33. Егор

     Серый матовый небосклон неподвижно висел над головой. Егор даже не хотел поворачиваться на бок. Что он мог там увидеть? Бескрайний горизонт, соединяющий две пустоши сверху и снизу в далекую тонкую линию. Нет, Егор и так чувствовал себя достаточно плохо, чтобы вновь блуждать по серому однообразию.
На небе виднелись какие-то линии и узоры.
     "Странно". Подумал парень. "Этого в прошлый раз не было".
     И тут он что-то услышал. Звук, казалось, полностью совпадал с биением его сердца. На каждый удар, откликом раздавался тихий писк. Егор хотел было повернуть голову, чтобы посмотреть, что же там пищит, но сделать ему это не удалось, что-то мешало, тянуло от лица в сторону. Егор поднял руку, поднес ее к лицу и удивился еще больше. На пальцах были зажаты какие-то датчики. А от локтевого сгиба тянулась прозрачная трубочка капельницы. Неожиданно чувства парня обострились, и он понял, что голову он не смог повернуть из-за того, что к его носу и рту тоже было что-то прикреплено. Причем не просто к коже, а засунуто ему в носоглотки и даже дальше.
     Егору стало не по себе. Он закружил глазами вокруг, и понял, что находится не в коричневой пустоши. Он лежал на кушетке в больничной палате. Голова у него кружилась, а дикая слабость, навалившаяся вдруг не пойми откуда, мешала сделать еще что-либо кроме одного движения рукой. Раздался хлопок двери и в палату кто-то вошел.
     - Доктор! Он наконец-то очнулся! - звонкий женский голос был Егору не знаком, но отчего-то парень был очень рад его слышать, как будто бы он не слышал человеческую речь уже целую вечность.
     - Да. Вижу, - отозвался тихий сухой голос. - Родителям сообщите. И тем тоже.
     «Родителям?»
     Сердце у Егора подскочило к горлу и спокойно вернулось в прежнее состояние. Парень расслабился.
     «Родители. Это мама и папа. Значит с ними все в порядке».
     Эта светлая, радостная мысль отняла у парня последние силы, и Егор закрыл глаза, засыпая обычным крепким сном.
     Когда он очнулся в следующий раз, то мама была уже рядом с ним. Она сидела на стуле у его кровати, а за ее спиной стоял отец. По лицу мамы катились слезы, но она улыбалась. Отец тоже улыбался, но слезы, не срываясь, набрякли у него в глазах, удерживаясь там неведомо какими силами, как будто бы, то были и не слезы вовсе, а очень толстые линзы.
     - Сынок! - мама Егора не содержалась и, рыдая, бросилась обнимать открывшего глаза парня. – Сынок!
     Она целовала лицо Егора, заливая его своими слезами, которые тут же смешались с его собственными, в одночасье хлынувшими из глаз.
     - Мама! - он крепко обнял маму, сам во всю рыдая. Он был безмерно счастлив, что с ней все в порядке, что этот охранник их, Миша, он видимо что-то напутал, когда звонил ему. Мама же вот перед ним живая и невредимая.
     Отец, стоявший за мамой, обошел кровать, на которой лежал Егор, и присев на корточки крепко стиснул его руку. Он опустил голову, и Егор видел по содроганию плеч, что слезы у отца все же прорвали плотину его стойкости.
     Когда первая волна радости прошла. Родители все же оторвались от Егора, расспрашивая, как он себя чувствует, и, рассказывая все последние новости. И новостей оказалось много.
     Оказалось, что Егор лежит в коме уже месяц. Что после крушения поезда, на Егора и Антона напали какие-то бандиты, из-за чего Егор получил резиновую пулю в лицо и провалился в беспамятства.
     Егора аж передернуло от этой версии происшедшего.
     «Какая пуля? Антон? Не было его там. Он лишь дирижировал всем оркестром, подставляя меня».
     Маме же Егор ничего не сказал, лишь удивленно кивал головой.
     Так же оказалось, что те бандиты, с кем якобы боролись Егор и Антон - это предполагаемые террористы.
     Егор утвердительно кивнул. Тут все было в правду.
     «Эти люди в черном. Конечно они террористы. Но и я вместе с ними получается террорист».
     Оказалось, что оказав сопротивление террористам и ценной здоровья все-таки задержав их, ему Егору, Антону и еще одному парню выдали какие-то правительственные награды. Террористы потом сбежали. А вот Егору автоматом засчитали сдачу диплома. Хотя многие считали, что парень уже не выкарабкается и диплом этот фактически дань его мужеству наравне с наградой.
     Да интересно все выходило. Он, человек исполнивший теракт, значит герой, который, не смотря на тяжесть ран, все-таки выжил. И Антон, выдумавший борьбу с бандитами, тоже герой. А этот, еще один парень? Егор припомнил, что в момент взрыва за спиной, он успел настичь лишь трех людей в черном. Четвертый же смог уйти. Не он ли этот еще один герой.
     Подумать было теперь над чем. А главное, это как свести счеты с Антоном, который и втянул Егора в эту передрягу.
     Родители рассказывали, что Антон часто приходил его навещать, но по инициативе органов власти право на посещение было выдано только родителям. А у Егора извлекли резиновую пулю из трахеи, куда та попала, срикошетив от неба, чем и нанесла серьезный ущерб головному мозгу, спровоцировав сотрясение и достаточно сильное кровоизлияние, такое, что даже вставал вопрос о проведении трепанации черепа. Общее состояние парня было стабильное с положительной динамикой. Поэтому череп ему вскрывать не стали. Само должно было рассосаться скоро.
     «Все-таки пуля была. Может это успел как раз четвертый герой выстрелить».
     Оказалось, что Егору на лицо наложили десять швов. После этой новости парень потребовал зеркала. И увидел в отражении себя. Да, шрамы были, но в целом все было приемлемо.
     Потом, после родителей пришли сотрудники органов внутренних дел. Долго расспрашивали Егора о происшедшем в метро. Но парень откровенно лгал, утверждая, что ничего не помнит. А общая слабость и болезненный вид помогали ему в этом. Не будет же он сам говорить ментам, что является исполнителем теракта, и тем лишит себя права на кровную месть.
     А потом пришел Антон. Это было где-то через неделю, после того, как очнулся парень. Он полусидел у себя на кровати, ковыряясь в смартфоне, который подарили ему родители. В смартфоне не было ничего не обычного. Парень лазил в интернете, который был установлен по безлимитному тарифу. И весь этот электронный мир поддерживал официальную версию властей, именно ту, что рассказали ему родители и менты. Нигде не попалась информация о людях в черном.
Когда Антон зашел в палату, Егор раздражено выругался, он не мог спокойно смотреть на своего бывшего друга, он хотел тут же вскочить и придушить этого Антошку. Но не мог этого сделать пока даже физически, плюс он не хотел делать это необдуманно и поспешно. Антон же, выражая абсолютную радость тому, что Егор жив, некоторое время интересовался, помнит ли тот хоть что-нибудь. Егор же опять врал, и вообще старался говорить односложно, не вдаваясь ни в его самочувствие, ни в его настроение.
     - Егор, - Антон стоял возле окна. - Слушай, я тут предложил твоим родителям, а они посоветовались с врачом, и он им не отказал. - Парень повернулся к больному. Тот внимательно его слушал.
     - Что ты им предложил? - поддержал диалог Егор.
     - Что бы ты отправился со мной в Сочи через три недели. Ты как? За?
     Егор улыбнулся.
     - Конечно, - радостно ответил он. - Я с тобой.
     А про себя добавил.
     «Вот там-то я тебя и прикончу. Выберу место побезлюдней и сверну тебе шею».
     Егор улыбался. Антон сам подсказал ему возможность отмщения. Вот только почему-то Антон ни разу не сказал ни о каком деле, на которое подписался Егор, и о котором так настойчиво твердил в телефонной трубке, когда обещал разделаться с его родными, если тот не выполнить свою миссию.
     «Странно. Может и в самом деле поверил, что Егор ничего не помнит. Ну да Ладно».
     Теперь у парня было достаточно времени, что бы горячее блюдо мести смогло достаточно остыть. И подать его Егор собирался в самый неожиданный момент.