Не напрасная песня

Зазвонил телефон, и Кира Сергеевна, встав на неверные от болей в суставах ноги, поковыляла, как могла быстро, считая на ходу гудки: «Три, четыре, не успею… пять, – подняла трубку, – успела».
— Алло?
— Здравствуйте. Можно Киру Сергеевну?
— Здравствуйте. Я слушаю вас.
— Ой, Кира Сергеевна! У вас голос такой же! Очень молодой голос! Я подумала, может, с дочерью вашей говорю. А это вы!
— Я, я. А вы?..
— Я ваша бывшая ученица, из последнего выпуска, Марина Виноградова. Не помните?
— А-а! Помню, как же! Кудрявая была девочка с ямочками на щеках!
— Да-да, это я. Шаловливая была, вертелась на уроках… Простите, пожалуйста.
— Ну, что ты… вы! Дети есть дети… Как жизнь?
— Нормально. Даже хорошо. Я звоню вам, Кира Сергеевна, по делу. Хотя необычная у меня к вам просьба… В третьем классе мы с вами спектакль ставили, сказку. И вы тогда красивую песню спели о чуде чудном. Я у вас тогда спросила, почему раньше никогда эту песню не слышала, а вы сказали, что сами сочинили её. Помните?
— Помню, Мариночка, конечно помню! И что?
— А вот что. Мы… я со своим мужем занимаюсь в клубе авторской песни при Доме культуры  «Строитель». У нас очень хороший коллектив, поём песни известных бардов: Визбора, Окуджавы, Высоцкого…
— Знаю, знаю! По радио вас слушала не раз, передача по местному телевидению была…
— Точно! А теперь наш клуб занимается поиском местных бардов разных поколений, хотим между  двадцать третьим февраля и восьмым марта тематический концерт подготовить «Песня нашего города». Я знаю, у вас не одна та песня есть, но я бы ту хотела спеть. Очень она хорошая!
— Спасибо. Да… но как же…
— Можно я к вам приду с гитарой и магнитофоном? Запишу, выучу и спою на концерте.
— Хорошо, с удовольствием! Приходи, когда сможешь, в любое время. Я дома…
— Тогда в субботу в два часа.
Они пили чай с вишнёвым вареньем и песочным, свежеиспечённым пирожком, вспоминали учеников Марининого класса… И пели. Пела-то Марина, а Кира Сергеевна напела, смущаясь, свою давнюю песенку, и магнитофон послушно повторил ей спетое.
Начистив ботинки и погладив чёрное платье, Кира Сергеевна нарядилась, приколола белую брошь, подушилась из застоявшегося на зеркале пузырька, и к ней пришло давно позабытое настроение – приподнятость чувств, желание общества, праздника. Она ехала в троллейбусе на край города, любовалась сумеречным предвесенним пейзажем, полным влаги и прохлады, слушала голоса пассажиров, поглядывая то в окно, то на людей из-под пушистой лисьей шапки, так редко надеваемой в последнее время.
Её встретила Марина, усадила в пятый ряд на удобное место с краю от среднего прохода. Растаяла хрустальная люстра, загорелись цветные лампочки на сцене, где вдоль картонной берёзовой аллеи зажглись старинные «пушкинские» фонари.
Программа была прекрасная! Авторы пели свои песни. Но вот, в середине концерта. Вышла на сцену Марина и рассказала коротко о своей первой учительнице, о своей благодарности годам ученичества, о пробуждению в душе любви к искусству, к прекрасному в жизни. Потом она спела песню.  Хорошо спела, проникновенно. И зал взорвался аплодисментами, и включили свет, и муж Марины, Костя, приподнёс Кире Сергеевне цветы и поцеловал руку.
Она возвращалась домой по залитому огнями городу, позволив себе поездку в маршрутном такси.  Цветы целовали её в щёку, в душе пело, звенело, изливалось, а в мыслях билась строчка из песни: «Нет, не напрасно, вовсе не напрасно, верьте, не напрасно нам даётся жизнь…»