Глаза, как блюдце

                Захожу в кабинет к Лонгин Михайловичу. Он сидит за столом скучный и понурый, вертит в руках карандаш. Михалыч мой товарищ по рыбалке, заядлый рыбак и непревзойдённый рассказчик. А сейчас межсезонье. Лёд уже слабый, а открытой воды ещё нет. Разве что в ванной или бассейне, но туда рыба не заплывает, а то Михалыч и там бы рыбачил. От того и тоскует, а главное, нет больше в кабинете никого, не с кем поделиться богатым рыбацким опытом. Лонгин сразу понял, что я не по работе зашёл. Так бы я с ходу спросил про краны, трактора. Мне ведь межсезонье тоже, как серпом по… шеи, но не так болезненно, как Михалычу.

                Словом Михалыч сразу оживился, заёрзал на стуле, прокашлялся, снял очки и стал их протирать, чтобы лучше меня видеть. А что их протирать, я и через запачканные увидел, как радостно заблестели его карие глаза. Даже волос на голове приподнялся в ожидании моего вопроса.
- Ну, как дела, Михалыч?
- Хреново, не клюёт. Жду, когда лёд сойдёт. А ты чего?
- Да тоже также. А вот скажи, Лонгин Михайлович, ты зараз сколько щук вылавливал?
Лонгин снова заёрзал, внимательно посмотрел на меня, словно изучая, с каким намерением я задал этот вопрос. Ещё раз прокашлялся и поправил очки на носу.
- Зараз? Как бы тебе сказать. Было это на Сяберо. В мае. Жор был, что надо. Я на «черноспинку» спиннинговал. Так столько натаскал, что по колено в рыбе стоял.
- А по количеству?
- По количеству? Не знаю. Сначала считал, а потом сбился после сотни. Я же говорю, по колено щук было. Сантиметров пятьнадцать до края борта не доходило.
- Так лодка бы на дно пошла от такого груза.
Лонгин поёрзал на стуле, вновь поправил очки и посмотрел на меня невинным взглядом младенца.
- Нет, Лёша, ты ничего не понимаешь. Если я так говорю, значит, так оно и было. Я же не какой-то там пацан. Что было, то было.
- А какую самую большую щуку ты выловил?
- Самую большую? Самую большую. Да-а-а. Была такая. Вес не скажу, не знаю. Врать не буду. Ты же знаешь, я только правду говорю. Подходящих весов не оказалось. Все эти безмены против неё чепуха. Сразу бы сломались. Да и вес они могут определить малый только. Скажу так. Мы её на грузовике привезли. На моей не могли, машина маленькая для неё. Пилили на куски двухручной пилой. Представляешь? Весь мой пятиэтажный дом рыбой накормили. Всем хватило. А кирзовый сапог стоя в пасть входил. Вот и представь, сколько она весила и какого была размера. Весь дом накормили!
- Так она старая наверное была?
- И что?
- Так не вкусная.
- Эх, Лёша, Лёша не понимаешь ты ещё в рыбе толк. Возьми яблоко зелёное и спелое. Что вкуснее? Вот то-то же.
- А ты возьми молодуху и старуху.
- Э-э-э, нет. Это некорректное сравнение! Иная старуха…
Зазвонил телефон. Михалыч недовольно взял трубку.
- Занят я. Совещание у меня. Перезвоните через… через пару часиков.
- Кости-то, верно, толстые были?
Лонгин посмотрел на карандаш, покрутил его.
- Да вот, как карандаш.
Снова посмотрел на карандаш. И сам уже был уверен в своей правоте. Можно даже сказать, не сомневался.
- Точно. Как карандаш.
Снова поёрзал на стуле, кашлянул, достал платок и стал опять протирать очки. Может запотели, когда рассказывал с каким трудом пилили щуку.
Зашёл начальник производственного отдела. Не рыбак, сразу видно. Взгляд потухший и дымит, как паровоз, одно курение на уме. Даже о женщинах с ним не поговорить. Нет, не рыбак.
- Всё байки травите? Не надоело?
- А тебе чего надо? Не рыбак, так проходи мимо, не мешай серьёзным людям.
- Это вы что ли?
- Володя не мешай. Ты никогда не будешь рыбаком, ты от одной рюмки в обморок падаешь. Ты не рыбак, ты рыбоед. И насчёт баек ты не прав. Мы говорим только то, что было на самом деле. Верно, Лёша? Вот Алексей не даст соврать. Верно, Лёша?
- Да, ну вас.
И Володя ушёл обиженный, что ему не дали покурить среди рыбаков.

                А мы продолжили наш серьёзный разговор.
- Ну, а вот скажи, Михалыч, какую ты щуку тащил самую-самую большую.
- Если ты так вопрос ставишь, то был у меня такой случай. На Омчино это было. У меня там лодка стояла. Как-то в воскресенья с утреца пошёл на Омчино поспиннинговать. С полчаса покидал, ничего. Ладно, думаю, попробую на глубине. Блесну потяжелее нацепил, кинул, подождал пока она поглубже опустится и стал накручивать леску на катушку. Метра через два раз и остановилась блесна. Ни туда, ни сюда. Что за чёрт? Подумал, за корягу зацепил, а смотрю, леска как бы немного в сторону движется. Ещё присмотрелся, точно движется. Ага, думаю, сидит родимая. Но не тянется. Жду, а сам леску в натяг держу. Ну, ты, Лёша, знаешь, от меня хрен уйдёшь. Зацепилась, всё, моя. Стал потихоньку, потихоньку леску выбирать. Вроде идёт. Накручиваю, накручиваю, а катушка скрипит и спиннинг в дугу согнулся. Но тяну, слабины не даю. И без рывков, нежно, чтобы не поняла, что уже моя. С полчаса я её подтаскивал. Наконец она показалась из воды прямо у лодки. Мать моя! Что та, у которой сапог стоя в пасть входил, так пескарь. Это была настоящая щучина! И глаза, как… как…
Михалыч посмотрел по сторонам. На краю стола стояла чашка с блюдцем. Он взял блюдце, оценивающе посмотрел на него.
- Вот! Глаза были, как блюдце! Не вру. Провалиться мне на этом месте.
Провалиться действительно было некуда. Железобетонная плита перекрытия могла выдержать более сотни Лонгиных со всеми щуками им выловленными и этой с глазами, как блюдце.
Михалыч снова оценивающе посмотрел на блюдце, сам в это поверил и больше никогда не сомневался. Положил обратно блюдце, довольный, что нашёл такое удачное сравнение. Через минуту продолжил.
- Глаза, как блюдце! Всё бы хорошо, но я, как посмотрел в её глаза, так вздрогнул. Она, видимо, очнулась и рванула в сторону. А я держу её за леску. Она потащила лодку, да так быстро, что буруны по сторонам, как у моторки. Там ещё лодок семь было. Так они бросили рыбачить, глаза вытаращили, ничего не поймут. Мотора нет, а несёмся на глиссерской скорости. А я леску держу. Упёрся ногами в шпангоуты и держу.
Лонгин задрал ноги и упёрся ими в крышку стола, вытянув руки, как бы держа леску. Очки стали запотевать от раскрасневшегося от усилий лица. Волос ещё приподнялся. Капельки пота выступили на лбу. Но Михалыч уже ничего не замечал. Он уже сам поверил, что так оно и было. Не хватало только встречного ветерка, развевающего полы его пиджака по сторонам.
В это время зашёл главный инженер ПМК Александр. Он был крайне поражён увиденным.
- Вы тут чего?
- Тихо! Не мешай. Щука тащит Михалыча и лодку на крейсерской скорости.
- А-а-а. Михалыч, слабину не давай.
- Михалыч, так она бы леску оборвала.
- А она у меня была втрое сплетена. Японская.
- Это как же? Откуда же ты знал, что такая щука схватит?
- Сон мне вещий приснился. А главное, чутьё. Оно меня никогда не подводит.
- Так леска руки бы тебе порезала.
- А я её на палку намотал и за концы держал.
Да, Михалыча нельзя было поймать на вранье. Сообразительный и опыт у него большой. Настоящий рыбак. Профессионал. Мы против него так, мелочь, пескари. Говорит только правду и сам свято в это верит.
 - И что же дальше?
- Дальше? Метров сто она меня протащила, а я не сдаюсь. Тогда она пошла на глубину. Вижу, нос под воду уходит и корма поднимается. Всё, думаю, хана. Тогда достаю нож и в последний момент, уже вода пошла в лодку, раз по леске. И ушла, зараза, без меня на глубину. Вот так вот. А ты говоришь! Глаза, как блюдце.
Он снова взял блюдце и ещё раз оценивающе посмотрел на него. Убрал ноги с крышки стола. Вытер рукавом лоб. Достал платок и стал протирать очки. Видимо щука забрызгала, когда тащила. Потом одел их и только тогда заметил Александра.
- А, Саша. Ты чего?
- Да вот, зашёл насчёт майских.
- Это не обсуждается. Заказывай автобус. На майские на Чудское рванём. Пора летний сезон открывать. Берём только настоящих рыбаков. Балласт не нужен. Только рыбу пугает.
Заглянула Вера, жена Михалыча.
- Лонгин, ты домой пойдёшь? Уже время.
- Одна иди. Не видишь, у меня производственное совещание.

Алексей Балуев (20.05.2018)