Душа

                Душа
- Слышишь, как поет гитара Гранта Грина? Просто, а вся душа… наизнанку.  Вот спала душа, отдыхала. Измаялась душа. Решила подлечиться, нашла кураж в безделье, и  вжик, гитарным созвучием была и  потревожена. Задребезжала душа, как струна, запела. И поет душа, поет, конца и краю не видно. И всегда, как в первый раз душа просыпается. 
- А был и первый раз?
- Был. А дело было так.
  ***
- Девятый класс заканчиваем. А своих денег ни шиша пока не имеем, - Сергей бренчал на гитаре и эдак, между прочим, затронул эту достаточно пустяковую для пятнадцатилетнего подростка тему.
- И, правда, - Олег, отстукивая на коленках ритмы  блюзовых мелодий застыл, задумался и  предложил, - давай к моему отцу обратимся. Он нас в какую-нибудь экспедицию на летние каникулы запулит.  Или в прииск золотодобывающий, там, пристроит. И заработаем мы деньги. Деньги, денежки, деньжищи…

Каникулы после девятого класса. Последние школьные каникулы. А, затем, фундамент   взрослой жизни начинает закладываться. Жизни, где всякое может случиться. Впрочем, видится, что непременно интересное, глубокое, строгое и серьезное.
И вот друзья, на автобусе, мчатся в далекий северный поселок. Два рюкзака, гитара, да и вольные мысли в голове.
- Вы геодезистами там работать будете. Работа не сложная, но требующая терпения и выносливости, - отец Олега, огромный такой человек с низким голосом и внушительными грубыми руками, доктор каких-то мудреных геолого-минералогических наук, спокойно напутствовал ребят перед поездкой.
- Нам легко будет. Мы же боксом занимаемся, - Сергей весело продемонстрировал апперкот.
- Эх, молодость, - засмеялся отец Олега и потрепал друзей по голове.
Пока ехали, пели песни.
          Там где клен шумит над речной волной, -
тонко завывал Серега.
А, затем, вместе, надрываясь и хрипя:
   - Говорили мы-ы-ы о любви с тообой.
На автобусной остановке, в столовой, суетливо разлили по стаканам портвейн и жадно употребили. Портвейн, в молодости, крепкой взрослой жизнью отмечался. И не так было важно хмельное безрассудство, как ощущение причастности к самостоятельности и мнимой вседозволенности.
Северный поселок встретил ребят порывистым ветром. Холодным, пронзительным. Поселились в темном одноэтажном бараке. Сером, унылом. Монотонном, как северная природа.
Не успели разложить матрасы, как в комнату ворвался серьезный мужик с двустволкой.
- Данилу не видали? – хрипел мужик, яростно сверкая золотыми фиксами.
- Мы - новые, - испуганно воскликнул Олег.
- Завалю, - мужик не на шутку разбушевался и заглянул под кровати, - точно, нет. Найду, гниду, за все ответит.
- Во, клевое начало, тут бокс совсем не поможет, нисколечко, - Сергей обратил внимание, как у него очень мелко дрожат руки.
За окном хлестанул дождь. Все потемнело, почернело и зазвучало отчаянной унылостью. «Бабах», - раздалось в окружающей темноте.
- Это что, мужик, тот что с  ружьем, в два ствола лупанул что ли?- вздрогнул Сережа.
Яркий свет, ворвавшийся в потемневшую комнату, вспышкой ответил на вопрос. Молния. Та, что ослепила природу и отутюжила грохотом окружающий таежный лес.
В приоткрытое окно заглянули сумерки. Пришлось включить одинокую грустную лампочку. Тусклый свет тяжело опустился на металлические спинки скрипучих кроватей.
Спустя некоторое время  в комнату ворвался следующий посетитель. Витек, так его звали.
- Ну че, придурки городские, к нам зачем пожаловали? Жлобы у вас там, в городе все. Сыкуны. Был я там у вас. Посидел в ресторане. А после ресторана мне этих самых серьезных и отвесили. За просто так. А сейчас вот я тебе, волосатый, в харю и заеду, - обратился Витек к Сергею.
Ну, подрались, не сказать, что жестоко, а так, до первой крови. Выкинули Витька за дверь. Отдышались. Точнее, Сергей отдышался, а Олег сигареты в рюкзаке принялся искать. Нашел. Смятую такую пачку. Не успели почувствовать вкус первых длинных затяжек, как дверь в комнату вновь распахнулась. Так, зловеще распахнулась. Чуть с петель дверь не сорвалась. Аж, треснула, хрустнула, застонала дверь.
- Он, - Витек размазал кровь по лицу, и указал пальцем на Сергея.
- Данила, - зарычал здоровенный  такой рыжий детина, - Данилой меня зовут. Вы че, пацаны, Витька то опустили?
- Он первый, ну это, в драку полез, - Сергей побледнел и все понял. Ну, практически все.
- Лады, значит так, по северному сейчас разбираться будем, - Данила плюхнулся на кровать, отодвинув Олега к окну, - если вы, значит, мужиками себя заявляете, значит прям счас по два стакана водки без закуси и долбанете. За знакомство и за мир во всем мире. Или есть возражения?
Витек сгонял. Вернулся еще с парой мужиков в телогрейках, подвернутых болотных сапогах и с авоськой, набитой «Пшеничной» за трешку с мелочью. Первые два стакана выпили молча. По-взрослому. 
« Вот она суровая, сермяжная правда  взрослой жизни», - успел подумать Сергей. А дальше? Утром ребята проснулись в засохших разводах рвотных масс. Бывает…
Данила оказался местным авторитетом. Отсидев за убийство, он продолжил отбывать наказание на поселении в этом далеком, Богом забытом северном поселке.
Имелась в бараке и еще одна заметная личность. Проститутка по имени Валя.  Еще молодая, а двигалась Валюха как-то угловато, стеснительно, обреченно. В глаза Валя никогда и никому не смотрела. Разговаривала  шепелявя и робко уставившись в пол. В принципе, Валя была девушкой Данилы. Так считал Данила. А вот Валя так не считала.
- Что в этой мрачности мне делать то остается? - шепелявила Валя, грубо, по-мужски, опрокидывая в себя стакан водки, - только шашни любовные и заводить.
- Ага, - соглашались Сергей и Олег, боясь пошевелиться. Уж больно Данила лютым казался.
Работа заключалась …
 Ну, брали два длиннющих тяжелых штыря и таскались с ними по лесу. Измеряли сопротивление земной коры. Сидит начальник около прибора, в который воткнуты провода от этих самых штырей.
- А теперь, геодезисты блин, расходитесь в разные стороны. Как я за провод дерну, так штырь в землю и втыкайте. А я  между двумя этими болванками сопротивление буду измерять. Земное, - начальник щелкал переключателями и задумчиво вглядывался в непроходимую Колымскую зеленеющую белиберду.
В барак возвращались измотанные и искусанные злющими таежными комарами. Ох, уж эти северные комары! Маленькая такая дрянь, а как больно делать умудряется. Атакует молниеносно, проникает в самые малодоступные участки тела. И постоянно так, издевательски жужжит. Прилетает – жужжит, улетает – жужжит, кушает – жужжит, умирает – жужжит. И другие, прилетающие на поминки, еще больше жужжат. Хором.
Ужинали в столовой. Там, помнится, водку в граненые стаканы разливали и выставляли на поднос, что около кассы находился. Как компот из сухофруктов. Был, конечно, и компот, и кисель вязкий был. Но водки в граненых стаканах было больше.
В выходные, что приходились на воскресенье, барак гулял. Тревожно, громко, зло гулял. А как еще гулять, когда из развлечений только мрачная природа и мутное пьянство? Нагулявшись, устраивали разборки. Выясняли, кто главный, а кто главнее главного. Самому самому доставалась на ночь она, одинокая, истосковавшаяся по любви и домашнему уюту неопрятная барачная проститутка. Это, когда Данила засыпал.
Иногда использовали топоры и кухонные ножи. Но никого не убивали. Так, для страху и внушительности использовали.
- Знаешь, мне что-то страшновато становится от всего этого взрослого и самостоятельного, - шептал темным вечером Серега, подтянув под самый подбородок колючее одеяло.
- А я тоже уже наработался, - соглашался Олег.
Время затянуло блатную песню за нары, одиночество и загулявшую шмару.
Как- то утром, когда уже известны мрачные перспективы на предстоящий унылый день, когда нестерпимо надоело однообразие и жутко хочется домой, когда серый барак моментально превращается в черный и нет голубого неба...
- А сейчас прозвучит песня «Отель Калифорния» в исполнении группы «Иглз», - произнес голос диктора из радиостанции «Голос Америки».

И из динамика новенького приемника «VEF – 201» зазвучала музыка. Гитара, вокал, мелодия. Та мелодия, что обретает значимость сложной философской единицы, образующей систему счастья.
Куда-то ввысь улетел, перевернувшись, барак. Ветер, подумав, изменил направление  и стал свежим. Сутулые деревья распрямились, облака расступились, и показалось небо. Валюха помолодев и переодевшись в строгий брючный костюм, отправилась искать принца, где бы он не находился, а Данила, побрившись и вылечившись от запоя, трезвый и счастливый, отправился в аэропорт, где его ждал самолет улетающий на его, Даниловскую, родину.  А Витюха, приехав погостить в столицу, вкусно отобедал в «Арагви», где ему никто не набил морду. А  начальник, повеселев, стукнул молотком по прибору и выбросил штыри, не желая больше измерять земное сопротивление.  А комар, перестав жужжать,  оторопело вслушивался в прекрасную мелодию.
***
- Вот так оно в первый раз и было, - Сергей Иванович очнулся от воспоминаний, встал и перевернул пластинку. Шел 2014 год и мир, совершив кульбит во времени, вновь вернулся к виниловым носителям музыкального чуда. Черным, гладким, блестящим дырам в пространстве. Тем дырам, что имеют постоянную связь с Творцом и Мирозданием. В этих дырах, пожалуй, и покоится человеческая душа. До поры и до времени. Но обязательно, непременно приходит случай. И душа, очнувшись от дремоты, улетает, убегает, уплывает в свободное путешествие. Возвратившись, отдыхает. Но, к сожалению, наступит день. Расставания. Когда душа уйдет и больше не вернется. И растворится, душа, в бесконечности…

                Москва 2014 г.