1. 14. Освободительный поход РККА

В середине 1980-х отец ушел на пенсию и мои родители переехали в Симферополь.
Он устроился на работу киоскером «Союзпечати», но лучше бы этого не делал.
Тогда в советскую печать хлынули мутным потоком публикации, ставившие под сомнение всё, чем он дорожил
и во что непоколебимо верил.
 
Поначалу отец торопливо просматривал газеты и журналы, поступавшие утром в его киоск.
Все чаще в них некритично тиражировались взгляды западных деятелей и германских генералов,
которые, по язвительному замечанию У. Черчилля, проиграв войну, взяли реванш в мемуарах.

Как будто по команде раскрылись неожиданно шлюзы, дав дорогу материалам сомнительного качества,
подменившим собой серьезные научные исследования.
Стрелы критики беспощадно били во все советское прошлое.

Болезненней всего фронтовик воспринимал «очернительские» публикации на темы Великой  Отечественной войны.
Для него, историка по образованию, были очевидны потуги переложить ответственность за развязывание Второй мировой
с Гитлера на Сталина, с нацистской Германии на СССР.

А тут еще II съезд народных депутатов СССР, который проходил в декабре 1989-го.
Его заседания транслировались по телевидению, как ристалище, где наносились меткие, разящие удары
по советскому строю, и прежде всего по партии, в которую отец мой вступил в 1943-м, на фронте.
 
Следил ли он за той битвой «демократов» с «консерваторами»? 
Не знаю, я в это время жил уже вдали от него, в Москве.
Во всяком случае, у него была возможность пробежать глазами опубликованное в центральных газетах
постановление съезда «О политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении от 1939 года».
{См.: 13.166} 

«Не разобравшись в деле, II съезд народных депутатов поспешил его осудить», – заявляет ныне
видный российский историк О. Ржешевский.
По его мнению, «российскому парламенту надо вернуться к рассмотрению вопроса о договоре».
{14.164, с.34}
 
Так полагал и мой отец, восприняв осуждение советских действий, в особенности связанных
с  «разграничением сфер интересов» СССР и Германии», как идеализм и чистоплюйство,
как попытку суда над былым, оторванную от  реалий прошлого.
Он по-прежнему разделял убеждение, что «благодаря осторожной политике и дипломатии Сталина
Советский Союз в 1939 г. остался вне мировой войны и получил дополнительно два года «передышки»
для подготовки к отражению агрессии и, как признавал У. Черчилль, для создания «восточного фронта»
против нацистской Германии».
{14.163, с.70}

Разве можно было игнорировать то, что «в Советском Союзе велась подготовка к отражению агрессии
уже в условиях вспыхнувшей мировой войны»?
{14.163, с.71}

Вскоре это отцовское недоумение мог заочно рассеять в беседе с экс-президентом США Никсоном
первый министр иностранных дел Российской Федерации Козырев:
«Одна из проблем Советского Союза состояла в том, что мы слишком как бы заклинились на национальных интересах.
И теперь мы больше думаем об общечеловеческих ценностях.
Но если у вас есть какие-то идеи и вы можете нам подсказать, как определить наши национальные интересы,
то я буду вам очень благодарен».
В ответ на этот спич шокированный Никсон лишь удивленно покачал головой.
{13.4.52}

Слушая или читая укоры в безнравственности проводившейся в прошлом внешней политики, отец вспоминал,
как в юности разглядывал в газетах фотографии счастливых украинцев и белорусов на освобожденной территории.
 
Уже упоминавшийся мной белорусский историк Павлов и ныне, опираясь на документы, подтверждает,
что «местное население действительно встречало Красную Армию как освободительницу – хлебом-солью,
цветами, красными флагами».
{14.157, с.67}

Совсем иные оценки событий тех лет звучат в сегодняшней Польше, где поход РККА называют зачастую
«вторжением варваров».
И поныне «территории Западной Украины и Западной Белоруссии, вошедшие перед войной в состав СССР,
поляки считают своими, хотя статус этих территорий подтвержден и в Ялте, и в 1975 г. в Хельсинки».
{14.164, с.34}

Вполне привычны для них обвинения,  прозвучавшие в репортаже телеканала TVN24 20 апреля 2018-го:
«Россия никогда не признала того, что 17 сентября 1939 года она напала на Польшу на основании пакта
Молотова – Риббентропа.
Кремль преуменьшает значение катынского преступления.
Он также отказывает Польше в праве сноса памятников Красной армии».
{См.: 13.168}

Ныне, увы, и в нашей стране хватает критиков тогдашней политики СССР.
В связи с этим уместно вспомнить слова Черчилля, заклятого недруга России.
1 октября 1939-го он заявил: «Россия проводит холодную политику собственных интересов.
Мы бы предпочли, чтобы русские армии стояли на своих нынешних позициях как друзья и союзники Польши,
а не как захватчики.
Но для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии».
{14.116, с.204}
 
 «Рейх, – в тон ему рассуждает наш современник, – был не самым почётным партнёром по переговорам,
однако война началась бы в любом случае – с пактом или без.
В результате же интервенции в Польшу СССР получил обширное предполье для будущей войны.
В 1941 году немцы прошли его быстро – но что произошло бы, если бы они стартовали на 200–250 километров восточнее?
Тогда, вероятно, и Москва осталась бы у немцев в тылу»…
{13.157}

Лишний раз приходится удивляться тому, как живучи мифы.
В 2016-м увидел свет сборник «История СССР. Хроника великой страны. 1917–1991».
И в нем нашлось место байке,  состряпанной геббельсовскими пропагандистами.
Читаем: «22 сентября 1939 года.
В Брест-Литовске состоялся совместный парад советских и германских войск в честь завершения оккупации Польши».
{14.123, с.237}

В 2017-м читатель получил еще один подарок – иллюстрированное издание «100 лет российской истории.
1917–2017. Хронология день за днем».
Но и эту книгу постигла та же беда.
Читаем: «22 сентября. Красная Армия вошла во Львов. Парад частей РККА и вермахта в Бресте.
Парад принимали генерал Гудериан и комбриг Семен Моисеевич  Кривошеин».  {14.132, с.263}

Стоит ли в таком случае удивляться тому, что в социальных сетях утверждают:
«Факт наличия совместного парада доказывается документами, мемуарами, воспоминаниями очевидцев,
фото- и кинохроникой.
А чем доказывается отсутствие совместного парада – непонятно».

Что ж, обратимся к документам, в частности «Журналу боевых действий XIX моторизованного корпуса».
Выдержки из него за 22 сентября 1939-го публикуются дотошными любителями истории в ЖЖ,
в частности пользователем с ником «skaramanga_72».

Читаем: «11.15 – Прибыл командир находящейся на марше к Бресту русской танковой бригады – комбриг Кривошеин.
Вторично подробно обсуждена принятая днем ранее договоренность относительно передачи города.
Во время разговора относительно сценария публичного мероприятия русский генерал выразил пожелание,
чтобы его танки не принимали участия в торжественном прохождении…

Это пожелание вызвало соответствующие изменения во всем ходе церемонии;
решено, что прохождения русских танковых частей не будет, но оркестр и экипажи танков займут места
рядом с оркестром 20-й моторизованной дивизии напротив генералов, принимающих парад».

«14.30 – Началось торжественное прохождение двух дивизионов артиллерии, усиленного полка
20-й моторизованной дивизии, с замыкающим разведывательным батальоном 20-й моторизованной дивизии.
Прохождение принимал командующий корпусом; по левую руку от него стоял русский командующий…
По окончании прохождения, когда последний немецкий автомобиль проехал перед трибуной,
командующий корпусом в коротком выступлении передал от лица немецкой армии русскому командующему
«русскую крепость» Брест.
Затем был дан приказ к спуску немецкого военного флага.
При звуках национального гимна в 16.45 в Бресте был спущен немецкий флаг.

Затем выступил русский командующий.
После его выступления при звуках «Интернационала» один из политических комиссаров
поднял на флагштоке красный флаг.
Это завершило церемонию передачи…
Ход всего мероприятия был заснят взводом пропаганды.
Командующий корпусом с начальником штаба, попрощавшись с русскими офицерами, тотчас же уехали
к новому месту расположения штаба корпуса в Замброве (казармы)».
 
Там же, в статье «Мифы и правда о совместном «параде» РККА и вермахта в Бресте», тщательно анализируются
германские фото- и киноматериалы.
Вполне убедителен вывод: «Немецкая хроника содержит кадры видеоряда, снятые в разное время,
но подаваемые так, чтобы убедить зрителя, что части Красной Армии полноценно принимали участие в «параде».
{См.: 13.163}

Теперь о мемуарах Гудериана, главного участника события.
Я не поленился найти его «Воспоминания солдата».
«Наше пребывание в Бресте, – свидетельствовал он, –  закончилось прощальным парадом
и церемонией с обменом флагами в присутствии комбрига Кривошеина».
{14.105, с.113}
Заметили?
Прощальным, а не совместным!..

Среди городов, где якобы также проходили совместные  парады, называют, как правило, Львов.
Однако там подобного празднества в помине быть не могло: на подступах к этому городу произошли столкновения
немецкой и советской армий, имелись жертвы.
После этого «советским и германским частям…  вообще старались не давать возможности сближаться
на расстояние более половины дневного перехода, т. е. 20 км».

К тому же «21 сентября 1939 г., в день капитуляции польского гарнизона перед Красной Армией,
в городе не было ни одной немецкой части.
Они были отведены на 10 км западнее Львова и готовились к отходу на рубеж р. Сан»...   
{13.4.52}