Я сел, чтобы выйти

В тот день, как помню, я собирался уезжать
Из города, что опостыл
Своими лицами, речами, каких понять
Увы, не в силах был.
От слов пустых и лжи решил я убежать,
(В наивности своей ) найти причал
 неприкаянной моей души.
Не вытерпев утра, собрал я чемодан,
Забросив лишь зубную щётку
И книжек эдак пять
С жадностью вцепившись как-то в клетку
Своей обшарпанной квартирки...
О да! Мне трудно было уезжать.

А город цеплялся...
Ветром и ветками,
Фонарями уличными
За мою голову черную
И разумеется то, что в ней.
Оживлял в памяти образы старые,
Мысли путал мне, с ног сбивал,
Запахом близким манил
Это, разумеется, прощу старику!
К тому же, с детства я помню:
Запах тот неизменно был терпким.
гнилым.

Так, бранясь со своим "отцом",
Добрёл я до вокзала.
Сжимая в руках деньги,
И пытаясь разжать,
Сдавившее клетку грудную,
Сердце,
забрал свои билеты.
И знаешь, человек, бездумно купивший себе "дорогу"
Явно свободней соседей, купивших что-то "в путь".
Хочется верить...

Но это становится сложно
Мне спину холод режет
Голубых глаз изо льда
Вот оно, олицетворение города!
Морщинистое, но не потерявшее гордости.
Прорезанное дорогами-складками,
Усеянное
Деревьями-пятнами старческими.
От степного ветра трещинами покрытое
Но гордное!
Гордое
Его лицо.

Ты же знаешь,
Как бы далеко за пределами не сгинули квартиры
Все живет внутри.
Собирая чемодан, ты берешь любимые книги,
(-Читай сердцу привычные)
Сверху марки почтовые
Старые
Так и внутри, и снаружи тебя-
Все те же неизменные мысли.
И чего ж страшиться меня?
Коль менять изнутри все надо.

Я стоял, исступленно внимая ему
Он подсказку дал мне и скрылся
В ночной темноте лишь слышал голос его
"Твой дом...
Он, мальчик мой, в сердце!"
Я сел!
Сел, чтобы выйти,
Потратив на дорогу обратно полдня,
Проведя их в раздумьях и планах новых.
Всяко себя браня,
Что не мог понять этого ранее.