, и в короткий срок прославился своей жестокостью, а так же многочисленными преступлениями против мирных жителей.
       Как только эта информация просочилась в СМИ, дверь в зал суда для посторонних закрыли, журналистов удалили, и суд проходил в закрытом режиме.
       При написании этой статьи, затрагивающей весьма болезненные вопросы нашей истории, я решил опираться только на документы и факты, и поэтому не смог документально подтвердить информацию, которая довольно стойко существует в публицистической литературе о том, что Первый секретарь ЦК коммунистической партии Украины В. Щербицкий [1] и Первый секретарь ЦК Белоруссии Н. Слюньков [2] специально обратились в Центральный Комитет КПСС с просьбой не разглашать информацию об участии украинских полицаев в зверском убийстве мирных жителей Хатыни. К этой просьбе тогда отнеслись, как говорится, «с пониманием».
       И вот спустя 75 лет я стоял на месте, где сожгли жителей Хатыни, и задавался себе вопросами: как это произошло? и кто мог это сделать? Не просто расстрелять, а сжечь заживо мирных людей с их детьми. Для меня слово «сжечь» не просто звук. В свое время я служил командиром пожарного отделения в Пожарной охране г. Москвы. О пожарах знаю много и не понаслышке. И вот то, что произошло здесь, никак не укладывалось у меня в голове…
       В прохладном весеннем воздухе пронзительно звенели колокола, повторяя свой скорбный звон каждые 30 секунд, и я остро понял, чтобы правды ради, чтобы не стали пустыми слова «никто не забыт и ничто не забыто», об этой трагедии должны знать мои дети и внуки.

                *

       В первые месяцы Великой Отечественной Войны на оккупированных немцами территориях ими были сформированы полувоенные формирования, выполнявшие функции вспомогательной полиции. В литературе о войне часто пишется, что эти подразделения состояли из военнопленных советской армии, которые перед лицом смертной казни шли воевать против своих, что «эти люди руководствовались мотивацией своего физического выживания» [3] и т.д. Да, главным образом, так после начала войны и было. Однако формирование украинских национальных военных частей, шло несколько по-другому пути. Будущий карательный 118 украинский батальон, спаливший Хатынь, был сформирован из членов Буковинского куреня (укр. курень – тип военного подразделения типа батальона), еще до появления немцев на Украине и Белорусии. Этот курень начал свою деятельность не с вербовки советских военнопленных, в него вошли украинцы, выходцы из Буковины, отчего он и получил такое название.
       Когда же распоряжением рейхсфюрера Гиммлера от 06.11.1941 года для всех восточных полицейских формирований была введена сплошная нумерация, то батальонам рейхскомиссариата «Украина» были присвоены номера с 101 до 200. Тогда Буковинский курень стал 115 батальоном, а позже своей третьей ротой заложил 118 батальон, где бывшие члены Буковинского куреня считались его элитой.
       Основателем куреня был полковник Петр Войновский (1913-1996). Он жил на Буковине, служил в румынской армии в звании подпоручика. С 1932 г. член ОУН, поддерживал тесные контакты с немецкими спецслужбами. «Организация украинских националистов» (укр. Організація українських націоналістів, ОУН) – политическая организация украинских ультраправых националистов, в основном действовавшая на территории Западной Украины с конца 1920-х и до 1950-х гг. Вначале заявляла своей целью защиту этнического украинского населения от репрессий и эксплуатации со стороны Польши и СССР, впоследствии стремилась создать самостоятельное украинское государство, которое включало бы в себя польские, советские, румынские и чехословацкие территории, где проживали украинцы. Руководство ОУН считало террор средством борьбы за достижение своих целей.
       После занятия Буковины советскими войсками Петр Войновский весной 1941 года переходит в подполье и организует из активных членов ОУН боевые группы, которые потом станут основой Буковинского куреня. Это и есть первые его сотни, во главе с сотниками Василием Лукянюком (псевдоним «Тимофей»), Осипом Романюком («Богун»), Юрием Андруком («Ураган»), Елизаром Дарийчуком («Сокол»), «Вороном» и «Громом» (имена неизвестны). Войновский с участием ОУН и населения поднимает восстание против СССР в Вашковцах, Вижнице и Путиле, устанавливает украинскую власть до прихода румын и немцев. Это первая вооруженная акция против Сталинской тирании, и это сделали украинцы [4]. Затем последовали и другие. Так, журнал «Пограничник» сообщал, что «с 22 по 26 июня 1941 г. заставой Черновицкого пограничного отряда Герцаивско-Глыбоцкого направления ликвидировала две банды ОУН, 110 бандитов» [5]. И это в самые первые дни войны! Четыре дня боев наших частей с украинскими националистами! Вооруженные столкновения украинских подпольщиков с советскими военными имели место и в самих Черновцах. А вот еще свидетельство: «с передовыми частями фашистских войск государственную границу СССР перешли два отряда бандеровцев, насчитывавших более 400 одетых в немецкую форму головорезов. Они были вооружены и обучены в лагерях фашистской разведки. Гитлеровцы именовали их легионами «Роланд» и «Нахтигаль» [6].
       Но вернемся к процессу формирования куреня на Буковине. «В июле-августе 1941 года Буковинский курень пополняется студентами, гимназистами, учеными, адвокатами, нотариусами, врачами, священниками, военными старшинами, среди которых – бывшие сечевые стрельцы. Более 70% из них имели высшее или незаконченное высшее или среднее гимназическое образование» [7]. Как мы видим никакие это не военнопленные! И эти слова принадлежат не просто историку, журналисту, но участнику Буковинского куреня, проводник ОУН(м) на территории Буковины и Бессарабии.
       Когда гитлеровцы напали на СССР, к ним присоединился и Буковинский курень. Вот как описывает это событие их участник: «2 августа 1941 г. шалаш с песней «За Украину, за ее волю!» покинул родные села Буковины. Нас приветствовал народ, собравшийся вдоль дороги мощными возгласами «Слава Героям!» В Мамаевцах на толоке шалаш остановился. К нему присоединились наши мамаївські ребята. Нас провожали родители и другие родственники» [8].
       Товстюк К., даже приводит слова речи, произнесенной перед собравшимися, Петром Войновским: «Дорогие друзья, матери, отцы, сестры и братья, дорогие украинцы! Наступил великий час, ударил колокол, зовущий нас снимать терновый венок с головы нашей Отчизны – Украины. Знаем, что вам очень больно благословлять своих детей в пекло войны, и гордимся вами, потому что вы пошли на такой подвиг! Мы гордимся вашими сыновьями и дочерьми, которые добровольно стали в первые ряды бойцов за свободу нашего народа. Мы осознаем, что многие из нас не вернется домой! Гордитесь своими сыновьями, героями Украины! Слава Украине! Слава ее Героям!».
       Это выступление перепечатала современная украинская газета «Час» [9], явно гордясь и разделяя эти лозунги. Как потом эти «дети», благословленные своими родителями, освобождали Украину в белорусских селах, мы знаем.
       Как свидетельствует Товстюк, более 2000 (!) человек с желто-синими флагами и тризубом, маршем с казацкими и стрелковыми песнями прошли Галичиной, Правобережной Украиной до Киева. Он пишет: «В каждом селе нас радостно встречали люди. Мы останавливались на ночлег, давали концерты, знакомили с нашей программой возрождения Украины. Восстанавливали церкви, оставляли там священников, учителей, врачей» [10].
       В городе Фастов курень посадили в товарные вагоны и довезли до Киева. Существует некоторая путаница в отношении прибытия Буковинского куреня в Киев. Большинство источников утверждают, что они прибыли одновременно с немецкими фронтовыми войсками или несколькими днями позже. Участники куреня вспоминали, что уже из окон поезда видели дым от пожара над Киевом, только что оставленного советскими войсками. Но современные киевские историки с этим не согласны и утверждают, что подразделение прибыло в Киев только в конце октября или даже в начале ноября [11], что бы исключить их участие в казнях 29-30 сентября, одной их самой крупной резней Холокоста, в ходе которой СС, поддерживаемые немецкими подразделениями, местными сотрудниками и украинскими полицейскими формированиями, расстреляли 33 771 еврейских гражданских лиц [12]. Но как бы не хотелось украинским неоисторикам члены Буковинского куреня (в его ли составе, или после объединения с Киевским куренем), все же участвовали в расстрелах в Бабьем Яру [13].
       Прибыв в Киев курень от вокзала маршем и песнями шел по городу, все были одеты в вышиванки, чем изрядно удивили киевлян. На площади Богдана Хмельницкого, куда с песней они и прибыли, встретили группу гестаповских офицеров. Войновский хорошо говорил на немецком языке и стал им объяснять, что он ведет большую группу украинских граждан на помощь фронту. Немцы не верили и объяснили что военная присяга на верность Украине, не имеет ничего общего с присягой Великой Германии и противоречит закону военного времени. Поэтому вся воинская часть подлежит расформированию и в течение трех дней нужно распределить людей по немецким воинским частям.
       И эта история, про добровольческий украинский националистический курень, сформированный не на территории боевых действий, а из мирных селян-добровольцев не единична. Как сообщают А.Дуда и В.Старик «Всего с июля по декабрь 1941 г. Краевом Руководству ОУН удалось переправить … таким способом на восток Украины более 850 человек, которые сразу же включились в борьбу с врагом». Напомним, что «с врагом» – это с нами [14].
       В октябре-ноябре 1941 г., Буковинский курень, имевший тогда численность в 2000 человек был распущен немцами за националистическую деятельность, которая шла вразрез с политикой рейхскомиссара Украины Э. Коха. Часть куреня была репрессирована, кто-то ушел в подполье, большинство же буковинцев влилось в состав 115-го и 118-го батальонов. Впоследствии в 118 батальоне членов Буковинского куреня (а их было около 100), станут считать элитой.
       Но до появления 118 батальона Буковинский курень был объединен с  Киевским куренем. Его история несколько отличается от Буковинского, т.к. он сформировался на территории оккупированной Украины (октябрь 1941) и во многом из числа военнопленных. Но в его состав входили только этнические украинцы, прожившие в центральной и восточной Украине до войны. Во главе Киевского куреня стояли представители походных групп ОУН, о которых мы писали выше, т.е. боевики ОУН довоенного времени. Назовем некоторых.
       Дмитрий Мирон (1911-1942) – идеолог и активный деятель ОУН (фракция Степана Бандеры). В 1940 году написал основополагающий идеологический труд «Идея и дело Украины». В июне 1941 года, находясь Вене, занимался политическим обучением батальона «Роланд» (нем. Battalion Ukrainische Gruppe Roland). Это было украинское подразделение специального назначения, сформированное в 1941 году с санкции руководителя германской военной разведки В. Канариса для обучения и использования в составе специального разведывательно-диверсионного формирования «Бранденбург-800» в ходе нападения Германии на СССР. Батальон 2-му отделу Управления Абвера (Amt Abwehr II) (специальные операции) при Верховном Командовании вермахта. В сентябре 1941 г. под псевдонимом «Андрей Орлик» возглавляет Киевский курень, но вскоре был уволен с должности, и его сменил Пётр Захвалынский.
       Петро Захвалинський (1912-1943), украинский националист, участник ОУН (фракция сторонников А. Мельника). Он в Гражданскую войну был офицером армии Украинской Народной Республики. После поражения Петлюры бежал за рубеж. В октябре 1941 г. прибыл в Киев, где в звании сотника (капитана) был назначен командиром Киевского куреня, позднее преобразованный в Киевскую вспомогательную полицию. Занимал должность коменданта полиции г. Киева. Вот что пишет о нём один из бывших участников Буковинского куреня: «Сотник Захвалынский был настоящим командиром, поскольку хорошо проявлял себя в вылазках против партизан и хорошо умел поддерживать мораль в сотне» [15].
       Еще один командир – Анатолий Кабайда, (1921-после 1981) – деятель ОУН, сотник (гауптман). В 1941 г. прибыл в Киев, поступил на службу в Киевскую оккупационную полицию, с середины июля 1942 г. – комендант киевской полиции, затем возглавил Киевский курень. Один из активных участников Холокоста. Так, 11 сентября 1942 г. Кабайда выразил официальную благодарность полицейскому Иосифу Киричуку, который вне дежурства задержал еврея. За такую «старательность» Киричук получил вознаграждение в виде килограмма жиров и килограмма муки [16].
       Вот такие «доблестные» командиры возглавляли Киевский курень.
       В ноябре 1941 г. все охранные и полицейские части в рейхскомиссариате «Украина» были объединены в так называемую вспомогательную службу полиции порядка «Schutzmannschaft» – шуцманшафт или сокращенно Schuma – «шума». Она делилась на 4 категории:
               • Schutzmannschaft-Einzeldienst – стационарная регулярная полиция, охрана порядка в городах и сельской местности;
               • Schutzmannschaft-Bataillonen – мобильные полицейские батальоны для антипартизанских  операций, охранные, запасные, а также немногочисленные саперные и строительные;
               • Hilfsschutzmannschaft – резервные подразделения для выполнения каких-либо хозяйственных работ, охраны лагерей военнопленных и т.д.;
               • Feuerschutzmannschaft – пожарные команды.

       Батальоны Schutzmannschaft были организованы по национальности: украинцы, белорусы, эстонцы, литовцы, латыши, татары. Немцы попытались организовать полицейские батальоны в оккупированной Польше, но не нашли добровольцев и вынуждены были применить силу при формировании единого польского Батальона 202 [17]. А в Рейхскомиссариате «Украина» 105 000 [18].
       Батальоны первоначально были распределены следующим образом [19]:
               • Рейхскомиссариат Остланда: батальоны с 1 по 50;
               • Вспомогательная полиция Литвы: батальоны с 1 по 15;
               • Батальоны Латвийской полиции: батальоны с 16 по 28;
               • Эстонская вспомогательная полиция: батальоны с 29 по 40;
               • Белорусская вспомогательная полиция: батальоны с 41 по 50;
               • Рейхскомиссариат Московия: батальоны 51-го по 100 (образованы не были)
               • Рейхскомиссариат Украины: батальоны 101-200

       Организационно все эти структуры подчинялись созданным по территориальному принципу управлениям германской полиции порядка, а в конечной инстанции – шефу германской полиции и СС рейхсфюреру Г. Гиммлеру. Таким образом, всего было сформировано 178 батальонов «шума» (73 украинских, 45 латвийских, 26 эстонских, 22 литовских, 11 белорусских и 1 польский) [20].
       Киевский курень был объединен с Буковинским. На их основе были сформированы киевская полиция и несколько батальонов вспомогательной полиции под номерами 109, 114, 115, 116, 117 и 118. Их главным назначением была борьба с советскими партизанами.
       Батальоны не имели установленной формы и часто использовали форму довоенных национальных армий. Они были идентифицированы белой повязкой, которая обычно имела надпись Schutzmann, сервисный номер и местоположение. Гитлер прямо запретил Schutzmannschaft использовать немецкие значки ранга, эмблему орла и свастики или немецкие военные погоны. Поэтому участники этих батальонов носили форму вермахта, но с некоторыми отличиями.
       Нарукавные знаки украинских батальонов, состояли, в том числе, из нарукавных щитков различной формы, окрашенных в национальный желто-синий цвет [21]. Например, в батальоне № 118 они выглядели как двухцветный щит. Кроме этого, члены шуцманшафтов носили на рукаве нашивку с надписью «Treu Tapfer Gehorsam» – «Верный, Храбрый, Послушный». Кому послушный?
       Тех, кто носил такие нашивки, особенно люто ненавидели жители оккупированных советских территорий. И было за что. «Чем же занимались полицаи из этих карательных отрядов? А тем же, чем обычно занимаются все палачи, – убийствами, убийствами и еще раз убийствами. Причем убивали полицаи всех подряд, невзирая на пол и возраст» [22].
       Интересующий нас батальон под номером 118 (SchutzmannschaftsBtl 118 / Ukrainian Schuma), в своей основе был заложен на Буковине в Западной Украине, затем его формирование продолжалось в Киеве и завершилось весной 1942 года. Он образовался из третьей роты 115 батальона (бывших членов Буковинского куреня), составившей его элиту, и еще двух рот, набранных из числа местных добровольцев и советских военнопленных, выходцев из центральной и восточной Украины. Входящие в состав батальона, были главным образом, этнические украинцы [23]. Среди этих «бойцов» были и принимавшие участие в массовых расстрелах в Бабьем Яру [24]. Общая численность батальона, разделенного на три роты, составляла около 500 человек. Немецким командиром батальона был штурмбанфюрер Эрих Корнер (Erich K;rner). Штаб батальона был под командованием Эмиля Заса (Emil Zass) [25]. У него был заместитель, Константин Смовский (1892-1960), бывший петлюровец [26], затем майор польской армии [27]. С началом войны Германии против СССР он, как и большинство старшин Армии УНР, включился в борьбу. В 1941 году поступил на службу в немецкую армию.
       Хотя майор Эрих Кёрнер и был номинальным командиром батальона, но ему было 56 лет и плохое состояние здоровья. На практике ежедневные операции 118 батальона осуществлялись под началом яркого и хорошо образованного 27-летнего украинца Григория Васюры, ставшего впоследствии начальником штаба батальона. Первая рота была самой активной частью батальона и состояла главным образом из националистов из Западной Украины.
       «Шефом» этой роты был гауптман Ганс Вёльке Ханс Отто Вельке (нем. Hans Otto Woellke). Чемпион Олимпийских игр 1936 г. по толканию ядра. После победы на Олимпиаде он был повышен в звании с унтер-офицера до лейтенанта по личному распоряжению Гитлера. После гибели под Хатынью (а именно с этого и началась эта карательная операция), Вёльке посмертно было присвоено звание майора. На фронт Вёльке не попал, служил в тылу, руководя одной из рот украинский полицейских. Вообще же в батальоне было около 30 немцев «шефов». В этой роте, первый взвод, во главе с Владимиром Катрюком (1921-2015), составил элиту батальона. Этот командир принимал особо активное участие в сожжении Хатыни. Он был участников Буковинского куреня, затем в 115 батальоне и сержантом (Gruppenfuhrer) в 118.
       В ноябре-декабре 1942 г. новообразованный батальон был переведен в Минск и действовал в этом районе до июля 1944 года. За это время батальон участвовал в немецких акциях по умиротворению, являющихся частью политики «мертвой зоны». Эта политика  включала в себя истребление сотен белорусских сел, подозреваемых или способных помогать советским партизанам. Батальон участвовал в ряде самых жестоких операций по умиротворению в оккупированной Беларусии. С марта по август 1943 года принимал участие в 60 крупных и 80 мелких акций, затрагивающих 627 деревень по всей оккупированной Беларусии. Участвовал в операциях против мирных жителей:
               • Хорнунг (Hornung), февраль 1943, 4000 погибших.
               • Котбус (Cottbus),  май 1943, 10000 погибших;
               • Херманн (Hermann), август 1943, 4280 погибших [28].

       Батальон служил в Беларусии до июля 1944 года, затем последовал с отступающим немцам на польскую территорию. Дальнейшая его история нам не интересна, жаль только, что часть карателей все же сбежала от правосудия.
       В марте 1943 года батальон 118 нес службу в районе поселка Плещеницы в 60 км на север от Минска. На юго-востоке в 15 км лежала деревня Хатынь, в которой 21 марта 1943 года ночевали партизаны из отряда «Мститель», бригады «Дяди Вани». Наутро они ушли в сторону Плещениц. В это же утро им навстречу в направлении районного центра Логойска шла легковая автомашина, в которой ехал шеф-командир первой роты капитан полиции Ганс Вёльке, и сопровождашие его два грузовиков с карателями 1-й роты 118-го батальона. Они ехали для восстановления поврежденной партизанами линии связи между Плещеницами и Логойском [29]. По другой версии Вёльке ехал в минский аэропорт, чтобы улететь в Берлин в отпуск [30]. По дороге колонна наткнулась на женщин, около 50 человек [31], из деревни Козыри, которые работали на лесозаготовке. Их спросили о наличии поблизости партизан, на что женщины ответили, что никого не видели. Колонна двинулась дальше, но не проехав и 300 метров, попала в засаду. В перестрелке каратели потеряли 3 человека, включая Ганса Вёльке.
       Командир взвода Василий Мелешко заподозрил виденных ими женщин в пособничестве партизанам и вызвал подкрепление из батальона «Дирлевангер», известного своей жестокостью карательного подразделения СС, которое комплектовалось из заключенных немецких тюрьм, концлагерей, военных преступников и т.д. Сам же Мелешко вернулся к месту, где женщины рубили лес и по его приказу 26 женщин были расстреляны [32], а остальные отправлены в Плещеницы. Когда к карателям присоединился батальон «Дирлевангер», они вместе стали прочесывать лес, ища партизан. Так и вышли на деревню Хатынь. На окраине завязался бой, в котором партизаны потеряли трех человек убитыми, пять ранеными, и вынуждены были отойти.
       Из журнала боевых действий партизанского отряда «Мститель»:
«22.03.43 г. Находившиеся в засаде на шоссе Логойск – Плещеницы первая и третья роты уничтожили легковую машину, убито два жандармских офицера, несколько полицейских ранено. После отхода с места засады роты расположились в д. Хатынь Плещеницкого района, где были окружены немцами и полицейскими. При выходе из окружения потеряли убитыми три человека, четверо – ранено. После боя фашисты сожгли д. Хатынь» [33].
       Партизан преследовать не стали, решили в качестве устрашения местного населения уничтожить деревню вместе со всем ее населением.
       Из рапорта майора Эриха Кернера Окружному начальнику СС и полиции Борисовского района: «…Для преследования отошедшего противника были направлены более крупные силы в т.ч. подразделения батальона СС Дирлевангера. Противник тем временем отошел к д. Хатынь, известной своим дружелюбием к бандитам. Деревня была окружена и атакована со всех сторон. Противник при этом оказал упорное сопротивление и вел огонь из всех домов, так что пришлось применить тяжелое оружие – противотанковые пушки и тяжелые минометы. В ходе боевых действий наряду с 34 бандитами убито много жителей села. Часть из них погибла в пламени. 12.04.43 г.» [34].
       На самом деле было все по-другому. Под непосредственным руководством Григория Васюры каратели все население деревни, от мала до велика, стариков, женщин, детей выгнали из домов, согнали в колхозный сарай и заперли в нем. Поднимали ударами прикладов даже больных с постелей, не пожалели женщин с грудными детьми (одному было всего 7 недель). В семье Барановских было 9 детей, у Иотко и Новицких – по 7.
       Тех, кто пытался убежать, убивали на месте.
       Оцепленный сарай обложили соломой, облили бензином и подожгли. Сарай мгновенно загорелся, в дыму и пламени метались горящие заживо люди. Когда под напором тел рухнули двери, вырывающихся из огня хладнокровно добивали из автоматов и пулеметов.
       Всего в ходе карательной акции в Хатыни было уничтожено 149 человек, из них 75 детей младше 16 лет. Сама деревня (26 дворов), была стерта с лица земли. Каратели забрали из домов более-менее ценные вещи, продукты и скот (15 коров), тащили все подряд и украинские полицаи и немцы. Затем все дома подожгли.
       Чудом выжить удалось единицам. Марии Федорович и Юлии Климович удалось выбраться из сарая и, обгорелые, буквально ползком, они смогли добраться до соседней  деревни Хворостени. Но, через несколько дней эта деревня разделила судьбу Хатыни – ее тоже сожгли и девушки погибли.
       Из находившихся в сарае детей остались в живых девятилетний Виктор Желобкович и двенадцатилетний Антон Барановский. Витя спрятался под телом своей матери, которая выбегая из сарая под пули прикрыла собой сына. Ребенок, раненый в руку, пролежал под трупом матери до ухода карателей из деревни. Антон был ранен в ногу пулей, и каратели приняли его за мертвого. Обгоревших, израненных детей подобрали и выходили жители соседних деревень. Они затем попали в детский дом, но их судьба сложилась по-разному. Виктор окончил ремесленное училище, служил в Армии, стал инженером-механиком, жил в Минске, имел дочь и внучку.
       Трагично окончились дни Антона. Он никогда не скрывал правду о событиях в Хатыни, открыто об этом говорил, знал имена многих полицаев, сжигавших людей. В 1969 году, он погибнет при невыясненных обстоятельствах в пожаре в Оренбурге, Ночью барак, в котором он жил, загорелся, и Антон умер от удушья. Как показало следствие двери его барака были заперты снаружи, а за несколько дней до этого он говорил, что встретил в городе кого-то из знакомых белорусов, (скорее всего карателя), который и свел с ним счеты привычным ему образом. Эту информацию я услышал от экскурсовода в Хатыни 9 мая этого года.
       Единственным выжившим взрослым был деревенский кузнец Иосиф Иосифович Каминский. Раненый, обгоревший, он пришел в сознание лишь поздно ночью. Среди трупов односельчан он нашел своего смертельно раненного сына, который умер у него на руках.

«Як цiха стала, я Адасiка знайшоў: «Уставай, гавару, яны паехалi ўжо». Стаў яго падымаць, а ў няго кiшачки вывальваюцца. Я их збiраю, збiраю, а ён просиць: «Пiць, пiць...», – не раз вспоминал потом Иосиф Каминский.

       Именно этот, полный трагизма момент, лег в основу памятника «Непокоренный человек», установленного после войны в мемориальном комплексе «Хатынь» – отец держит на руках мертвого сына.
       Справа от этого памятника сомкнутые гранитные плиты, символизирующие крышу сарая, в котором были сожжены жители деревни. За ними выложена серыми, железобетонными плитами, под цвет пепла, бывшая улица деревни. Там, где стояли прежде дома, поставлены из бетона нижние венцы срубов, в них обелиски, напоминающие печные трубы и открытая калитка как символ гостеприимства жителей деревни. На трубах-обелисках – бронзовые таблички с именами тех, кто жил в этом доме, а сверху небольшой колокол, который звонит каждые 30 секунд. Чуть дальше находится кладбище белорусских деревень. Это 185 символических могил, каждая из которых напоминает об одной из сожженных вместе с жителями в годы войны, но так и не восстановленных до сих пор. Могила каждой деревни представляет собой символическое пепелище, в центре которого расположен небольшой черный пьедестал, внутри которого прозрачная урна, где  хранится земля из каждой деревни, а под ней язык пламени – символ того, что деревня была сожжена.
       За этим кладбищем часть комплекса, которая называется – «символические деревья жизни», на ветвях которых в алфавитном порядке перечислены названия 433 белорусских деревень, которые были уничтожены оккупантами вместе с жителями, но восстановлены после войны. Чуть левее находится длинная бетонная «Стена памяти». В ней находятся  66 мемориальных плит с названиями свыше 260 лагерей смерти и мест массового уничтожения людей на территории Белоруссии, с числом погибших в этих местах. Читаем этот скорбный список: Полоцк – уничтожено около 150 000 человек, Гомель – 100 000 человек, Витебск – более 90 000, Пинск – 59 084, Могилев – более 40 000.... Всего же мирного населения погибло в Белоруссии – 2 миллиона 230 тысяч человек, т.е. каждый четвертый белорус!
       В 1966 г., было принято решение о создании мемориального комплекса «Хатынь». Строить его помогала вся страна. Гранит был привезен с карьеров Украины, белый мрамор из России. Торжественное открытие комплекса состоялось 5 июля 1969 г. Здесь на многотысячном митинге выступили свидетели хатынской трагедии И. И. Каминский и А.П. Желобкович.

       Каратели, казалось, избежали наказаний. Кто-то укрылся за границей, кто-то жил у нас стране. Но справедливое возмездие все же их настигло.
       С отступающими немецкими войсками Владимир Катрюк попал в Западную Европу, откуда эмигрировал в Канаду, где и жил до конца своих дней. Когда его нашли в 2015 г, Следственный комитет РФ потребовал от Канады в соответствии с международным правом депортировать его в Российскую Федерацию, чтобы он мог предстать перед судом. Но канадское правительство, из-за присоединения Крыма к России, проигнорировало эту просьбу. Через две недели каратель умер от инсульта.
       Константин Смовский после войны эмигрировал в США. Активно действовал в ветеранских организациях воинов Армии УНР. Возглавлял Союз украинских ветеранов. Эмигрантского правительства. Умер в США в 1960 г.
       Степан Сахно, по кличке «Махно», после войны осел в Куйбышеве (Самаре) и проживал там до 1973 года, когда его разоблачили. Он предстал перед судом, который приняв во внимание, что его показания содействовали полному раскрытию обстоятельств преступлений и изобличению карателей, осудил на 25 лет лишения свободы.
       Командир взвода Василий Мелешко после войны уехал в Казахстан, стал агрономом, обзавелся семьей. Его разоблачили случайно. В 1970-е годы колхоз, где он работал, процветал, и фотография главного агроном попала на страницы областной газеты «Молот». По этому материалу его и опознали. Суд его приговорил к расстрелу и приговор приведен в исполнение в 1975 г.
       Материалы судебного процесса над Мелешко помогли выйти на след еще одного карателя – Григория Васюры, начальника штаба батальона, руководившего расправой в Хатыни.
       По окончании войны этому гаду удалось замести следы своей службы в СС. Поэтому он в 1952 году получил 25 лет тюрьмы за сотрудничество с нацистами, но уже в 1955 г., вышел на свободу по амнистии и осел в Киевской области, где со временем стал заместителем директора одного из местных совхозов. Ему удалось получить справку о том, что он был осужден всего лишь за попадание в плен, а не по его настоящей статье, и это дало ему возможность получить статус «ветерана ВОВ», и все привилегии, полагающиеся в таком случае. В 1984 году он был награжден медалью «Ветеран Труда». Школьники каждый год поздравляли его с днем Победы, он очень любил перед ними выступать в качестве фронтовика-связиста, и даже стал почетным курсантом Киевского военного связи училища им. Калинина, которое окончил до войны. В1985 г., Васюра, считая себя ветераном боевых действий, стал добиваться получения ордена Отечественной войны.
       Проверка в архивах показала, что он пропал без вести в июне 1941 года. Дальнейшие поиски вывели на показания Мелешко, и в ноябре 1986 он был арестован. На суде Васюра вину свою отрицал. «Его позиция во время процесса была неизменна: я и мухи за всю войну не обидел» [35]. Его дело составило 14 томов, и было установлено, что он лично причастен к уничтожению 360 мирных жителей, уничтожено 300 дворов [36]. Приговор – расстрел, – был приведен в исполнение в октябре 1987. «Может, случайность, а может, и нет, но после расстрела его закопали в логойских лесах, там же, где лежат многие его жертвы. В архивах хранятся бумаги, где обозначен квадрат, в котором было захоронено тело. Нет у него могилы. У палача и душегуба ее не может быть» [37].
       Но не только одна Хатынь была на совести палачей из 118 батальона украинской полиции. Она стала только первой из многочисленных белорусских сел, сожженных при их участии. Причем, уничтожение запертых в сарае людей стало фирменным знаком этого карательного подразделения. Вот только несколько «операций» проведенных ими в 1943 году:
               • уничтожение части жителей деревни Вилейка, которых загнали в сарай, расстреляли и сожгли в нем;
               • сожжена деревня Заречье;
               • в селе Осови расстреляно 78 человек;
               • в операции «Котбус уничтожены все жители сел Вилейки, Маковье и Уборок;
               • в село Каминская слобода расстреляно 50 евреев;
               • неоднократная резня десятков людей в лагерях еврейских беженцев, в лесах Налибокской пущи.

       Сегодня информация о совершении украинскими националистами военных преступлений на территории Белоруссии является одной из самых запретных и табуированных тем официальной украинской истории. Информацию об украинских батальонах охранной полиции предпочитают замалчивать, или же делают акцент на том, что в его рядах служили не только националисты, но и русские военнопленные. Да, такие встречались, но «первая рота 118-го батальона – та самая, которая жгла Хатынь, – была сформирована из так называемого «Буковинского куреня» ОУН(М). А члены ОУН (запрещенная в РФ организация – ред.) Мельника, так же, как и члены ОУН Бандеры, именуются сегодня в Киеве «борцами за свободу» [38] –  заметил на этот счет известный российский историк Александр Дюков.
       Некоторые современные украинские историки не только оправдывают деятельность национальных полицейских батальонов, но, как мы видим, даже их героизируют. Так А.Дуда и В.Старик в своей работе «Буковинский батальон в борьбе за украинскую государственность: 1918-1941-1944», открыто извиняют и представляют членов отряда как героев, боровшихся против большевистского ига [39]. В монографии А. Боляновского «Украинские военные формирования в вооруженных силах Германии (1939-1945 гг.)» [40], утверждается, что украинские батальоны демонстрировали последовательные намерения украинских воинов создать свои вооруженные силы, и это было одним из явных свидетельств беспрерывной борьбы украинцев за национальную независимость и собственную государственную жизнь.
       Историк Наталья Петрушкевич, в своей магистерской диссертации не рассматривает зверства подобных подразделений, но считает: «осуждающее отношение, существующее в современной историографии по отношению ко многим коллаборационистам в бывшем СССР и других европейских странах, должно быть пересмотрено... члены батальона Шутцманншафт 118 были в первую очередь загнаны в немецкое рабство тем состоянием дел, в котором они оказались. Захваченные немцами и оставленные собственным правительством в качестве военнопленных, эти люди руководствовались мотивацией своего физического выживания» [41].
       К счастью, историки стран бывшего СССР продолжают изучать тему Хатынской трагедии, ее украинский след. 21 марта Национальный архив Белоруссии и Российский фонд «Историческая Память» презентовали сборник документов и материалов «Убийцы Хатыни: 118-й украинский батальон охранной полиции в Белоруссии. 1943-1944», приуроченный к 75-й годовщине сожжения белорусской деревни.
       Эта книга фактически подтверждает преступления украинских полицейских. В материалах сборника опубликовано 153 документа из фондов Национального архива Республики Беларусь, Центрального архива КГБ Белоруссии, Государственного архива Российской Федерации, Отраслевого государственного архива Службы безопасности Украины и Национального архива США. Многие из этих материалов печатаются впервые. И пока в Украине молчат о преступлениях националистов, перелицованных сегодня в героев, правда о них все равно становится достоянием гласности.
       Может быть обнародованные в Минске документы когда-нибудь будут изданы в Киеве (хотя я в это не верю), правды ради, и в память о сожженных заживо людях маленькой белорусской деревни – Хатыни.

                Эпилог.

       9 мая этого года, в прекрасный солнечный день, в день моего рождения, я сидел не за праздничным столом, а стоял в центре Хатыни, и это была с моей стороны маленькая дань памяти этим простым людям, отдавшим жизнь за свою Родину. Мимо шли сотни людей: семьи с маленькими детьми, экскурсии, отдельные группы, многие несли цветы, детские игрушки к памятнику, невдалеке от места захоронения возвышался поклонный крест, трагично звучали колокола… Самое время и место подумать о судьбах народов, о подвиге и предательстве, о Родине и ее врагах, о своем месте в этих исторических событиях, о всех и вся… Навстречу мне шел хорошо одетый господин преклонного возраста с юной спутницей. Видимо она, в силу своего возраста, плохо понимала, кто такие партизаны и спросила его об этом. Он начал ей объяснять, и проходя мимо я невольно услышал окончание его фразы: «…они бегали по лесам со своими единомышленниками и делали мелкие пакости регулярной немецкой армии». В последних словах об армии сквозило неприкрытое уважение.
       Это был не иностранец, он прекрасно говорил по-русски. Это был далеко не бедный человек, не работяга. А сзади него шли две мои дочери. И в этот момент я остро понял, чтобы правды ради, чтобы не стали пустыми слова «никто не забыт и ничто не забыто», об этой трагедии должны знать мои дети и внуки. Чтобы помнили…

Орел
12-16 мая 2018 г.


                Примечания:

1. Сергей Панченко. Кто сжег Хатынь. История преступления 118 карательного батальона, сформированного из украинских националистов. // Российская газета № 6322 от 04.03.2014
2. https://ru.wikipedia.org/wiki/
3. Natalia Petrouchkevitch. «Victims and Criminals: Schutzmannschaft Battalion 118 (Belarus, Ukraine). MA thesis, Department of History. - Wilfried Laurier University, 1999, 105-106.
4. Товстюк К. Полковник Петро Войновський ; організатор і комендант Буковинського куреня. Ч. 2. // Українська газета «ЧАС», Випуск № 36 (4041), 2003.
5. Пограничник, № 13, 1945.
6. Попов А. Ю. НКВД и партизанское движение. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2003. С. 65.
7. Товстюк К. Полковник Петро Войновський ; організатор і комендант Буковинського куреня. Ч. 2. // Українська газета «ЧАС», Випуск № 36 (4041), 2003.
8. Там же.
9. Выпуск № 36 (4041) от 04.09.2003.
10. Товстюк К. Полковник Петро Войновський ; організатор і комендант Буковинського куреня. Ч. 2. // Українська газета «ЧАС», Випуск № 36 (4041), 2003.
11. Нахманович В.Р. Буковинський курінь і масові розстріли євреїв Києва восени 1941 р. //«Украинский исторический журнал», № 3 (474), 2007 С. 76-97.
12. Per Anders Rudling. Terror and Local Collaboration in Occupied Belorussia: The Case of Schutzmannschaft Battalion 118. Part I: Background // «Historical Yearbook», Romanian Academy, Bucharest. Vol. VIII, 2011, pр. 195-214. Р. 200.
13. Там же. Р. 202.
14. Андрій Дуда, Володимир Старик. Буковинський курінь в боях за Українську Державність: 1918-1941-1944. - Чернівці: Накладом Товариства «Український Народний Дім в Чернівцях».  Чернівці, 1995.
15. Андрій Дуда, Володимир Старик. Буковинський курінь в боях за Українську Державність: 1918-1941-1944. - Чернівці: Накладом Товариства «Український Народний Дім в Чернівцях».  Чернівці, 1995.
16. А. Прусин. Украинская полиция и Холокост в генеральном округе Киев, 1941–1943: действия и мотивации. С. 31-59. // «Голокост і сучасність. Студії в Україні і світі». № 1, 2007, - Київ, видавництво «Сфера». С. 39.
17. Niewi;ski  Jan.  Stosunki polsko-ukrai;skie: «G;os Kresowian». - Muzeum Historii Polskiego Ruchu Ludowego, 2005. Р. 491.
18. Arad, Yitzhak. The Holocaust in the Soviet Union. - University of Nebraska Press, Lincoln and Yad Vashem, Jerusalem, 2009. Р. 107-108.
19.  Petras Stankeras. Lietuvos policija Antrajame pasauliniame kare. – Vilnius: Mintis, 2008. Р. 464-465.
20. Кирсанов Н.А., Дробязко С.И. Великая Отечественная война 1941-1945 гг.: национальные и добровольческие формирования по разные стороны фронта. С. 60-75. // Отечественная история. 2001. № 6. С. 65.
21. Музичук Сергій. Українські військові нарукавні емблеми під час Другої світової війни 1939-45 рр. // Знак, № 33 (2004), ч. 33, С. 11.
22. Семенов О. Предатели-полицаи в годы Великой Отечественной войны. // «Новости Археологии и Истории» от 13.05.2015. (дата обращения 13.05.2018)
23. Petrouchkevitch Natalia Victims and criminals: Schutzmannschaft battalion 118 (Belarus, Ukraine). Theses and Dissertations (Comprehensive). - Wilfrid Laurier University, 1999. P. 74.
24. Бабий Яр - урочище около Киева, - место массовых расстрелов гражданского населения и советских военнопленных, производимых немецкими войсками и украинскими  коллаборационистами. По разным подсчетам, здесь, с 1941 по 1943 год было казнено от 70 000 до 120 000 человек.
25. Per Anders Rudling. Terror and Local Collaboration in Occupied Belorussia: The Case of Schutzmannschaft Battalion 118. Part I: Background // «Historical Yearbook», Romanian Academy, Bucharest. Vol. VIII, 2011, pр. 195-214. Р. 203.
26. Там же.
27. Литвин А.М. Як гэта было. Кровь и пепел: украинские полицейские батальоны на территории Беларуси в 1941;1944 годах // Беларуская думка : штомесячны грамадска-палітычны і навукова-папулярны часопіс / заснавальнік Адміністрацыя Прэзідэнта Рэспублікі Беларусь. 2009. № 4. С. 95-101. С. 99.
28. Per Anders Rudling. Terror and Local Collaboration in Occupied Belorussia: The Case of Schutzmannschaft Battalion 118. Part I: Background // «Historical Yearbook», Romanian Academy, Bucharest. Vol. VIII, 2011, pр. 195-214. Р. 204.
29. Хатынь. А что же было на самом деле?  // Виртуальный музей города Логойска 30. Не хочу, чтоб тайны Хатыни ушли вместе со мной. Интервью судьи Военного трибунала БВО Виктора Глазкова // Гибель Хатыни: тайна без срока давности. https://sputnik.by/longrid/20160704/1023834943.html
31. Там же.
32. Сидорчик А. Сожженные заживо. Каратели в Хатыни не щадили ни стариков, ни детей. // Аргументы и факты, 22 марта 2013.
33. Хатынь. А что же было на самом деле?: Публикация оригинальных документов партизан и охранной полиции по трагедии в Хатыни // Сайт «Логойск: виртуальный музей» (дата обращения 12.05.2018).
34. Не хочу, чтоб тайны Хатыни ушли вместе со мной. Интервью судьи Военного трибунала БВО Виктора Глазкова // Гибель Хатыни: тайна без срока давности. https://sputnik.by/longrid/20160704/1023834943.html
35. Там же.
36. Страница 25 приговора Военного трибунала Белорусского военного округа.
37. Не хочу, чтоб тайны Хатыни ушли вместе со мной. Интервью судьи Военного трибунала БВО Виктора Глазкова // Гибель Хатыни: тайна без срока давности. https://sputnik.by/longrid/20160704/1023834943.html
38. Борис Андреев. «Мы стреляли по людям, пока не затихли их крики»: опубликовано признание украинского карателя. Интервью с одним из составителей сборника «Убийцы Хатыни. 118-й украинский батальон охранной полиции в Белоруссии», научным сотрудником Института российской истории РАН Александром Дюковым // Комсомольская правда, от 22 марта 2018.
39. Андрій Дуда, Володимир Старик. Буковинський курінь в боях за Українську Державність: 1918-1941-1944. - Чернівці: Накладом Товариства «Український Народний Дім в Чернівцях».  Чернівці, 1995. // http://exlibris.org.ua/buk/index.html
40. Андрій Боляновський. Українські військові формування в збройних силах Німеччини (1939-1945). - Львів, Львівський національний університет ім. И.Франка, 2003.
41. Natalia Petrouchkevitch. «Victims and Criminals: Schutzmannschaft Battalion 118 (Belarus, Ukraine). MA thesis, Department of History. - Wilfried Laurier University, 1999, 105-106.