Клоун

-Мне, пожалуйста,  порцию колбасок гриль. Положите побольше горчицы с одной стороны, а кетчупа с другой. Отлично! И двести грамм охотничьей водочки. Что вы говорите? Лимон!? И лимон непременно, только не сыпьте на него сахар.
Я рассчитался с розовощекой буфетчицей и повернулся к залу. Зал гудел монотонным мужским ульем. Вдоль стен рассредоточились спины, по большей части, завернутые  в мокрые плащи. Погода над Питером установилась пронзительно холодная, ветреная и дождливая. Хозяева спин сосредоточенно закусывали, иногда бросая по сторонам болезненные взгляды. Свободных мест возле стен не было. Невидимая сила растащила постояльцев по углам этого, залитого операционным светом,  питейного пространства. Таинственный, тараканий синдром.
Посредине заведения, под самой безжалостной лампой, стоял стол, на который навалился грудью единственный его обитатель. Он стоял спиной ко входу, а значит и ко мне. Спина была внушительных размеров. Над квадратными плечами плыла в табачном дыму блестящая лысина.
Я обрадовано потащил поднос, с дымящимся сокровищем, к противоположному краю стола. Стоило лишь обойти вокруг, и  разок, взглянуть на стоящего напротив человека, как сразу объяснилось разрежение в, окружавшем его столик, пространстве.
Его лицо, полное и небритое было густо вымазано белилами. На щеках багровели круглые, свекольные румянцы. Вокруг рта помадой, был нарисован, уже поплывший на бок, смеющийся рот. В стороны от грустных глаз рассыпались черточки-ресницы, а брови, нарисованные черной ваксой, взлетели высоко на лоб. По бокам от объемистой лысины, что-то кучерявилось. В общем, как ни крути, Клоун. Под распахнутым воротником плаща, крикливо  выделялись на бежевом атласе рубашки красные войлочные пуговицы, размером с чайное блюдце.
На столе перед ним стояла бутылка водки, наполовину выпитая, и пустая тарелка со свалками пищевого мусора по краям. Он сжимал толстыми, колбасными пальцами дохлый пластиковый стаканчик и в упор смотрел на меня.
- Ну, что уставился!?- Спросил странный тип.
- Да, и в самом деле…- Засмущался я, но тут, вдруг осознал свой достаточный рейтинг, вновь влившегося, полноценного обладателя оплаченного графина и нетронутой закуски, и  заметил, в ответ, с некоторым осторожным вызовом:
-А вы не догадываетесь?
-Ладно… Не кипятитесь. Давайте выпьем.
-Я, собственно говоря, за этим и явился.- Ответил я на поступившее предложение, и мы выпили по стаканчику. Я приналег на закуску, по причине волчьего голода. Сосед затерялся где-то в пределах своей выразительной раскраски.
-Работу потерял…- Вдруг произнес он, всплыв из задумчивости, словно пузырь из густого селедочного рассола.
Мне показалось уместным, в такой ситуации, предложить ему разделить со мной трапезу.
Клоун равнодушно прошил одну из колбасок вилкой насквозь и отправил ее в распахнутую «десятку», нарисованной помадой мишени. Перед этим, я внутренне съежился, в надежде, что он предпочтет ту, что с кетчупом, однако напрасно. С тарелки улетучилась колбаса, обмазанная русской горчицей.
-В цирке работали?- Уверенно предположил я, продолжая болезненно переживать горчичную потерю.
-В больнице.- Ответил клоун, жирно хрустя копченой корочкой.
-Кем же Вы там работали?- Озадаченно спросил я.
-Клоуном и работал. Только, больничным клоуном.
-Бывают такие?
-Один перед Вами. Три года отработал в детском отделении Шестой больницы. Там есть центр детской онкологии. Ребятишки переживают. Многие догадываются о самом страшном. Вот для этого, клоун и нужен, чтобы развлечь, а может быть и спасти даже, в некоторых случаях.
Мы в молчании выпили еще по одной и собеседник продолжил:
-Я, конечно, не из-за денег туда пошёл. Мальчонка мне один приглянулся. Пятилетний. Маленький такой, белобрысый. Родителей нет.  Мать, еще при родах, померла, а папаша тот еще алкаш. По этому делу его и прав лишили родительских.
Я в тот день с приятелем  в больницу, случайно, зашел. Тот пришел своего сынишку проведать, у мальчишки пневмония случилась. Вот там я Лешку и увидал первый раз, среди ребятишек. Сидит в сторонке. Голова острижена. На ребят играющих смотрит, а глаза сами за себя говорят. Горят  желанием с ними поиграть. Я к медсестре, спрашиваю, почему голова выбрита. А та мне весь пакет и выложила. Тамарка. Теперь я ее хорошо знаю. Рассказала, что мальчик без родителей. Живет в интенрате, и что у него рак.
Тяжелый был у моего Лешки случай. Рак крови. Заведующий…- Он скрипнул зубами, а в глазах вспыхнули древние боевые костры.
-Заведующий отделением, мужик, редкостная сволочь, сказал тогда, что у Лешки на полгода ресурса хватит. И что, мол, помрет пацан. Я к этой медсестре, Тамарке, то есть, опять с вопросами. Спрашиваю, во что мальчик играть любит. А та и говорит, что больше всего Лешка любит играть с куклой-клоуном, а по телевизору смотреть цирк. И ведь надо же, чтобы так случилось. Просто карма какая-то пошла. Говорит она мне, ни с того ни с сего, что им в отделение, как раз, нужен новый клоун, для развлечения ребят. Старый - то спился, и сам в больницу с циррозом загремел, вот вакансия и появилась. А я художником работаю, свободный график, рисую для одной конторы фасады разные для строительства. Думаю, раз этак меня ёкнуло, надо до конца идти…
Когда я впервые на отделении в клоунском одеянии появился, Лешка бегом первый ко мне. И прирос.
Стал я ему продукты разные подсовывать, игрушки покупать. Он, вдруг однажды, меня Папкой назвал. Я один живу. Развелся уже лет пять назад. А так хочется ребятенка растить. Одиночество это, сам знаешь, не большая радость. В общем, подрулил я к заведующему с такой просьбой, мол, хочу оформить над Лешкой отцовство. А он, куда, мол, тебе, с такой зарплатой и самому-то не прожить, а тут- больной ребенок. Но я, все равно, гну свою линию.
Иду на работу, куплю мальчонке игрушку какую-нибудь, Лешка мой сияет во весь рот. Я и к другим ребятишкам ходил. Фокусы показывал. Истории смешные про них придумывал. А однажды у лечащего врача узнал, что Лешке икра нужна черная. Пошел в магазин, посмотрел на эту икру, посчитал свои шиши, понял, что не потяну.  Устроился в порт на ночную разгрузку. День в больнице дурака валяю, полусонный. Ночью мешки….Так месяц поработал и стал своему Лешке икру таскать. Он лопает. Цвет в лице бледненьком появился. Я ему сок гранатовый  стал давить. Виноград приносил. Котлеты крутил. Наладится, думаю, у парнишки здоровьице. Надо только помочь ему сейчас. Не запускать болезнь. Тут рассказчик вновь ушел в себя и замолчал надолго.               
Спустя некоторое время, он поднял на меня задумчивый взгляд, в котором читалось сомнение, не видит ли он меня впервые. Я поторопился развеять все возможные препятствия к продолжению рассказа и предложил выпить.
Тут мой собеседник встрепенулся и полез в объемистый карман плаща. Покопавшись в нем с полминуты, он извлек и выложил на стол носовой платок весьма сомнительной белизны. Он с горячей искрой в глазах попеременно смотрел то на меня, то на платок.
-Знаете, что в нем?
-Даже не догадываюсь!
Он воровато зыркнул по сторонам и стал разворачивать платок. По окончательному открытию, в платке оказался человеческий зуб. Резец.
Я совершенно механически провел языком туда-сюда по собственным зубам и удовлетворенный результатом ревизии,  приготовился услышать комментарий к предъявлению зловещего вещдока.   
- Папаше Лешкиному раньше принадлежал.- С видимым удовольствием проговорил он и, взяв двумя пальцами, стал разглядывать его под светом беспощадной лампы  так, словно  исследовал на чистоту бриллиант.               
-Вообразите, прихожу на работу и узнаю, что папашу Лешкиного в правах восстановили. Что ходатайство ему, в том числе и наш заведующий подписал. Ну, я совсем от расстройства голову потерял. Побежал в больничную регистратуру его адрес разузнавать. Живет, оказывается этот сердобольный кормилец под Питером, в Володарке. Я к нему приезжаю на электричке и, под тем соусом, что, будто бы, подыскиваю дачу на лето, внедряюсь к нему на участок.
Выпили мы с ним литр и заявляет мне родитель восстановленный, что собирается из домика переезжать в новую квартиру. Я его про деньги спрашиваю, мол, откуда такие-то деньжищи? Тут этот алкаш сопли пустил, и давай мне про моего Лешку плакаться, какой он у него больной, да как он его любит. А ведь сам, сволочь, ни единого разу сына даже не навестил. Тогда я ему критическую дозу в пасть влил, он и раскололся уже окончательно. Рассказал, что по совету заведующего нашего,  застраховал он сына на большие деньги.  Оставил меня на лавочке, сам в дом утопал и принес от туда полис страховой. Принес и с гордостью им мне в нос тычет, мол, помрет его кровиночка, так хоть какая-то от него память будет отцу безутешному. И давай хвастаться, какие у него крутые планы, да каким они с доктором бизнесом собрались ворочать. Я  про бизнес дослушивать не стал. Двинул разок в гнилую его пасть, не сдержался. Оставил его в кустах крыжовника, бизнес план дорисовывать, полис, соответственно прихватил, и поскорей  в больницу. Вот только зуб зачем-то подобрал и с собой в платке унес. На черта он мне сдался, не пойму!?
-Кто?- Не понял я.
-Да зуб этот… И ведь, помню, лечу к своему Алешке, и, вроде бы как, радуюсь, что все так замечательно устроилось. Что про папашу теперь и думать нечего. Даже, вроде как, благодарен я сделался  этому папаше, за то, что он таким оказался!
-Вот тогда-то со мной и произошла эта комиссия!
-Что же случилось?- Полушепотом спросил я, хотя сам уже  начал смутно догадываться …
-Попал я в больницу, да не ту…. В общем, в электричке  оказались два каких-то типа. Ну, хамили, матерились и нагличали натурально, развязно…  Сцепились. Потом оказалось, что спортсмены. Отретушировали меня так, что только в больнице на койке в себя пришел. Врачи говорят, четверо суток пробыл в бессознательном состоянии… Милиция приходила. Что да как… На шестые сутки я сбежал  от туда. Прибежал домой, взломал дверь, ведь ключей у меня не было. Схватил свой клоунский костюм и бегом на работу.
В этом месте он опять погрузился в темный омут своих подсознательных течений. В полузакрытых глазах его, теперь зияла безнадежная пустота.
Заключительные слова он произнес шепотом. Наверное, боялся, что голос сломается, не выдержит давящих на него чувств.
-Прибегаю в Лешкину палату, а кроватка его пустая. Только матрац старенький тонкий лежит…. Тамара сказала, что ночью помер Лешка. Сутки тому назад.

Я выбрался из заведения, в котором искал для себя приятных иллюзий покоя и жизненной  определенности, а в результате обрел  реальнейшее чувство содранной кожи и полного смятения. Я так и не узнал ничего о дальнейшей судьбе «врача», о котором рассказывал мне человек с лицом клоуна….
   Одна особенность навсегда укоренилась во мне с той странной встречи в рюмочной. В редкие дни праздников, или, случайно нагрянувшего, веселия, я стал избегать зеркал. Это случилось после того, как однажды мне вдруг привиделись в зеркале, смазанный на сторону, нарисованный рот и  пунцовые пятна щек под раскрашенными глазами…