3. Танец Страсбургской чумы

Бабка сидела в маленькой комнате, крепко привязанная к стулу.
Её нежное лицо постаревшего ангела, в лёгкой сеточке морщин, окутывало облако кудряшек. Родинка на подбородке напоминала  спящего  таракана с несколькими усиками.
Голубые глаза спокойно   смотрели на висевшую на стене фотографию, где на фоне фахверковых домиков стояла красивая женщина. В руках держала большую пивную кружу, разрисованную танцующими аистами. Она весело улыбалась , а черная родинка делала её кокетливой.

-Нинка, писать хочу,- запищала бабка .
Родинка прыгала на трясущемся подбородке, словно таракан решил взлететь, но забыл, как пользоваться  крыльями.
В комнату вошла грузная невысокая женщина.
- Мать, хватит орать. Иду.
Она развязала узлы и легко приподняла бабку со стула. Та постояла сначала на одной ноге, потом на другой, разминая затёкшие ноги.
- Сама дойду. А где моя кружка с аистами?
- Хосподи, да разбила я её. Разбила  о свою голову.
Бабка сделала три шага и остановилась.
-Мать, ты что? Началось?
У бабки затрясли конечности рук, задергались плечи. Она затопала ногами, стала раскачивать бедрами.  Это был танец Страсбургской чумы.
Дочь схватила телефон.
-Скорая!
Бабка продолжала размахивать руками в такт только ей слышимой музыке. Было страшно смотреть на лицо, перекошенное ужасом. Изо рта капали слюни.
Бабку силой уложили, сделали укол. Во сне она улыбалась и прижимала к себе большую пивную кружку.
Дочь плакала, сморкалась в грязное кухонное полотенце и рассказывала молоденькой докторше, как несколько лет назад её мать, полная сил и жадная до впечатлений, гуляла по улицам Страсбурга, где некая госпожа Троффеа вдруг начала танцевать. К ней присоединись все, кто находился рядом. Танцующих не могли вывести из этого состояния около шести дней. Некоторые умерли от сердечных приступов и переутомления. Мать долго лежала в больнице с диагнозом эпилепсии, а домой вернулась инвалидом.
Докторша посмотрела на часы, погладила Нину по руке, выписала всем пить три раза в день валерьянку и ушла.