Боль неДуши

Не читайте, если грустные истории не для вас. На этот раз у меня в запасе не так много веселых слов.

К сожалению, в этот раз я приехала в Оренбург из-за тяжелых семейных обстоятельств: моя дорогая бабуля после недавнего инфаркта совсем сдала свои позиции: отказывается есть, иногда пить, испытывает сильные физические боли, судя по тому, КАК она морщит лицо, поворачиваясь или будучи в небольшом приступе… Такая апатчность вовсе ей неприсуща, равно как и отсутствие желания бороться за жизнь. Видимо, пришло ее это самое «время». И это невыносимо больно — будучи земным человеком со всеми эмоциями, чувствами — держать родного и близкого за руку, уходить, прощаясь со слезами на глазах, зная, что это может быть её последний взгляд вслед тебе и вообще последний взгляд…

— Видишь, раньше я была для тебя как ребенок, а теперь ты — для меня, — осторожно глажу по ее растрепавшимся волосам.
— Очень хочется ледяного кефира, — пытается она мне объяснить.
— Можно ей кефир принести? — стоя на коленях у кровати я поворачиваюсь к молодому врачу в маске, стоящему позади меня. Ведь отсутствие этого кефира не продлит ей жизнь, не поможет понизить сахар, не залатает рубец на сердце…

Он отрицательно мотает головой (потому что на днях ее рвало после кефира). А бабушка с закрытыми глазами продолжает просить меня:
— Мне немножко. Он же недорогой совсем…
И я понимаю, что она наивно верит, что сможет холодным кислым кефиром потушить огонь, горящий в её груди. Приближающийся и всё больше разгорающийся огонь очищения…

И я не могу не плакать в этот момент. Слезы просто катятся ручьями от безысходности. Я не могу и не хочу быть сильной. Зачем мне скрывать свои истинные эмоции от человека, который скоро уйдет. Зачем надевать маску, что всё хорошо…? Не лучше ли быть просто собой?
— Я сны плохие вижу… — объясняет мне она. У неё свои особенные знаковые сны, которые она научилась интерпретировать и всегда знала наперед некоторые вещи. — Я очень устала. Я хочу Домой. Может, завтра, послезавтра, а потом — всё…

Невыносимо сложно объяснять, что я не могу остаться дольше посидеть с ней рядышком и подержать за руки, погладить. Потому что это реанимация. Потому что там пускают на 10 минут в халатах, масках и шапочках. Потому что там просто нет стульев. А она всё ищет взглядом стул, снова приоткрыв глаза, беспокоясь, что я на холодном полу и мне негде присесть. А за моей спиной Всё ещё стоит врач и который раз просит меня покинуть палату. А она в своем полубреду не понимает, почему я ухожу…

— Ну посиди со мной ещё немножко… — и сама почти уже впадает в сон, слабо шевеля свою руку в моей.

И я выхожу, залитая слезами, не в силах ей помочь и выполнить ее просьбу…

Во второй раз она была совсем другая: меньше эмоций, меньше каких-то сознательных предложений. Лишь обрывки малопонятных фраз. Видимо, это сильные медикаменты… В моем сердце — всё больше расширяющееся тепло в моей сердечной чакры. В моей душе — одна любовь и благодарность к ней. И я душой готова отпустить её в любой момент, лишь бы помочь избавить от мучений бренного физического тела. Или отпустить лишь просто потому, что так выбрала ее душа. Принять выбор ее души с любовью… И становится все более ясным, что страдание, боль утраты идет не от души, а от наших мирских привязок. И я плачу от того, что скоро она освободится. И мне идет образ, как мы с ней вместе кружимся, словно танцуя, словно я провожаю ее в необыкновенной радости. Вокруг медленно собираются какие-то люди…её мама (моя прабабушка), мой дед, которого я уже несколько дней “вижу” на тонком плане ждущего с цветами. Именно поэтому я начала срочно покупать билеты. Может, именно поэтому у меня никак не получалось купить билеты на этот четверг…

— Когда ты пойдешь? — снова слабо приоткрыв глаза, говорит мне бабуля.
— Куда? Домой сегодня? Сейчас? Или назад когда полечу? — пытаюсь ее понять я.
— На танцы когда пойдешь? Танцы? — и бабушка словно одобрительно пытается мне показать всем своим взглядом, что танцы — это очень хорошо.

Когда я ждала ранний утренний рейс в здании нового терминала Шереметьево, я смотрела сквозь огромное окно зала ожидания на взлетающие самолеты, на стройку, на восходящее и всё ярче светящее солнце. И молилась, и боялась опоздать, и одновременно знала, что прилечу “вовремя”. Её душа “пообещала” меня “подождать”. Слезы непроизвольно катились градом по щекам… И тут справа от меня к окну подошел пожилой мужчина и тоже на несколько секунд посмотрел вдаль. И у меня в очередной раз случилось дежавю. И я словно встрепенулась и поняла, вспомнила, что я это когда-то в какой-то реальности уже переживала и видела. Ощущение, может, пары секунд или даже одной секунды, что времени нет. Что есть вечность и есть лишь момент здесь и сейчас, а вся наша жизнь в режиме “реального” времени есть ни что иное как осознавание и полное проживание себя в этих моментах.
Нам кажется, что в нашей жизни мало времени… да, бесспорно, вот мне за 30, и из моей жизни уходит всё больше близких… И время с каждым годом будто летит быстрее. На самом деле в нашей жизни мало осознанно прожитых моментов с нашими близкими. Моментов, где можно просто смотреть друг другу в глаза, ничего не говорить, а просто улыбаться — ведь мы выбрали друг друга в этой жизни для одной единственной цели: через другого ещё глубже познать самого себя…

П.с. В этом году около дома бабушки расцвело очень много белой сирени. Как никогда. Жаль, что в реанимации цветы запрещены… но ведь мы всегда можем учиться растить в садах своей души всё больше и больше цветов. Хочется прожить еще несколько осознанных моментов с бабулей. И завтра — новый день и очередной шанс таковой осознанности, и, может, мне удастся посадить еще один — пусть и небольшой — цветок в моем саду?

Оригинал: http://www.das-ist-fantastisch.com/bolj-nedushi/
Все авторские права сохранены и защищены.
Фото автора.