От какой литературы Россия не должна отказываться!

От какой литературы Россия не должна отказываться!
Пока, слава Богу, ещё живы люди, которые хорошо помнят то, что в России, превратившейся на определённом этапе своей жизни в страну СССР, а в ней в какой-то момент появилось много людей, которые с полным основанием за свои личные качества были признаны достойными представителями великой страны, свидетельства этому должны быть зафиксированы в истории. Речь о тех людях, доброжелательное отношение которых к своим согражданам было определяющей чертой их характера, а это создало определённый климат в стране, оказав благотворное влияние на жизнь простого трудящегося населения, в том плане, что наличие в нём потребности в труде наполняло его (население) особым смыслом существования (при этом слово ТРУД надо понимать не примитивно, а как род человеческой деятельности, полезный для здоровья общества).
Люди с памятью хорошо помнят, что жилось в стране СССР, когда в ней царили МИР и ОПРЕДЕЛЁННЫЙ ПОРЯДОК, как говорится, "без вавок в голове". При том, что широко известно, что, мол, люди не ангелы и РАЙ на земле не будет существовать, видимо, никогда, ибо в человеческом обществе невозможно избавиться полностью от драм, несправедливостей, проявлений жестокости одних людей по отношению к другим, но уровень этих отрицательных явлений, как показывает жизнь в разных странах в разные отрезки времени, может сильно отличаться. Это имело место и в России, в том числе и в стране СССР, которая просуществовала на её территории короткий срок.
В этой статье я хочу отметить один из моментов, который сильно повлиял на жизнь людей в России – речь об отношении к художественной литературе. Лично я самые проникновенные слова о том, что представляет из себя, как страна, Россия, прочёл у великого русского мыслителя Н. Бердяева, тема эта многоплановая, сложная и художественная литература  в ней лишь часть общего, но это очень важная составляющая, и я считаю вполне правомерным выделить этот момент особо.
В своих статьях в Интернет я неоднократно цитировал Н. Бердяева, который постиг ОСОБОСТЬ России самым глубочайшим образом. Сейчас я немного повторюсь – мне это совершенно необходимо для того, чтобы выразить в этой статье то, ради чего я её пишу. Я уже приводил слова Н. Бердяева о том, что Россия пережила пять разных форм существования (последней на его веку была советская Россия), и он особо выделил "Россию петровскую, императорскую", как он выразился – "пробудившейся мысли и слова. Россия мыслящая, создавшая великую литературу, искавшая социальной правды…" Цитаты, которые я сейчас привожу очень коротко, из его книги, изданной на Западе в 1937 году: "Истоки и смысл русского коммунизма". Ещё одна цитата. "Созданная Петром империя внешне разрасталась, сделалась величайшей в мире, в ней было внешнее принудительное единство, но внутреннего единства не было, была внутренняя разорванность. Разорваны были власть и народ, народ и интеллигенция, разорваны были народности, объединённые в российскую империю… Столкновение между сознанием империи, носителем которого была власть, и сознанием интеллигенции будет основным для XIX века… К XIX веку Россия оформилась в огромное, необъятное мужицкое царство, закрепощённое, безграмотное, но обладающее своей народной культурой, основанной на вере, с господствующим дворянским классом, ленивым, и малокультурным… Лучшая, наиболее культурная часть русского дворянства чувствовала ненормальность и неоправданность своего положения, свою вину перед народом… Русское царство XIX века было противоречивым и нездоровым, в нём был гнёт и несправедливость, но психологически и морально это не было буржуазное царство, и оно противопоставляло себя буржуазным царствам Запада."
А теперь главная цитата применительно к теме этой статьи. "Теперь мы переходим в иной мир, в иную душевную атмосферу, атмосферу великой русской литературы XIX века. Эта литература есть величайший памятник русского духа и она приобрела мировое значение… Весь русский XIX век, величайший по творческому подъёму век русской истории, был веком нарастающей революции. Раскол, раздвоение этого века, довели русское творчество до величайшего напряжения. Русская литература этого века не была ренессансной  по своему духу. Лишь в Пушкине были проблески ренессанса… Начиная с Гоголя русская литература становится учительской, она ищет правды и учит осуществления правды. Русская литература родилась не от радостного творческого избытка, а от муки и страдальческой судьбы человека и народа, от искания всечеловеческого спасения… Русской литературе свойственны сострадательность и человечность, которые потрясли весь мир".
Чтобы не создалось впечатления, что я ударился в прошлое, не понимая, что современное состояние литературы ушло вперёд: мол,  пора - таки великую русскую классическую литературу XIX века сдать в архив, ибо ей могут интересоваться только оригиналы, а современным людям она интересна быть не может, ибо описывает уже глубокое прошлое, о чём  говорят современные "процветающие" сейчас писатели (которые на Западе считаются ЦВЕТОМ литературы в РФ), – на это робко возражу, что мышление Н. Бердяева, который её считал "величайшим памятником русского духа" и был убеждён, что она "приобрела мировое значение", не утратило своей мощи, и когда страсти конца XX века в России утрясутся, это станет очевидно огромному количеству просвещённых людей.
Я не собираюсь писать трактат на тему современного состояния литературы в России, ибо слишком поздно приобщился к этому роду человеческой деятельности, и расширять сферу интересов для литературного творчества, о которой постоянно говорю, не собираюсь. Скажу лишь о том, что в современной литературе очень бросаются в глаза две темы: поношение страны СССР и жившего в ней народа, который не бунтовал против существующих в нём порядков, и литература, создаваемая для развлечения человеческого сознания, после прочтения которой сохраняется "лёгкость мыслей необыкновенная". А вот об отношении к литературе граждан СССР я был личным свидетелем. Говорить о том, что они в подавляющем большинстве жить без чтения художественной литературы не могли, конечно, сказка. В моём ленинградском дворе в центре города (а в СССР выросло во дворах подавляющее большинство моего поколения), кроме меня книгочеями были всего пара пацанов, но пренебрежения к классикам великой русской литературы XIX века не носил в себе ни один из них (что было полностью заслугой учителей школ). Эту тему я развивать не буду, лишь скажу, что высокий интеллект не был всеобщим явлением, но беспросветно серых людей, как это имеет место сейчас (массовое овладевание электронными приборами с интеллектом я не связываю, и никого не оскорбляю, ибо и моё поколение само в себе серость не изживало), в массовом порядке тогда не наблюдалось – очень многие находили себе занятия, которые разговоров о серости не вызывали. Но главное, о чём хочу сказать применительно к СССР, что в стране было очень много и таких людей, у кого потребность в чтении художественной литературы была неистребима, причём требовательность к качеству произведений в основном была весьма предметная: как говорится, на муру времени не тратили. И именно из этих людей формировались преимущественно те, кого считали обладателями прекрасных человеческих качеств, общение с которыми доставляло окружающим большое удовольствие, впрочем, я об этом уже упомянул. Их я и называю в своих статьях (тех, кто сохранил свои более широкие представления о жизни общества) мыслящими людьми. Ликвидация же СССР выкосила таких людей чуть ли не под корень, ибо исчезновение потребности к чтению литературы, вкладывающей в человеческое сознание высокий смысл, не могло не привести к определённым последствиям.
Я понимаю, что мои статьи (и эту тоже) читают самые разные люди, и впечатления от них у каждого соответствующие. Те, кого чтение художественной литературы никогда особо не привлекало, вряд ли дочитают эту статью до конца. И Н. Бердяев для них никогда не станет великим мыслителем, так что мои ссылки на него – пустой звук. Но хочется надеяться, что не исчезли совсем на РУССКОЙ ЗЕМЛЕ те, чьё сознание содержательные тексты могут воспламенять так сильно, что никакие "пряники в виде материальных благ", какие добываются совсем другими качествами (предыдущие имели духовное происхождение), не вытравят из сознания особый подход к смыслу человеческого существования, о чём писал Н. Бердяев, говоря об особой роли России в мировой истории.
С моей стороны, учитывая жизнь, какую я прожил до ликвидации СССР, было бы беспардонным шагом вдруг полезть в писатели, поминая при этом как бы всуе великих русских классиков XIX века. По этому поводу повторю то, о чём уже писал: меня подвигло на этот шаг желание попытаться отплатить РУССКОЙ ЗЕМЛЕ за гостеприимство (я имею в виду период жизни в Ленинграде, который меня воспитал, как самая заботливая мать), надеясь на то, что такое деяние не может не придать мне сил сделать это достойным образом.
То, что мои романы "О жизни советских людей в СССР" не вызывают интереса, нет ничего  удивительного – эту страну оплевали так, что надо пробить железобетонную стену, чтобы исчезла предвзятость к этой теме. Мешает интересу к СССР и то, что эта страна как бы обманула многих людей, которые жили с верой в "светлое" будущее этой страны (не шутовское, а настоящее, ибо страна таки крепчала, жизнь в ней совершенно очевидно менялась к лучшему), да Власть её, одряхлевшая, проявила в условиях, куда менее проблематичных, нежели пережитое до того, полный маразм, что, конечно, не допустимо для страны, претендующей на особую роль в мировой истории.
Но в этой стране не имеют права отсутствовать люди (пускай их осталась всего кучка), которых не задело за живое то, что Россия прошла гигантский исторический (в том числе и интеллектуальный) путь, в котором были и Петровская Россия, и XVIII век, и Радищев и многое другое, что я отметил во многих статьях, и вот теперь, после осечки с СССР, плюнуть на всё сказанное – с этим смириться совершенно невозможно!
Если моё литературное творчество достойно лишь того, чтобы его "разнесли в пух и прах", как бездарное, я это переживу, хотя я его создал отнюдь "не играючи". Но ничем другим я не мог откликнуться на то, что страну СССР утопили во лжи и лицемерии.
Я никогда не думал о том, что родился исключительным ребёнком. Тем более, что в Ленинград приехал из эвакуации в 1946 году в таком состоянии, что если бы в этом городе отчуждённость людей между собой была такой же, как это имеет место кое-где сейчас, мне бы никогда не пришло в голову обретать профессию писателя, да и в научно-технической сфере я бы не смог выполнять ту работу, которая зафиксирована в моей трудовой книжке. Ленинград же оказался тем городом, в каком я сформировался советским человеком, не таким крупным деятелем, чтобы мою биографию зафиксировали на государственном уровне (я не просто так постоянно подчёркиваю, что пишу книги от имени простых людей), но мои романы передают большой пласт жизни СССР, а когда мою страну подло, предательски ликвидировали, я попытался найти возможность встать на её защиту. Пока у меня ничего не получается, но я ещё дышу, хожу и набираю на компьютере тексты, чтобы "пробить" интерес к моим книгам "О жизни в СССР", хотя у меня нет ни одного единомышленника (я живу в полной изоляции).
Надеюсь, та часть статьи, которую я посвятил творчеству А. Дорского, не наводит на мысль, что заглавие статьи касается и его творчества. Меня очень волнует судьба истории страны СССР, и поскольку по этому поводу нет положительных сдвигов, я пытаюсь сказать какие-то слова от себя (точнее от А. Дорского, а он и я – это не одно и то же). Что же касается серьёзной литературы, какой я посвятил эту статью, то её судьба в России – невероятно важный вопрос, а романы А. Дорского "О жизни советских людей в СССР" – это мелкий частный случай, не реализация которого останется незамеченным.