34. Зима. Полтора

«СМИ: ФРГ расследует дело о шпионаже в отношении физика из России.
Землетрясение магнитудой 5,5 произошло у берегов Чили.
В ряде стран Европы наблюдаются попытки переписать историю.
Слежка США за IT-пользователями других стран аморальна.
NI назвал вооружения РФ, которые потеснят американских конкурентов.
Холодная война между США и Россией сегодня.
Угроза Третьей мировой войны. Правда или вымысел?»

В который раз угрозы становились столь кричащими и очевидными. В который раз война подступала так близко. Кто-то говорил, что невозможна война между ядерными державами. Кто-то утверждал, что Третья мировая уже идет, и под ударной волной просто ещё не смело наши родные города, с нашими домами, с нашими кроватями, в которых мы мирно спим, во сне рассуждая про то, кто прав, кто виноват, и смотрим радужные сны о том, что мы, именно мы,  ни в чем не виноваты.

А потом, спустя годы, а то и десятилетия, будут говорить: «Всё шло к войне. В воздухе витал запах крови и дыма. А по улицам слонялись милые девушки и такие же милые парни, которые не хотели идти убивать или, тем более, не хотели умирать, которым плевать было на то, кто завтра встанет у руля огромного судна под названием Россия: главное, чтобы вел гладко, и чтобы не укачивало. Им было плевать до тех пор, пока капитан не начал кричать о том, что корабль поврежден и идет ко дну. А спасательных жилетов на всех не хватит, шлюпок – тем более. Пока он не начал кричать, что плыть нужно на Запад или на Восток, но вряд ли кто-то доплывет, потому что плыть долго. А корабль пошел ко дну, потому что был старый и очень большой»…

– Ты что, не спал сегодня? – спросила Тося, обнаружив по дороге в ванную Антона, сидящего в одних трусах на кухне за компьютером в семь часов утра.

– Спал. Недолго. Какая-то муть снилась, – ответил Антон. – Синопсис зато написал. Теперь вот читал вкладки по запросу «как издать роман» и наткнулся на статью. Редактор один говорит, что «надоели романы, которые начинаются с фразы «он или она проснулся…», то есть если твой роман начинается с этой фразы, то дальше неё никто и читать не станет.

Тося стояла, облокотившись на стену, и пыталась вникнуть в суть слов, которых оказалось слишком много для её еще спящего сознания. Сергей взял стопку листков с подоконника и начал читать:

«Сегодня она проснулась рано. Солнце уже сочилось сквозь красную штору, благодаря чему в комнате оно больше походило на заходящее. Окна в доме длинные…»
Тося взяла роман, который ей протягивал Антон, чтобы та удостоверилась в правдивости его слов.

– Я преступил гордость и дописал начало, чтобы скрыть этот жуткий шаблон.

Тося прочла:

– «Она. Она. Она»

– Она. Она. Она. – повторил Антон, – Я все равно по уши в штампах! Про «Она» и «Он» в статье тоже упоминается.

Тося вернула роман:

– Я вчера тебе сказала что мне все нравится, и есть только два варианта: либо ты мне не веришь, либо ты не доверяешь моему вкусу.

– Но ведь это ошибки дилетантов! – вскричал Антон.

– А ты разве профессионал? – Тося укуталась в плед, в котором всё ещё стояла, собираясь скоро вернутся в кровать, – Ты со всеми вместе взятыми штампами написал совершенно оригинальное произведение. Мне было интересно его читать! Разве не это самое главное? Ты же не для литераторов написал, а для читателей.

Антон ничего не ответил.

- То, что ты дописал начало – хорошо. Но больше не влезай в него. Это роман-вдохновение! Его нельзя править. Ты напишешь ещё не один роман. Но оставь этот таким, каким он родился.

Антон положил роман на подоконник.

– Да, ты права. Все мы, люди, очень похожи, и только степень искушенности выделяет нас из толпы… – проговорил он.

– Слушай, если это такие уж штампы, – весело перебила его Тося, – то в них, скорее всего, никто уже не вляпывается. Это даже оригинально! - Антон усмехнулся, – значит, говоришь, ты синопсис написал? Мы разошлем твой роман во все издательства!
– Я уже как раз подготовил список, сейчас разошлю, – вздохнул он, продолжая улыбаться.

– Возвращайся скорее – сказала Тося и, поцеловав его в макушку, добавила, – пойду посплю еще.

Антон очень быстро отправил все письма. Он не стал долго размазывать личное сообщение в каждое издательство. Он написал шапку для всех сразу. Синопсис, в отличие от романа, у Антона получился слишком «оригинальным», несмотря на предложенные на сайтах обязательные к использованию шаблоны. Но и его он переписывать не стал.

Он не предоставил о себе никаких сведений, кроме имени и фамилии, телефона для связи и ссылок на страницы в социальных сетях. Ни про какие награды и публикации в журналах он упоминать не стал, как не стал писать и биографию.

Потом он прошёл в соседнюю со спальней комнату, которая  большую часть времени была закрыта за ненадобностью, открыл шкаф и достал не очень большой черный чемодан. Вытащил из него белые хлопковые, белый пиджак с засученными на белую изнанку рукавами и белую футболку, на которой был изображен черный квадрат. Он закрыл чемодан и поставил его на прежнее место в шкафу.

Потом он разбудил Тосю. Она тоже достала с антресоли, которая тянулась вдоль всего длинного коридора, три сумки и из каждой вытащила по платью: белое, черное и синее.

– Сначала я хотела надеть белое, – и Тося указала на платье, – Но мы тогда сольемся с тобой. Чёрное слишком мрачное.

Она взяла третье платье и приложила его к лицу.

– Тебе очень идет синий, – сказал Антон.

В этот момент раздалась сирена. Тося вздрогнула и обернулась на окно. Звук был такой мощный, что, казалось, невозможно было не услышать его, в какой бы части города ты не находился.

– Наверное, учебная тревога, – успокоил Антон.

Сирена разрывала пустынное небо. Голуби в колодце вмиг замолчали, как будто в закоулках их генетической памяти вдруг оживились ужасы блокады.

Спустя какое-то время сирена смолкла, оставив ощущение утраты. Мысли были стерильны.

– Может, стоит всё-таки посмотреть, что в мире творится? – спросила Тося.

– Да все то же самое там, – ответил Антон.

– Ну, хоть узнать, чего сирена-то была.

Тося включила телефон:

«В Петербурге сработала система оповещения о ЧС.
В полдень 28 февраля специалисты петербургского МЧС провели внеочередную комплексную техническую проверку региональной автоматизированной системы централизованного оповещения населения о чрезвычайных ситуациях».

В этот же момент Тосе пришло СМС от Лидки:

«Тоня, не могу до тебя дозвониться. Я рассталась с Костей. Я тебе писала, но это не суть. Я познакомилась с поэтом! Представляешь! Он такой милый. Читает мне стихи. Тоня! Мне нужно срочно с тобой поговорить. Позвони мне, пожалуйста».
Как только Тося закрыла сообщение, посыпались ещё. И ещё.

«Я рассталась с Костей. Эта свинья не поздравила меня с днем рождения!»
«Он меня так и не поздравил».

«Тоня, звонила твоя мама, она не могла дозвониться до тебя».

«Я пошлю его при первом же удобном случае, пусть только попробует не поздравить меня до двенадцати!»

И так далее.

Тося собиралась уже выключить телефон, но пришло ещё одно СМС:

«Пётр зовет меня на какое-то мероприятие. Но он всё-таки какой-то странный. Тоня, мне нужно с тобой посоветоваться».

И следом:

«Да ну его! Не пойду я с ним. Он сказал, что повезет меня туда с завязанными глазами! Тоня! Позвони мне! Срочно!»

Последние сообщения Тося прочла вслух и быстро выключила телефон, чтобы дать себе возможность обдумать информацию, пока Лидка не догадалась, что раз абонент появился в зоне действия сети, то ему можно позвонить.

– Лидка? – переспросил Антон. Тося кивнула. – Рассталась с Костей, а теперь познакомилась с неким поэтом Петром, – Тося опять кивнула, а Антон уточнил: – который зовет её завтра на сомнительное мероприятие, на которое собирается её везти с закрытыми глазами?

– Именно так! – подтвердила Тося.

– Мое сравнение со Стенли Кубриком ему явно понравилось, – Антон ухмыльнулся, представив, какой ахинеи наплел Лидке Пётр, чтобы уболтать её на свидание.

– Какое сравнение? Ты про «С широко закрытыми глазами»? – Тося вспомнила фильм, который не так давно смотрела. – Да уж, что-то слишком легко он приглашает туда людей. Не тянет до Кубрика. Так, пародия.

– В наше время, всё пародия, – заметил Антон.

Тося снова включила телефон. И прочла новое сообщение.

«Он написал, что пошутил. Он уезжает. Сказал, что написал новый роман. О любви. И сейчас ему надо побыть одному. Странные отмазки какие-то».

Антон выглядел сосредоточенным. Его лоб был сильно натянут, скулы напряженно подобраны. Глаза выражали совершенную углубленность в мысль.

– Как думаешь написать что-нибудь Лидке? – спросила Тося

– Нет. Нам нельзя никому об этом говорить. Помнишь?

Антон улыбнулся, стараясь придать своей фразе шутливый тон.

– Ну да, там собираются некие люди, которые не хотели бы, чтобы их встречи стали достоянием общественного слуха. – Тося посмотрела Антону в глаза, которые были чем-то озабочены, и ей становилось всё более не до шуток. – Антон?

– Да, прости, – сказал Антон, заметив беспокойство в глазах Тоси. – Просто мне такой сон сегодня приснился… Как будто звонит мне Пётр и предлагает издать мой роман под его именем. Что, мол, все эти стихи не его, а других, таких же безвестных авторов, как я. Он типа связи имеет, поэтому легко публикуется, у него все эти членства и полезные знакомства. А потом он собирается раскрыть имена, уже с наградами, известностью. Они смогут дальше публиковаться уже под своими именами. Ну а сам за свои услуги просит процент с тиражей. Уже последующих.

– Да-а, странный сон, – Тося была рада, что дело только во сне. – А вообще-то логика здесь есть, конечно. Наверняка кто-то так и делает.

– Ну да, и авторы, думаю, соглашаются. А что? Или роман так будет лежать, никому не нужный, или его всё же прочтут, – Антон закурил сигарету. – Мне как-то психиатр знакомый сказал: «Отпускай свои творения. Пусть они сами пробивают себе дорогу». Ну, вот это что-то вроде того.

Тося взяла из рук Антона сигарету и сделала несколько коротких затяжек.

– Завтра мы идём на это мероприятие. Хочу с Петром поговорить. Он мне на что-то подобное намекал очень отдаленно, – Антон попытался вспомнить суть разговора, но ничего конкретного в нём обнаружить не смог.

Тосе снова пришло СМС:

«Тонь, я уже соскучилась. Давай завтра встретимся. Столько всего случилось за эту неделю…»

Тося выключила телефон. Она не хотела сейчас пускаться в объяснения того, что происходит в её жизни. И тем более не хотела вникать в подробности чьей-то ещё жизни. Она заранее решила, что всё объяснит потом. В конце концов, это её личное право – в один прекрасный момент просто исчезнуть.


Рецензии