Тайна черной маски. Глава 15

                В бегах

Ночные улицы были похожи одна на другую и сплетались в причудливый лабиринт. Трое из поджидавших барона стражников жалобно стонали, пытаясь подняться с земли.  Двое других  отделались лишь легкими царапинами и пожелали продолжить преследование, но вскоре сбились со следа и отстали.

 Добежав до очередного моста, он наконец остановился и задумался. Что он будет делать в чужом городе, и как восстановить  свое доброе имя? Неужели придется прятаться по заброшенным чердакам, словно вору и преступнику?

Может все же попробовать вернуться в палаццо Кавалли? Он не сможет прожить ни дня, зная, что оставил Лизхен без защиты! В отчаянии он уронил голову на руки и неожиданно почувствовал, как кто-то бесцеремонно шарит в его карманах. Скосив глаза, Рюдигер пару минут наблюдал за невысоким оборванцем в драном камзоле, затем схватил недотепу за руку. Тот попытался вырваться, но рука словно попала в железные тиски. Поняв бесполезность своих попыток, он жалобно заскулил:
- Синьор, пожалуйста, отпустите! Я же не со зла, просто есть нечего…

Другой рукой воришка лихорадочно пытался нашарить нож, наконец ему это удалось, и он даже замахнулся, но вампир перехватил и вторую руку:
- Если нечего есть, почему бы не пойти работать?
- Я обязательно последую вашему совету, благородный синьор, - тут карманник повнимательнее пригляделся к своей бывшей жертве и дернулся еще сильнее, неожиданно заорав:
- Помогите, убивают!
Словно на его призыв, на опустевшей улице появились несколько стражников. Ночной патруль шагал в ногу, словно на параде, в лунном свете поблескивали шлемы и кирасы, развевались плащи. Рюдигер давно разжал руку, и воришка рванулся было навстречу отряду, но неожиданно метнулся назад к вампиру. Солдаты прошли мимо мостика совершенно бесшумно. Не стучали сапоги по мостовой, не бряцало оружие. Обдав удивленных зрителей могильным холодом, призрачный патруль растаял туманным облачком.
 
Пришедший в себя вор отпрянул от вампира, к которому прижался в поисках защиты, и бросился в ближайший проулок, откуда доносились звуки музыки  и громкие голоса ночных гуляк. Рюдигер усмехнулся и, спустившись с моста, направился подальше от музыки и ярких фейерверков.

 На берегу канала он увидел невысокую фигурку, закутанную в плащ. Поравнявшись с ней, он хотел пройти мимо, но незнакомка вдруг преградила ему дорогу. Она откинула с головы капюшон плаща, и Рюдигер увидел нежный овал лица, прикрытого  полумаской из черного кружева. Алые губки чуть приоткрылись, и слуха алданца коснулся нежный чарующий голос:
- Синьор, вы не проводите меня домой? Я, кажется, заблудилась…
Нежный пальчики уже теребили рукав его камзола, но Рюдигер решительно покачал головой:
- Простите, милая девушка, но я совсем не знаю города, вряд ли я смогу быть вам полезен!
- Не надо делать вид, что ты меня не знаешь! – незнакомка вдруг неуловимо изменилась, стала выше ростом, ее пальцы вцепились в руку алданца железной хваткой.

Рассерженный вампир отпихнул навязчивую даму:
- Пить надо меньше, синьора, я вижу вас в первый, и надеюсь, что в последний раз!
-  Я Аманда, возлюбленная Николо, разве не ты прокусил мне горло пару часов назад? –
странное существо откинуло плащ. В самом деле, на бледной шее чернела безобразная рваная рана, в которой копошились черви. Рюдигер отшатнулся, с трудом сдерживая тошноту, вдруг подступившую к горлу.

-Куда же ты, милый! – улыбнулось нечто, изо рта высунулся распухший черный язык и, извиваясь, словно червяк, потянулся к его лицу. Рюдигер, наконец, сообразил, что имеет дело с нечистой силой, и резко ударил мерзкое существо в грудь двумя руками. Оно плюхнулось в грязноватую воду и отвратительно заверещало. Рюдигер решительно направился назад к мосту, но из воды вдруг высунулись мертвенно-бледные руки и, неестественно удлинившись, дотянулись до его лодыжек. Превратившись в пупырчатые щупальца морского гада, они быстро обвились вокруг ног алданца и потащили его к воде. Рюдигер потерял равновесие и упал, однако сумел выхватить висевший на поясе старый охотничий нож, подарок крестного.

Заговоренная сталь с шипением вошла в щупальца твари, и страшные оковы тут же распались на куски, из которых потекла белесая, похожая на гной, жидкость. Извиваясь, остатки щупалец устремились к воде, а Рюдигер поспешно вскочил на ноги и бросился бежать.

Он подбежал к мосту и, даже не успев коснуться ногами его поверхности, одним прыжком перелетел на другую сторону. Воздух над водой задрожал, очертания моста стали бледнеть, растворяться в пространстве и наконец исчезли совсем.
- Как бы не сойти с ума в этом чертовом городе! – произнес вслух барон фон Шлотерштайн.


Выйдя из темной подворотни, он огляделся. С двух сторон над узким каналом нависали обветшавшиеся здания. Их почерневшие от сырости стены уже начали потихоньку разрушаться, во многих окнах не было стекол. В лунном свете это выглядело зловеще. Рюдигер уже хотел убраться прочь из этого мрачного местечка, но порыв ветра вдруг обдал его таким холодом, что барон задумался об убежище, где было бы можно продержаться до утра и не окоченеть.

Перейдя по деревянному мостику узкую полоску воды,  он очутился у двери. Перекошенная от сырости, она не желала полностью закрываться, и беглец легко поддел ножом ржавый запор. Поднимаясь по узкой лестнице, он  старался ступать бесшумно, но ступени противно поскрипывали. Добравшись до чердака, и закрыв за собой дверь, Рюдигер перевел дух и тихо рассмеялся. Все здесь было ему знакомо. Это было то самое место, где пыталась укрыться от него коварная Медея.

Засохшие цветы в разбитом кувшине, сломанные стулья и прислонившийся к стене мертвец в когда-то щегольском костюме. Рюдигер покосился на него:
- Извини, приятель, но  я вынужден задержаться здесь ненадолго. Я постараюсь вести себя тихо!
Покойник ответил ему радостным оскалом.
- Я так и знал, что ты не будешь возражать! – пробормотал Рюг себе под нос  и, осмотревшись, заметил выходившую на крышу печную трубу. От нее исходило ощутимое тепло, видимо эти трущобы были обитаемы.

Он подтащил ветхое кресло к источнику тепла и, опустившись в него, закрыл глаза, все еще не веря в реальность происходящего. Почему он, Рюдигер фон Шлотерштайн, должен искать убежища на грязном чердаке, ночевать в компании мертвеца  и вздрагивать от каждого шороха? Марио, которого он считал своим другом, обвинил его в позорном преступлении. Даже призраки пытаются уверить его, что он виновен в убийстве. Утром вся Венеция будет разыскивать опасного монстра, вряд ли прислушаются даже к принцессе Шарлотте.

Нет, хватит изводить себя  нелепыми домыслами, надо попытаться заснуть. Он постарался избавиться от  тревожных мыслей, разъедающих душу, словно медленный яд, и подумать о чем-нибудь приятном. Рюдигер ясно представил серьезное личико Александра, немного лукавые глазенки Ульрики и Лизу, увлеченно рассказывающую детям  очередную сказку.

 Интересно, чем занимается сейчас его жена? Память услужливо нарисовала Лизхен в одной тонкой сорочке, в сотый раз проводящую гребнем по тяжелому золоту волос. По крайней мере, она в безопасности, среди друзей.  Но в безопасности  ли?  С досады, что не понял, казалось бы, очевидной вещи, Рюдигер стукнул кулаком по подлокотнику, и одна из ножек кресла немедленно отозвалась противным треском. О, небо, ей угрожает беда, и он оставил ее одну!
Теперь тот, кто пытался похитить ее, не станет особо церемониться! Ведь его не будет рядом.

Гондола осторожно вплыла в узкий канал. Управляющий лодкой  слуга был немного удивлен выбором хозяйки, но благоразумно не задавал вопросов. В последнюю ночь карнавала все будут веселиться до рассвета, ведь остались считанные часы, когда можно не расставаться с маской и не называть своего имени. Члены семейства Кратос свято соблюдали это правило, и молодая госпожа не была исключением.

Но в этот раз она нарушила традицию. Вернувшись с острова Тайн, его госпожа вообще вела себя странно. Побродив по Сан-Марко среди простонародья, она  вернулась в лодку, и какое-то время они бесцельно плыли по Гранд-каналу. Затем Медея принялась направлять его короткими отрывистыми командами, и они очутились  здесь, в самом сердце Канареджо, квартала городской бедноты.

 Медея выбралась из гондолы и подошла к обветшавшему трехэтажному зданию. Ее не удивила открытая дверь. Вряд ли в последнюю ночь карнавала кто-то будет спать. Словно призрак в серебристом плаще, женщина взлетела вверх по прогнившим ступеням и очутилась на чердаке.

Это место давно было ее тайным пристанищем. Здесь можно было без помех предаться мечтам или сожалениям, полюбоваться луной и просто побыть в одиночестве. Девушка подошла к окну, с грустной улыбкой наблюдая за вспышками фейерверков, тропическими цветами распускавшихся в ночном небе. Однако теперь с этим местом связано еще одно, не слишком приятное воспоминание…

Она вдруг ясно представила выражение праведного гнева на совершенном лице чужестранца, сверкнувшие морской глубиной синие глаза, и почувствовала, как заливается горячей краской стыда до корней волос.

О, Трехликая, что она наговорила этому болвану! Кем он теперь  считает еe, Медею Кратос?

Внезапно грохот фейерверков стих, музыка прекратилась, и в наступившей тишине вампирша услышала размеренное дыхание спящего. Медея с удивлением оглядела комнату. Кроме ее старого знакомого, приветливо скалившегося обтянутым кожей черепом, она никого не видела, однако ясно чувствовала присутствие здесь еще одного вампира. Наконец определив источник звука, она с осторожностью обошла торчавшую из пола печную трубу и чуть не споткнулась о старое кресло, в котором какой-то незнакомец спокойно спал, опустив голову на грудь.

Одна из половиц противно скрипнула, и сидящий в кресле вдруг резко поднял голову. Медея не успела опомниться, как острие ножа уперлось ей в  шею. Тот, о ком она только что грезила, крепко сжал ей плечо, и с усмешкой спросил:
- Что же синьорина забыла в этом отхожем месте в последний день карнавала?


Лиза с ненавистью выглянула в окно. Внезапно этот город, красивый какой-то извращенной больной красотою, стал ей отвратителен. Это была западня, твердила она себе, ловушка! И она позволила себя заманить туда, доверчиво шагнула в логово зверя, поспешив на манящие огни фейервеков и яркие маски карнавала. Теперь мышеловка захлопнулась, будто некий злой дух требует отдать что-то дорогое в обмен на свободу.

Больше никаких балов, у дверей стоят эти проклятые далматы, гвардия дожа. Город снял маски, и Лизе видятся за ними отвратительные уродливые лица.

После полудня в особняк Кавалли  явился Марио Эспозито. Яромир встретил его без особой радости:
- Ну, чего тебе еще надо? Или ты недоволен тем, что уже натворил? Не хочется руки марать, а то бы…
Яромир не договорил и с брезгливым выражением отвернулся от посланца кардинала. Но подлетевшая Лиза с размаха влепила Марио пощечину. Охотник еле устоял на ногах и поспешно отступил назад , на всякий случай прикрывшись рукой.
Антонио, который не решился зайти в комнату и топтался у порога, не сдержал улыбки. По его мнению, хозяин вполне заслужил эту оплеуху.

-Как ты мог, ведь Рюг спас твою никчемную шкуру, причем не один раз! – от волнения Лиза перешла на родной язык, но, похоже, все было понятно и без перевода. Римар с трудом втиснулся между баронессой и агентом Ватикана, рискуя попасть под горячую руку.

-Лизавета, оставь его в покое, все они одинаковы! На таких вот и держится Святая Инквизиция. Храни нас Господь от такого правосудия!

Курт, непривычно тихий и серьезный, прилежно занимался вместе с Элиной чистописанием. Заметив Марио, ребенок отвернулся и сделал вид, что смотрит в окно на уже порядком поднадоевший Гранд-канал.

- Но почему вы не можете понять, рядом с телом убитой нашли вещь, принадлежавшую вашему другу… - Марио твердо вознамерился доказывать свою точку зрения до последнего. – К тому же барон был опасно ранен, потерял много крови, а вечером уже присутствовал в палаццо Фоскари! Вполне возможно, он не смог справиться с собой, что в этом удивительного!

-Удивительно будет, если ты выйдешь отсюда живым! – Лана, бесшумно появившаяся из боковой двери, преградила путь  слуге кардинала. – Вполне возможно, что эта застежка станет причиной и твоей смерти!

Яромир решительно сгреб графиню Новачек в охапку и передал  ее в руки подоспевшему Важеку. Затем сердито посмотрел на охотника:
- Не смог справиться с собой, говоришь? Похоже, ты считаешь пьющих кровь жалкими созданиями, которые не владеют собой подобно животным! Да в Готхейме, в плену у Инквизиции Рюг умирал от страшных ожогов и голода, но не причинил ни малейшего вреда парню, с которым делил одну камеру. Ты не представляешь, насколько далеко от истины твое предположение!

Марио покраснел и сердито  выпалил:
- Но и я знаком с подобными вашему другу не понаслышке! Они намного опаснее животных.
В памяти вдруг ясно возникла залитая лунным светом улица небольшой горной деревеньки в Альпах. Из покрытых соломой хижин бесшумно появлялись темные фигуры, постепенно окружая молодого слугу кардинала Сальваторе, который  по неопытности решил проехать короткой дорогой. Если бы не  проводник, да десяток серебряных ножей на его поясе, его кости еще и сейчас бы лежали на горной тропе вперемешку с камнями. Это была первая встреча, после которой было немало других.

Яр подтолкнул настырного гостя к выходу:
- Еще немного, и я соглашусь с женой Важека. Цена твоей жизни – всего лишь позолоченная безделушка. Проваливай отсюда!

Покинув особняк Кавалли, который теперь охраняли мрачные стратилаты, Марио задумчиво поплелся по дороге, то и дело яростно пиная мусор, устилавший мостовые после карнавала. Антонио следовал за ним в почтительном отдалении. Дойдя до моста Риальто, охотник обернулся к слуге:
- Ты тоже считаешь, что я не прав? Ну, признавайся, я же вижу!

Антонио немного помялся, затем решительно заявил:
- Да ведь застежку можно и подбросить! Барон, похоже, на самом деле потерял ее во время танца, пока свою красавицу вертел! Тут не до застежек, зазеваешься, не успеешь поймать, брякнется об пол такая красота, никому мало не покажется!

Марио против воли улыбнулся, ярко представив себе эту волнующую сцену. Действительно, мало бы никому не показалось. Баронесса дама с характером!


- Убери нож! – прохрипела Медея, потеряв голос от неожиданности. Но Рюдигер не торопился. В глазах полыхнули красные огни, он мстительно усмехнулся:
- Ну нет, на этот раз ты так легко не отделаешься!
Острие кинжала разорвало ткань и оцарапало кожу, ноздри  защекотал тревожный запах крови.
- Что ты делаешь? Отпусти меня! – потребовала вампирша. Но алданец презрительно покачал головой:
- Нет, я обещал, что тебе не жить, если еще раз попытаешься напасть на человека. Тебе не повезло, я привык держать слово!
- Но я и не собиралась ни на кого нападать! Да и ты не человек! Это мое место, я прихожу сюда, когда хочу побыть одна…Ты ранил меня, неужели в Алдании так обращаются с женщинами?

Все еще сомневаясь, Рюдигер грубо оттолкнул Медею прочь от себя, однако не сводил с нее   настороженного взгляда. Оказавшись на свободе, вампирша на всякий случай отошла подальше.
- Грубиян, варвар! Ты мог убить меня!
- Я уже начинаю жалеть, что не сделал этого! – хмуро отозвался барон. Женщина чуть не задохнулась от возмущения:
- Да что ты себе позволяешь? Угрожаешь мне ножом, а ведь это мое тайное место. Этой ночью  я пришла проводить карнавал и проведать Гвидо.
-А что, его звали Гвидо? – не удержался от вопроса алданец.

 Медея неожиданно вновь смутилась от его прямого взгляда, однако взяв себя в руки, равнодушно ответила:
- Ну, я решила, что ему подходит это имя! На самом деле я не знаю, кто этот бедняга, и почему он окончил свою жизнь на этом чердаке. Теперь он в своем роде дух-хранитель этого места, иногда я приношу ему цветы. . Но ты не ответил на вопрос, что телохранитель алданской принцессы забыл в этих трущобах?

Рюдигер недовольно проворчал:
- Не твоего ума дело. Так и быть, я поверю, что ты забрела сюда, чтобы навестить своего высохшего приятеля, а не для того, чтобы выпустить кровь какому-нибудь нищему оборванцу! Но сегодня местечко уже занято, уходи!

Медея гордо вскинула голову:
- Не смейте говорить со мной в таком тоне! Я наследница старинного рода, и в нашей семье никогда не мешали кровь с людьми!

 Рюдигер глубоко вздохнул, пытаясь справиться с  яростью, которая снова накрывала его с головой, словно морская волна.
- Чем же ты гордишься, вы давно превратились в чудовищ, которыми пугают детей! Вы стали позором для всех пьющих кровь! Лучше я сам уйду.

Он вернул оружие в ножны и, больше не взглянув на Медею, направился к выходу. Она удивленно проводила его глазами, что-то в его походке и напряженной спине подсказало ей, что упрямый чужак попал в беду. Вампирша уже хотела остановить его, но алданец скрылся  за мягко хлопнувшей дверью.
- Да что он о себе думает, этот нахал? Стали позором! Ну что ты так на меня смотришь? Думаешь, плохи его дела? Ты просто невыносим! Вы, мужчины, все одинаковы! – она подняла с пола шляпу и нахлобучила на мертвеца. Затем накинула плащ и выскользнула на лестницу.

Оказавшись на улице, Рюдигер быстро зашагал прочь, желая оказаться как можно дальше от так рассердившей его вампирши. Но не успел он покинуть приютившие его трущобы, как едва не столкнулся с солдатами городской стражи. Доблестные воины проклинали дожа за нелепый приказ обшарить все заброшенные дома и чердаки прямо сейчас ранним утром, но все же не смели ослушаться приказа. Алданец метнулся в проулок и прижался к мокрой от утреннего тумана стене, затаив дыхание. Но стражники, зевая и поругиваясь, протопали мимо, даже не заглянув в просвет между домами.

 Рюдигер посмотрел им вслед. Отряд остановился как раз у двери, ведущей на чердак, где он расстался с  Медеей. Вот черт! Медея, если она все еще там… Барон почувствовал укол совести. Несмотря на свое  отношение к местным вампирам, он не хотел, чтобы девушка попала в беду. Достав шпагу из ножен, он решительно двинулся вперед, но кто-то крепко схватил его за плечо.

- Тебе что, жить надоело? – от возмущения Медея даже не могла подобрать нужных слов.
Рюдигер предпочел не говорить, что чуть  не бросился спасать ее от городской стражи, и вернув оружие на место, вопросительно посмотрел на нее, ожидая объяснений.

Медея потащила его за собой:
- Тебе нужно надежное убежище. Поверь, только я знаю такое местечко, где никто не станет тебя искать.