Психологические классы, ч. 5. Корень зла

ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ КЛАССЫ В СРЕДЕ МАРКСИСТОВ

6. Корень зла

Думаю, будет уместно начать этот раздел пересказом старого анекдота из книги известного российского либерального экономиста Е. Ясина «Российская экономика. Истоки и панорама рыночных реформ»:

«В то время рассказывали о богатом западном поклоннике коммунизма, которого долго возили по стране, показывая «зримые черты светлого будущего», всячески ублажали, а затем стали расспрашивать о впечатлениях. Гость сказал:
– У вас всё очень хорошо, и я окончательно убедился в неизбежной грядущей победе коммунизма. Но у меня просьба: когда вы победите в мировом масштабе, оставьте одну капиталистическую страну.
– Зачем?
– А иначе откуда вы будете знать, что делать дальше».

В книге А. Бузгалина и А. Колганова «Пределы капитала» концовка этого анекдота несколько иная. Просьба иностранного гостя была следующей: «оставить и при коммунизме остров, где будет капитализм, чтобы знать, что сколько стоит». Случайно или нет, но в таком варианте этот анекдот явственно перекликается с невыдуманной, но не менее анекдотичной историей, о которой поведал сам Сталин в своих знаменитых «Экономических проблемах социализма в СССР». Это история о том, как членам ЦК пришлось самим взяться за определение правильного соотношения между ценами на хлопок и хлеб, когда, к их «изумлению», вдруг обнаружилась полная некомпетентность в этом вопросе «наших хозяйственников и плановиков». Но, что особенно "интересно", для обоснования правильности принятого членами ЦК решения Сталин не нашел ничего лучшего, чем сослаться на… цены мирового рынка. 

Однако в действительности намного "интереснее" другое: первопричину этой позорной и нелепой подчиненности «самой передовой», «плановой» и т.д. советской системы хозяйствования ценовому диктату капиталистического рынка выявили, сами того не подозревая, авторы вышеупомянутой книги, А. Бузгалин и А. Колганов, в следующем их "антирыночном" утверждении:

«Проблема использования рынка – это проблема контроля над ним со стороны общества, созидающего новую систему отношений, его подчинения и вытеснения по мере достижения необходимых условий. При этом мы должны понимать, что это вытеснение будет включать в себя противоречие двух качественно противоположных сторон. РЫНОК – ЭТО НЕ СОЦИАЛЬНО-НЕЙТРАЛЬНЫЙ МЕХАНИЗМ «ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕХНОЛОГИИ», А ФОРМА ТОВАРНЫХ ОТНОШЕНИЙ (выделено авторами – Ю.Л.); товарные отношения порождают определенный тип собственности, личности, социальной поляризации и т.д. Вот почему вытеснять собственные основы рынка мы можем, только создавая другие, коммунистические, глубинные, сущностные, первичные (если пользоваться марксистской терминологией) отношения».

В общем, рынок как таковой – безусловный СИСТЕМНЫЙ враг социализма, и потому любые "компромиссы" с ним «общества, созидающего новую систему отношений», таят в себе постоянную угрозу капиталистической реставрации. Нельзя сказать, что эта установка «высосана из пальца»; тот рынок, с которым нам приходилось когда-либо (в том числе и "при социализме") иметь дело на практике, она характеризует вполне адекватно. И всё же "критические марксисты" глубоко заблуждаются, игнорируя наличие у рынка, ПОМИМО ВСЕГО ПРОЧЕГО, «социально-нейтрального механизма экономической технологии», который, собственно, и представляет непосредственный интерес для социалистической экономики. А в чем конкретно заключается этот "несуществующий" (с точки зрения "критических марксистов") «социально-нейтральный» механизм рынка, уже давно известно благодаря трудам выдающегося американского экономиста русского происхождения Василия Леонтьева. С его точки зрения,

«…экономическую систему можно рассматривать как гигантскую вычислительную машину, которая неустанно трудится над решением бесконечного потока проблем количественного характера… Каждую из этих проблем… можно рассматривать как некоторую систему уравнений… Продолжая аналогию еще дальше, можно сказать, что… механизм конкуренции решает уравнения, закладываемые в него, с помощью так называемых итеративных методов, то есть путем последовательного приближения к решению» (Современная техника экономического планирования и прогнозирования. В кн.: Экономические эссе. М.: Политиздат, 1990).

Итак, с «социально-нейтральной» точки зрения, рынок – это всего лишь инструмент применения в экономике метода итераций, или последовательных приближений к некоему искомому оптимуму. В ЭТОМ смысле рынок действительно «социально нейтрален», как и любой обычный компьютер, В ОТЛИЧИЕ ОТ ТЕХ КОНКРЕТНЫХ ЗАДАЧ, для решения которых его используют. Само собой понятно, что если тем оптимумом, на поиск которого запрограммирован рыночный "компьютер", является максимум прибыли, то ни о какой «социальной нейтральности» полученных с его помощью результатов говорить не приходится. Но откуда следует, что этот же самый "компьютер" нельзя "перепрограммировать" для решения тех специфических задач именно СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ экономики, которые не удается, по признанию даже самих бывших «антирыночников», решить другими методами?

Чтобы стало понятнее, о чем идет речь, перейдем от общих рассуждений к конкретике. Возьмем "фатальную" для «антирыночников» проблему распределения «по труду» при социализме. Существует ли, всё-таки, способ ОБЪЕКТИВНОГО «соизмерения труда столяра и металлурга, дворника и хлопкороба»? Ну разумеется, существует, причем в своей основе очень простой. Его суть заключается в том, что зарплаты столяра, металлурга, дворника, хлопкороба и т.д. должны быть такими, чтобы число желающих работать по этим специальностям в точности совпадало с экономической потребностью в них. Только и всего! А каким способом можно достичь этого совпадения на практике? Опять же, разумеется, ТОЛЬКО МЕТОДОМ ПОСЛЕДОВАТЕЛЬНЫХ ПРИБЛИЖЕНИЙ, т.е. "экспериментальным" подбором таких пропорций в оплате труда работников разных профессий, которые обеспечили бы требуемый народнохозяйственный результат. Специальный государственный орган, который должен выполнять эту функцию, как раз и есть СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ РЫНОК РАБОЧЕЙ СИЛЫ или, точнее, рынок ее аренды (государство – арендатор, наемные работники – арендодатели). Причем, еще раз подчеркну, это именно СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЙ рынок, так как он не предполагает частной собственности на средства производства и НЕ ГОНИТСЯ за прибылью. Цель его итераций совершенно иная: обеспечить оптимальное распределение рабочей силы между отраслями общественного производства, причем так, чтобы ВСЁ трудоспособное население было при деле, т.е., чтобы не было безработицы. Поэтому использование ТАКОГО рынка отнюдь не превращает социализм в «госкап». Но, с другой стороны, поскольку это всё-таки РЫНОК, хоть и социалистический, он не может обойтись без социалистических, но, всё-таки, ДЕНЕГ, а не, например, тех «бумажных удостоверений», о которых Маркс вскользь говорит во втором томе «Капитала»:

«При общественном производстве денежный капитал отпадает. Общество распределяет рабочую силу и средства производства между различными отраслями производства. Производители могут, пожалуй, получать бумажные удостоверения, по которым они извлекают из общественных запасов предметов потребления то количество продуктов, которое соответствует времени их труда. Эти удостоверения не деньги. Они не совершают обращения».

Но такое упрощенное представление об организации производства и распределения при социализме – прямое следствие "принципиального" нежелания классиков марксизма глубже вникнуть в проблемы социалистической экономики, что, по их мнению, означало бы впасть в утопизм. В результате они недооценили сложность не только проблемы распределения «по труду», но и проблемы максимально полного удовлетворения потребительских запросов населения, для оптимального решения которой ТОЖЕ необходимы деньги и рынок. Но, как и в случае распределения по труду, речь идет именно о СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ деньгах и СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМ рынке потребительских товаров. Его "социалистичность" заключается в том, что этот рынок монополизирован ОДНИМ розничным продавцом – ГОСУДАРСТВОМ, ценовая политика которого определяется его стремлением не к максимальной прибыли, а к максимальной денежной выручке при ОБЯЗАТЕЛЬНОМ условии реализации ВСЕХ произведенных товаров. То есть, государство в лице соответствующего органа (неважно, как он будет называться: Госкомцен, Минторг или как-нибудь еще) устанавливает такие ПРЕДЕЛЬНО ВЫСОКИЕ розничные цены, при которых еще находятся покупатели на ВСЮ произведенную продукцию. При этом условии величина торговой прибыли будет четко указывать на то, в какой мере удовлетворяется потребительский спрос на тот или иной товар: если прибыль окажется выше установленной общей нормы, это будет означать, что объемы производства данного вида товара недостаточны, а если ниже – избыточны. Исходя из этих данных, государство будет корректировать в соответствующую сторону свои заказы производителям потребительских товаров, причем каждая такая коррекция как раз и представляет собой один шаг итерационной процедуры, в результате которой объемы производства будут последовательно, шаг за шагом, приближаться к искомому оптимуму.   

Таким образом, "правильный" социализм не просто допускает, а ПРЕДПОЛАГАЕТ наличие двух монополизированных государством рынков: рынка аренды рабочей силы и розничного рынка потребительских товаров. А вот рынок СРЕДСТВ ПРОИЗВОДСТВА при ПОДЛИННОМ социализме НЕВОЗМОЖЕН И НЕНУЖЕН. В самом деле, социалистическое государство является МОНОПОЛЬНЫМ обладателем средств производства, продавать которые самому себе оно не может физически, а кому-либо «со стороны» – юридически. Уже отсюда должна быть ясна вся нелепость советского «хозрасчета», т.е. отношений купли-продажи между предприятиями, формально принадлежащими ОДНОМУ И ТОМУ ЖЕ собственнику – государству. Поэтому известное принципиальное положение Маркса о том, что весь производственный комплекс социалистической экономики должен работать КАК ЕДИНАЯ ФАБРИКА, остается в силе. Но, чтобы эта "фабрика" работала по-настоящему эффективно, производственные задания она должна получать от социалистического рынка потребительских товаров, а задавать ей исходные величины трудовых затрат должен социалистический рынок аренды рабочей силы. И тогда советский анекдот, приведенный в начале данного раздела, не будет иметь к этой новой, подлинно социалистической экономике ровно никакого отношения.

Впрочем, целью ДАННОЙ статьи НЕ ЯВЛЯЕТСЯ доказательство того, что экономика, работающая по намеченной выше схеме, была бы намного эффективнее самой эффективной капиталистической экономики. Тем, кого это доказательство интересует, предлагаю ознакомиться с моей работой «Социализм как система». Здесь же, в завершение данного раздела, хочу обратить внимание на то, что, поистине, «было бы смешно, когда бы не было так грустно». Ни один уважающий себя марксист никогда не упустит случая блеснуть глубоким знанием диалектики. В частности, любой из них с готовностью возьмется вам объяснить, чем отличается простое, «метафизическое» отрицание от отрицания «диалектического», или т.н. «снятия», и обязательно подчеркнет, что для диалектика снятие – «это всегда отрицание с удержанием положительного» (А. Бузгалин). Но почему, когда речь заходит о рынке, все эти записные диалектики тут же превращаются в отъявленных метафизиков, которые либо вовсе не "диалектично" отрицают всякую возможность замены капиталистического рынка чем-то более прогрессивным, либо столь же "недиалектично" не замечают в рынке как таковом ничего, что заслуживало бы «удержания» при социализме? А ведь именно такое отношение к рынку и есть, по моему убеждению, НЕПОСРЕДСТВЕННАЯ причина того, что социалистическая идея, жизненно важная для всего человечества, а для России – в особенности, сегодня оказалась повсеместно и "надежно" дискредитированной. Причем дискредитированной не кем-нибудь, а в первую очередь самыми, казалось бы, ее рьяными сторонниками – марксистами. Возможен ли какой-то выход из этого абсурдного исторического тупика? Этот вопрос и будет основной темой следующего раздела.